Расскажите детям о войне

У каждого из нас есть личный календарь — с датами, которые мы действительно отмечаем. Я отмечаю 9 Мая. Это не просто «нерабочий день» — это еще и МОЙ ЛИЧНЫЙ праздник. И я очень, очень хочу объяснить детям, почему. Но не знаю, как.

Сегодня провожу эксперимент — выясняю ассоциации своих учеников со словом «война». Вхожу в свой третий «А»: «Я сейчас произнесу слово. А вы напишите, что, как вам кажется, за ним стоит. Слушайте: «Война!»».
Девять десятых пишут о событиях в Чечне. Трое — об отцах-военнослужащих. И только двое — о том, что их деды воевали. Где и почему — не очень понятно. Они ничего не знают! У них — своя война, которой отмечено их время. А Великая Отечественная почти уравнена в правах с Первой мировой — далекая, покрытая пылью история. Без личного смысла. Без всякого жизненного урока.
Как же, как рассказать детям о войне?

Когда я была маленькая, мы все время смотрели фильмы про войну: в пионерских лагерях, в кинотеатрах и дома, по телевизору. «Семнадцать мгновений весны» появились летом. Детский сад, в котором работала моя мама, выехал на дачу. Я тоже поехала на дачу — с лагерем. Лагерь и детский сад были в одном детском городке. Вечером все мы — дети сотрудников — набивались в маленькую комнату садовского завхоза — смотреть очередную серию. Через пятнадцать минут после начала, уложив детей, к нам присоединялись взрослые. Там, вокруг телевизора, яблоку негде было упасть. И все жили единым сюжетом, все дышали в унисон. А утром события очередной серии пересказывались ночным няням, которым не повезло в тот день с дежурством.
И еще у нас были смотры строя и смотры военной песни. А на главной лагерной аллее стоял памятник Зое Космодемьянской — с гордо поднятой головой и сжатыми кулаками. Она была в развевающейся каменной рубашке. У подножия этого памятника на очередной торжественной линейке я срывающимся голосом читала: «Босиком, в одной рубашке рваной Зою выгоняли на мороз…». И лагерь внимал, подняв руки в салюте. А я почти плакала: «Как могли дышать мы в этот час?..»
Память о войне (точнее, о победе) досталась нашему поколению от родителей — в виде песен и матросских танцев, картины с развевающимся над Рейхстагом знаменем и серии книжек про пионеров-героев. И тогда мне было понятно, как рассказывать про войну.

Двадцать лет назад мне было вполовину меньше лет, чем сегодня, я работала с подростками туристического клуба, и все мы тогда отмечали сорокалетие окончания войны. В честь Победы мы ставили поэтическую композицию по стихам молодых поэтов, погибших на фронтах Великой Отечественной: «О людях, что ушли недолюбив, не докурив последней папиросы». Эти турклубовские подростки — они были разболтанные, и не слушались, и все разваливалось, не звучало и не чувствовалось. Но в стихах была такая строчка — что-то про поцелуй потрескавшимися губами. И я тогда отменила репетицию, посадила их на краю сцены и сказала: «Прочитать эти стихи можно, если представить, что ты очень долго не пил. Губы сохнут, спеклись. И этими пересохшими губами ты целуешь — всего один раз. Другого вкуса поцелуя не будет — только сквозь жажду, с кровью. Это ведь можно представить?»
Они представили, очень хорошо представили. И заставили зал содрогнуться. И пропели окуджавское «А нынче нам нужна одна победа — одна на всех, мы за ценой не постоим…». Это был праздник в честь Дня Победы, когда мне казалось: я знаю, как рассказывать детям о войне.

Через три года мы сидели на кухне, и один из бывших «моих» подростков будничным голосом рассказывал о том, как выглядит цинковый гроб. Он служил на границе с Афганистаном и участвовал в погрузке гробов солдат своего призыва. Он ничего не рассказывал о войне — только о гробах. А потом, окончив что-то высшее военное, тоже стал работать с подростками: водил их в страшные походы по «местам боевой славы». На самом деле это были места боев Отечественной — поляны, лесочки, болотца. Здесь они раскапывали останки погибших, но так и не похороненных солдат. Что можно — опознавали, что нельзя — просто хоронили. И я, узнав об этом, впервые подумала: время меняет суть событий. Рано или поздно цена победы — за которой «не постоим» — подсчитывается. И об этом очень трудно рассказать детям.

Мой свекор дошел до Берлина. После ранения под Москвой его выучили на военного переводчика. Он переводил на допросах пленных немцев. Он не любил рассказывать о войне и не мог смотреть фильм «Проверка на дорогах». Зато он покупал моему сыну маленькие зеленые танки и зеленых пластмассовых солдатиков, и еще водил его в Музей Вооруженных Сил и на улицу, по которой настоящие танки ехали на парад. Он рассказывал, как танк устроен изнутри и чем большой танк отличается от пушки-самоходки. Но он почти ничего не рассказывал о человеке на войне. Какие-то анекдоты. Да еще коротенькую историю о том, что командир части, представляя его к награде, вынужден был приписать к фамилии две лишние буквы — вместо «Фурман» «Фурманов»: боялся, что «Фурману» орден не дадут. Об этом нужно рассказывать детям?

***

Мой дед по отцу погиб в сорок третьем, на Орловско-Курской дуге. В майские праздники папа водил меня к могиле Неизвестного солдата. Мы клали гвоздики на черный, блестящий гранит — в память о деде. Это было очень торжественно и очень важно. Я гордилась тем, что мой дед — Неизвестный солдат и лежит под огненной звездой. Я была уверена, что он там лежит, хотя и погиб где-то под Орлом.
Когда я повзрослела настолько, что даже мои сыновья уже не были маленькими детьми, папа сказал: «Отец (мой дед) всех нас спас своей смертью. Не представляю, что было бы, если бы он не погиб. Ты знаешь, ведь за ним приходили в сорок восьмом».
В сорок восьмом, в год разгрома еврейского антифашистского комитета, за дедом пришли. Он был мертв уже пять лет, и бабушка дрожащими руками протянула Главному похоронку. Главный усмехнулся: «Знаем мы ваши похоронки!» И бабушка заплакала.
После эвакуации бабушка вместе с сыновьями жила у родных, в деревянном домике на окраине Москвы, в семиметровой комнате: три доски вдоль стен. Чтобы кто-то вышел из комнаты, остальные должны были встать со спальных мест. Эту семиметровую комнату в поисках деда обыскивали пятнадцать минут. На нем, уже давно погибшем на войне, числились преступления врага народа. Потом я читала, что делали с этими людьми, и думала: хорошо, что дед погиб. Теперь он лежит под огненной звездой на Красной площади. А папу приняли в институт.
Но с тех пор я вообще перестала понимать, как рассказывать детям о войне.

Я родилась под символом развевающегося над Рейхстагом красного знамени. Была еще одна фотография: советские солдаты, марширующие по площади и бросающие к лобному месту черные флаги со свастикой. Свастика была символом всего того, против чего боролись и погибали солдаты из фильмов моего детства. Свастика стала причиной гибели 20 миллионов людей нашей страны. Свастика была символом лагерей смерти и сожжения 6 миллионов евреев в газовых печах. Я родилась с генетической ненавистью к свастике.
Но сегодня молодые парни моей замечательной родины украшают свастикой свои тела и рубашки. Они называют себя патриотами. Их распирает любовь к родине, требующая чужой крови. А мой дед лежит под огненной звездой. И я не знаю, как рассказывать детям о войне.

***

Но должно же ей, этой свастике, что-то противостоять? Как противостояло
шестьдесят лет назад? Нечто объединяющее поколения? Нечто человеческое и безусловное? Надо же как-то рассказывать детям о войне!
Беру мел и пишу на доске: окопы, «ежи», хлебные карточки, треугольник, эвакуация, воздушная тревога, налет, зажигалки, затемнение, бомбоубежище, похоронка… Десяток не очень понятных слов, про которые надо расспросить родителей. Большинство мам и пап моих нынешних учеников родились после войны, а бабушки и дедушки тогда были детьми. Но я пишу не «фронтовые» слова, а «слова тыла» — те, что были реалиями тогдашней детской жизни.
На следующий день приходят возбужденные. У этого бабушка рыла окопы, у того — жила в эвакуации. У этого отец тушил зажигалки на крышах Москвы, а эта приносит «модель» треугольника — фронтового письма, которое бабушка весь вечер учила ее складывать. И фотографии, и даже одна медаль в коробочке — осталась после дедушки. Разрешили взять с собой, показать в классе. И еще кто-то — про голодные обмороки и про хлеб.
А я — про свастику. И про «это не должно повториться».

Год спустя мы готовимся к встрече нового века. Надо устроить что-то небывалое — хоровод елок. Все делятся на елочные группы «по интересам»: «рождественская», «космическая», «сказочная» и — «историческая».
История — новый предмет, но у него уже есть свои адепты. Желают украсить елку гирляндой с картинками важнейших исторических событий. В результате получаем флажки с изображением Ленина, Гитлера, атомного взрыва и лунохода. Красноречивая наглядность! Смотреть на такую елку совершенно не хочется. Я в панике, «историки» — в отчаянии. А ведь надо еще и текст рядом с этим «украшением» произносить.
Так не годится. Может, не будем расцвечивать флажки профилями роковых политиков? Может, по-другому? Может, выберем только одно событие? Но очень, очень важное? Помните, говорили про победу в войне? Пусть будет война. Но как же украсить елку? Игрушечными танками? А вокруг — солдатики? И какой рассказ они все будут читать? А я… Я же не знаю, как рассказывать детям о войне.

***

Мою тетю зовут Флора. Все члены семьи произносили ее имя с нежностью и почтением, но вовсе не из-за античного значения. Тетя Флора была блокадницей. И это означало: она прошла через что-то, что делало ее Человеком гораздо в большей мере, чем все мы вместе взятые. Я усвоила это с детства и теперь хотела рассказать своим ученикам про блокаду.

Про блокаду рассказывать очень трудно. Что значит «быть блокадницей» — совершенно непонятно. Но внутри этого должно быть нечто такое же, как «целовать потресканными ртами». То, что можно представить, вообразить, примерить на себя. Мне нужен рассказ про блокаду — короткий и не очень страшный — для детей.

Звоню в библиотеку.

— Елена Михайловна! Не вспомните ли какой-нибудь рассказ про блокадный Ленинград? Короткий? Чтобы детям было под силу выучить?

Елена Михайловна не помнит. Правда, однажды у них выступала ленинградская писательница. Она как-то рассказывала такую вот историю. Не известно, правда, был ли этот рассказ записан. И не помнит имени писательницы.

Я благодарю. Я пересказываю эту историю «своими словами» — в память о ленинградской писательнице и блокадном детстве моей тети. И приношу детям.

***

Не плачьте, Дед Мороз!

Сержант Егоров немного волновался. Вчера в его взводе заговорили про Новый год: нам бы, мол, тоже не мешало отпраздновать. Ну и что, что война! Новый год, он все равно Новый год. Тут вспомнили о ребятках из библиотеки и порешили отрядить к ним Деда Мороза.

Быть Дедом Морозом единогласно назначили ему, сержанту Егорову. До войны он учился в педагогическом. Закончить не успел: ушел на фронт прямо с четвертого курса. Но кличку ему дали «учитель» — за то, что умел и любил все объяснять. Поэтому никто не усомнился, что Дед Мороз из него выйдет что надо. Загвоздка была только в бороде. Хоть у Егорова за последний окопный год и появилось подобие щетины, считать ее за бороду было еще нельзя. Тогда командир подмигнул Быкову, и Быков достал откуда-то мочалку. Быков был издалека, не из ленинградских. Верно, таскал эту мочалку на память о своей деревенской бане. Мочалку повертели, потрепали, примерили и решили, что с нею будет в самый раз — настоящий Дед Мороз.

Детская библиотека была недалеко, на краю города, в маленьком старинном особняке. Перед крыльцом на задних лапах сидели два каменных льва. Библиотекарем здесь была Вера Давыдовна. Вера Давыдовна очень любила книги, библиотеку и этих львов: они казались ей воплощением благородства и мужества. Но, когда началась война и в домах перестали топить, Вера Давыдовна стала думать, что львы не просто так сидят на задних лапах: они первые не выдержали. Холодно им, вот и жалуются. А потом в одного из львов попал осколок снаряда и ему отбило часть лапы. Тогда Вера Давыдовна стала льва жалеть. Он теперь был раненым.

В библиотеку все время приходили дети. До войны они тоже приходили — читать книги. А теперь шли погреться. Дворник дядя Коля установил в библиотеке маленькую печку-буржуйку, прямо в читальном зале. Он и дров приносил понемножку. Разбирал маленький заборчик соседнего палисадника и приносил. А потом дядя Коля от голода заболел и умер. И Вере Давыдовне самой пришлось думать, как сделать, чтобы печурка горела и дети могли греться.

Сначала она доломала штакетник и сожгла все старые газеты. Они прогорели злорадно быстро. Потом — журналы. Потом наступила очередь книг. Книги Вера Давыдовна любила так же, как и детей. Книги были очень похожи на детей — такие же беспомощные. И безответные. Вера Давыдовна знала, что такого предательства они ей не простят. Поэтому, когда горели первые книги, она плакала. А потом привыкла. Только решила, что выбирать не будет. Будет жечь понемножку и по порядку: сначала все книги на букву А, потом — на букву Б и так дальше. Пока горели книги с одной полки, Вера Давыдовна читала детям вслух книжку со следующей. И так много-много дней подряд…

Егоров с Быковым, согнувшись, пробежали по улице с табличкой «Простреливается», свернули в соседний переулочек и остановились перед чугунной дверью, которую сторожили замерзшие львы. Нырнув в подъезд, Егоров одернул маскировочный халат, который должен был изображать шубу Деда Мороза, и приладил бороду из мочалки: «Похож?» Быков заверил Егорова, что более похожего Деда Мороза быть не может. «Главное — мешок, мешок с подарками. Деда Мороза по нему узнают», — решительно заверил он и подтолкнул Егорова ко входу в читальный зал.

На выцветшем ковре перед буржуйкой молча сидели дети. Вера Давыдовна читала им очень смешное место из сказки «Три толстяка»: как один продавец воздушных шаров залетел прямо в кухню главного замка и угодил в огромный торт. Поварята не растерялись, навесили на него крендельки, намазали взбитыми сливками и посыпали сахарной пудрой, будто он и есть главное украшение торта.

Дети не смеялись. «Как мышата серенькие», — подумала Вера Давыдовна. А потом вдруг решила, что крендельки на живом человеке — совсем не смешно. Ее даже стало слегка подташнивать.

— Ого-го-го! — зычным басом закричал из-за двери Егоров. — К вам пришел Дед Мороз! Он вам елочку принес!

И вошел в зал, фыркая и отдуваясь, как, по его представлению, делали все Деды Морозы на свете.

— Посмотрите-ка, что у меня в мешке. — Егоров особым «дедморозовским» жестом снял с плеча вещмешок и стал осторожно его развязывать. Дети сгрудились вокруг. В мешке оказалась маленькая заиндевевшая елочка, которую по заданию командира срубили двое разведчиков — специально ползали за ней в овраг. Елочка была наряжена. Не игрушками, конечно. Какие на фронте игрушки? На ней болтались старательно нарезанные солдатами маленькие кусочки сала и хлеба. Кто-то не пожалел — пожертвовал для такого дела драгоценную катушку ниток. А там, где ниток не хватило, кусочки хлеба просто нанизали на колючие ветки. Один довольно большой кусок красовался на макушке.

— Дети, можете подойти и по очереди взять с елочки подарки! Сначала — самые маленькие, — тихо сказала Вера Давыдовна.

— Можно мне... звезду? — Маша была самая младшая, и ей достался хлеб с макушки. Она подошла к Егорову и тихонько погладила его маскировочный халат. — Я знала, что ты придешь, Дедушка Мороз. Какой же ты... настоящий!

Она улыбнулась, и уголки ее губ, засохшие и сморщенные, треснули. Маленькие красные капельки тут же смешались с хлебными крошками, которые Маша аккуратно клала в рот.

Егоров обратил внимание, что еще у нескольких детей уголки губ покраснели.

«Разучились улыбаться!..» — вдруг понял он и почувствовал, как в горле у него надувается какой-то неправильный, неуютный ком.

— Настоящие Деды Морозы не плачут! — сказала Вера Давыдовна, не глядя на Егорова, и тут же, отвернувшись, засунула в печурку «Трех толстяков». Казалось даже, она на что-то сердится. «Как же много эти толстяки ели, — подумала Вера Давыдовна, заталкивая книгу в самую сердцевину огня. — Поделом им!..»

***

«Мы придумали, как нарядить елку, — сказала на следующий день девочка Алина из исторической группы. — Мы тоже нарядим ее кусочками черного хлеба. Как в рассказе. Это лучше, чем гирляндой событий. И черное на зеленом — красиво. Мы только боимся, что все будут плакать».

Как же все-таки рассказывать детям о войне?

Дата публикации: 4 Мая 2009
Автор статьи: Марина Аромштам
Источник: Газета "1 сентября"

Версия для печати >>

Поделиться с друзьями

Комментарии

zayka, 6 Мая 2010

Девочки, мы с мужем будем обязательно рассказывать детям о войне, причем чем раньше, тем лучше. Но, скорее о второй мировой. (Муж у меня грек. Греция оказывала достаточно серьезное хоть и безуспешное сопротивление, было мощное партизанское движение, партизаны контролировали почти 2\3 страны, но эта часть - забота мужа) Как рассказать о войне ребенку дошкольного возраста, причем "политкорректно" т.к. мы живем в Германии? Есть ли какие-нибудь книжки или стихи для этого возраста?

Эхомама, 6 Мая 2010

zayka, политкорректно будет говорить не о немцах, а о фашистах. В Трептов-парк сходите, можно с него начать разговор.
У меня дочка сегодня носила в школу фотографии Рейхстага: старые, архивные, сделанные после взятия Берлина, и современные, сделанные нами два года назад. Там внутри, в куполе, помещены фотографии - хроника событий, связанных с этим зданием. Ребенку это будет интересно, не в 2 года конечно, но в 4-5 - вполне.

zayka, 6 Мая 2010

Эхомама, , где мы, а где он . Уж проще тогда в Хатынь съездить, когда к бабушке поедем. А так идея неплохая. Только я помню, что о войне лет с 2-х как раз и знала... Время что ли было другое?

Эхомама, 5 Мая 2011

Поднимаю тему. В преддверии праздника актуально перечитать статью.

Димакса, 5 Мая 2012

Спасибо!

Как рассказать современным детям о войне? У современных детей понятие слова «война» размытое. С одной стороны, Слава Богу. Слава Богу, что наши дети живут в мирное время, над их головами чистое небо, на улицах не стреляют и не взрываются мины и бомбы. Это великое счастье жить в мирное время на мирной земле. Но для того чтобы оценить это преимущество не обходимо иметь понятие и об оборотной стороне медали – войне. Не той войне, где погибают компьютерные герои и взрываются компьютерные города. Не той войне, где война – всего лишь выдумка создателя игры. А о той войне, которая прошла по нашей земле, унесла сотни тысяч жизней, постучалась в каждые двери и надела на матерей и жён чёрные платки. У народа, который не чтит и не помнит свою историю – нет будущего. Поэтому перед нами, как перед родителями стоит важное задание, донести до наших детей военную историю, рассказать о событиях, которые происходили на наших землях, посеять детских душах любовь к миру и гармонии. Канун празднования Дня Победы, 9 мая, отличный повод для этого. Рассказывать ребёнку о военных событиях и войне однозначно стоит, своим молчанием Вы отнюдь не оберегаете детскую психику, а замалчиваете понятия, что такое хорошо, и что такое плохо. Просто в своём рассказе необходимо учесть и возраст ребенка – в зависимости от возраста должна быть информационная нагрузка. Дети хорошо воспринимают информацию, приведенную на конкретных примерах и историях. Поэтому не стоит сыпать изобилием абстрактных слов, а привести пример из жизни пионеров-героев (для начала современным детям надо объяснить кто такие пионеры). Если в живых есть бабушки и дедушки, видевшие войну своими глазами, можно совместить приятное с полезным – навестить их и выслушать их воспоминания о военных днях. Таким образом, Вы не только расширите кругозор своего ребёнка, но и дадите возможность ему гордиться и уважать своих бабушек и дедушек. В своём рассказе о том, что такое война, для ребёнка необходимо донести то, что это не только военная техника, танки, бомбёжки. За словом война скрываются, прежде всего, люди, солдаты, их гибель во имя мира на земле, самопожертвование и чувство долга. А ещё у каждого солдата была семья, родные и близкие, которые ждали его и переживали за его жизнь. Можно просмотреть вместе с ребёнком фотографии военных лет, репродукции известных картин на военную тематику. Посмотреть фильмы о войне. Стоит щадить детскую психику и избегать сцен с кровопролитиями.На детскую психику это может произвести неизгладимое впечатление нанести травму. Если в Вашем городе есть музей, где есть зал, посвященный военной тематике, Вы вместе с ребёнком можете его посетить. Окунуться в историю тех времён, взглянуть на вещи, которые пережили военные действия, прослушать интересную лекцию экскурсовода. Ну и конечно обязательно посетите вместе с ребёнком торжественный парад, посвящённый 9 мая и Дню Победы. Посетите мемориалы и памятники павшим солдатам в Вашем городе, возложите цветы вместе с ребёнком на их могилы. Не забудьте поздравить бабушек и дедушек праздничными открытками, которые ребёнок может изготовить самодельно или с Вашей помощью. Ну а вечерний салют в честь победителей заключит Ваш рассказ о войне и военном времени. Детские воспоминания останутся с Вашим ребенком на всю его жизнь. Они помогут сделать ему выбор в трудную минуту, когда он будет колебаться, чью сторону ему принять. Ваши рассказы о войне уберегут Вашего ребёнка от увлечений противоестественными течениями и идеологическими направлениями, так называемых скинхедов и неонацистов. Пройдут годы. Ваш повзрослевший ребёнок посадить на колени своих детей и расскажет им о войне. История будет продолжать жить в наших детях.
Источник: http://shkolazhizni.ru/archive/0/n-54011/
© Shkolazhizni.ru

Инструкция

Проведите эксперимент. Сначала спросите у ребенка, что для него значит слово «война». Совсем маленькие дети, наверное, расскажут об игре, дети постарше назовут войной события в Чечне и Осетии или Великую Отечественную войну.

Учтите, что разговор с детьми о войне должен быть, в первую очередь, честным. Искренние, пропущенные через самоесердце слова, оказывают гораздо большее воздействие. Ведь ребенок верит родителям и близким ему взрослым людям.

Расскажите о том, что война, увы, в человеческом сообществе неизбежное явление. Воевали, воюют и воевать будут по абсолютно разным причинам. В современном мире, как правило, по политическим и экономическим. Одни нападают и являются захватчиками, другие – защищают своих близких, свою землю, страну. Объясните, что на войне страдают все.

На естественно возникающий вопрос о том, кто и почему нападает, лучше объяснить, что все люди разные, не бывает, как в сказках, только положительных или только отрицательных. Всегда есть люди, которые хотят большей власти, большего богатства. А, следовательно, всегда будут те, кто нападает и те, кто защищается. И обеим сторонам нужно оружие. Можно рассказать об истории появления разного вида оружия.

Расскажите о войне с помощью рассказов о судьбах детей военного времени. Детям всегда интересна жизнь их сверстников во все времена. Почитайте с детьми стихи, посмотрите подходящие для детского восприятия фильмы.

Прочитайте с ребенком сказку Саши Черного «Война колоколов», в которой писатель не только говорит о том, как порой из-за банального случая начинается война и высказывает свою точку зрения, но что еще важнее – показывает, как можно выйти из состояния конфликта.

Но главное – вы должны донести до ребенка мысль, что мир лучше, чем война. Все, что нас окружает, человеческая жизнь, вся красота природы не должны разрушаться взрывами и автоматными очередями.