ИСТОРИЧЕСКАЯ ПРЕЕМСТВЕННОСТЬ

В антисоветской и антикоммунистической пропаганде распространялось утверждение, будто коммунизм есть уклонение от некоего нормального хода истории. В действительности коммунизм принадлежит к такому типу организации больших масс людей в единое целое, который являлся и является обычным и широко распространенным. При этом типе организации доминирующей является не добровольная самоорганизация масс людей снизу, как это имело место, например, в истории становления США, а принудительная организация сверху, как это имело место, например, в истории России с первых же дней ее существования. Коммунизм развил этот тип организации до предела, обнажив все его достоинства и недостатки.

Организация общества сверху не имеет ничего общего с идеологическим утверждением, будто коммунизм сначала был выдуман кем-то и затем сверху навязан людям. Коммунизм сам есть средство организации общества сверху. При этом типе организации решающая роль в объединении людей в целое принадлежит системе государственности, а не другим факторам, в том числе — не экономике. Тут структурирование системы власти и управления образует основу социального структурирования вообще. В России феодальный класс формировался из служащих государства, которые за свою службу получали плату в виде земель и людей, которых тут было в изобилии. А перед революцией 1917 года число государственных чиновников, получивших за службу дворянские звания, превысило число наследственных дворян.

Коммунистическое общество в России возникло не в качестве случайного исключения из общих законов социальной эволюции, а в удивительном соответствии с ними. До революции в России происходило крушение феодальных социальных отношений, уже утративших сколько-нибудь значительную роль в обществе, и формирование капиталистических отношений, которые еще были слишком слабыми. Но одновременно происходило развитие социальных отношений, которые участниками жизненного процесса того времени не воспринимались как основа социальных отношений будущего коммунистического общества, а именно — отношения людей к грандиозному государственному аппарату и отношения людей внутри этого аппарата.

В результате Октябрьской революции 1917 года в России были ликвидированы классы частных собственников, — исчезли феодальные и капиталистические отношения. Была вроде бы разрушена также система власти царизма. Именно вроде бы! На месте разрушенного государственного аппарата царизма с поразительной быстротой сложился новый государственный аппарат, который, став законным наследником аппарата царизма, превзошел его во всех отношениях, ибо он стал безраздельным властелином общества. И полный простор получили социальные отношения, которые ранее были перемешаны и слитны с отношениями феодализма и капитализма, не выделяясь в качестве специфических отношений будущего коммунизма. Эти отношения, в какой бы форме они ни проявлялись и ни осознавались людьми, были на самом деле привычными для десятков миллионов людей Российской империи. Для них революционный перелом не был на самом деле таким уж радикальным, как это выглядело на поверхности событий и с точки зрения тех, кто сбрасывался с арены истории.

Всякую революцию можно рассматривать с различных точек зрения, — с точки зрения причин, приведших к ней, участников революции, ее движущих сил, ее лидеров, ее конкретного хода, ее последствий для различных слоев населения и т. д. Но все это не есть рассмотрение социальной сущности революции. Последняя определяется тем, какие социальные отношения стали господствующими в послереволюционном обществе, какие социальные слои потерпели поражение и какие получили преимущества, стали играть решающую роль, расти и укрепляться.

Сущность русской революции проявлялась не в отдельных ярких событиях, поражавших воображение современников, а в будничной жизни миллионов людей. А то, что для живших в то время людей казалось самым обыденным и заурядным, не привлекало их исторического внимания. Сломали одни конторы и учреждения власти, но тут же создали новые, с точки зрения вовлеченных в их работу людей мало отличавшиеся от прежних. Масса чиновников пристраивалась в новых учреждениях. Многие офицеры стали командирами новой армии. Армия и милиция строились по привычным образцам — в соответствии с универсальными законами феноменов такого рода. В стране был накоплен колоссальный опыт организации общественного порядка, и люди действовали в соответствии с ним. Сфера власти и управления необычайно расширилась. Миллионы людей охотно шли в начальники и исполняли новые для них роли так, как будто были прирожденными начальниками или прошли специальную школу для этого. А между тем они просто заново открывали для себя примитивные правила начальствования, свойственные властям всех времен и народов.

Русская революция по своей социальной сущности была революцией чиновничьей не только в том смысле, что чиновник становился новым господином общества, но и в том смысле, что все граждане превращались в потенциальных и актуальных служащих государства. Хотел бы я знать, что случилось бы с Марксом, доживи он до этих лет, если бы он узнал, что самый огромный вклад в дело подготовки его коммунистического рая сделал русский царь Николай I, до необычайных высот развивший чиновничье-бюрократический строй России, а наиболее адекватным воплощением его идей явилось чиновничье-бюрократическое общество Советской России?!

Нельзя считать чистой случайностью тот факт, что реальный коммунизм впервые в истории появился именно в России, и тот факт, что после революции 1917 года в России сложилось общество именно такого типа. Среди множества факторов, ставших условиями для этого, свою роль сыграл и универсальный социальный закон исторической преемственности, который я формулирую так: если какое-то общество разрушается, но при этом сохраняется человеческий материал и основные условия его выживания, то из остатков этого общества может возникнуть новое, максимально близкое по социальному типу к разрушенному.

Русская история всегда была по преимуществу историей государственности, то есть исходящей от высшей власти и из столицы. Она такой осталась и после революции 1917 года. Более того, она усилилась в этом качестве. Население страны восприняло начало реформ в 1985 году прежде всего как новую установку высшей власти — Москвы, Кремля. И это внесло свою долю в ход событий.

ПРИРОДНЫЕ ФАКТОРЫ

В российской истории и в рассматриваемых здесь событиях многое останется непонятным, если не принимать во внимание всю совокупность природных факторов России, включая размеры страны, климат, почву, характер и традиции населяющих страну народов и т. д. Поразительно то, что эти факторы всегда игнорировались в суждениях о советском обществе. И вдвойне поразительно то, что советские реформаторы, которые должны были бы знать их назубок и понимать их роль в жизни страны, начисто «позабыли» о них, пускаясь в перестроечную авантюру. Не нужно было быть гением, чтобы заранее знать, что разрушение существовавшего социального строя должно с необходимостью привести большинство регионов страны и народов к примитивному докоммунистическому состоянию, а не к подъему на уровень богатых стран Запада.

Теперь из кошмарного опыта даже круглым дуракам стало ясно, что с природными факторами нельзя не считаться. И тем не менее правители России до сих пор делают вид, как будто таковых вообще нет, а идеологи полностью их игнорируют в оценке сложившейся ситуации и ее причин. Что это такое?! Можно ли это объяснить лишь самоослеплением и помутнением умов?!

Самые элементарные расчеты показывают, что с теми природными факторами, какие имелись в России, достичь больше того, что было достигнуто в советский период, просто невозможно. Для этих природных факторов коммунизм был оптимальным способом их организации.

ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ ФАКТОР

В истории России тот тип организации общества, частным случаем и вершиной которого явился коммунизм, был, повторяю, изначальным. Русские люди, истощив свои силы в нескончаемых междуусобицах, обратились к иноземным (варяжским) князьям с просьбой прийти к ним и править ими. Так что тут рассматриваемый способ организации не был результатом внешнего завоевания, он был результатом добровольного соглашения. Просто люди убедились на опыте, что они сами не в состоянии установить желаемый общественный порядок, и обратились за помощью к внешней силе, которая могла занять позицию над обществом.

Рассматриваемый тип организации общества для определенного человеческого материала и условий не менее естественен и адекватен, чем западный тип организации — для других.{В наше время признание роли человеческого фактора в формировании и сохранении социальных систем стало фактически табу и расценивается как расизм. Смысл этого табу очевиден: западная идеология стремится убедить всех, будто западный социальный строй является наилучшим и годится для всех народов мира. И тем более она не может даже допустить намека на то, что коммунистический строй лучше соответствует природе каких-то народов. Но абсолютно ничего расистского в том, что я сказал выше, нет. Более того, игнорировать качества человеческого материала в исследовании важнейших социальных феноменов современности — значит заведомо закрывать себе путь к их пониманию.

Я утверждаю, что одним из важнейших условий колоссального разрастания системы государственности в Российской империи и преобладания ее над прочими социальными силами был именно человеческий фактор, и прежде всего — качества русского народа, подобно тому, как общество западного типа было бы невозможно с иным человеческим материалом, чем тот, какой поставляли народы западных стран.

Не буду приводить те характеристики, какие давали посторонние наблюдатели народам, населявшим территорию будущей Российской империи и будущего Советского Союза со времен Геродота. Многое в них справедливо и выглядит так, будто они наблюдали не наших предков, а наших современников. Далеко не лестную характеристику русскому народу давали Пушкин, Лермонтов, Герцен, Чернышевский, Чаадаев, Гоголь и многие другие известные личности, которые не были врагами русского народа, наоборот, любили его до боли души и страдали, видя его таким.

И я, давая резко критическую оценку русскому народу, делаю это как человек, принадлежащий к нему и страдающий за его судьбу. Коммунизм имел успех в России в значительной мере благодаря национальному характеру русского народа, — вследствие его слабой способности к самоорганизации и самодисциплине, склонности к коллективизму, холуйской покорности перед высшей властью, способности легко поддаваться влиянию всякого рода демагогов и проходимцев, склонности смотреть на жизненные блага как на дар судьбы или свыше, а не как на результат собственных усилий, творчества, инициативы, риска.

Вследствие своего национального характера русский народ не смог воспользоваться плодами своей великой революции и плодами победы в войне над Германией, не смог завоевать привилегированное положение в своей стране, оказался неконкурентоспособным в борьбе с другими народами за лучшие социальные позиции и блага. Русский народ не оказывал поддержку своим наиболее талантливым соплеменникам, а, наоборот, всячески препятствовал их выявлению, продвижению и признанию. Он никогда всерьез не восставал против глумления над ним, исходившего от представителей других народов, позволяя им при этом безбедно жить за его счет.

Коммунизм усилил отрицательные качества русского народа. Но одновременно он придал им в значительной мере конструктивный смысл. Благодаря коммунизму плохой человеческий материал мог функционировать более или менее терпимо, в сложившихся исторических условиях — ничуть не хуже того, какой мог бы быть оценен как хороший. Во всяком случае, русский народ смог сохраниться как народ исторический лишь в качестве народа коммунистического. С любым другим строем он обречен на деградацию и гибель. Как показал опыт, удар по коммунизму в России оказался ударом по русскому народу. Впрочем, он и предназначался ему с самого начала, а коммунизм был лишь предлогом и маскировкой истинных намерений.

Но те же самые качества русского народа стали одной из важнейших причин краха коммунистического социального строя в России. Все попытки привить русским людям наилучшие человеческие качества в течение более чем семидесятилетней советской истории потерпели крах не только и не столько из-за неспособности коммунистической системы осуществить это на деле, сколько из-за неспособности народа стать народом коммунистических ангелов. Ни скачок в культуре и образовании, ни прогресс в материальном и бытовом отношении не смогли улучшить русский национальный характер. Наоборот, произошла во многих отношениях деградация в смысле обострения и огрубления этого характера. Такую массовую эпидемию антипатриотизма, самоуничижения, пораженчества, холуйского низкопоклонства перед Западом, зависти к западным народам, подражания всему западному, особенно — порокам двурушничества и прямого предательства, какая началась после 1985 года, не допустил бы ни один европейский народ.

В советский период существовала всеобъемлющая система ограничений на поведение людей, — партийная и комсомольская организация, деловой коллектив, карательные органы, школа и высшие учебные заведения, идеологическая обработка, культура, семья. Все эти компоненты контроля за жизнью людей Действовали совместно и согласованно. В этих рамках люди с любыми качествами вели себя более или менее терпимо. В постсоветский период все эти ограничения были ликвидированы. Люди были предоставлены сами себе и влиянию развращающей пропаганды. И народ обнаружил в полную силу все свои природные качества, по преимуществу вызывающие гнев, омерзение и презрение.