Традиционная культура эвенков

  Эвенки (старое название «тунгусы») – один из древнейших народов Бурятии. По мнению ряда ученных, в низовьях реки Селенги они появились около 3-4 тысяч лет тому назад. 

   Будучи народностью сравнительно малочисленной, эвенки по размерам осваиваемой ими территории далеко превосходят все прочие коренные сибирские народы. И это вызывает естественное удивление. Кажется почти невероятным, как могли племена, стоявшие на таком уровне, покорять колоссальные пространства, преодолевать трудности многие годы, а подчас и многолетние перемещения. Но на самом деле, чем дальше вглубь истории, тем меньше значение имеет фактор расстояния. Везде куда бы ни приходил в таёжных скитаниях эвенк, он находил ягель для своих оленей, зверя для промысла, кору и жерди для чумов. Везде с равным успехом он мог удовлетворить свои элементарные потребности. И тем легче было ему пускаться в дальний путь, так как в ту пору никакой роли не играл фактор времени, приобретающий столь большое значение с развитием цивилизации. Годы, проведенные в одном месте, годы, прошедшие в походах по новым местам, - всё это ничего не изменяло в его привычном образе жизни.

     Первое напоминание о забайкальском народе увань, занимающегося оленеводством и живущего в чумах, относится к 7в. до н.э. в современные тунгусы-оленеводы Приамурья до сих пор называют себя увань-хи. Однако по сообщениям древних хроник, увань разводили так же лошадей и «черных овец», занимались охотой, жили в войлочных юртах, перекочевки совершали на лошадях, запряженных в телеги. О существовании в прошлом у эвенков Забайкалья лошадей говорят многие тунгусские легенды и до сих пор сохраняющиеся некоторые этнографические элементы (седло с подпругой).

    В XVII в. тунгусы (эвенки) Забайкалья и Прибайкалья занимали более обширную географическую территорию, чем теперь. Даже в XVIII и начале XIX вв. отдельные эвенкийские кочевья можно было встретить не только по всему побережью озера Байкал, но и в таежных массивах Хамар-Дабана, Тунки, Закамны, Баргузина, Баунта и Северобайкалья.

    Родовой состав баргузинских эвенков в XVIII в. состоял из лимагиров, баликагиров, намясинцев (намегтиров), почегоров, киндыгиров, чильчагиров и някугиров, но в документах указываются в основном два рода: баликагир и лимагир.

   С конца 1-ой половины XIX в. наблюдалось общее сокращение численности эвенков, приписанных Баргузинской инородной управе, хотя их родовой состав по-прежнему оставался неизменным. Этот факт был вызван перекочевкой части оленеводов к своим баунтовским сородичам.

   Тункинско-хамардабанские (армакикие) эвенки-кумкагиры занимали южный район кочевания тунгусов еще до прихода русских, но среди них наблюдалось сильное смешение с бурятами. После установления границы между Россией и Китаем они были переселены в долину реки Джида, где образовали Армакскую инородную управу. Занимались коневодством, пушным промыслом и несли пограничную службу.

   Часть эвенков жила близ Кабанского острога, представляя собою 6 родов, некогда кочевавших в бассейне реки Селенги и враждовавших с баргузинскими сородичами. После междоусобной стычки на реке Итанце селенгинские эвенки попросили русских построить острог, который и был сооружен в 1666 г. (сторожевое зимовье) в устье реки Уды (будущий Верхнеудинск). Ассимилированные бурятами эвенки встречались и по Чикою.

   Северобайкальские и баунтовские эвенки, приписанные в XVII в. к Верхнеудинскому острожку, составляли две родовые группы: киндыгиры и чильчагиры. По старинным преданиям, первыми пришли на Байкал с Амура киндыгиры, прослышав о землях, богатых зверем и рыбой, паселенных племенами, носящими мягкую материю и имеющими красивых женщин. Миграция эвенков проходила несколькими волнами по разным маршрутам: вниз по Витиму до устья Муи и далее к верховьям Верхней Ангары, по которым они и достигли Байкала. Аборигены – майогиры – оказывали сильное сопротивление на всем пути следования пришельцев. Однако в конечном итоге киндыгиры заняли обширные территории на севере Забайкалья и представляли среди эвенков самый многочисленный род оленных тунгусов.

   Чильчагиры кочевали в основном по баунтовской тайге и для удобства управления были разделены в XVIII в. на две большие группы: 1-ый и 2-ой административные роды. Подчиненное значение к ним получили вэкорои майогиры. Самыми молодыми этническими группами северных эвенков являются роды сологон, пайканчир, хамене, игодярил, нанагир, амункагир, далигир, когогир, самагир и др., всего численностью 20. Новые подразделения произошли от главных и основных старейших эвенкийских групп – киндыгиров и чальчигиров, а так же более древних аборигенов здешних мест.

   Переселение бурят в долину оказало положительное влияние на хозяйство и культуру эвенков. По имеющимся сведениям, эвенки по примеру бурят стали обращать большое внимание на развитие скотоводческого хозяйства и широко практиковать обмен и покупку скота. Охотничий промысел постепенно перестал играть основную роль в их занятиях.

   Тесные экономические и культурные связи эвенков с бурятами существовали издавна. Эвенки и буряты нередко «гостевали» друг у друга. «Гостевание» выражалось в обмене предметами хозяйственного назначения, одеждой и оружием. О существовании близких контактов эвенков с бурятами было известно первым землепроходцам. Так, например, служивый человек Василий Васильев в отписке, датированный 1641 годом, сообщал, что к западу от Байкала «тунгусы с брацкими людьми вместе пьют и едят заодно».

   Большое влияние на хозяйство и культуру эвенков оказали также русские крестьяне, поселившие по соседству. У них эвенки научились к земледелию.

   К началу XX века пушной промысел перестал быть ведущей отраслью всего комплексного хозяйства эвенков, но его роль в их хозяйстве все же осталось значительной. Доход от пушного промысла по отношению к общему доходу от хозяйства у эвенков составлял то 30%, тогда как у бурят – всего 10%. Доход от промысла на душу населения составлял, по официальным данным, у эвенков 4р.50к., у бурят всего 58 к.

   К этому периоду у кочевых эвенков повысилась товарность хозяйства. На рынки Баргузина, Суво, Бодона они привозили мясо, масло, арушень, шерсть, кожу, самодельные изделия: легкую кожаную обувь (кунгурские сапоги), шерстяные носки, меховые рукавицы, варежки и другое Близость крестьянских селений, тесный контакт с русским и бурятским населением создавали более благоприятные условия эвенкам, проживающим в низовьях Баргузина, для сбыта своей продукции на рынке, обмена и покупки товаров. С присоединением Забайкалья к России представилась возможность близкого общения эвенков с трудовым русским народом. По примеру поселенцев они стали заниматься новым видом хозяйства -земледелием, что явилось стимулом для оседания семей эвенков – бывших кочевников. Продукция земледелия обогащала их рацион. Эвенки получили возможность обменивать пушнину на необходимые вещи, приобретать продукты, производимые крестьянами. Влияние русских сказалось в появлении новых орудий промысла: огнестрельного оружия, металлических ловушек (капканов, петель), обметов для ловли соболей, сетей и неводов. По примеру русских баргузинские эвенки строили свои дома (зимники) и хозяйственные постройки (сараи, амбары), широко пользовались земледельческими орудиями: плугами, боронами, серпами, косами, вилами. Использовали опыт русских при изготовлении саней и легких кошевок, телег и сбруи, заимствовали предметы домашнего обихода: столы, стулья, посуду.

   Длительное общение эвенков с пришлыми русскими крестьянами переросло в дружбу. Ярким примером этого служат браки между ними, образование многих русско-эвенкийских семей. В начале XIX века 93 человека из баргузинских эвенков были выделены в особый разряд «оседлых земледельцев». Такие семьи являлись как промежуточными звеньями для и более активного взаимовлияния культур. В смешанных семьях весь бытовой и хозяйственный уклад обычно совмещал традиции обоих народов.

    Русскими крестьянами, жившими по соседству с эвенками, в свою очередь были заимствованы у последних орудия для охотничьего промысла (кулемы, самострелы), охотничьих утварь (нарты, лыжи, роговые пороховницы, берестяные пистонницы), одежда и обувь, рукавицы и куртки, ноговицы (арамусы), кожаная легкая обувь, шерстяные носки и рукавицы и другие предметы хозяйственного и бытового назначения.

    Эвенкийские стойбища во время перекочевок состояли из нескольких чумов, и обитатели их кочевали в большинстве случаев вместе. На стоянках (солонцах, рыболовных участках) взрослые мужчины совместно охотились и рыбачили, а добыча шла в «общий котел». Женщины вели хозяйство, растили детей, занимались шитьем одежды и обуви. Такая социальная организация, состоящая из кровных родственников, вполне соответствовала всей производственной деятельности эвенков. Группе мужчин, состоящей из 2-4 человек и более, было легче и производительнее вести промысел на мясного и пушного зверя, охватывая большую площадь угодий, а женщинам и подросткам – смотреть за оленями.

   Вся материальная культура эвенков была приспособлена к кочевой жизни. Она была представлена исключительно из дерева, кожи, бересты, которые эвенки умели тщательно обрабатывать.

   Эвенки-оленеводы для летнего стойбища выбирали место в сухом бору и обязательно у речки, где имелась общая ровная площадь, на которой могли поместиться все их олени. В отличии от других народов Севера и Дальнего Востока они не заселялись по большим рекам, что еще раз говорит о их оленеводческо-промысловом хозяйстве.

   После периода отела олени перекочевывали на горные маховые пастбища или в горы, где разбивали свои чумы в лесу, где деревья росли у истоков речушек. Чумы ставили рядом, а если собиралось несколько семей, то полукругом. Против входа чум разводили костры для приготовления пищи. Оленям же устраивали теневые навесы из кожи. Для этого выбирались невысокие лиственницы, ставили их по полукругу и соединяли их кронами. Размер теневого навеса зависел от размера стада.

    Основным жилищем оленных эвенков был конический чум, других сооружений (землянок, срубных домиков, полуземлянок) у них не было. Все части чума имели свое название, например: сонна- дымовое отверстие, туру – основные жерди остова, чимка – средняя жердь, которая устанавливалась внутри чума и т.д.

   Внутри чума находилось все необходимое. Около входа вдоль стены делали маленькие подставки для посуды – столики из дранья. Слева от двери к жерди привязывался мешок с инструментами для шкур, на полу – кожемялка, рядом – игольница. Люлька, когда ребенок спал, стояла на полу рядом с игольницей. На поперечной жерди над очагом вешали олдон – металлических крюк для котла или медного чайника, тут же подвешивали сушилку для мяса, рыбу, орех.

    Против входа, за костром, было почетное место для гостей – малу. Рядом – место хозяина и самые необходимые вещи для охоты: патронтаж из нерпичьей кожи, сумочка, нож с ножнами на ремне, кисет. Справа и слева от малу лежали спальные мешки и оленьи шкуры – «постель».

     Домашняя утварь была приспособлена к кочевому быту. Она отличалась прочностью, легкостью и малой габаритностью для удобства транспортировки, так как забайкальские эвенки не знали нарт и ездили только верхом. Следует заметить, что забайкальские олени отличались рослостью и были годны для верховой езды по сравнению с оленями Заполярья. Каждая семья имела минимум необходимой для постоянного пользования утвари. Кроме твердой утвари, в жилище находилась мягкая: коврики-кумаланы и «постель». Коврики-кумаланы обычно служили покрышками на вьюки, но ими пользовались в быту.

     Походной постелью служила шкура оленя. Более зажиточные эвенки шили постель из медвежьей и заячьей шкур, похожую на современные спальные мешки. Для охотничьих припасов пользовались кожаной сумочкой – «натруской» которая шилась из кожи с ног оленя и орнаментировалась.

       Цит. по: Бадмаева М.Б. Традиционная культура эвенков // Коренные народы Бурятии в начале XXI века. – Улан-Удэ, 2005.

Павлинская Л.

Сойоты

    Говоря о сойотах, - древних автохтонах саянского региона и ныне проживающих в Окинском крае, - приходится констатировать, что для их этнической истории XVII-XVIII вв. были поистине переломными. Именно в это время произошли важные перемены в их этнической судьбе, окончательно определившие тот облик и характер, который присущ современным сойотам. Сохранив частично этнокультурное наследие своих предков, живших в Саянах и Прихубсугулье до XVII в., они сформировались в качественно новый народ, который проживает сегодня в Окинском районе.

    Итак, в начале XVII в. нынешний Окинский и Тункинский аймаки Бурятии населяли иркиты, хаасуты, сойоты и эудинцы – немногочисленные народы, возникшие на разных этапах средневекового периода истории Центральной Азии и Южной Сибири. Сойоты-оленеводы занимали земли в верховьях р.Иркута и верхнего течения р.Китоя, прилегающие с севера к Тункинским белкам. Сойоты-скотоводы кочевали в Тункинской долине и в восточных регионах Прихубсугулья.

    В XVII в. русские иногда называли сойотов тувинцами, прежде всего потому, что среди монголоязычного и тунгусоязычного населения региона тюркский язык сойотов, близкий тувинскому, был ярким идентификатором, кроме того, существовало и некоторое сходство в культуре.

    В 1662 г. во время строительства Иркутского острога Яков Похабов отправился в поход вверх по Иркуту и, пройдя Саяны, собрал значительный ясак (184 соболя) с прихубсугульских сойотов Яндаш-даруги, брата которого он взял в заложники (аманаты). Несколько позднее в аманаты попал и сам Яндаш-даруга. Во время этого же похода Похабова явилось убийство сойотами 6 сборщиков ясака в следующем 1663 г. Для приведения сойотов в русское подданство в 1668 г. был отправлен отряд под командованием Ивана Перфильева. Перфильев не дошел до сойотов, но, встретив хаасутов улуса Минзы-даурги, который платил ясак в Удинский острог Красноярского уезда, он разорил его, приняв этих хаасутов за сойотов, убивших русских в 1663 г. Отряд разгромил 20 юрт и взял в плен 60 человек.

    Погром хаасутов Иваном Перфильевым в 1668 г. был одним из последних во взаимоотношениях русских с коренным населением восточной части Саян в XVII в. После этого хаасуты, иркиты и сойоты прекращают контакты с русскими и перестают платить ясак, по крайней мере в русских ясачных книгах до 1675 г. они не фигурируют. Это дает основание полагать, что часть автохтонов населения региона откочевала на юг в монгольские степи.

    Исторические события этих лет достаточно сильно повлияли на последующее развитие этнических процессов в Восточных Саянах. Во-первых, сойоты оказали сопротивление русским, не побоявшись убить сборщика ясака, что свидетельствует о достаточно высокой активности этноса, его готовности защищать себя и свои интересы. Во-вторых, переселение, хотя и временное, со своей территории на чужие земли всегда приводит к смешению народов, нарушая их этнический состав и тем самым, способствуя возникновению новых этногенетических процессов.

    Миграция сойотов и хаасутов в Монголию не могла не вызвать сближения этих этносов, объединенных судьбой беженцев. Более того, при обратном продвижении на родные земли (а это случилось с сойотами и хаасутами в конце XVII в.) также происходит реэкспозиция этнического состава населения Восточных Саян. В это время взаимоотношения русских с коренным населением Байкальского региона существенным образом изменилось. Завершился период военного противостояния, и русские власти прилагают большие усилия к налаживанию мирной жизни: почти полностью прекращаются погромы, устанавливается постоянный размер ясака, развивается торговый и культурный обмен между коренным населением и русскими и т.д.

    С момента начала войны монголов с ойратами и до установления русско-китайской границы стремительно возрастает поток репатриантов с территории Монголии. Вернуться в родные края стремятся все этнические группы коренного населения Байкальского региона. Однако «породные земли» многих из них к этому времени оказываются занятыми, как оставшимися в пределах Байкальского региона коренными народами, так и русским крестьянством.

    Родовой состав населения Оки показывает насколько смешанным оказалось оно в XVIII в. Ее территорию населяли иркиты, хаасуты и сойоты, булагаты, эхириты и хонгодоры (последние составляли наиболее значительную часть бурят). Более того, с бурятами в Окинский край, спасаясь от войны, попали и монголоязычные долоонгууты, проживавшие ранее в восточном Прихубсугулье. Таким образом, этнический состав населения Окинского края сильно меняется по сравнению с началом XVII в.

    Весь этот конгломерат различных родов, заселивший достачно замкнутую территорию Окинского хошуна (входившего в Тункинский аймак), отделенную от остальных районов Бурятии горными массивами, обживал эту новую для большинства из них территорию, вступает в тесное этнокультурное взаимодействие, обогащая друг друга опытом ведения хозяйства, знаниями природы, достижениями культуры, мировоззренческими идеями. Естественно эти роды вступают в брачные отношения, что приводит к развитию глубинных этногенетических процессов. Уникальные природно-климатические условия Окинского края, включающие в себя две экологические ниши, предрасположенные для существования охотничье-оленеводческого, так и скотоводческого хозяйства с неизбежностью определяют возникновение двух ХКТ, зависящих от места расселения.

Цит. по: Павлинская Л. Сойоты // Кочевники голубых гор. Судьба традиционной культуры    народов Восточных Саян в контексте взаимоотношения с современностью. – Спб., 2002.

Рассадин И.В.