Короткая история. История о сотовом телефоне. Часть 2

—Блин…

День оказался насыщен всяческими совещаниями и встречами, Ёкодзава не мог вернуться к той работе, что дожидалась его на столе, единственным вариантом было закончить после формального окончания рабочего дня. Хотя он мог бы без проблем оставить все и на следующий день, он предпочел закончить поскорее, чтобы лишний раз не трепать себе нервы. Он хотел разобраться со всеми делами заранее – чтобы точно суметь вовремя уйти с работы в предстоящую пятницу.

Но к моменту формального окончания рабочего дня у него настолько затекло все тело, что вместо того, чтобы закопаться в работу с головой, он предпочел немного размять ноги.

—Я на перерыв, – сообщил он, прихватывая со стола свой телефон и еще кое-что по мелочи.
—Хах? То есть Вы еще остаетесь? – спросил Хэнми, очевидно удивленный. Ему, наверное, сложно было делать вид, что он работает, когда Ёкодзава по-прежнему грозовой тучей витал где-то рядом, а все коллеги уже разошлись по домам.
—Я уйду, когда немного разберусь с бумагами. Ты можешь быть свободен, если хочешь.

То, что он все еще здесь – его собственное бремя и вина, так что вряд ли было бы справедливо требовать от остальных тоже задержаться. Разумеется, были в издательстве начальники, заставляющие своих подчиненных работать в точно таком же графике, но Ёкодзава одним из них не был, и, поскольку он достаточное внимание уделял такому понятию как «дух сотрудничества», излишнее давление на коллег было явно лишним.

—Тогда я прощаюсь, раз уж рабочий день кончился! Все равно почти все разошлись.
—Ладно. Не перетрудись там.

Хэнми засмеялся такому прощанию.

—Я Вам то же самое скажу! Пожалуйста, постарайтесь не нагружать себя работой слишком сильно, Ёкодзава-сан.

Ёкодзава криво усмехнулся на такой ответ.

—Подумать не мог, что от тебя такое услышу. Думаю, лучше будет действительно передохнуть.

Он не ожидал, что его подчиненный скажет ему примерно то же самое, что говорил Киришима. Может, с посторонней точки зрения он действительно выглядел работающим на износ; изменения в его стиле жизни могли привлечь чье-нибудь внимание, подумал он и, тихо вздохнув, направился в комнату отдыха.

~~

Когда он вернулся в ясное сознание, он заметил, что голова лежит странно – а нечто под головой было слишком твердым для подушки и слишком высоким. Из-за небольшой сонливости, вспомнить, где он и сколько сейчас времени, было несколько проблематично, он не мог сосредоточиться. Впрочем, пошерстив по закоулкам сознания, он, наконец, вспомнил, как пришел в комнату отдыха чтобы немного отдохнуть перед сверхурочной работой.

Он точно помнил, как купил кофе, надеясь, что кофеин и сахар вдохнут немного жизни в уставшее тело – но, когда он сел, волна усталости настигла его, он прислонился к стене. А после этого все было как в тумане, видимо, битву со сном он проиграл.
Он знал, что должен взять себя в руки и вернуться к работе, но просто не мог избавиться от сонливости, и, когда все силы уходили на то, чтобы просто держать глаза открытыми, откуда-то сверху донесся голос.

—Ты можешь еще вздремнуть; я разбужу тебя через десять минут.

 

А… ну ладно… подумал Ёкодзава тупо, готовый отключиться снова в любой миг – но ощущение чьих-то пальцев в волосах мгновенно вернуло его к реальности. Глаза резко распахнулись, в итоге он оказался лицом к лицу с Киришимой, смотрящим на него сверху вниз. Прежде чем он успел бы задуматься, почему Киришима здесь, он резко рефлекторно сел.

—Что– за…?!

От резкого движения он ударился макушкой о подбородок Киришимы, мгновением после глухого стука оба мужчины потирали ушибы.

—Аааай-яй-яй-яй… какого черта– больно же, у тебя башка чугунная.
—У тебя не лучше! Какого черта ты творишь?!

В тоне была явно слышна паника от того, в какой ситуации он себя обнаружил. Да еще и проснулся только что, тоже не особо хорошо – и не успел собраться с мыслями.

—В смысле «что я творю»? Позволяю тебе спать у меня на коленях. Мда. Ты бы видел ту позу, в которой ты пытался уснуть. Я любезно предоставил свои коленочки в качестве подушки, и вот она благодарность?
—Не надо этого снисходительного тона.

Он же не просил Киришиму ни о чем подобном, и, хотя большая часть людей уже покинули издательство, им обоим следовало бы быть более скрытными, несколько редакторов все еще оставались в здании.

—То есть я неудобный?
—Во-первых, вопрос бессмысленный, и во-вторых, нет, блин, ты не удобный!
—Не будь таким привередой, лучше так, чем совсем без подушки, правда? Мистер Едва-Не-Упал-С-Кресла-В-Котором-Почти-Уснул?
—Ты мог бы просто разбудить меня.
—И почему бы мне это делать? Я не так часто вижу тебя в подобном состоянии, а хочешь тоже взглянуть? – он вытащил телефон, чтобы показать Ёкодзаве фото, которое втайне сделал. Фотография, конечно, вряд ли была бы для Ёкодзавы не смущающей, но очевидных причин сделать фото, а потом заставлять на нее посмотреть у Киришимы не было.
—Я повторяю – прекрати фотографировать меня в такие моменты. Когда ты это уже запомнишь?!

Негодующий тон, стыд и отвращение, смешивающиеся в борьбе за звание главного сейчас чувства. Усталость, безграничная всего пару минут назад, сейчас даже не ощущалась.

—Да брось, ничего такого – ты же мужчина, а ведешь себя так, будто тебе вожжа под хвост попала. Ты был бы куда более популярным, если бы научился быть хладнокровным и держать себя в руках.
—Не желаю от тебя этого слышать…

Ёкодзава начинал закипать от раздражения, но напомнил себе, что его срыв будет Киришиме только на руку, и проглотил весь уже остывший кофе залпом. Он пришел сюда, чтобы передохнуть, но стычка с Киришимой снова обессилила его. Он действительно желал, чтобы Редактор повзрослел, наконец, и прекратил так беспощадно его дразнить.

—А, и проясняю еще кое-что: я буду совсем не против вздремнуть у тебя на руках в обмен на то, что ты спал у меня на коленях.

Небрежно смелый способ, каким было озвучено такое предложение, заставил Ёкодзаву ответить примерно так же.

—… На чьих руках?
—Твоих.
—… А кто?
—Я.

После секундной паузы, потребовавшейся для обдумывания, он вскрикнул.

—Да кто, черт возьми…?!

Он представил эту сцену всего на миг, но внутри что-то тут же скрутило от неприемлемости. Он не мог представить, что Киришима о чем-то подобном попросит так обыденно. Спать друг у друга на коленях или на руках – это явно не те действия, которые стоит проделывать мужчинам ростом за метр восемьдесят.

—Оууу, перестань – ну немножко? Сорате всегда достается все самое веселое, так нечестно; я тоже хочу.
—Не ревнуй к коту!

Сложно сказать, насколько серьезен был Киришима – всегда существовала возможность, что он ни капли не шутит, особенно с таким как сейчас угрюмым, мрачным выражением лица.

—Я не ревную, просто… завидую, вот и все. Если рук тебе жалко, я и на коленях посплю.

Пытаться увещевать кого-то вроде Киришимы, не слушающего никаких аргументов, было ошибочно само по себе, так что и пробовать даже не стоило.

—Хватит торчать тут и тащи свою задницу домой; Хиё же тебя ждет?
—С ней сегодня вечером моя мать, так что все будет отлично. У меня сегодня была тысяча совещаний, одно за другим, а через дебри собственной работы я вообще никогда не проберусь. Не хочу оставлять на пятницу, так что придется делать все сейчас.
—И еще одна причина не сидеть тут и не хныкать.
—Эй, всем время от времени нужен перерыв, нет?
—Какого черта ты это называешь перерывом...?
—Да неважно; я тебя хотя бы увидел, и мне уже стало лучше. Я согласен даже на плечо – так что давай его сюда.
—Плечо?

Вместо ответа Киришима просто осторожно опустил голову на плечо Ёкодзавы, его волосы щекотно мазнули по шее и уху Ёкодзавы, но тот промолчал.

—… Да уж, ты такой жесткий.
—Если что-то не нравится, я тебя не держу.
—Просто высказал свое мнение.

Ёкодзава не мог представить, как такая их поза может быть удобной, но Киришима не смещался ни на миллиметр, а ощущение его дыхания так близко рождало странное чувство реальности происходящего.

—Ёкодзава… никогда и никому кроме меня не позволяй лежать у тебя на плече, или на руках, или на коленях, ладно?
—… Начнем с того, что ты единственный, кто может этого захотеть.
—Думаешь?
—Думаю.

С губ Ёкодзавы сорвался тихий смешок от абсурдности беспокойства Киришимы, а Редактор засмеялся мгновением спустя.

~~

—Ннн… Что за…?

Его телефон пронзительно зазвонил рядом с подушкой – совершенно не похожим на будильник звонком. Ёкодзава прищурился в темноте, пытаясь рассмотреть время; было уже утро, но совсем раннее, до подъема было немного времени.

—… И кто звонит в такую рань…

В зависимости от того, кто звонил, можно было бы и сбросить звонок, не отвечая, но, когда он раскрыл телефон и увидел имя вызывавшего абонента, от этой идеи он отказался.

В строчке, где должно было быть имя, светилось слово «Любимый~ ♥», а фоном было фото Киришимы в вызывающей позе, безвкусно украшенное звездочками и сердечками.

—… Что за хрень…?! – прорычал он в трубку, ответив на звонок, но услышал лишь радостный смех.
—Доброе утречко. Сладко спал?
—Забудь – что это за хрень?!
—Эй, ты сам сказал, что я могу делать все, что захочу. А я захотел напомнить тебе, что, раз ты знаешь, что это я звоню, значит, ты соглашаешься с тем фактом, что я именно твой «Любимый».
—Хватит фигней страдать – и что, черт возьми, тебе нужно в такой час?

До подъема было еще добрых двадцать минут, и Ёкодзава был совсем не рад тому, что его драгоценный утренний сон так прерывают.

—Это звонок, чтобы тебя разбудить, конечно. Ты не заметил моей маленькой шуточки, поэтому мне пришлось брать все в свои руки.
—…

Осознав, что это единственная причина для такого раннего звонка, Ёкодзава не мог собрать силы даже для того, чтобы удивиться.

—Симпатичная картинка, да? Ее для меня сняла Хиё, и–

Он оборвал звонок, будучи не в настроении выслушивать очередной вздор Киришимы, и вернулся в телефонную книгу, чтобы отредактировать запись.

—Вот засранец, почему он всегда… Мужик в его возрасте и постоянно проворачивает такую хрень…

Бормоча себе под нос, он отключил отображение картинки и собрался было уже удалить фото совсем–

– но остановился.

—…

Ведь не было необходимости удалять это фото, он подумал об этом первым делом и захлопнул телефон. Уткнувшись в подушку, он чувствовал, что за ночь совсем не отдохнул.

И когда ему надоест постоянно выводить Ёкодзаву из себя? Однако шокирующим для Ёкодзавы оказался тот факт, что, несмотря на злость на Редактора до глубины души… он не мог заставить себя чувствовать к нему хоть легкую неприязнь.

—… Наверное, это и означает «любовь делает тебя слабым», хах…

В попытке забыть о тех эмоциях, с которыми он не знал, как справляться, он плюхнулся обратно в постель. Будильник был поставлен, так что для сна есть еще минут пятнадцать – и, не подозревая о том, что через час он очень пожалеет о том, что лег досыпать, он провалился в блаженную дрему.

Часть 1.

Ёкодзава заглянул в темную комнату Хиёри, подкрался ближе к ее постели, путь ему освещал лучик света из коридора. С негромким щелчком включив ночник около подушки, он тщательно осмотрел личико девочки; щеки, еще недавно бывшие красными, вернулись к обычному румянцу, девочка выглядела здоровее, чем пару часов назад. Даже дыхание во сне, прежде бывшее трудным и свистящим, успокоилось в сравнении с тем, что было сегодня днем. В общем было ясно, что она выздоравливает, Ёкодзава от этого факта чувствовал облегчение.

Он аккуратно убрал влажное полотенце с ее лба и подтянул немного соскользнувшее одеяло обратно к плечам. Сората, свернувшийся в ногах, поднялся на лапы, чтобы самолично все проверить.

—Она сейчас мирно спит, так что не смей ее разбудить.

Видимо, девочка возвращалась домой в пятницу вечером, попала под внезапный ливень и простудилась. В этом году лето было очень душным, но на Хиё, казалось, это совсем не повлияло – но вот как только летние каникулы закончились, вся накопившаяся усталость рухнула на нее.

Ёкодзава знал, что в детстве Хиё часто простужалась, но такое впервые случилось с тех пор, как он стал появляться в квартире семьи Киришима. Он был вне себя от беспокойства, но врач заверил его, что с Хиё очень скоро все будет в полном порядке, от него и Киришимы требуется лишь удостовериться, что она хорошо питается и достаточно отдыхает.

В ее школе было запланировано в конце месяца устроить пикник под открытым небом, и Хиёри собиралась провести вечер и ночь с одноклассниками за готовкой карри для пикника, но потом все перенесли на предстоящие выходные. Хиёри была на седьмом небе от предвкушения и казалась убитой горем из-за срыва таких замечательных планов, но перво-наперво ей следовало восстановить силы. Если она слишком нагрузит себя и не сможет вообще поучаствовать в пикнике – это будет невыносимо.

—Сората– брысь, ты ей мешаешь.

Кот поставил лапы на плечо Хиёри и заглянул ей в лицо. Изначально Сората был питомцем Ёкодзавы, но после того, как семья Киришима присматривала за ним из-за не очень хорошего его самочувствия, кот признал эту квартиру своим новым домом. Ёкодзава, видя, как Сората и Хиёри поладили, не решался увозить его обратно в свою квартиру, и, прежде чем он осознал это, пребывание Сораты у семьи Киришима стало почти само собой разумеющимся.

Решению не забирать кота поспособствовали и уверения Киришимы и Хиёри в том, что Сорате можно остаться навсегда, и радость самого Сораты – ему больше нравилось в новой обители, не приходилось надолго оставаться одному.

Однако Ёкодзава не мог позволить Сорате беспокоить Хиёри сейчас, когда она, наконец, пошла на поправку, мужчина подхватил кота на руки, чтобы унести в гостиную – и тут Хиёри будто почувствовала, что он рядом, и открыла глаза.

—Братик…?
—Ох, прости – наверное, я тебя разбудил. Я шумел?

Она медленно покачала головой, в глазах была сонливость.

—Нет… наверное, я проснулась потому, что пить хочу.

Она больше не кашляла, но голос все равно был чуть хриплым.

—Тогда что тебе принести? Сможешь сесть?
—Ага.

Сората, снова опущенный Ёкодзавой на постель, вновь занял свое место около Хиёри, а Ёкодзава опустился на стул около кровати, помогая девочке сесть.

—Отлично, теперь попей.
—Спасибо.

Он вручил теплый протеиновый коктейль Хиёри, когда девочка села поудобнее. Должно быть, жажда была сильной, как только соломинка коснулась ее губ, стакан опустел наполовину одним глотком.

Хиёри нравилось звать Ёкодзаву братиком, но они не были кровными родственниками, как это можно предположить из прозвища; она, вообще-то, была дочерью партнера Ёкодзавы. Где-то между первым появлением Ёкодзавы в этой квартире и днем, когда Хиёри вызвалась присматривать за приболевшим Соратой, они сблизились, а теперь и Ёкодзава, и Сората наслаждались почти семейной идиллией между ними.

—Как ты себя чувствуешь?
—Больше не тошнит и голова не болит.

Она почти полностью потеряла аппетит из-за простуды и поэтому была немного не в духе, так что сегодня съела не особенно много. Она осилила буквально три большие ложки сделанного Ёкодзавой овощного рагу, но и только.

—Есть не хочешь, да?

Она слабо покачала головой в ответ.

—Я недавно съела немного желе, поэтому не хочу.

Тут Ёкодзава вспомнил, как Киришима упомянул, что покормил Хиё, когда она проснулась.

Для Ёкодзавы чем-то вроде традиции стало идти в пятницу вечером с работы прямо домой к Киришиме, а каждую неделю выбирать для Хиёри угощения его безмерно радовало. На этой неделе он вручил ей желе и свежие фрукты из самого известного магазина; он выбирал между желе и фруктовым рулетом и сейчас был рад, что выбрал то, что больше освежает.

—Как твоя температура? Не жарко?

Приложив ладонь к ее лбу, он мог сказать, что температура точно спала. В таком случае девочка полностью выздоровеет уже к завтрашнему утру.

—Уже нет. Но твои руки прохладные, братик, – так приятно!
—Думаешь?
—Ага, и лапки Сора-чан такие мягкие и тоже приятные, – улыбнулась она, мягко стискивая передние лапы сидящего у нее на коленях Сораты.
—Я померяю тебе температуру, просто на всякий случай. Не возражаешь?

Он вложил носик термометра в ухо девочки и нажал кнопку, через пару секунд термометр отозвался негромким писком.

—… Тридцать шесть и восемь. Совсем немного выше нормы; готов поспорить, утром будешь как огурчик. Тебе, наверное, скучно вот так лежать укутанной, но еще совсем чуть-чуть.
—Слушаюсь, сэр~

Глаза Ёкодзавы блеснули радостью, он погладил девочку по голове. Хотя Хиёри, безусловно, вела себя более взросло, чем предполагал ее возраст, временами она могла выглядеть и совсем по-детски. Может, из-за погоды сегодня ей было нужно больше внимания, чем обычно.

—… Хей, братик – а где папа?
—Он был здесь не так давно – но сейчас в ванной. Хочешь, позову его?
—Неа; у меня сейчас есть ты и Сора-чан, так что все нормально. Посидишь со мной еще чуть-чуть…?

Ёкодзава чувствовал, как его губы сами собой расползаются в улыбку оттого, как прямо на него смотрит Хиёри; он подумал, что, наверное, именно так было придумано выражение «свет души моей».

—Не переживай; я останусь, пока ты не уснешь.
—Спасибо, братик – и тебе тоже, Сора-чан.
—А теперь отдыхай и восстанавливай силы.
—Ладно.

Она снова легла, Ёкодзава вновь ее укрыл и приглушил свет ночника. Но просто сидеть рядом с Хиёри ему показалось немного скучно, и он предложил:

—… Хочешь, почитаю тебе книжку?
—… Братик, разве это не для детей помладше?
—… Ну да, наверное.

Когда он задумался над ее словами, то осознал, что пятиклашки слишком взрослые, чтобы читать им книжки, и чуть покраснел, когда Хиёри тихо хихикнула. Хиёри была единственной девочкой ее возраста, которую Ёкодзава знал, поэтому он часто обнаруживал, что растерян, не зная, как именно с ней себя вести.

—Ммм, знаешь, если подумать, может быть, я и хочу, чтобы мне почитали. Расскажешь мне сказку, братик? – спросила она, очевидно поддразнивая; похоже, от нее не ускользнуло недавнее смущение Ёкодзавы от его неуместного предложения.
—Не дразни старших, – если она чувствует себя достаточно хорошо, чтобы шутить, значит, точно идет на поправку. – Я не буду тебе читать – но приготовлю все, что ты хочешь завтра съесть. Есть пожелания?
—Хмм… тогдааа… пудинг! Я хочу попробовать тот, что мы недавно по телевизору видели?
—Недавно? – он повспоминал, о чем может идти речь. – А – тот, с кусочками яблок?

Если он помнил правильно, это был запеченный пудинг с засахаренными яблоками. Если он посмотрит на сайте той кулинарной программы, то, наверное, найдет рецепт, Ёкодзава задумался, выполнит ли он такое пожелание с уже имеющимися продуктами.

—Как… думаешь, его будет несложно сделать?
—Хмм, я думаю, я справлюсь. Но обещай не жаловаться, если получится не вкусно, ладно?
—Но все, что ты готовишь, восхитительно!
—Как скажешь.
—Стейки, которые ты недавно жарил, были просто отличными!
—Это потому, что ты помогала – ты перемешивала фарш и сделала соус, помнишь?

Вообще-то, все, что сделал Ёкодзава, это нарезал лук и выполнил ту часть рецепта, что касалась приготовления на плите; в остальном он в основном наблюдал со стороны.

—Давай снова готовить вместе, оки?

Голос Хиёри чуть ушел в лепет, возможно, оттого, что она устала, а медленное моргание выглядело так, будто она заснет в любой момент. Девочка замолчала, и спустя всего пару минут тишину в комнате нарушало только ее тихое дыхание.

—… Спокойной ночи, – тихо пожелал Ёкодзава, снова поправляя одеяло. Поняв, что присутствие Сораты поможет Хиёри не чувствовать себя одиноко, когда она проснется, он отказался от идеи забрать кота в гостиную. – Позаботься о ней, ладно?

Он тихо поднялся, стараясь не издать ни звука, и вышел из комнаты. Выйдя в коридор, он обнаружил, что и Киришима пришел проверить дочь. Ёкодзава отправил его в ванную с наставлением расслабиться, но, похоже, Киришима вошел и почти тут же вышел.

—Как она?
—Температура спала, она чувствует себя намного лучше. Только что уснула, так что тише.
—Понятно…

Он заглянул в приоткрытую дверь, прежде чем тихо закрыть ее снова. Он – Киришима Дзен, Главный Редактор ежемесячника «Дзяпун» издательства «Марукава». Он был ведущим хит-мейкером всей компании и весьма уважаемым всеми своими подчиненными. В личной жизни, однако, он был и любящим отцом своей дочери и, несмотря на потерю жены от болезни несколько лет назад, вырастил Хиёри прелестной девочкой.

—С последней ее простуды прошло несколько лет – в этот раз она застала меня врасплох.
—Да ну? Мне ты показался весьма собранным.
—Не могу же я потерять лицо перед Хиё. Я рад, что это только простуда – некоторые летом и грипп подхватывают.

Единственным плюсом болезни оказалось то, что Хиёри простыла в выходные; благодаря этому мужчины смогли, не отвлекаясь на посторонние вещи, вплотную заняться ее лечением.

—Спасибо, правда. За все. То, что ты здесь, реально хорошо. Я бы, наверное, один не справился.
—Просто возвращаю долг; ты помог мне тогда с Соратой, помнишь?

Ёкодзава был уверен, что, даже если бы его не было, Киришима всегда мог бы попросить помочь своих родителей, которые жили буквально за углом, но… то, что Киришима от него зависел, наполняло его дрожащим чувством счастья.

—Ну да, но… все равно спасибо.
—… И сколько мы собираемся тут стоять? Мы же не хотим, чтобы Хиё проснулась.

Он знал, что должен был ответить просто «пожалуйста», но такое искреннее выражение благодарности его смущало. Он спиной чувствовал, как Киришима ему улыбается, но знал, что, если обернется, его смущение станет очевидным, поэтому не оборачивался и просто шел на кухню.

Всего одна дождливая ночь так внезапно свела вместе Киришиму и Ёкодзаву, которые раньше обменивались всего парой слов на совещаниях. Убитый горем и отчаянно желавший дать своим эмоциям выход, Ёкодзава пытался утопить свою печаль в выпивке, и вдруг к нему подошел Киришима. Несмотря на несильно частые взаимные приветствия в компании, пьяный Ёкодзава вынудил Киришиму сесть рядом и что-то забубнил – а когда он протрезвел, то обнаружил, что делит с мужчиной номер в отеле. Он был шокирован уже тем, что спал голым – но вот когда Киришима вышел из ванной, свежий после душа, сердце вообще чуть не остановилось.

С тех пор они прошли через довольно многое – но все-таки самым удивительным, пожалуй, был сам факт начала отношений с Киришимой. Честно говоря, он до сих пор с трудом мог поверить, что настолько тесно связан с кем-то, с кем до этого вообще почти не разговаривал.

Стоит сказать, что это чувство неверия не было неуверенностью в их отношениях или недоверием – просто… иногда он думал, что вся ситуация больше похожа на сон, и причиной неспособности Ёкодзавы убедиться, что это явь, а не сон, вероятно, было то, что прямо сейчас он был так чертовски счастлив.

Время, проведенное в квартире Киришимы, было спокойным и приятным; единственная дочь Киришимы, хоть и пребывала в переходном возрасте, приняла его очень ласково, отец и дочь вели себя с ним так, будто он – член их семьи. Действительно, жизнь, о которой можно мечтать.

И, возможно, именно поэтому некоторые слова и действия Киришимы по-прежнему заставали его врасплох; такая жизнь становилась обычной, ожидаемой, наверное, подходящим определением будет «неожиданное счастье», прихоть судьбы.

Он, потянув, открыл дверцу холодильника, проверяя, все ли есть необходимые ингредиенты для пудинга, который попросила Хиёри, и почувствовал, как кто-то идет за ним по пятам, отказываясь отойти и провоцируя чувство раздражения.

—Знаешь, тебе действительно нет необходимости следовать за мной везде.
—Я просто пришел попить; что, ты настолько чувствителен к моему присутствию?
—Д-да нихрена.
—Ну да, конечно.

Знающая хитринка затронула черты лица Киришимы, он прошел мимо Ёкодзавы к холодильнику и достал бутылку чая улун. Кухня фактически была достаточно большой, но, когда в ней рядом стояли двое мужчин с ростом за метр восемьдесят, комната казалась тесной.

—Что ты делаешь?
—Хиё сказала, что хочет пудинг, поэтому я проверяю, все ли есть.
—Твой пудинг – ее любимая еда, чтоб ты знал.
—Большая часть детей любит пудинг. Она сказала, что хочет с яблоками; они еще остались?
—Много; я, вообще-то, попробовал почистить одно, но, блин – в этом я неудачник; от него почти ничего не осталось, когда я закончил.
—Эй – о чем ты, черт возьми, думал? Что, если бы ты порезался?

Он вряд ли мог просто нож держать правильно; должно быть, он был не в своем уме. Ёкодзава действительно хотел, чтобы Киришима научился хотя бы яблоки чистить, в этом его хоть контролировать можно.

—О? Волнуешься за меня?

Губы разъехались в довольную улыбку, а Ёкодзава осознал свою ошибку в формулировке.

—Да нихрена – если ты руку порежешь, это мне же в компании и аукнется. Отдел продаж не сможет в достаточном объеме отправлять тебе книги!
—А вот и он, классический ответ цундере.

Созерцание трясущихся от подавляемого смеха плеч Киришимы лишь увеличивало раздражение Ёкодзавы.

—Я-я не это…
—Ладно-ладно – оставляю тебя в покое. Итак – какие планы на завтра?

Умение Киришимы интерпретировать абсолютно любые слова так, как ему заблагорассудится, вызывало у Ёкодзавы легкое несварение желудка, но он прекрасно знал, в этой игре ему не выиграть никоим образом. За последние шесть месяцев или около того он усвоил, что лучше вообще не ввязываться в перепалки, если нет и малейшей надежды выйти из нее победителем.

—Ничего особенного; готовка с Хиё, нам, наверное, лучше никуда не идти.

Они собирались в воскресенье пройтись по магазинам и купить все, что может понадобиться девочке для пикника, но испытывать удачу было не лучшей идеей, учитывая, что Хиё только-только выздоровела.

Такие выходные, на которые не было никаких запланированных дел, Ёкодзава проводил у Киришимы. Иногда они гуляли втроем, в другие дни Хиёри убегала играть с друзьями, и тогда мужчины шли по магазинам вдвоем; но бывало и такое, что они проводили весь день просто дома.

—Точно; не позволим ее простуде вернуться. Хороший повод разобрать ту стопку дисков с видео.
—Хиё сегодня почти ничего не съела, поэтому завтра я приготовлю что-нибудь вкусное и полезное. А что насчет тебя? Хочешь чего-нибудь? Кстати, есть хочу… Перекусить на ночь, что ли.

Ёкодзава днем сделал для Хиёри овощное рагу, но она съела чуть-чуть, поэтому он и Киришима им пообедали – но, как и ожидалось, его оказалось недостаточно, чтобы полностью наесться.

—Вообще говоря… есть кое-что, чего мне хочется. Но я пока сдержусь.
—И какого черта? Что – за талию переживаешь?

Он вспомнил, как пару дней назад Киришима ворчал, что прибавил в весе, и, хотя Ёкодзава не заметил ни одного лишнего килограмма, он предположил, что Киришима уже в том возрасте, когда такие вопросы действительно волнуют.

—… Боже, ты такой толстокожий, – пробормотал Киришима со вздохом. – Ты же не прикидываешься дурачком, правда?

От такого заявления брови Ёкодзавы нахмурились.

—В смысле?
—… Ты серьезно не понимаешь, о чем я говорю?
—Ну и о чем ты говоришь, черт возьми? – переспросил он снова, раздражаясь от того, что Киришима не отвечает прямо.
—Я говорю о тебе, идиот.
—Обо мне?

Он не мог увязать этот ответ с изначальным вопросом и взглянул на Киришиму, растерянность была очевидно заметна.

—… Если ты и теперь не понимаешь, тогда, видимо, ты не притворяешься очаровательным болваном, да? Давай я перефразирую вот так: я хочу тебя.
—…?!

Слова, будто бомба, поразили Ёкодзаву в самое сердце. Возвращаясь к их разговору, намекам Киришимы, Ёкодзава не мог отрицать тот факт, что он действительно толстокож.

—Я бы очень хотел, чтобы ты научился лучше читать между строк… Ты порушил весь мой план.
—Тебе… не нужен никакой глупый план.
—Это твой способ сказать «подойди и возьми меня»?
—Ты знаешь, я не это име– хнн.

Киришима взял его за подбородок и с намеком провел по его губам большим пальцем. Дрожь сбежала по спине, и Ёкодзава отскочил.

—Блин, не надо так реагировать – я не собираюсь бросаться на тебя.

С ироничным взглядом в сторону Ёкодзавы Киришима одним глотком допил чай и, не спеша, вышел из кухни.

—Чт…

Ёкодзава чувствовал, как внутри вспыхивает раздражение – и что это за поведение после того, как он так ясно намекал? – но знал, что, если окликнет Киришиму, это лишь заведет его. Кроме того, с простудой слегла Хиёри, они не могли позволить себе беспокоить ее.

Он все еще чувствовал пальцы Киришимы на своих губах – но, прежде чем допустить погружение в воспоминания о его поцелуях, он с силой помотал головой, чтобы избавиться от подобных мыслей. Он чувствовал, как где-то внутри поднимается знакомое тепло, но он заставил себя проигнорировать его и заняться подготовкой продуктов для пудинга Хиёри.

Часть 2.

—… Тц, – неодобрительно буркнул Ёкодзава, раздраженный очередной опечаткой. Состояние, в коем он пребывал с самого начала недели, уже на работу влиять начало, но, хоть он это и понимал, поделать ничего с собой не мог.

Он прекрасно знал, почему так себя чувствует; признавать не хотелось… но все из-за того, что за последнюю неделю он не провел с Киришимой наедине ни минуты. У обоих были плотные графики – сначала Киришима уехал из города на выходные на некое событие, связанное с релизом то ли манги, то ли аниме, а потом Ёкодзава был вызван для участия в мероприятии по раздаче автографов в понедельник, в общем, выходные не совпали. И плюс к этому, Ёкодзава почти не видел Хиёри или Сорату, да что говорить, минутки присесть и расслабиться – и той не было.

Он думал, что, может, они сумеют хотя бы пообедать вместе, написал по этому поводу сообщение утром, но, видимо, сегодня был день конца цикла, Киришима ответил, что не может даже из своего отдела выйти.

—Ёкодзава-сан– у Вас есть минута? – позвал Хэнми, прерывая невеселые думы, и Ёкодзава, закрыв окно с заявкой, которая все равно была несрочной, переключился обратно в «рабочий» режим.
—Что такое?
—Образцы рекламных материалов для предстоящей кампании; они выглядят очень неплохо!
—Ага; они для вывешивания в магазинах.
—Именно! Тогда– я отнесу их в редакторский отдел!
—Спасибо. А– подожди, нет. Мне надо туда сходить по одному делу, так что я позабочусь и о доставке заодно.
—Хах? Вы уверены? – удивленно воскликнул Хэнми от такого заявления. И его сложно было винить: обычно Ёкодзава гонял в редакторский отдел именно Хэнми, дабы избежать случайного появления Киришимы в отделе продаж.
—Мне нужно с ними кое-что обсудить– и они недавно нам помогли, попросив одну мангаку нарисовать иллюстрации к рекламе, так что мне надо их поблагодарить, – такое оправдание поможет избежать ненужных вопросов.
—Понятно. О– тогда, когда вернетесь, не возражаете просмотреть мое предложение по проекту?
—Конечно. Это не должно занять много времени, так что я скоро вернусь, – он подхватил конверт c рекламными материалами и покинул отдел продаж, шагая в лифт и поднимаясь на пятый этаж – в редакторский отдел «Дзяпун». Он заглянул в сам отдел из холла, внимательно оценивая обстановку.
—…

Здесь было более уныло и мрачно, чем он мог представить, гнетущая атмосфера проникла во все видимые уголки, мужчина на мгновение замер на месте, прежде чем с опаской шагнуть в отдел. Киришима что-то бубнил недавно по поводу того, что в этот цикл дела идут как-то особенно не очень, и Ёкодзава теперь вспомнил, что Редактор выглядел более раздосадованным, чем обычно. На работе Киришима крайне редко бывал с кислым выражением лица, но сегодня был явно напряжен – возможно, из-за общей нерадостной атмосферы в редакторском отделе.

Все редакторы, казалось, были на волосок от смерти, Ёкодзава передумал заходить сегодня и решил заглянуть в другой раз. И ровно в тот миг, как он развернулся, чтобы вернуться в свой отдел, Киришима поднял голову–

—!!

–и их взгляды встретились, на лице Ёкодзавы была радость. Он стиснул зубы от раздражения, когда понял, что только что дал Киришиме замечательную возможность его дразнить. В последнее время он весьма продвинулся в мастерстве поддержания каменного лица в офисе, но вот такие внезапные случаи выбивали его из колеи.

Киришима вскочил на ноги, молниеносно подлетел к нему – но когда Ёкодзава нерешительно шагнул назад от такой решительности и напора, Редактор вцепился в его руку и порушил все планы на побег.

—Ты как раз вовремя, Ёкодзава.
—Что…? – он моргнул несколько раз от такого заявления, пытаясь осознать смысл.

Не обращая внимания на мимолетную растерянность Ёкодзавы, Киришима небрежно сообщил находящемуся неподалеку Като:

—Я выйду на минутку, – и двое покинули отдел.

С рукой, все еще зажатой в ладони Киришимы, Ёкодзава обнаружил, что его буквально тащат по коридору, и продолжал думать, что же означало это «как раз вовремя». Если Ёкодзава был нужен, чтобы что-то проверить, то почему они покинули отдел? Да даже если требовалось что-то вроде общего обсуждения, они могли дойти до комнаты совещаний на любом этаже.

—А это зачем?
—Просто заткнись и за мной, – Редактор сильнее стиснул руку Ёкодзавы, доходя до конца коридора, и, длинноногий, метнулся вверх по лестнице.

Ноги Ёкодзавы едва не подогнулись под ним из-за такого внезапного подъема, спустя полминуты он обнаружил, что втолкнут в пустой конференц-зал.

—Блин, какого хрена ты творишь–?! – Киришима проигнорировал вопрос, вместо этого молча запер дверь и с мрачным взглядом обернулся к Ёкодзаве. – Ки… Киришима… -сан…? – хмурое выражение лица могло означать, что они опять где-то крупно облажались, у Ёкодзавы в груди все сжалось от вероятного будущего. – Очередная проблема с– – начал он, но его слова были быстро прерваны поцелуем, его губы были атакованы, не оставляя даже возможности просто дышать.

В голове у Ёкодзавы от неожиданности стало пусто, а когда он, наконец, пришел в себя, почувствовал ощутимо крепкий захват на своих бедрах.

—Нн…хнм–! – он несогласно пихнул кулаком спину Киришимы, но поцелуй в ответ только стал глубже. Язык скользнул в его рот, а влажные звуки поцелуя и тяжелое дыхание быстро разожгло в Ёкодзаве тепло, нравилось ему это, или нет. – Хнн… нн…

Он через силу последними каплями самообладания приводил в чувство ту свою часть, которая хотела подчиниться моменту – это был конференц-зал. Дверь закрыта, так что вряд ли кто-то войдет – но все-таки. Более того, у них обоих была на счету каждая минута, и двум взрослым людям заниматься такими вещами в рабочее время было непростительно.

Однако, хоть Ёкодзава и хотел бы озвучить Киришиме свои мысли по этому поводу – губы, нужные, чтобы все высказать, в этот момент были заняты. В тот миг, когда он уже решил было укусить Киришиму за язык, чтобы он его отпустил, Киришима, наконец, прервал поцелуй, наверное, почувствовав сию опасность.

—Ты…!
—Ты представить не можешь, как я охрененно рад тебя видеть. Я с ума схожу, я так чертовски возбужден, – перебил Киришима, его слова без обиняков и увертываний не укладывались у Ёкодзавы в голове.
—… Хах?
—Я никогда не думал, что придется сдерживаться три недели. Это мучение.
—Какого– ты же не хочешь сказать, что только из-за этого притащил меня сюда?
—Именно так, а что такого?
—Как ты, блин думаешь, где мы?
—На работе в конференц-зале. И я выбрал тот, что с толстыми стенами, так что не бесись.
—Тогда будь добр сдерживаться, если понимаешь, где мы! – может, к концу цикла у Редактора крышу-то подсорвало местами.
—Ни за что – если прямо сейчас я не получу авансик, до вечера я не дотерплю, – он просунул пальцы под узел галстука Ёкодзавы, стягивая его вниз, и, прежде чем Ёкодзава это осознал, Киришима расстегнул две пуговицы на его рубашке и прикусил полоску обнажившейся кожи.
—Нгх– не… кусайся там, черт тебя дери!
—