Игорь. 22 с половиной года. Я умираю. Я выхожу из собственного тела

Я умираю. Я выхожу из собственного тела. Свет влечет меня вдаль. Я быстро лечу к нему. Вдруг я останавливаюсь на месте, не в силах двинутся дальше. Серебристая нить выходит из моего живота, и кто-то тянет за нее, заставляя меня спуститься. Я возвращаюсь на Землю.

– Есть. Пульс есть!

Они радостно кричат, как будто я только что родился. Он все-таки был очень приятным, этот свет вдалеке.

Меня укладывают на кровать, закрывают, подтыкают одеяло, и я засыпаю. Я больше не мертвый. Когда я просыпаюсь, то вижу склонившуюся надо мной блондинку с большими зелеными глазами и впечатляющим декольте.

Это ангел. Я в Раю. Я пытаюсь потянуться к ней, но трубки от капельниц тут же лишают меня всяких иллюзий. И еще эта режущая боль в животе.

Чудесная девушка говорит мне, что я был неделю в коме и врачи думали, что я не выкарабкаюсь. Но природная сила помогла мне выжить. Она рассказывает, что на улице на меня напали хулиганы и что я потерял много крови. К счастью, у меня распространенная группа крови и у них было в запасе достаточно кровяной плазмы.

Прикрепленная к белому халату карточка говорит, что ангела зовут Татьяна. Татьяна Менделеева. Она мой лечащий врач. Она восхищена моей живучестью. Я опровергаю законы медицины, говорит она. Однако у нее есть очень плохая новость. Она опускает глаза.

– Держитесь. У вас… рак.

Так вот она, «плохая новость»? Уф! После того, как я был вблизи великого света смерти там, в небесах, после того, как встретился с матерью, после пуль, гранат и ракет в Чечне, после удара ножом Петра, рак кажется мне совсем не опасным.

Докторша мягко берет меня за руку.

– Но у вас не просто рак. Это неизвестный до этого вид рака. Рак пупка!

Рак пупка или рак мизинца, я не вижу разницы. Я умру от болезни, и точка. Нужно как можно лучше использовать то, что мне осталось в жизни, до того, как отправиться в следующий полет к небесному свету.

– У меня к вам огромная просьба, – продолжает красавица, не выпуская мою руку. – Я бы хотела, чтобы вы были моим пациентом. Пожалуйста, разрешите мне подробнее изучить вашу болезнь.

Татьяна объясняет, что мой случай уникален. Пупок является мертвой, неактивной зоной, реликтом связи с матерью. Нет никакой причины для того, чтобы рак развился именно в этом месте.

Докторша увлекается психоанализом. Она достает блокнот и ручку и начинает задавать вопросы. Я рассказываю ей про свою жизнь: мать, которая хотела меня убить во что бы то ни стало, дуэль на ножах в детдоме как раз в тот день, когда меня должны были усыновить, колония для несовершеннолетних, дурдом, война в Чечне… Завороженная, Татьяна крепче сжимает мою руку. Она говорит, что у меня выработались уникальные способности к выживанию.

Но больше всего ее поражает моя болезнь, этот неожиданный рак пупка, который она с моего согласия уже назвала «менделеевским синдромом». Я стану, как она выражается, «подопытным». Если я правильно понял, «подопытный» – это профессиональный больной. Министерство здравоохранения выделяет деньги на мое жилье, одежду, питание, на уход за мной и на мои личные нужды. В обмен я предоставляю себя в распоряжение медиков, в частности Татьяны. Я буду сопровождать ее в научных конференциях по всему миру и соглашусь на все обследования, которые позволят следить за развитием болезни. За все это, говорит Татьяна, мне полагается постоянная зарплата.

Она называет цифру в четыре раза больше моего пособия. Она смотрит на меня с мольбой в своих больших зеленых глазах.

В каком странном мире мы живем. Когда ты герой войны, тебе плюют в рожу, а когда у тебя рак, тебя обожают.

– Ну что же, вы согласны?

Вместо ответа я целую ей руку.

Энциклопедия

Парадоксальное предложение. Когда маленькому Эрикссону было семь лет, он увидел, как отец пытается загнать теленка в хлев. Отец тянул за веревку, но теленок упирался и не хотел идти. Маленький Эрикссон стал хохотать над отцом. Тот сказал: «Попробуй сделать лучше, если ты такой смышленый».

Тогда маленький Эрикссон, вместо того чтобы тянуть за веревку, обошел теленка и дернул за хвост. Теленок тут же зашел в хлев. Повзрослев, через сорок лет этот ребенок придумал «эрикссоновский гипноз», во время которого на пациентов воздействуют мягкими убеждениями и парадоксальными предложениями. То же действие родители могут проверить, когда в комнате у ребенка беспорядок, его просят убраться, а он отказывается. Если увеличить беспорядок, принеся еще больше игрушек и одежды и бросив их как попало, ребенок в конце концов скажет: «Папа, прекрати, нужно убраться».

Тянуть в неверном направлении иногда гораздо эффективнее, чем в правильном, поскольку это приводит к скачку сознательности.

Если взглянуть на историю, «парадоксальное предложение» сознательно или несознательно, но постоянно используется.

Потребовались две мировые войны и миллионы жертв, чтобы придумать Лигу наций, а потом ООН. Потребовались свирепства тиранов, чтобы изобрести права человека. Потребовался Чернобыль, чтобы осознать опасности плохо обслуживаемых АЭС.

Эдмонд Уэллс.

«Энциклопедия относительного и абсолютного знания», том 4