Творчество А.В. Кольцова (общая характеристика)

Алексей Васильевич Кольцов родился 3 октября 1809 года в Воронеже, в зажиточной мещанской семье Василия Петровича Кольцова. С девяти лет Кольцов учился грамоте на дому и проявил столь незаурядные способности, что в 1820 году смог поступить в уездное училище, минуя приходское. Проучился он в нем один год и четыре месяца: из второго класса отец взял его в помощники. Но страсть к чтению, любовь к книге уже проснулись в мальчике.

 

В 1825 году Кольцов купил на базаре сборник стихов И. И. Дмитриева и пережил глубокое потрясение, познакомившись с его русскими песнями «Стонет сизый голубочек», «Ах, когда б я прежде знала». Он убежал в сад и стал распевать в одиночестве эти стихи. К концу 1830-х годов Кольцов становится известным в культурном кругу провинциального Воронежа «поэтом-прасолом», «самоучкой» , «стихотворцем-мещанином». Он сблизился с А. П. Серебрянским, сыном сельского священника, студентом Воронежской семинарии, поэтом, талантливым исполнителем своих и чужих стихов.

 

В 1827 году, «на заре туманной юности», Кольцов переживает тяжелую сердечную драму. В доме отца жила крепостная прислуга, горничная Дуняша, девушка редкой красоты и душевной кротости. Юноша страстно полюбил ее, но отец счел унизительным родство со служанкой и во время отъезда сына в степь продал Дуняшу в отдаленную казацкую станицу, Кольцов слег в горячке и едва не умер. Оправившись от болезни, он пускается в степь на поиски невесты, оказавшиеся безрезультатными. Неутешное свое горе поэт выплакал в стихах «Первая любовь», «Измена суженой».

 

В 1831 году Кольцов выходит в большую литературу с помощью Н. В. Станкевича, который встретился с поэтом в Воронеже и обратил внимание на его незаурядное дарование.

 

Летом 1837 года Кольцова навещает в Воронеже Жуковский. Этот визит возвышает поэта в глазах отца, который к литературным трудам сына относился прохладно, однако ценил связи с высокопоставленными людьми, используя их для продвижения торговых предприятий и успешного решения судебных дел.

 

В 1838 году он охотно отпускает сына в Петербург, где поэт посещает театры, увлекается музыкой и философией, тесно сближается с Белинским. Под влиянием критика он обращается к философской поэзии, создавая одну за другой свои «думы». В этот период происходит стремительный интеллектуальный рост Кольцова, достигает расцвета его поэтический талант.

 

Невыгодно завершив свои торговые дела, прожив вырученные деньги, Кольцов возвращается в Воронеж к разъяренному отцу. Охлаждение сына к хозяйственным хлопотам вызывает у отца упреки «грамотею» и «писаке». Начинаются ссоры. В семейный конфликт втягивается некогда близкая поэту, любимая им сестра Анисья. Драму довершает скоропостижная чахотка, которая сводит Кольцова в могилу 29 октября 1842 года, тридцати трех лет от роду.

 

В 1846 году выходит в свет подготовленное Белинским первое посмертное издание стихотворений Кольцова. Поэт вырос среди степей и мужиков. Он не для фразы, не для красного словца, не воображением, не мечтою, а душою, сердцем, кровью любил русскую природу и все хорошее и прекрасное, что, как зародыш, как возможность, живет в натуре русского селянина. Не на словах, а на деле сочувствовал он простому народу в его горестях, радостях и наслаждениях.

 

Песням Кольцова нельзя подобрать какой-нибудь «прототип» среди известных фольклорных текстов. Он сам творил песни в народном духе, овладев им настолько, что в его поэзии создается мир народной песни, сохраняющий все признаки фольклорного искусства, но уже и поднимающийся в область собственно литературного творчества. В «русских песнях» поэта ощущается общенациональная основа.

 

Кольцов поэтизирует праздничные стороны трудовой жизни крестьянина, которые не только скрашивают и наделяют смыслом тяжелый его труд, но и придают особую силу, стойкость и выносливость, охраняют его душу от разрушительных воздействий окружающей реальности.

 

Поэтическое восприятие природы и человека у Кольцова настолько целостно и так слито с народным миросозерцанием, что снимается типичная в литературной поэзии условность эпитетов, сравнений, уподоблений. Поэт не стилизует свои «русские песни» под фольклор, а творит поэзию в духе народной песни, оживляет и воскрешает, творчески развертывает застывшие в фольклоре традиционные образы.

 

В «Тоске по воле» образ «сокола» теряет обычную в фольклоре аллегорическую условность, а превращается в целостный образ «человека-птицы»:

 

А теперь, как крылья быстрые

Судьба злая мне подрезала

И друзья мои товарищи

Одного меня все кинули…

Гой ты, сила пододонная!

От тебя я службы требую –

Дай мне волю, волю прежнюю!

А душой тебе я кланяюсь…

 

Герой Кольцова знает горе и неудачу, но относится к ним без уныния. Хотя это горе у него из тех, что "годами качает", оно не повергает кольцовского молодца в смирение, а толкает к поиску разумного и смелого выхода:

 

Чтоб порой пред бедой

За себя постоять,

Под грозой роковой

Назад шагу не дать.

 

Современники видели в лирике поэта что-то пророческое. Поэзия Кольцова оказала большое влияние на русскую литературу. Под обаянием его «свежей», «ненадломленной» песни находился в 1850-е годы А. А. Фет; демократические народно-крестьянские и религиозные мотивы его развивали в своем творчестве Некрасов и поэты его школы; Г. И. Успенский вдохновлялся поэзией Кольцова, работая над очерками «Крестьянин и крестьянский труд» и «Власть земли».

 

Белинский считал, что «русские звуки поэзии Кольцова должны породить много новых мотивов национальной русской музыки». Так оно и случилось: русскими песнями и романсами поэта вдохновлялись А. С. Даргомыжский и Н. А. Римский-Корсаков, М. П. Мусоргский и М. А. Балакирев.

18. «Миргород» Н.В.Гоголя. Проблематика, идейное содержание цикла повестей. «Тарас Бульба». Проблематика, идейное содержание повести. Основные образы. Художественное мастерство писателя.

Николай Васильевич Гоголь – выдающийся мастер слова, гениальный прозаик и непревзойдённый сатирик. В то время, когда Гоголь начинал свою литературную деятельность, главным вопросом общественного развития в России был вопрос об уничтожении крепостного права. Продолжаю гуманистические, антикрепостнические традиции Радищева, Фонвизина, Пушкина и Грибоедова, Гоголь своим уничтожающим смехом разит этот строй и содействует развитию в России демократических прогрессивных идей.

“Повести, служащие продолжением “вечеров на Хуторе близ Диканьки” – таков подзаголовок “Миргорода”. И содержанием и характерными особенностями своего стиля эта книга открывала новый этап в творческом развитии Гоголя. В изображении быта и нравов миргородских помещиков уже нет места романтике и красоте. Жизнь человека здесь опутана паутиной мелочных интересов. Нет в этой жизни ни высокой романтической мечты, ни песни, ни вдохновения. Тут царство корысти и пошлости.

В “Миргороде” Гоголь расстался с образом простодушного рассказчика и выступил перед читателями как художник, смело вскрывающий социальные противоречия современности.

От весёлых и романтических парубков и дивчин, вдохновенно-поэтических описаний украинской природы Гоголь перешёл к изображению прозы жизни. В этой книге резко выражено критическое отношение писателя к затхлому быту старосветских помещиков и пошлости миргородских “существователей”.

Реалистические и сатирические мотивы гоголевского творчества углубляются в “Повести о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем”. История глупой тяжбы двух миргородских обывателей осмыслена Гоголем в остро обличительном плане. Жизнь этих обывателей лишена атмосферы патриархальной простоты и наивности. Поведение обоих героев возбуждает в писателе не мягкую усмешку, но чувство горечи и гнева: “Скучно на этом свете, господа!” Эта резкая замена юмористической тональности обнажённо сатирической с предельной ясностью раскрывает смысл повести. С виду забавный, весёлый анекдот превращается в сознании читателя в глубоко драматическую картину действительности.

Гоголь с присущей ему обстоятельностью вглядывается в характеры своих героев: двух закадычных приятелей. Они – “два единственные друга” в Миргороде – Перерепенко и Довгочхун. Но каждый из них себе на уме. Казалось, нет такой силы, способной расстроить их дружбу. Однако глупый случай вызвал взрыв, возбудив ненависть одного к другому. И в один несчастный день приятели стали врагами.

Ивану Ивановичу очень не хватает ружья, которое он увидел у Ивана Никифоровича. Ружьё – не просто “хорошая вещь”, оно должно укрепить Ивана Ивановича в сознании его дворянского первородства. Дворянство-то у него, впрочем, не родовое, а благоприобретённое: отец его был в духовном звании. Тем важнее ему иметь собственное ружьё! Но Иван Никифорович тоже дворянин, да ещё всамделишный, потомственный! Ружьё и ему необходимо, хотя с тех пор, как купил его у турчина и имел в виду записаться в милицию, он ещё не сделал из него ни единого выстрела. Он считает кощунством променять столь “благородную вещь” на бурую свинью да два мешка с овсом. Потому-то так и воспалился Иван Никифорович и с языка его слетел этот злосчастный “гусак”.

В этой повести ещё гораздо сильнее, чем в предшествующей, даёт себя чувствовать ироническая манера гоголевского письма. Сатира Гоголя никогда не раскрывается обнажённо. Его отношение к миру кажется добродушным, незлобивым, приветливым. Ну в самом деле, что же можно сказать худого о таком прекрасном человеке, как Иван Иванович Перерепенко! Природная доброта так и бьёт ключом из Ивана Ивановича. Каждое воскресенье он надевает свою знаменитую бекешу и отправляется в церковь. А после службы он, побуждаемый природной добротой, обязательно обойдёт нищих. Увидит нищенку и заведёт с ней сердечный разговор. Та ожидает милостыню, он поговорит-поговорит и уйдёт прочь.

Так-то и выглядит “природная доброта” и сердобольность Ивана Ивановича, оборачивающиеся лицемерием и совершенной жестокостью. “Очень хороший также человек Иван Никифорович”. “Также” – очевидно, он человек такой же доброй души. Нет у Гоголя в этой повести прямых обличений, но обличительная направленность его письма достигает необыкновенной силы. Его ирония кажется добродушной и незлобивой, но сколько же в ней истинного негодования и сатирического огня! Впервые в этой повести мишенью гоголевской сатиры становится и чиновничество. Здесь и судья Демьян Демьянович, и подсудок Дорофей Трофимович, и секретарь суда Тарас Тихонович, и безымянный канцелярский служащий, с “глазами, глядевшими скоса и пьяна”, со своим помощником, от дыхания которых “комната присутствия превратилась было на время в питейный дом”, и городничий Пётр Фёдорович. Все эти персонажи кажутся нам прообразами героев “Ревизора” и чиновников губернского города из “Мёртвых душ”.

Композиция “Миргорода” отражает широту восприятия Гоголем современной действительности и вместе с тем свидетельствует о размахе и широте его художественных исканий.

Все четыре повести “миргородского” цикла связаны внутренним единством идейного и художественного замысла.

Вместе с тем каждая из них имеет и свои отличительные стилевые особенности. Своеобразие “Повести о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем” состоит в том, что здесь наиболее отчётливо и ярко выражен свойственный Гоголю приём сатирической иронии. Повествование в этом произведении, как и в “Старосветских помещиках”, ведётся от первого лица – не от автора, но от некоего вымышленного рассказчика, наивного и простодушного. Это он и восторгается доблестью и благородством Ивана Ивановича и Ивана Никифоровича. Это его приводят в умиление “прекрасная лужа” Миргорода, “славная бекеша” одного из героев повести и широченные шаровары другого. И чем сильнее выражаются его восторги, тем очевиднее для читателя раскрывается пустота и ничтожество этих персонажей.

Нетрудно заметить, что рассказчик выступает как выразитель самосознания народа. В том, как Рудый Панько воспринимает и оценивает явления действительности, проглядывает юмор и усмешка самого Гоголя. Пасечник является выразителем нравственной позиции автора. В “Миргороде” художественная задача рассказчика другая. Уже в “Старосветских помещиках” его нельзя отождествлять с автором. А в повести о ссоре он ещё более отдалён от него. Ирония Гоголя здесь совсем обнажена. И мы догадываемся, что предметом гоголевской сатиры является, по существу, и образ рассказчика. Он помогает более полному решению поставленной писателем сатирической задачи.

Лишь один раз предстаёт перед нами в повести о ссоре образ рассказчика, которого не коснулась авторская ирония, в заключительной фразе повести: “Скучно на этом свете, господа!” Это сам Гоголь словно раздвинул рамки повести и вошёл в неё, чтобы открыто и гневно, без тени иронии произнести свой приговор. Эта фраза венчает не только повесть о ссоре, но и весь “миргородский” цикл. Здесь – зерно всей книги. Тонко и точно заметил Белинский: “Повести Гоголя смешны, когда вы их читаете, и печальны, когда вы их прочтёте”. На всём протяжении книги писатель творит суд над людской пошлостью, становящейся как бы символом современной жизни. Но именно здесь, в конце повести о ссоре, Гоголь открыто, от своего собственного имени выносит окончательный приговор этой жизни.

В “Старосветских помещиках” и “Повести о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем” Гоголь впервые выступил перед читателями как “поэт жизни действительной”, как художник, смело обличающий уродство общественных отношений крепостнической России. Смех Гоголя творил великое дело. Он обладал огромной разрушительной силой. Он уничтожал легенду о незыблемости феодально-помещичьих устоев, развенчивал созданный вокруг них ореол мнимого могущества, выставлял на “всенародные очи” всю мерзость и несостоятельность современного писателю политического режима, творил суд над ним, будил веру в возможность иной, более совершенной действительности.

Николай Васильевич Гоголь - один из самых таинственных и загадочных русских писателей.

Воссоздавая на страницах повести эпоху героического прошлого своей Родины, Гоголь передает все оттенки чувств, волнений и страданий украинского народа - гордых и воинственных казаков, со всеми их достоинствами и недостатками, храбростью и трусостью, добротой и жестокостью, чувством братства и предательства.

Повесть "Тарас Бульба" - это героическое освещение эпохи, характеров, нравов, необычайная экспрессия стиля, неистовая яркость словесных красок. "...Разве здесь не все казачество, с его удалью, разгульною жизнью, беспечностью и ленью, его буйными оргиями и кровавыми набегами". Обретение прошлого достигается у Гоголя не скрупулезным показом исторической хроники, не археологической тщательностью деталей, а обобщением событий, романтической наполненностью образов, когда драматические судьбы героев приобретают эпический размах.

19. Петербургские повести Н.В. Гоголя. Проблематика, идейное содержание. Художественное своеобразие повестей. Роль фантастического начала.

Сегодняшнее писательское искусство признает Н. В. Гоголя своим наставником. Он был один из выдающихся деятелей русской прозы. Смех в его творчестве соединен с трагическими потрясениями. Хотя его произведения отличаются красочностью языка и простотой сюжета, сам Гоголь был человеком, постоянно удивляющим и немного таинственным. Его "Петербургские повести" оказали огромное влияние на развитие культуры в России. Русской литературе северная столица виделась "фантастическим" городом: в его едином образе совмещались и переходили друг в друга очень противоположные облики - величие и ничтожество, красота и блеск императорского окружения и темная жизнь бедняков. Мы видим, читая повести Гоголя, как это противоречие разрастается, получая все новые оттенки в красивых эпитетах и образных гиперболах.

"Записки сумасшедшего" - это единственное в творчестве Гоголя произведение, написанное как исповедь, как рассказ героя о себе. Он ведет свой внутренний монолог, "говорит сам в себе", во внешней же жизни он другой. Перед генералом и его дочкой, он хотел бы много сказать и спросить, но никак не мог. Это различие его внутреннего и внешнего мира сводит его с ума. Героя мучает вопрос о собственной самооценке. Так как никто за ним таковой не признает, он должен выяснить это для себя сам. Разглядывая свои достоинства и недостатки, Поприщин разговаривает сам с собой. Вот, например, его игривое замечание: "Что это за бестия наш брат чиновник! Ей-богу, не уступит никакому офицеру, пройди какая-нибудь в шляпке, непременно зацепит". Этот тон легкой пошлости, думает наш персонаж, должен показывать, что "все у меня в порядке, и я большой любитель до шуток". Но это не настоящий Поприщин. Он только хотел бы быть таким. На самом же деле замечания его слишком резки, в них чувствуется неуверенность, которая его выдает. Многие мысли автора записок кажутся грубыми, но ведь таким и звучит для него тон независимого человека, которым пытается себя считать.

В отличие от других произведений Гоголя, в "Записках сумасшедшего" прямо слышится в каждом слове пошлость и трагизм - две краски петербургского мира. В попытке оценить себя Попрыщин руководствуется только ценными для себя понятиями: чин и звание. Поэтому он стремится поближе "рассмотреть жизнь этих господ" и в сладкой мечте фантазирует, что "станем и мы полковником и заведем себе репутацию". Но его "бедное богатство" достается камер-юнкеру, и Попрыщин пытается вдуматься глубже: "Отчего происходят все эти разности? Отчего я титулярный советник и с какой стати я титулярный советник? ". Вмиг перепрыгнуты все мечты о том, чтобы быть полковником. Для Попрыщина теперь они мелки и незаметны. Герой ставит себя над теми, кто в жизни выше его. Его рассуждения об "исполинских делах" и есть сумасшествие. Но именно поэтому на испанском короле записки и заканчиваются.

Заключительный монолог - уже не речь прежнего Поприщина, а лирика Гоголя. Сознание человеком своего несчастья рождает у Гоголя любимый образ дороги, тройки и колокольчика. "Дорога мчит через весь свет в каких-то космических далях; куда несет она человека? .... Взвейтесь кони и несите меня с этого света! ". Так разрешаются поиски бедным человеком своего места в мире: не титулярный советник, и не полковник, и не испанский король, , а "ему нет места на свете! ".

Все повести петербургского цикла составляют истинную художественную энциклопедию чиновничей жизни и психологии. В них вырастает монументальный образ гоголевского Петербурга, где личность нерасторжимо связана с миром вещей, внешнего порядка, системы искусственного, притворного поведения. Здесь властвует сила чина, нивилкрующая личность. Чин для Поприщина является некоей великой ценностью, критерием справедливости и счастья. Освободившись от этой иллюзии, бедный Поприщин открывает новую истину: "Все, что есть лучшего на свете, все достается или камер-юнкерам, или генералам". Негодуя на такую несправедливость, больная душа героя рождает воображаемую месть с помощью воображаемого достижения власти (он становится королем Испании). Месть виновникам всех несчастий и несправедливостей в мире -"чиновным отцам" "патриотам", которые "мать, отца, бога продадут за деньги, честолюбцы, христопродавцы! ....".

Всеобщая обезличенность чином для Гоголя - некий глобальный социальный закон. Он губителен для всех, для людей, стоящих на любой ступени социальной лестницы. Об этом хочет предупредить человечество Гоголь. Все страшные последствия этого явления показывает нам великий классик-реалист, изображая с критической беспощадностью героев петербургских повестей. Он "первый представил нас нам в настоящем виде, первый научил нас знать наши недостатки и гнушаться ими, " этим, считал Чернышевский, Гоголь осуществлял великую художественную функцию литературы: двигать "вперед свою нацию".

Роль фантастического начала

В основе петербургских повестей лежит необыкновенная история, чрезвычайное происшествие. У человека пропал нос, у другого сняли новую шинель, приобрести которую он дерзновенно мечтал всю жизнь, третий воскресает в фигуре директора департамента, мечтающего об ордене. Каждая повесть выражает одну из характерных особенностей поэтики абсурда Гоголя – сочетание фантастического происшествия и реально-бытовых подробностей в описании жизни чиновничьего Петербурга.

«Нос». Ковалеву приснился странный сон, будто от него убежал нос. Нос начал жить своей самостоятельной жизнью. Получил высокую должность и свободно прогуливался по городу. От такого недоумения, Ковалев принял все приснившееся ему за действительность, за жизнь. Но он даже не понял, что благодаря такому положению, в какое он попал во время сновидения, раскрылась вся пустота его жизни, вся унизительность – состоять при собственном носе. Эта не значительная часть тела на самом деле имеет важнейшее значение в его жизни.

Событие – находка носа в печёном хлебе невероятное, но и вероятности своей оплошности исключить герой не может: «Черт его знает, как это сделалось… Пьян ли я вчера возвратился или нет, уж наверно сказать не могу»[5, стр.41] что равносильно признанию своей вины. Испорченность и глупость Ивана Яковлевича не реальность?

В жалкой душе Ковалева, в его мелкой, никому не нужной работе, в циничной жизненной позиции автор прозрел вероятность кризиса. Пытаясь раскрыть проблему Ковалева, писатель ставит проблему и дает нам возможность увидеть в сновидениях героя свои собственные сны, призывает к сознанию и критической оценки жизни и деятельности «майора» Ковалева.

«Глупая речь и тем более речь сумасшедшего алогичны, бессмысленны, но характеризуют субъект речи, и потому это реальный речевой акт метафорический характер носа, условное «как если бы: …» «снимаются» сущностью персонажей, глубокой их жизненностью.

События повести абсурдны, но ведь и ее персонажи по-своему абсурдны, будучи, однако, не только вполне реальными, но и массовым типом». [1, стр.13].

«Слухи, молва – это коллективное «творчество», в котором сложно отличить правду от вымысла, и этот плод праздного воображения постоянно привлекал внимание писателя; в нем видел он замысловатый синтез правды и вымысла, весьма актуальный для его творчества, в центре которого феномен «фантастического» человека. Ведь слухи, даже самые невероятные, это детище человека, человека что ни на есть реального. Вот почему и фантастические приключения носа и его «посессора» майора Ковалева отражают реалии человеческого бытия» [1, стр.12].

Все в этой повести кажется абсолютно достоверным. Все происходит «как в жизни». А. Григорьев называл «Нос» «оригинальнейшим и причудливейшим произведением, где все фантастично и вместе с тем все в высшей степени поэтическая правда» [10, стр. 37].

Фантастический сюжет рассказан Гоголем, как история абсолютно реальная. В этом соединении фантастики и реальности особенно интересен знаменитый эпизод в Казанском соборе. Ковалев встречает там свой собственный нос, который стоял в стороне и с выражением величайшей набожности предавался своим религиозным чувствам. Нос, судя по его мундиру и шляпе с плюмажем, оказался статским советником, т.е. чином старше Ковалева. Нос Ковалева зажил самостоятельной жизнью. Нетрудно представить себе, сколь велико было возмущение коллежского асессора. Но беда-то заключается в том, что Ковалев не может дать волю своему возмущению, ибо его собственный нос состоял в чине гораздо более высоком, чем он сам. Диалог коллежского асессора со своим носом точно имитирует разговор двух неравных по рангу чиновников: смиренно просительную интонацию речи Ковалева и самодовольно - начальственную фразеологию носа. И нет здесь ни малейшей пародии, диалог выдержан в совершенно реалистическом духе, он абсолютно правдоподобен.

Интересно, что в первоначальном варианте повести все случившееся с Ковалевым происходит во сне. Этот мотив сновидения проскальзывает уже в самом начале. Встав утром и обнаружив вместо носа «совершенно гладкое место», Ковалев испугался, ущипнув себя, чтобы узнать, не спит ли он. Это место почти в таком же виде сохранилось в окончательной редакции. Но вот в конце повести есть существенное разночтение между обеими редакциями. В черновом тексте читаем: «Впрочем все это, что ни описано здесь, виделось майору во сне». В окончательной редакции мотив сновидения устранен. Таким образом, писатель сознательно подчеркивает эффект «совместимости» фантастического происшествия и ненормальность царящих в мире человеческих отношений.

Абсурд «Носа» нисколько не мешает нам ощутить реалистическую картину жизни чиновничьего Петербурга.

2.2 «Шинель» - самая загадочная повесть петербургского цикла.

«Шинель – самая загадочная, на наш взгляд, повесть петербургского цикла Н.В.Гоголя. В ней так же, как и в повести «Нос», по словам В.М.Марковича, «реальность и фантастика переплетаются, их границы неразличимы».

Абсурд вырастает в повести писателя из повседневной действительности, казалось бы понятной, прозаичной и естественной. Но такой она только кажется. Сам город, где живут герои Н.В.Гоголя, в известной степени ненормален. Климат его губителен, и время течет не так, как везде. От первых морозов, заставивших Акакия Акакиевича задуматься о новой шинели, до получения ее проходит полгода. На дворе апрель-май, а между тем «начались уже довольно крепкие морозы, и, казалось, грозили еще более усилиться»[5, стр.117] Видимо, холод воспринимается как непреходящее состояние изображаемого мира. Холод ассоциируется с севером, а север в мифологическом сознании – царство мертвых. Ледяным холодом пронизаны и отношения между людьми, потому что определяющим является не любовь, не дружеские чувства, а место в Табели о рангах, чин. В этом ненормальном мире люди стремятся избавиться от души, мешающей им «встроиться» в бюрократическую систему, а вещи «очеловечиваются». Шинель делается Акакию Акакиевичу «приятной подругой жизни», согласившейся «проходить вместе жизненную дорогу». Именно шинель становится заглавной героиней повести, определяя перепетии сюжета, неся свою «вечную идею».

В мире абсурда Гоголя может все измениться на свою противоположность. Так, кроткий титулярный советник становится грозным разбойником, а строгий генерал, приводящий в трепет подчиненных, сам дрожит от страха. Площадь, на которой ограбили Башмачкина, названа автором «бесконечной». Она одновременно и «пустыня, и «море». Но мир, где все непрерывно меняется, по сути своей неподвижен и в этой неподвижности вечен.

Скорбная повесть об украденной шинели, по словам Н.В. Гоголя, «неожиданно принимает фантастическое окончание». Привидение, в котором был узнан скончавшийся Акакий Акакиевич, сдирало со всех шинели, «не разбирая чина и звания».

Для передачи событий широко используется форма слухов, вводится особый тип сообщения от повествователя – сообщения о факте, якобы случившемся в действительности, но не имевшем законченного определенного результата. Особенно тонко обработано то место, где повествуется о нападении «мертвеца» на значительное лицо.

Замечательная особенность этого текста в том, что в нем опущен «утаен» глагол, выражающий «акт слушания». Значительное лицо не слышало реплику «мертвеца». Оно ее видело. Реплика была немой, она озвучена внутренним потрясенным чувством другого лица. Перед этим почти незаметно проведена психологическая мотивировка «встречи…». Сообщается о добрых задатках значительного лица, говорится о том впечатлении, какое произвела на него смерть Акакия Акакиевича. Благодаря этому, по словам Ю.В. Манна «фантастика искусственно придвинута к самой грани реального» [1, стр.107].

В повести «Шинель» Н.В.Гоголь использует особую форму фантастики - алогизм в речи повествователя.

При этом явлении констатируются какие-то черты и качества персонажей, требующие при этом подтверждения, но утверждающие совсем другое. Мы можем рассмотреть это явление как элемент нефантастической фантастики. Итак, в одном департаменте служил один чиновник, чиновник нельзя сказать чтобы очень замечательный: низенького роста, несколько рябоват, несколько рыжеват, несколько даже на вид подслеповат, с небольшой лысиной на лбу, с морщинами по обеим сторонам щек и цветом лица что называется геморроидальным[5, стр.112]… Явление алогизма заключается во вполне логичном повествовании. Алогизм в «Шинели» также связан и с фамилией персонажа. Рассказывая о том, что фамилия Башмачкина «произошла от башмака» и что «каким образом произошла она от башмака, ничего этого не известно», повествователь добавляет: «И отец, и дед, и даже шурин и все совершенно Башмачкины ходили в сапогах». [5, стр.113]

«Сегодняшнего дня случилось необыкновенное приключение», - такова первая фраза «Записок сумасшедшего» [5, cтр.142]. Фраза, которая сразу же предупреждает нас, читателей, что речь пойдет о событиях из ряда вон выходящих, необычных, исключительных.

И в самом деле: герой повести идет по Невскому проспекту, направляясь в департамент, и неожиданно слышит… разговор двух собачек. Ситуация совершенно неправдоподобная, абсурдная. Но фантастика эта вторгается в обыкновенную, обыденную жизнь и… становится ее неотъемлемой стороной.

Разумеется, поначалу беседа собак на человеческом языке воспринимается как нечто не только необычное, но и невероятное. Таково восприятие не только читателя, но и повествователя: «Эге! – сказал я сам себе, - да полно, не пьян ли я?» Только это, кажется, со мною редко случается» [5, стр.143]

Гоголь вводит в текст произведения одну из распространенных мотивировок, при помощи которых современные ему писатели объяснили вторжение фантастики в их повествование. Вводится не для того, чтобы «правдоподобно» мотивировать свое обращение к фантастике, а, наоборот, для того, чтобы отвергнуть такое объяснение.

Конечно, этот разговор удивляет его, но вскоре удивление проходит: «Ах ты ж, собачонка! Признаюсь, я очень удивился, услышав ее говорящею по-человечески. Но после, когда я сообразил все это хорошенько, то тогда же перестал удивляться. Действительно, на свете уже случилось множество подобных примеров. Говорят, в Англии выплыла рыба, которая сказала два слова на таком странном языке, что ученые уже три года стараются понять и еще до сих пор ничего не открыли. Я читал тоже в газетах о двух коровах, которые пришли в лавку и спросили себе фунт чаю».

Оба приведенные примера – явный абсурд.

Замысел комедии Н.В. Гоголя «Ревизор» и его реализация. Традиционная и гоголевская («Развязка «Ревизора») трактовка основного конфликта. Образ Хлестакова в комедии Н.В. Гоголя «Ревизор».

По выражению В.Я.Брюсова, в своем творчестве Н.В.Гоголь стремился к “вечному и бесконечному”. Художественная мысль Н.В.Гоголя всегда стремилась к широкому обобщению, его цель во многих произведениях заключалась в том, чтобы нарисовать наиболее полную картину русской жизни. Говоря о замысле “Ревизора”, Гоголь отмечал, что в этом произведении он решился “...собрать в одну кучу все дурное в России, какое он тогда знал... и за одним разом посмеяться над всем...”. Так возник город “Ревизора”, который автор назвал “сборным городом всей темной стороны”.

В комедии представлены все стороны российской действительности. Н.В.Гоголь изображает самые разные слои городского населения. Главным представителем чиновничества является городничий, Сквозник-Дмухановский. Городские помещики представлены Бобчинским и Добчинским, купечество — Абдулиным, мещанство — Пошлепкиной. Выбор персонажей обусловлен стремлением максимально широко охватить все стороны общественной жизни и управления обществом. Каждая сфера жизни представлена одним лицом, причем автору важна прежде всего не общественная функция персонажа, а шкала его духовных или нравственных ценностей.

Богоугодными заведениями в городе руководит Земляника. Люди у него мрут “как мухи”, но это его нисколько не смущает, потому что “человек простой: если умрет, то и так умрет; если выздоровеет, то и так выздоровеет”. Суд возглавляет Ляпкин-Тяпкин, человек, “прочитавший пять или шесть книг”. В полиции процветают пьянство, грубость. В тюрьмах людей морят голодом. Полицейский Держиморда без всякого смущения заходит в лавки купцов как в свою кладовую. Почтмейстер Шпекин из любопытства вскрывает чужие письма... Всех чиновников в городе объединяет одно: каждый из них рассматривает свою государственную должность как отличное средство жить без забот, не затрачивая никаких усилий. Понятия общественного блага в городе не существует, повсюду творятся бесчинства и процветает несправедливость. Удивительно, но никто даже и не стремится скрыть свое преступное отношение к своим обязанностям, собственные праздность и безделье. Взяточничество же вообще считается нормальным делом, даже, скорее, все чиновники сочли бы ненормальным, появись вдруг человек, считающий брать взятки весьма постыдным занятием. Не случайно все чиновники в глубине души уверены, что не обидят ревизора, когда идут к нему с подношениями. “Да и странно говорить. Нет человека, который бы за собой не имел каких-нибудь грехов”, — со знанием дела говорит Городничий.

Город в пьесе изображен посредством обилия бытовых подробностей в ремарках, но, прежде всего, конечно, глазами самих хозяев города. А потому мы знаем и о реальных улицах, на которых “кабак, нечистота”, и о гусях, которых развели в приемной суда. Не пытаются чиновники ничего изменить и перед приездом ревизора: достаточно только приукрасить город и его присутственные места, поставить соломенную веху около мусорной свалки, чтобы было похоже на “планировку”, да надеть чистые колпаки на несчастных больных.

В своей пьесе Н.В.Гоголь создает поистине новаторскую ситуацию: раздираемый внутренними противоречиями, город становится единым организмом благодаря общему кризису. Грустно только, что общая беда — это приезд ревизора. Город объединяет чувство страха, именно страх делает городских чиновников чуть ли не братьями.

Некоторые исследователи творчества Н.В.Гоголя считают, что город в “Ревизоре” — аллегорическое изображение Петербурга и что Гоголь лишь по цензурным соображениям не мог сказать, что действие происходит в северной столице. На мой взгляд, это не совсем так. Скорее, можно сказать, что город в пьесе — это любой российский город, так сказать, собирательный образ русских городов. Гоголь пишет, что от этого города до столицы “хоть три года скачи” — не доедешь. Но от этого мы не начинаем воспринимать город в пьесе как отдельный островок порока. Нет, Н.В.Гоголь делает все для того, чтобы читатель понял, что нигде нет такого места, где жизнь протекала бы по другим законам. И доказательство тому— “ревизор”, приехавший из Петербурга. Конечно, могло случиться и так, что ревизор не брал бы взятки. Но нет сомнений, если бы такое и произошло с кем-либо из персонажей пьесы, он расценил бы этот случай как своё личное невезение, а вовсе не как победу закона. Все чиновники в пьесе знают, просто уверены: их нормы и обычаи будут близки и понятны другим, как язык, на котором они говорят. В “Театральном разъезде” сам Н.В.Гоголь писал, что, изобрази он город иначе, читатели бы подумали, что есть другой, светлый мир, а этот —лишь исключение. Нет, это не так, к сожалению. Город в “Ревизоре” поражает Своей чудовищностью. Перед нами предстает картина разобщенности людей, их отдаленности от подлинного смысла жизни, их слепоты, незнания истинного пути. Люди утратили естественную способность думать, видеть, слышать. Их поведение предопределено одной единственной страстью приобретать: положение в обществе, чины на службе, богатство. Человек постепенно теряет свой человеческий облик. И такая участь ждет всех, кто. далек от н<