Может быть, разум – лишь изощрившаяся в нас способность к образованию условных рефлексов?

То есть, пусть разум и не сумма заданных природой программ (инстинктов), но, может быть, лишь способность существа программироваться самому, сообразно изменяющимся реальностям? Проще говоря – вырабатывать полезные привычки (удерживать и воспроизводить те из случайных реакций, что окажутся полезными)?

Нерв вопроса все тот же: разум – инициирует или только реагирует? То есть живое – это одушевленное или только очень сложное механическое? Разум – предельная одушевленность живого или только его особая оснащенность?

Вообще, я бы так определил разумное одушевленное поведение, в отличие от психически-автоматического: это поведение, движимое конечными, а не побуждающими причинами – фиксирующее свои цели. Поведение, имеющее в виду цель, не определяется внешними и внутренними импульсами, а использует их; это поведение не инстинктивное и не рефлективное, а объективное. Пусть выбор нами целей, точек в возможном будущем, опять же причинно предопределен, фиксировать их перед собой – и значит инициировать свои поступки. Это и есть сознание, разум, одушевленность. Что касается собственно рефлексов, то, очевидно, «преследовать цель» – прямая противоположность «действовать по привычке».

Разум нуждается, конечно, в сложнейшей биологической механике (развитом мозге), но не есть сама эта механика; разум – максимально проявленная в живом жизнь. Возможно, он требует и способности к образованию рефлексов, как требует, например, памяти – но не есть, конечно, ни то, ни другое. Природа все увеличивала число наших механических приспособленностей, пока не родилась – или точнее: но притом постепенно высвобождалась – универсальная приспособленность, объективная реакция, разум. Отличающаяся от первой, как от числа бесконечность.

Разум и природа: противники, соседи, или союзники?

И «разумно» и «естественно» означают – «как, в сущности, и следует», – и являются, таким образом, синонимами.

При этом между разумом и естеством (природой) в человеке вполне возможны конфликты, а многие и вовсе уверены, что между ними пролегает пропасть.

Как это понять? – «Разумно» для живого – значит «согласно с целями, которые перед ним стоят»; «естественно» – «согласно с причинами, которые его толкают». А цели и причины – одно и то же и принципиально разное. Животное (приближенно говоря) движимо только причинами, внешними и более-менее адекватными им внутренними импульсами; оно всегда естественно и в этом узком смысле разумно. Человеком же управляют как импульсы, так и – главное – его цели. Если импульсы перевешивают цели – это естество одолевает разум; если цели постоянно идут вразрез с импульсами или мешают главному импульсу, импульсу сохранения жизни – это разум покушается на естество. И в том и в другом случае человек, как животное разумное, не вполне естествен и не вполне разумен. – Итак, простого соседства разума и природы в человеке, кажется, не наблюдается; вражда либо противоестественна (как в случае с аскетизмом, «умерщвляющим плоть»), либо именно неразумна; и оптимально их партнерство. Причем роль лидера (не тирана!) за разумом – естественна.

Вообще, разум лучше понимать как специфически человеческую природу, надстроенную над его животной природой. Задача сделать эту двойственность неконфликтной.

Если сводить всю нашу природу к ее животной стороне, она определится примерно так: «сумма инстинктов и привычек человека, с которыми его разум ничего или почти ничего не может поделать». Если же сознать, что собственная и высшая природа человека – разум, то в нашей животной природе – ни плохой, ни хорошей – мы увидим материал, в котором можно прозреть и из которого бережно созидать, ни в чем себя не насилуя, не заимствуя чужого и не теряя своего, свое подлинное неповторимое Я. – Никак не заставишь себя хотеть того, что считаешь правильным? Пусть разум и рассудит: может, не годится само правило?..

Как понимать выражение «вера в разум»?

Вообще, выражение это будто бы вырвано из исторического контекста, в котором значило – «вера, что люди в принципе могут жить и приходить к согласию своим умом, без религиозного наставничества».

Ныне в нем слышится и парадокс. «Вера в скептицизм». Этим хотят подчеркнуть, что уповают не на веру, а на разум; что от сомнений, от предположений и проверок ожидают в конце концов большего, чем от любой убежденности.

Или трюизм, хотя и со значением. «Во всяком случае самое разумное – полагаться на разум». Как бы малы ни были его возможности (даже если б они и вправду были малы; тут еще вопрос, как их можно вообще измерить, с чем сравнивать) – нет у нас инструмента более надежного, его и надо совершенствовать.

Или формула особого оптимизма, веры в себя, веры в человека. «В конце концов нам все удастся». Разум возобладает в людях, поскольку он, все-таки, составляет их собственную природу, – и это будет их главной победой, решением важнейшей проблемы, после которой все другие проблемы предстают уже чисто техническими. И, наверное, разума достанет и на решение технических проблем.