Гештальттерапия – система, ориентированная на эмпирику.

Пожалуй, больше всего поражает, когда впервые знакомишься с основными положениями гештальттерапии, ее последовательный антиинтеллектуализм. "Отбросьте свой ум и оставьте только чувства", – любил повторять Ф. Перлз. Для людей, воспитанных по канонам западной культуры в духе прагматизма и рационализма, полное отрицание интеллекта, отвержение попыток поиска казуальных, причинно-следственных связей при объяснении механизмов психической жизни людей, как это декларируется в гештальттерапии, выглядит, мягко говоря, странным.

Один из принципов гештальттерапии, в котором нашел свое выражение антиинтеллектуалистический подход к психической жизни людей, гласит: ""Как" важнее "почему"". Провозглашение данного принципа вовсе не означает, что Ф. Перлз был агностиком, отрицавшим возможность выявления закономерностей функционирования психики. Умаление значения разума по сравнению с чувствами было вызвано целым рядом причин. Прежде всего, как нам кажется, это явилось следствием личной неудовлетворенности Ф. Перлза психоанализом и основными его процедурами. Каждое действие имеет множество причин, и каждая причина уводит все дальше и дальше от понимания самого действия. Поэтому бессмысленно, как считал Ф. Перлз, пытаться объяснять, интерпретировать причины, все внимание следует сконцентрировать на самом действии. Каждое действие следует рассматривать как часть целостного образования – гештальта. Поэтому важно, как возникает данный элемент, как он взаимодействует с другими компонентами гештальта, как он ассимилируется индивидом в рамках гештальта и т.п. Все это является содержанием опыта человека. Описание этих "как" без каких-либо интеллектуалистических интерпретаций, могущих исказить или заменить собой истинный опыт индивида, Ф. Перлз считал самодостаточным.

Другой причиной антиинтеллектуализма гештальттерапии является ее ориентация на феноменологию и экзистенциализм. Это нашло свое выражение не только в использовании таких понятий, как "пустота", "тупик", но и в категории "быть". "Быть", по мнению Ф. Перлза, означало "... быть сейчас и здесь, сознавать и нести ответственность – то есть постоянно находиться со своими собственными действиями и чувствами. Быть – это прежде всего ощущать, как функционирует организм, сознавать, как появляются и исчезают чувства и мысли, не мучиться при этом вопросом "Почему?" и не искать причины своего бытия.

Человек никогда не добьется способности спонтанно самовыражаться, если будет постоянно мучиться вопросом "Почему?": "Почему я так сделал?", "Почему я так сказал?" и т.д. За большинством "почему" находится молчаливое эхо родительских наставлений: "Если ты не можешь объяснить своего поступка, то не имеешь на него права". Поэтому в гештальттерапии больше внимания обращают на поступки и действия клиентов, а не на их слова. Гештальттерапия больше ориентирована на эмпирику, чем на мудрствования, на живой процесс терапевтического взаимодействия, чем на верования.

Указанный выше принцип ""Как" важнее "почему"" имеет несколько аспектов в практике гештальттерапии.

ПЕРВЫЙ из них связан с тем, как процесс сознавания находит свое выражение в поведении индивида, какой формосодержательный вид приобретает этот процесс в каждой конкретной точке континуума сознавания. Обращение внимания клиента на эти как существенно активизирует его сознавание.

ВТОРОЙ аспект касается того, как, каким образом возникает самосознавание. Появляется ли оно вследствие самоманипулирования, которое является показателем искусственности, произвольности сознавания, или же возникает само по себе, естественным образом, без дополнительных усилий со стороны человека, как бы данное ему само по себе. В этом последнем случае сознавание действительно имеет живительную, созидательную силу.

ТРЕТИЙ аспект связан с дифференциацией в ходе осознавания непосредственных, чувственно-данных ощущений и переживаний, с одной стороны, и представлений и воспоминаний – с другой. При этом главная проблема для терапевта состоит в том, чтобы показать клиенту, как воображение, память, мышление, представления совершают свои "интервенции", вносят путаницу в реальность. Для того чтобы это не происходило, клиенту необходимо получить возможность осознать и разделить для себя непосредственные переживания и их интерпретацию, т.е. попытаться ответить на вопрос "Почему?". Сознавание может иногда выглядеть как оценка. При этом необходимо различать истинно эмоциональную оценку и оценку-суждение. Истинная оценка связана с осознанием процессов, происходящих в теле и "исходящих" из него, оценка-суждение "исходит" из ума. Если "телесная" оценка совершается непосредственно между полюсами "приятно – неприятно", то "умственная" оценка связана с интерпретацией (например, с точки зрения степени интеллектуальной зрелости) сознаваемых переживаний, их оригинальности, уникальности, социальной значимости и т.д..

Дж. Энрайт считает, что, помимо "поверхностных" механизмов процесса сознавания, существуют еще такие, которые углубляют сознавание и позволяют понять, как осознавание функционирует. Этими глубинными механизмами являются сравнение, атрибутирование и намерение.

Анализ функционирования сравнения позволяет заключить, что при всем том, что оно совершается согласно принципу "здесь и теперь", в нем всегда имплицитно присутствует опыт индивида, в соответствии с которым и осуществляется само сравнение. Например, сравнение обязательно присутствует при описаниях: "Я здесь и теперь сознаю, что этот человек выше меня и при этом чувствую..." или "Я сознаю, что чувства, которые я испытываю, начали изменяться" и т.д. Всякий раз, когда человек делает заключение о том, что кто-то выше его ростом, или когда говорит об изменении своих чувств, он невольно сравнивает их с каким-то исходным или предыдущим состоянием.

Сравнение – по сути тот контекст, который задает определенную модальность чувствам, переживаемым человеком. Качество опыта, по мнению Дж. Энрайта, меньше зависит от того, что происходит с людьми, чем от того, с чем они его сравнивают.

Чувства задаются контекстом, а не контекст задается чувствами. Если, например, некто, кого человек оценивает как своего врага, проявляет по отношению к нему негативные действия, то данный человек может испытывать, переживать в ответ агрессию или даже удовлетворение, интерпретируя активность оппонента как показатель того, что он его (этого оппонента) "достал". Однако если подобные действия исходят от друга, то ответные чувства у человека будут совершенно другими. Это может быть чувство обиды, например, или ощущение предательства и т.п. Поэтому и амбивалентность чувств может быть следствием того, что индивид совершает сравнение переживания как бы одновременно в двух различных контекстах, с двух противоположных позиций сравнения. В частности, механизм действия упражнения "Тяни-толкай" можно объяснить тем, что усиление или уменьшение эмоциональной привлекательности одного из равноценных полюсов сравнения позволяет индивиду сравнить их между собой и, следовательно, сделать выбор в пользу одного из них.

Ориентируясь на довольно образное выражение Дж. Энрайта о том, что "чувства укоренены в сравнения", можно прийти к ряду важных методических выводов. Первый из них состоит в том, что иногда неэффективно работать непосредственно с самими чувствами, следует осознать сам момент сравнения и пережить его. Второй вывод заключается в том, что, изменяя контекст сравнения, можно способствовать переживанию и сознаванию человеком более широкого спектра чувств. Третий выражается в том, что "сталкивание" в сознании индивида двух противоположных контекстов его опыта может привести к лучшему сознаванию им своих защит, может привести к снятию интеллектуализации процесса сознавания.

Следующим базисным механизмом "как" является атрибутирование, т.е. приписывание. Его анализ позволяет объяснить, как, каким образом осуществляется обнаружение источника или локализации содержания сознавания. Если сравнение позволяет понять, как оформляется валентность или модальность чувств, то атрибутирование – как чувства переводятся на другой язык(и), становятся "видимыми". Это может быть осуществлено, например, опредмечиванием чувства путем локализации его в теле индивида или через поиск объектов для проекции в предметный мир. Здесь же уместен переход на метафорический язык, который благодаря своей выразительности бывает очень эффективен при описании чувств, состояний, переживаний.

Намерение выступает в качестве еще одного механизма, иллюстрирующего то, как осуществляется сознавание. Намерение объясняет, каким образом индивид выбирает содержание сознавания, как (произвольно или непроизвольно) осуществляется формирование фигуры гештальта на фоне других потенциальных фигур.

Без понимания человеком своих истинных намерений нет полного сознавания. Осознавание самого намерения – это прежде всего сознавание того, что "я хочу", и того, "в чем я нуждаюсь". Однако главное, чему способствует осознавание истинных намерений, – это более четкое сознавание индивидом тех моментов, которые он избегает осознавать. Когда в поле сознавания возникает более нем одна фигура, или когда человек испытывает чувство недосказанности, "недоосознанности", или когда он переживает ощущение, что содержание его процесса сознавания может быть и другим, то именно в таких случаях привлечение им сознавания-замечания не только к этому ощущению "недо-", но и к осознаванию моментов выбора данного актуального содержания, к сознаванию, как, каким намерением он при этом руководствовался, позволяет, во-первых, снять чувство "недоосознанности", "недовычерпанности" и, во-вторых, перейти к новому, еще более глубокому, содержанию.

Если сравнение позволяет объяснить, как чувства и переживания приобретают для индивида конкретную модальность, а атрибутирование помогает глубже проникнуть в их суть, благодаря возможности экспериментирования с ними, за счет создания новых субъект-объектных отношений, то намерение задает направление потоку сознавания, соединяет в единый гештальт отдельные его фрагменты. Введение же в концептуальный аппарат гештальттерапии этих трех категорий дает возможность не только терапевту, но и клиенту понять, как он сам совершает осознавание, что в конечном итоге содействует локализации фигуры на континууме сознавания, поскольку если индивид понимает, как он делает нечто, то тогда он в состоянии понять само это действие, понять и себя.

Субъект сознавания

Гештальттерапия относится к гуманистическому направлению в современной психологии. В связи с этим ориентация на самого человека, клиента, субъекта является одной из ключевых. Традиционно в философии субъективность связана с объектом оппозиционными отношениями. Объектом при этом выступает та часть действительности, которая находится в экзистенциальном, гностическом и целом ряде других отношений с субъектом. Подобные взаимоотношения есть и в гештальттерапии. В частности, они проявляются в системе отношений "организм – среда".* "Организм/окружающая среда необходимо понимать как обозначение явлений (которые гештальттерапия называет "контактом"), которые происходят между данным организмом и его окружающей средой, между субъектом и тем, что не является субъектом". Отношения между организмом и средой, субъектом и объектом асимметричны в гештальттерапии, поскольку они рассматриваются прежде всего с позиции первого из них. Гештальттерапию интересует, во-первых, каким образом организм как субъект своего опыта будет влиять на окружение; во-вторых, как и при помощи каких механизмов он будет противостоять воздействиям окружающей среды; в-третьих, при помощи каких механизмов организм будет сохранять динамическое равновесие между собой и своим окружением. Свою активность по поддержанию равновесия со средой субъект реализует в особой зоне – зоне контакта или на границе зоны контакта. "Граница контакта" не отделяет организм от окружающей среды, скорее она ограничивает, охраняет организм от слияния с ней, но в то же время обеспечивает контакт с окружающей средой.

 Ф. Перлз считал, что разделить тело и душу можно лишь условно. Проявление того и другого надо рассматривать как проявление бытия человека. Согласно этой точке зрения "организм" уже несет в себе субъектность индивида.

Исходя из особенностей контактирования субъекта со средой, гештальттерапия диагностирует как позитивные, так и негативные типы контакта. Внимание обращается прежде всего на невротические способы установления контакта: проекцию, слияние, интроекцию, ретрофлексию.

Понятие "контакт" в отличие от понятия "взаимодействие", которое указывает прежде всего на процесс с чередующимися действиями, предполагает одновременность (симультанность) воздействия друг на друга субъекта и объекта. "Я могу видеть, не будучи увиденным, слышать, не будучи услышанным и т.д., но я не могу дотронуться, не будучи касаемым самим объектом моего осязания". Контакт предполагает соприкосновение организма и среды. Поэтому, для того чтобы возник контакт, необходимо устранить не только неадекватные способы контактирования субъекта со средой, но и придать последней некоторую активность, способствующую осознаванию. В частности, групповая гештальттерапия как раз и основывается во многом на том, что актуализация проблем одного из участников группы вызывает повышение общей эмоциональной атмосферы, содействует активизации процесса сознавания у других субъектов и тем самым появлению у них новых фигур в фокусе сознавания.

Контакт, понимаемый как одновременное, двустороннее соприкосновение субъекта и объекта, позволяет произвести как бы уравнивание их взаимной активности в рамках психологического пространственно-временного континуума. Исходя из этого уже не кажутся странными такие, связанные с проекцией, рекомендации, как, например: "Пусть объект выберет вас" или "Дайте объекту овладеть вами" и т.п. Разумеется, эти предложения нельзя понимать буквально. Однако благодаря тому, что декларируется активность объекта, снимается в определенной степени ответственность субъекта за выбор проекционного экрана.

Для гештальттерапии мало одной лишь декларации активности субъекта (появление энергии является лишь свидетельством возможности действовать в "границе контакта"), для нее важен и способ действования, и вектор ориентации энергии, но не менее важна также способность к восприятию активности среды, характера и направленности этой активности. Ориентация внимания субъекта на воздействие окружающей среды (терапевт рассматривается как компонент среды) активизирует процесс сознавания в результате появления новых фигур, а также позволяет ему понять, как в том или ином случае происходит осознавание, как нечто становится его содержанием. Вероятно, не случайно в связи с этим Дж. Энрайт отмечает, что для него проекция и восприятие – две стороны одной монеты, которые он называет, подчеркивая их неразрывное единство, – "воспроекцией" и "проприятием".

При условии, что контакт не носит характера интроекции или слияния.

В рамках системы отношений "организм – окружающая среда" гештальттерапию можно представить как выделение и конкретизацию субъектом объекта в зоне контакта. Такая интерпретация невозможна без внесения в этот контекст понятия "фигура". Фигура, актуализировавшаяся из фона (окружающей среды), и есть по своей сути "здесь и теперь" тот объект, выделяя который и противопоставляя себя которому индивид утверждает себя именно как субъект. Выделение фигуры из фона обусловлено актуальными проблемами человека, т.е. иначе говоря, фигура связана с потребностно-мотивационной сферой индивида. Для того чтобы оказаться в фокусе процесса сознавания, она, как правило, очень часто получает материальное, предметное воплощение. Многие гештальтупражнения и процедуры как раз и связаны с поиском предметных аналогов чувств и переживаний субъекта еще и потому, что таким образом создается некая метареальность, в которой субъект без ущерба для себя может, отбросив защиты, совершать различные действия и экспериментировать со своим внутренним миром. Он также может "отбросить ум" и действовать на предметно-манипулятивном и наглядно-образном уровнях.

Однако необходимо помнить, что гештальттерапия – это не столько технологическая система, набор процедур и упражнений, сколько прежде всего одно из направлений психологии и психотерапии, в основе которого лежат идеи экзистенциализма, холизма, дзен-буддизма, трансперсонализма.

Именно философия гештальттерапии, а не технический аппарат составляет ее суть (Изидор Фром). Целый ряд учеников и последователей Ф. Перлза, анализируя тенденции развития гештальттерапии на современном этапе, отмечают, что главной угрозой является постоянное выхолащивание философии гештальттерапии в угоду чисто технологической стороне.

Эти философские основы гештальттерапии находят свое выражение прежде всего во взглядах на то, какими качествами должен обладать субъект. Он не должен быть вовлечен в постоянную погоню за счастьем, чтобы не ставить себя непрерывно в ситуацию незавершенности; должен, с одной стороны, быть свободен от внешнего регулирования, т.е. быть автономным в плане определения направления и способов своего роста, а с другой – брать ответственность за свой выбор, за свое существование в этом мире. Все это находит выражение в переживаниях и ощущениях индивидом себя не как жертвы, а именно как субъекта своего опыта, а также позволяет осознавать любые состояния и действия как свои и тем самым нести ответственность за них.

В связи с этим одной из задач терапевта является создание и поддержание у клиента потребности в изменениях, в овладении способами достижения их, в демонстрации компетентности самого субъекта, а также его умений самому совершать необходимые изменения и самому принимать ответственность за ход и результаты своего психологического роста.

В гештальттерапии выделяют два уровня ответственности. Первый из них связан с использованием своих чувств и ума. Фактически это принятие ответственности за себя как за субъекта процесса сознавания. Когда клиент говорит терапевту, что он что-то не помнит, не слышал, не может понять и т.п., то скорее всего он уходит, избегает прямого контакта со своими чувствами и переживаниями, блокирует протекание процесса сознавания и фактически уходит от ответственности за необходимость осознавать.

Второй уровень ответственности связан с проблемой выбора. Для гештальттерапевта важно знать не столько причину действий и поступков субъекта, сколько проживание их и осознавание субъектом того факта, что он сам выбирает их и сам обогащает свой опыт. Практически сознавание – это всегда выбор. В каждом пространственно-временном моменте существует огромное количество объектов, которые могут оказаться в фокусе сознавания. В каждой точке континуума сознавания субъект стоит перед проблемой выбора. Если он при этом прибегает к философии шудизма, пытаясь совершить интроективный выбор, то на самом деле становится на путь избегания переживания момента "самовыбора". Он приобретает, образно говоря, статус иностранца в своем собственном внутреннем мире. Но если во всем многообразии этих потенциальных фигур субъект будет совершать свой осознанный выбор, то он тем самым создаст внутри себя свою собственную вселенную, в которой он будет не только активным, экспериментирующим, переживающим, но и ответственным, выбирающим, автономным субъектом, обладающим способностью вступать в плодотворные для его психологического роста контакты с окружающим миром.