Георгий Мартынов. Звездоплаватели 24 страница

плавающие растения...

Профессор не соглашался.

- Разве вы не помните, - разъяснял он, - что попав в луч прожектора,

эти "растения" спешили уйти в темноту, что совершенно естественно для

животных, привыкших к мраку.

Как бы то ни было, здесь у берега ни животных, ни плавающих растении

не было видно.

Час за часом подводная лодка шла на север. Радиосвязь со звездолетом

прерывалась только по вине грозовых фронтов.

Характер местности не изменялся. Все тот же лес тянулся без конца,

закрывая западный горизонт. Берега были все такими же высокими и

обрывистыми. Появились небольшие холмы, также заросшие деревьями. Ни

малейших следов другой, не растительной, жизни не замечалось.

Уже больше суток никто из звездоплавателей не смыкал глаз, но, как

это ни странно, об усталости вспомнили не на лодке, а на корабле. Доктор

Андреев категорически потребовал, чтобы они остановились "на ночь".

Мельников поддержал это требование. Все с удовольствием согласились.

Лодка погрузилась и легла на грунт.

Сказалось физическое и моральное утомление. Экипаж лодки проспал

десять часов подряд. Отдохнувшие и освеженные, поднялись на поверхность и

поплыли дальше.

Снова потянулся нескончаемый лес.

Внезапно береговая полоса круто повернула на северо-запад. Далеко на

горизонте виднелся другой берег, идущий как будто параллельно.

- Залив, - сказал Баландин. - Будем заходить в него?

- Разумеется, - ответил Мельников.

Залив, по-видимому, очень глубоко врезался в сушу. Замыкающий его

берег не был виден даже в бинокль.

Лодка шла вдоль южного побережья. Несколько раз из-за грозы

приходилось останавливаться и погружаться.

- А может быть, это не залив, а пролив? - высказал предположение

Зайцев.

- Возможно. - Мельников пристально всматривался в противоположный

берег, который стал заметно ближе, чем раньше. - Остановитесь!

Приказание было исполнено. Лодка слегка покачивалась с кормы на нос.

- Смотрите на берег!

Теперь все заметили, что лодка не стояла на месте, а медленно

двигалась назад.

- Это не залив и не пролив, а река, - сказал Мельников.

- Константин Евгеньевич, как всегда, оказался прав, - заметил

Баландин. - Это материк.

- Пройдемте дальше, вверх по реке, - предложил Зайцев. - Берег должен

стать ниже, и тогда можно будет высадиться.

Его предположение оправдалось. Уже через час стало заметно понижение

берегов. Обрыв постепенно спускался к воде, становился менее крутым.

Поверхность реки была пустынна. Иногда попадались ветви, плывшие по

течению, навстречу лодке.

На исходе четвертого часа пути гидрографы передали на пульт

отдаленный гул. Было похоже, что где-то впереди находится водопад.

Лодка замедлила ход.

Берега сходились все ближе и ближе. Река суживалась, течение

становилось быстрее.

Еще около трех километров осторожно продвигались вперед. Шум

становился все более явственным. Наконец, увидели его источник.

Поперек реки, которая в этом месте имела не больше трехсот метров

ширины, протянулось нагромождение огромных камней. Вода с ревом неслась

между ними, крутясь пенными водоворотами. В воздухе стоял туман водяных

брызг.

- Обыкновенные пороги, - сказал Мельников.

Товарищам послышалось разочарование в его голосе. Но что он

рассчитывал увидеть?

- Наше путешествие по реке окончилось, - сказал Баландин. - Дальше

лодка не пройдет.

- Мне кажется, что именно здесь лучше всего выйти на берег. Как вы

думаете, Борис Николаевич? - спросил Зайцев.

- Да, именно здесь, - подчеркивая последнее слово, ответил Мельников.

Он казался чем-то очень недовольным.

Зайцев направил лодку к северному берегу, который был заметно ниже

южного. На тихом ходу лодку сильно сносило течением.

Лес почти вплотную подходил к реке, но перед ним была узкая, поросшая

травой полоса, полого спускавшаяся к воде.

- На берет выйдем вдвоем, - сказал Мельников. - Я и Зиновий

Серапионович. Киноаппарат я возьму сам, - прибавил он, видя, что Второв

собирается возразить.

Геннадий Андреевич только тяжело вздохнул. На его несчастье,

заместитель начальника экспедиции прекрасно владел искусством киносъемки.

Пришлось молча подчиниться.

Лодку удалось подвести к самому берегу. Глубина оказалась вполне

достаточной для судна, осадка которого не превышала полутора метров.

- Внимательно следите за барометром, - сказал Баландин. - Как только

он начнет показывать ионизацию, немедленно предупредите нас.

- Не беспокойтесь! Предупредим вовремя. Но не удаляйтесь слишком

далеко от лодки.

Через двойной люк Баландин и Мельников выбрались наверх. Берег был

так близко, что можно было без труда прыгнуть на него. Но прежде чем это

сделать они внимательно осмотрелись.

- Топи как будто нет, - сказал Мельников. - Но на всякий случай

обвяжите меня веревкой. Я прыгну первым.

- Это будет самое лучшее, - согласился Баландин.

Мельников прыгнул. Его ноги погрузились по щиколотку, и из-под травы

брызнула вода. Он быстро сделал несколько шагов по склону и вышел на сухое

место.

- Прыгайте, профессор!

- Одну минуту! - раздался голос Второва. - Погодите! Борис

Николаевич, - сказал он тоном упрека, - если вы взялись за мое дело, то

относитесь к нему как следует. Снимите, как Зиновий Серапионович будет

сходить на берег.

- Успокойся! - ответил Мельников. - Я потому и прыгнул первым, чтобы

это сделать.

Он засмеялся про себя, так как на самом деле совершенно забыл про

камеру, висевшую на его груди, и поспешил выполнить законное требование

оператора экспедиции.

Гигантские деревья, вершины которых находились где-то в небе, были

теперь так близко, что участники экспедиции могли хорошо рассмотреть их.

Ничего общего с коралловыми "деревьями", растущими на острове! Это

были настоящие деревья - исполинские представители растительного мира.

Стволы, имевшие у "земли" до трех метров в диаметре, были покрыты гладкой

корой красноватого цвета с темно-вишневыми пятнами. Ветви с длинными

листьями начинались высоко, и до них невозможно было добраться. Между

деревьями густо разросся оранжевый кустарник, переплетенный какой-то

другой, не такой, как под их ногами, - высокой, в рост человека, травой,

странного мертвенно-белого цвета. Ветви кустарника были усеяны острыми

шипами.

Обоим звездоплавателям сразу бросилась в глаза особенность этих

деревьев, отличающая их от земных пород. Образно можно было сказать, что

если на Земле деревья стояли "на одной ноге", то деревья Венеры имели их

несколько. По пять, по шесть, а иногда и больше стволов соединялись между

собой на высоте тридцати - сорока метров над землей, и уже дальше, выше,

они переходили в ветки, образуя своеобразные арки.

- Никакой ураган не вырвет такое дерево из "земли", - задумчиво

сказал Мельников. - Но ведь мы же видели с борта "КС2" плывущие деревья.

- Возможно, что в другом месте, где-нибудь выше по течению, они не

так грандиозны.

Мельников пошел вперед, к порогам.

Баландин видел, что какая-то навязчивая мысль не дает покоя его

спутнику, и решил спросить его, как только подвернется удобный случай.

От места, где причалила подводная лодка, до порогов было порядочное

расстояние. Профессор подумал, что они могут не успеть вернуться, если

налетит гроза, и сказал об этом Мельникову.

- Я думаю, успеем. Барометр Топоркова предупреждает о приближении

грозы минут за пятнадцать. А если и не успеем... - Мельников показал рукой

на лес, находившийся совсем рядом, - посмотрите, как густо растут эти

стволы. Вместе с ветвями они образуют непроницаемую крышу. По-моему, под

ними можно укрыться от ливня.

- А если нет?

Мельников остановился и посмотрел в глаза Баландину.

- Если вы боитесь рискнуть, - сказал он сухо, - то возвращайтесь на

лодку.

- Я, кажется, не давал вам повода считать меня трусом, - обиделся

профессор.

- Я этого не говорил. Но понятие о благоразумности у людей различно.

В будущем нам придется тщательно обследовать лес. Как видите, вездеходом

нельзя будет воспользоваться. Придется углубляться в него пешком.

Кому-нибудь надо первому испытать - дает лес надежное убежище от грозы или

нет. Я хочу сделать это. Пожалуй, вы правы. Лучше мне одному подвергнуться

опасности. Идите обратно!

- Одного я вас не оставлю, - твердо сказал Баландин.

- В таком случае пошли дальше.

"Константин Евгеньевич, наверное, не одобрил бы такого эксперимента",

- подумал Баландин, идя за Мельниковым.

Они дошли до возвышенного места, откуда можно было хорошо рассмотреть

пороги.

Выше по течению берега снова расходились в стороны. Широкий простор

водной поверхности был пустынен.

Мельников пристально всматривался в противоположный берег.

- Вон там, - сказал он, - на берегу, у первых камней, вы ничего не

видите?

Профессор посмотрел по указанному направлению. Он не обладал таким

острый зрением, как Мельников, но все же рассмотрел какой-то

красно-оранжевый холм, плохо различимый на фоне лесного массива.

- Это, вероятно, группа кустов, - сказал он.

- Отнюдь нет. Это совсем другое. Вернемся на лодку. - И, не ожидая

ответа, Мельников быстро пошел обратно.

Было ясно, что он намеревается отправиться на другой берег.

Действительно, когда они взобрались на лодку, Мельников, не спускаясь в

выходной люк, приказал Зайцеву переплыть реку.

На южной стороне рос такой же лес. Поросшая желто-коричневой травой

береговая полоса оказалась значительно шире, опушка леса в несколько раз

дальше. Здесь было больше простора и совершенно сухо. Холм, который они

видели с того берега, оказался вблизи грудой наваленных друг на друга

деревьев.

Это были не те гиганты, которых они видели возле себя, а тонкие

прямые стволы с ветвями, покрытыми не листьями, а длинными красными

иглами.

- Ну вот и замкнулся круг моих наблюдений, - каким-то странным тоном

сказал Мельников.

И только теперь Баландин увидел то, что ускользнуло сначала от его

сознания, хотя и находилось перед глазами.

Это было невероятно, поразительно и необъяснимо! Но это было не

миражем, а реальной действительностью.

Деревья лежали в порядке - вершинами в одну сторону.

Перед ними находилась не беспорядочная груда деревьев, а штабель. Со

стороны реки его подпирал ряд зарытых в "землю" столбов из неотесанных,

грубо обломанных стволов тех же деревьев.

Ближе к лесу Баландин увидел второй штабель... бревен. Оранжевые

стволы лежали уже без веток.

 

 

ПОДВОДНЫЙ МИР

 

 

Прошло несколько минут, пока ошеломленный профессор не обрел,

наконец, дар речи.

- Что же это такое? - спросил он растерянно.

- Разгадка линейки, - ответил Мельников. - Окончательное

доказательство, что на Венере есть разумные существа, стоящие,

по-видимому, на низком ступени развития. Гипотезу о космическом корабле

надо оставить.

- Но где они, эти разумные существа? Почему мы их не видели?

- Потому что мы еще ничего вообще не видели. Они должны быть там. -

Мельников указал на лес. - Под защитой этих растительных великанов могла

развиться жизнь, и, как мы видим, она действительно развилась. Там мы

найдем "людей" Венеры, по всем данным - дикарей.

- Почему вы так думаете? - возразил Баландин. - Линейка...

- А что она доказывает? - перебил Мельников. - Понятие об измерении

линейных расстояний мы находим у самых диких племен Африки. Это еще не

цивилизация. Посмотрите лучше на эти бревна. Они обломаны самым грубым

образом. Ветви оторваны, а не отрублены. Это работа существ, незнакомых с

пилой и топором, но обладающих большой физической силой.

- Но ведь линейку нельзя сделать голыми руками, - не сдавался

профессор.

- Австралийцы изготовляли каменными ножами такой точный метательный

прибор, как бумеранг. Плоскую дощечку сделать гораздо проще.

- У австралийцев и африканцев не было линеек.

- Верно! Но ведь мы не на Земле, а на Венере. Нельзя механически

переносить историю земного человека на другую планету.

- По-видимому, - сказал Баландин, - вы составили себе определенное

мнение, и раньше чем мы вышли из лодки. Что навело вас на эту мысль?

- Это не совсем так, - ответил Мельников. - Раньше я только

подозревал. Ход моих рассуждений можно передать в нескольких словах. Когда

мы убедились, что плывем по реке, а не заливу, я вспомнил о деревьях,

плывущих по воде, которые мы видели в прошлую экспедицию. Почему же теперь

их нет? Нет на реке, нет и в океане, куда впадает река и куда она должна

выносить их. Я решил, что выше по течению имеется какая-то преграда,

задерживающая деревья.

- Вполне логично, - сказал Баландин.

- Но у такой преграды, - продолжал Мельников, - за тысячи лет должно

было скопиться неисчислимое количество стволов. Погружаясь в воду под

тяжестью новых, плывущих сверху, они должны были давным-давно запрудить

реку, прервать ее течение. Но этого не случилось. Я пытался убедить себя,

что мы не встречаем плывущих деревьев случайно, что они были раньше и

будут после. Но почему же их нет у устья реки, где сила течения ничтожна?

- Да, это трудно понять.

- Тогда я впервые подумал об искусственном сплаве леса, но сам же

отверг такое предположение. Но чем дальше, тем чаще возвращалась эта

"нелепая" мысль. Обратили ли вы внимание на ветви, которые мы встречали в

пути? Они плыли не по одной, а кучками. Словно кто-то собирал их в охапку

и бросал в реку. Ветви плыли, а стволов не было. В конце концов я почти

поверил, что мы увидим искусственную преграду, у которой задерживаются

деревья. Но, когда мы подплыли к порогам, мои ожидания как будто не

оправдались. Мне показалось, что это природное препятствие.

- Показалось? - спросил Баландин, с удивлением глядя на Мельникова.

- Да, в первый момент. Потом я обратил внимание на одно странное

обстоятельство. Река очень широка на всем своем протяжении. "СССР-КС2"

подлетел к ней и повернул вдоль русла севернее этого места, но недалеко от

него. До самых гор, где находятся ее истоки, река не имеет такого узкого

места. Только здесь, в единственном месте, берега близко подходят друг к

другу. И именно здесь, где любой инженер Земли предложил бы место для

плотины, находится этот порог.

- Это можно объяснить иначе, - возразил Баландин. - За тысячи лет,

как вы сами сказали, река могла принести с гор много камней. Как раз

потому, что именно здесь река суживается, они могли задерживаться.

- Допустим! - ответил Мельников. - Правда, трудно поверить, что

течение, как бы сильно оно ни было, могло доставить сюда такие громадины.

Но мы с вами увидели пороги сверху, с берега. Вы ничего не заметили

необычайного?

- Как будто ничего. Обыкновенный порог.

- Ошибаетесь, Зиновий Серапионович! Этот порог совсем необычен.

Давайте взберемся на этот штабель и посмотрите внимательнее.

Баландин с сомнением оглянулся на чащу леса, находившуюся совсем

близко.

- А хозяева этих дров, - сказал он, - не могут внезапно явиться сюда?

- Я очень хотел бы их увидеть. Но они не явятся. На этот счет у меня

есть определенное мнение. Потом я вам скажу.

По плотно уложенным стволам они без труда взобрались на штабель. С

этой высоты пороги были отлично видны.

- Я просто слепец, - сказал Баландин. - Это яснее ясного.

- Вы не заметили раньше потому, что не думали об этом. А я ждал этого

и потому сразу заметил.

Река бурным потоком проносилась между огромными камнями, которые все

были примерно одинаковых размеров. Мало того, Баландин увидел, что камни

лежат не как попало, а в три ряда и в "шахматном" порядке.

- Ни одно дерево не проскочит через эту плотину, - сказал Мельников.

- Мы не можем больше называть эти камни порогами. Это плотина, очень

примитивная, но несомненно плотина - инженерное сооружение. Картина

рисуется в таком виде. За много сотен километров отсюда лес состоит из

небольших деревьев, - другой породы, чем здесь. Там их ломают и спускают

по течению, а здесь вытаскивают из воды и делают из них бревна. И все это,

заметьте, просто руками. Какой тяжелый и неблагодарный труд... только для

того, чтобы достать древесину, которой и здесь сколько угодно. Но здешние

деревья не по силам этим несчастным существам.

- Камни для плотины, - сказал Баландин, - доставлены, вероятно, не с

гор, а с берегов океана. Но как они доставлены? Это ведь неимоверная

тяжесть.

- А как строилась пирамида Хеопса? Тоже почти руками. Этот порог,

вернее плотина, создавался, может быть, сотни лет. Ну, давайте спускаться.

А то еще гроза налетит.

- Вы обещали сказать, почему не явятся обитатели леса, - напомнил

Баландин, когда они спустились на "землю".

- Это только предположение, и весьма спорное. Я подумал о том, что

сутки Венеры равны трем нашим неделям или около того. Значит, день

продолжается примерно двести пятьдесят часов, столько же и ночь. А река

имеет больше двух тысяч километров длины. Чтобы дерево могло доплыть по

течению от истоков до этого места, требуется очень много времени. Мы

видели плывущие деревья, когда было утро. Сейчас, днем, их нет. Или еще

нет, - это вернее. Они плывут где-то выше, а здесь будут к вечеру.

Обитателей Венеры мы ни разу нигде не видели. Все это вместе взятое

приводит к мысли, что они работают по ночам, когда не так жарко. Может

быть, это вообще ночные существа, спящие днем. Почему-то мне кажется, что

такое объяснение правильно, - закончил Мельников.

Баландин задумался.

- Ваша мысль имеет основание, - сказал он. - Сейчас примерно полдень

и воздух нагрет до восьмидесяти - девяноста градусов. Трудно допустить,

что живые существа могут работать при такой жаре. Вероятно, они прячутся в

глубине лесов, где прохладнее.

Тон профессора был каким-то неуверенным. Мельников заметил это.

- Вы кажется, не очень верите тому, что говорите?

- Я вынужден верить, - ответил Баландин. - Доказательство находится у

меня перед глазами. Но, если говорить откровенно, я не понимаю, как могли

появиться люди на Венере. Человек как создание природы не является сразу в

готовом виде. Он продукт длительного развития менее совершенных

организмов, длящегося миллионы и миллионы лет. Жизнь, как правило, должна

зарождаться в воде, а затем уже выходить на сушу. Но как могли слабые и

неразвитые существа удержаться на суше? Климатические условия на планете

даже теперь неблагоприятны. Раньше они были еще хуже. Но если зародыши

жизни удержались все-таки на суше, то почему нет никаких животных? Не

может человек или другое существо быть единственным представителем

животного мира. Это противоречит законам биологии.

- Да! - сказал Мельников. - То, что вы говорите, очень убедительно.

Значит, перед нами еще одна загадка. Час от часу не легче. Но пора

возвращаться на звездолет, - прибавил он. - Наша разведка дала огромные

результаты. А загадки будем разгадывать все вместе.

Грозовые фронты по-прежнему не появлялись, и можно было спокойно

заняться сбором "экспонатов". Баландин ультразвуковым кинжалом отрезал

кусок бревна и несколько веток с иглами.

- Надо определить, когда и сколько времени эти бревна плыли по воде,

- сказал он. - Это поможет установить, правильно ваше предположение или

нет.

Мельников собрал образцы трав - желтой, коричневой и белой. Срезали

также несколько веток кустарника и порядочный кусок коры с одного из

гигантских деревьев.

Нагруженные добычей, они направились к лодке и дошли до нее как раз в

тот момент, когда Зайцев сообщил о начале ионизации.

Как только вошли в камеру и наружный люк был закрыт герметической

крышкой, Мельников приказал отходить от берега и погружаться. С

северо-запада надвигалась огромная туча. Процедуру фильтрации закончили

уже под водой.

- Вы же хотели переждать грозу на берегу, - не удержавшись, пошутил

Баландин. Мельников на это только пожал плечами.

Радиосвязи со звездолетом удалось добиться, когда подводная лодка

вышла уже из реки в открытый океан. Мельников подробно рассказал

Белопольскому об их открытии. Новость произвела, как и следовало ожидать,

огромное впечатление. Вопросы посыпались градом. Было слышно, как

Коржевский, тут же у приемника, просил разрешения, как только лодка

вернется, выйти на ней обратно к порогам, на что Белопольский ответил:

- Перелетим туда на звездолете.

Радиомаяк работал с большими перерывами, но Зайцев уверенно вел

лодку. Теперь, когда особенно торопиться было некуда, Баландин и его

спутники могли сколько угодно наблюдать подводную жизнь. Вперед

продвигались очень медленно и часто останавливались.

Океан Венеры был полон живыми существами. Профессор насчитал больше

сорока различных видов. Многих из них удалось заснять на кинопленку.

Впереди в ярком луче прожектора, океан был пуст. Все живое торопилось

уйти из освещенного пространства. Но сзади и с боков рыбы близко

подплывали к лодке, очевидно привлеченные незнакомым движущимся предметом,

который, вероятно, казался им новым животным. Когда внезапно загорался

свет, они на мгновение замирали неподвижно и начинали метаться, стремясь в

темноту. В эти секунды люди могли рассматривать их.

Формы тела большинства обитателей океана были похожи на формы земных

рыб.

- В этом нет ничего удивительного, - говорил Баландин. - В одинаковой

среде должны были развиться одинаковые или почти одинаковые организмы.

Природа всегда идет по самому простому пути.

- Почему они так боятся света? - спросил Второв.

- И это понятно. Иначе не может быть, - ответил профессор. - На Земле

свет Солнца проникает в воду морей и океанов на глубину до четырехсот

метров. Здесь почти полная мгла у самой поверхности. Органы зрения здешних

рыб должны быть гораздо чувствительнее, чем у земных. Свет причиняет им

боль и пугает.

Исследователи видели бесчисленное множество маленьких быстрых рыбок с

синеватой чешуей - близких родственников земных уклеек. Светясь слабым

фосфорическим светом, стремительно проносились длинные узкие тела, в

которых, будь это на Земле, Баландин узнал бы миксины. Звездоплаватели

заметили несколько существ, до странности похожих на представителей

земного отряда скатов - морских орлов, с плавниками в виде крыльев и

тонким длинным хвостом, или похожих на смятую тряпку шиповатых скатов.

Один раз, при вспышке прожектора, они прямо перед собой увидели тупую

морду - копию обыкновенного круглопера, только с тремя глазами, вместо

двух. Другой раз уродливая зубастая голова "хаулиода" уставилась на них

также тремя глазами.

- Как замечательно продуманно работает природа - восхищался Баландин.

- На Земле и Венере она создает похожие существа, приспособленные к жизни

в воде. Но на Земле у рыб два глаза, а здесь, где гораздо темнее, она дает

своим созданиям три. Это просто замечательно!

Но среди обитателей вод, тела которых напоминали соответствующие виды

земных рыб, звездоплаватели могли наблюдать существа, не имевшие ничего

общего с земными. Прозрачные и почти неразличимые плыли круглые, как шары,

или, наоборот, плоские, видимые только сбоку, непонятные рыбы, тело

которых состояло, казалось, из одной наружной пленки. Часто встречались

еще более странные создания, похожие формой на гимнастические гантели, оба

шара которых светились каждый своим светом - синим и зеленым, зеленым и

белым, белым и ярко-красным. Снизу, из глубин океана, поднимались

вертикально вверх бесконечно длинные причудливые змеи с квадратными

головами. Когда на них падал луч прожектора, они мгновенно свертывались в

клубок и камнем падали вниз.

Далеко, куда не достигал свет лодки, виднелись быстро мелькавшие

разноцветные огни, но к ним не удавалось подойти. Даже когда намеренно

тушили прожектор, они не подплывали близко.

- Надо спуститься в океан в водолазном костюме, - заявил Баландин.

- Никто вам этого не позволит, - ответил Мельников. - Мы взяли эти

костюмы, считая океан Венеры необитаемым. Тут слишком опасно.

Действительно, несколько раз на мгновение показывались огромные рыбы,

по-видимому принадлежащие к породе хищников. Гибкие сильные тела с мощными

плавниками проносились мимо с такой быстротой, что не было возможности

рассмотреть их как следует. Но по счастливой случайности одна из них

налетела на лодку, которая заметно покачнулась от удара. Ошеломленная

столкновением, рыба на секунду замерла неподвижно, и разведчики успели

рассмотреть ее зубастую пасть и пятиметровое туловище, покрытое крупными

пятнами, как у кошачьей акулы.

- Встретиться с такой рыбкой - это верная смерть для водолаза, -

сказал Зайцев.

Дно океана иногда поднималось, и тогда можно было наблюдать придонное

население. В отличие от рыб, оно никуда не исчезало, и с остановившейся

лодки могли рассматривать сколько угодно.

Тут было неисчислимое множество разнообразных "актиний", "акцидий",

коралловых кустов и разноцветных водорослей. Между ними кишмя кишели

животные.

Звездоплаватели видели странные, фантастические звезды, состоящие из

нескольких, словно сросшихся между собой змей. Они ползали по дну, шевеля

семью или восемью головами квадратной формы, по сторонам которых на

длинных отростках светились словно фонарики разноцветные огни. Всюду

виднелись извивающиеся в непрерывном движении пунцовые "канаты" с черными

поперечными кольцами.

- Это же "лианы", - сказал Второв. - Те самые, в объятиях которых я

побывал в первый день прилета на Венеру.

- Да, это они, - подтвердил Баландин. Они видели, кроме "лиан", также

знакомые им "ленты". Острые шипы "лент" казались живыми. На некоторых, как

на вертеле, трепетали недавно пойманные, рыбки.

- Если бы мы могли не зажигать света! - вздыхал профессор. - Тогда мы

увидели бы картину охоты этих "растений". Наш прожектор разгоняет всю

дичь.

- В нашем распоряжении имеется локаторный экран, - напомнил Зайцев.

- Боюсь, что он мало поможет.

- Попробуем все-таки!

Профессор оказался прав. Когда потушили свет и бледно-зеленым

прямоугольником вспыхнул "ночной" экран, они увидели на нем неясные тени.

Ничего нельзя было рассмотреть.

- Здесь нужно не радио, а ультразвуковой экран, - сказал Зайцев.

- Кто же мог предвидеть, что он нам понадобится. Никто не ожидал, что

в океане Венеры есть жизнь.

Это был первый случай, когда экспедиция, столь тщательно и продуманно

оснащенная, оказалась безоружной.

Волей-неволей вернулись к прежнему способу наблюдений.

Внимательно всматриваясь, заметили, что под водорослями прячутся

мелкие "ящерицы". Удалось довольно хорошо рассмотреть некоторых из них.

Они были отдаленно похожи на гаттерии (только не зеленого, а синего

цвета), на гекконы, на агамы, на рогатых фринозом и на змееголовок.

- Действительно, Венера - сестра Земли, - заметил Мельников. - Какое

сходство населения!

В одном месте обнаружили громадное скопище панцирных животных, в

которых сразу признали родичей земных черепах - зубчатых циниксов. Они

были самых разнообразных размеров - от нескольких сантиметров до двух и

трех метров в поперечнике - и медленно передвигались на четырех

чрезвычайно длинных суставчатых ногах. Их панцири были разных оттенков -