Нанести удар по месту жительства

 

Мой тщедушный, загорелый приятель-интеллектуал из Форт-Брэгга был поражен, увидев меня невозмутимо спускающимся по трапу на аэродроме его сверхсекретной базы. По правде говоря, создавалось впечатление, что когда капитан Джесс Де Порта разглядывал меня из-под зеленого берета, то он мысленно раздумывал над вопросом: пожимать мне руку или приказать бросить меня в какой-нибудь карцер на все протяжение вьетнамской войны. Пилот, понимая, что никому не положено знать об этой секретной базе, а тем более посещать ее, поспешил объяснить наше присутствие. Впрочем, наша посадка не нуждалась в объяснениях: строчки дыр прошили фюзеляж нашего самолета, и из-под одного крыла тонкой струйкой выливалось машинное масло. Все эти очевидные детали говорили сами за себя.

Утром мы отправились в самый обыкновенный полет, доставляя грузы на северную базу. А на обратном пути попали под обстрел целой группы вьетконговцев. Пилот не рискнул тянуть самолет до места взлета на малой высоте, и потому мы приземлились на секретной базе, в тридцати милях от того места, где нас обстреляли.

– Оставь свою камеру на самолете, – предупредил меня пилот, – а заодно забудь обо всем, что увидишь здесь.

Первое, что я увидел, был капитан Де Порта за рулем джипа, а с заднего сиденья на нас смотрело грозное дуло пулемета.

– Привет, Джесс, – сказал я со смущенной улыбкой. – А я все гадал, удастся мне встретиться с тобой или нет.

– Лучше бы этой встречи не было. – И пилоту: – Сколько понадобится, чтобы починить самолет?

– Не знаю, сэр. Может, пара дней.

– Мы можем эвакуировать гражданских вертолетом, – заметил сухо Де Порта.

– Благодарю, – откликнулся я.

– Через пару часов пришлют вертолеты из Дананга.

Де Порта некоторое время внимательно разглядывал пилота, а затем неожиданно его лицо осветила белозубая улыбка.

– Похоже, вы сумели выпутаться из серьезной передряги, – сказал он, на сей раз с заметным филиппинским акцентом.

– С каждым днем обстрел с земли становится все сильнее и сильнее, – отозвался пилот.

– Поехали, выпьем чашечку кофе.

– Гражданским тоже можно? – поинтересовался я.

– Присоединяйся.

Пилот покачал головой.

– Мне лучше остаться с самолетом. Когда будете вызывать вертолет, попросите прислать механика.

– Сделаем, – согласился Де Порта.

Я забрался в джип, и мы понеслись. Мы ехали по грунтовой дороге, и я ясно слышал, как где-то в джунглях стреляли. Через несколько минут перед моими глазами предстало стрельбище, на котором тренировались солдаты в зеленых и красных беретах. В красных были вьетнамцы.

– Похоже на учебу в академии, – заметил я, через плечо провожая взглядом проносившееся мимо стрельбище.

– Смотри, шею свернешь. Это не для гражданских глаз.

Вскоре мы достигли группы деревянных строений и остановились возле столовой. Войдя в нее, Де Порта сразу же поинтересовался, что я буду пить: кофе или чай со льдом? Я предпочел второе.

– Давно не виделись, Джесс, – сказал я, прихлебывая ледяной напиток. – Я слышал, что ты занимаешься чем-то подобным, но никто в точности не знал где.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Мало-помалу кое-какие детали складываются в целую картину. Один из парней случайно – он просто забыл, что я всего лишь писатель – продемонстрировал мне склад в Сайгоне. Ну знаешь, где хранится оружие, одежда, оборудование, приобретенное в странах коммунистического блока либо в нейтральных странах. Так что если диверсантов и поймают, то никто не сумеет доказать причастность Штатов.

Де Порта кивнул, но промолчал.

– Сдается мне, что парни на стрельбище способны стрелять из любых систем оружия.

Де Порта в ответ только пожал плечами.

– Что это за место, Джесс? Подпольная операция против Вьетконга?

В столовую вошел какой-то вьетнамец и о чем-то спросил у Де Порта на своем языке. Тот ответил.

– О, я забыл, что ты превосходный лингвист, Джесс. Ты разговаривал с банаром?

– Угу. Я знаю банарский, вьетнамский и парочку других горных диалектов.

– Можно мне отправиться с тобой, Джесс?

– Куда? – с невинным выражением лица удивился он.

– Туда, куда вы все собрались.

– Мы ничего особенного не планируем.

Кроме того, боюсь, что гражданским, – тут он ухмыльнулся, – не положено знать о наших операциях.

– Ты не мог бы показать мне базу? – поинтересовался я. – Слушай, я обещаю: единственные, кому я все выложу, это только вьетконговцы.

Де Порта расхохотался.

– О'кей, – сказал он. – Хорошо, поездим немного.

 

* * *

 

Этот рассказ будет о вьетнамо-американском спецподразделении, ведущем партизанскую борьбу. Операция, в которой мне довелось участвовать, демонстрирует, как профессионализм членов отряда подчинялся единой цели.

Сам я не присутствовал при фактическом проведении операции по вполне понятным причинам. Это был сверхсекретный рейд, и дилетант мог просто повредить успешному завершению операции.

Когда в начале декабря я прочитал заметку о трагической катастрофе военного самолета, на котором было смешанное спецподразделение, состоящее из тридцати вьетнамцев и двух американцев, меня она заинтересовала. У всех у них были парашюты, но сбитый самолет взорвался и никто не уцелел. Но насторожило меня совсем другое: что правительства Вьетнама и Штатов отказались давать какие-либо комментарии по данному вопросу. Позже, воспользовавшись информацией из разных источников, мне удалось восстановить, как мне кажется, картину трагедии. Тайна, которая окружала эти события, говорила о том, что миссия самолета была секретной. Нечто подобное же выполнял и Де Порта со своими ребятами.

 

* * *

 

Капитан Джесс Де Порта сидел в кабинете и слушал полковника Фолкштаада из особого отдела Сайгона.

Вместе с Де Порта здесь присутствовали командир и штабисты спецбазы. У стены на длинной скамейке сидели двадцать отобранных для задания рядовых – зеленые береты. Зрелище было довольно необычное: азиаты в американской форме защитного цвета.

Нордического типа полковник расхаживал по кабинету и воодушевленно выговаривал солдатам:

– Солдаты, вас продержали в изоляции неделю. Это было необходимо. Теперь же я посвящу вас в изменившуюся политическую ситуацию, которая вынуждает нас действовать раньше, чем мы предполагали.

Диверсанты подались вперед.

– В настоящий момент ситуация в Сайгоне представляет собой, откровенно говоря, полнейшую неразбериху, – кисло улыбнулся полковник Фолкштаад. – Гражданское правительство премьер-министра Хонга не способно удержать контроль над ситуацией. Буддисты бесчинствуют на улицах, студенты идут на поводу у марксистской агитации, а разведка сообщает, что Вьетконг готовится к проведению крупнейшей операции в Южном Вьетнаме. Мы уже и так уронили свой престиж, когда малочисленные, разрозненные вьетконговские партизанские группы с помощью минометов уничтожили наши бомбардировщики в Бьенфу.

Полковник сделал паузу и обвел всех присутствующих взглядом. И продолжил:

– После стольких поражений нам надо срочно что-то предпринять. Мы нанесем решительный удар по месту жительства.

По комнате пробежал шепоток. Полковник предостерегающе поднял руку.

– Я знаю, знаю. В прошлом у нас было довольно много неудачных попыток организовать партизанскую войну против коммунистов. Я ничего не хочу сказать плохого про наших вьетнамских союзников, но до настоящего момента все их усилия окончились плачевно, а большинство диверсантов либо убито, либо взято в плен. Сейчас же нам надо разработать совместную американо-вьетнамскую операцию под командованием американцев.

Полковник придвинулся к настенной карте:

– Мы остановили свой выбор на индустриальном районе, где бдительность весьма высока. Вы прекрасно знакомы с информацией об этом районе и прекрасно понимаете, насколько он важен для коммунистов. Электростанции, на севере района действуют военные заводы, которые выпускают китайские аналоги американского и русского вооружения. Вьетнамцы уже три раза пытались безуспешно проникнуть в этот район. Все провалено. Заданный район служит важнейшим плацдармом для проникновения вьетконговских сил в Южный Вьетнам. Если операция удастся, то она нанесет колоссальный ущерб силам противника, намного больший, чем при бомбежке. Она станет первым успешным партизанским рейдом, и это очень важно.

Полковник Фолкштаад ткнул ручкой в центр красного круга на карте.

– Вот он, Хонг Монг, наиболее значительный город в радиусе сотни миль. Здесь электростанция, построенная русскими и китайцами, она снабжает энергией всю провинцию. Причините ей значительный ущерб, и мы докажем нашу способность поразить любой объект на территории коммунистического Вьетнама, включая и Ханой.

Неизвестно когда, но по всей видимости скоро, начнется новый раунд переговоров. И нам бы хотелось вести их с напуганным и потрясенным Ханоем. Ваша задача: показать Хо Ши Мину, что мы способны разрушить промышленное производство, транспортные пути, уничтожить лидеров. Ваша операция – под кодовым названием "Падающий дождь" – откроет дорогу для проникновения пятидесяти, а может, и ста партизанских отрядов в Северный Вьетнам. Мы нагнетем атмосферу подозрительности и страха у правителей Ханоя.

Полковник Фолкштаад замолчал и обвел взглядом собравшихся на скамейке "азиатов".

– Коммунисты никогда не смогут доказать роль Штатов в этой операции. Вы все, собранные здесь, не европейского типа. Вас снабдят соответствующим вооружением. Конечно, Ханой поймет, кто стоит за операцией, но доказать будет невозможно. А если они кого-то и возьмутся обвинять, то это только продемонстрирует их слабость. – Полковник на секунду замолчал. – Вот и все, что я хотел вам сказать. Желаю вам всем удачи. Операция "Падающий дождь" всецело зависит от вас.

– Благодарю вас, сэр, – сказал Де Порта. – Мы выполним свою работу.

Полковник Фолкштаад опустился на стул рядом с полковником Лангстоном, командиром спецбазы, а седой майор прошел на место Фолкштаада.

Майор Фрали, ветеран многих боев, возглавлял оперативную часть штаба секретной базы. Все, что касалось деталей операции, находилось в его прямом ведении.

– Все верно, – подтвердил он слова полковника Фолкштаада. – А сейчас проанализируем все детали операции "Падающий дождь".

Он передвинулся к рельефной карте Индокитая в стороне и положил ладонь на изображение горного хребта возле большой долины.

– Зона операции будет находиться здесь. Капитан Де Порта, пожалуйста, начинайте.

Де Порта прошел к карте.

– Мы проникнем в зону в двадцать три ноль-ноль в этом месте, – показал он. – В месте приземления нас встретит майор Люк, который уже целый месяц работает с таями, среди которых мы будем жить. Каждый десантник знаком с майором Люком визуально. Наша задача – организовать базу для операции в районе восьмидесяти миль с севера на юг и двадцати – тридцати миль с востока на запад. Как только мы организуем базу в центре обозначенной зоны, мы свяжемся с подпольем в Хонг Монге. Город расположен в пятнадцати милях от места приземления. Мы разошлем патрули для создания временных убежищ. Как только они будут готовы, мы вызовем боевые подразделения под кодовыми названиями "арти" и "олтон".

Де Порта кивнул капитану Сэмпсону Бэкингему, грузному негру во втором ряду, являвшемуся командиром "олтона". Потом его взгляд упал на капитана Виктора Л ока, командира "арти". Лок был чистым англо-саксонцем, но его искусственно окрашенная кожа и карие глаза помогали ему слиться с остальными "азиатами".

– Когда "олтон" и "арти" прибудут, наша оперативная группа получает кодовое наименование "бэт кэт". Мы начнем операцию, как только "арти" и "олтон" будут готовы нанести удар по выбранному объекту. И тогда, сэр, мы заставим дядюшку Хо броситься к своей мамочке. Майор Фрали, стоявший рядом с Де Порта, отозвался:

– Хорошо. Такова общая картина. Теперь вы, капитан Смитт.

Брикли Смитт, оперативный помощник "бэт кэта", медленно поднялся. Хотя он и был типичным европейцем, но глаза и кожа у него были темные, к тому же он отрастил длинные курчавые волосы, черные как смоль. Де Порта остановил свой выбор на Смитте не только из-за его профессионализма, но еще и потому, что он чувствовал – Смитт готов был пожертвовать жизнью, лишь бы обеспечить операции полный успех.

– Нашей первой задачей будет вывезти из гор майора Люка. Для этого мы расчистим посадочную площадку для У-10. Затем мы выкрадем губернатора провинции в Хонг Монге – Фам Сон Ти.

Ти является самым значительным лицом в зоне операции. Все другие руководители теоретически равны по положению, а фактически повинуются только ему. Это старый революционер, который командовал полком в войне против французов и проявил себя ярым коммунистом. Он единолично принимает все решения и повинуется только Ханою. Его похищение станет серьезным ударом для коммунистов.

Смитт нагнулся и поднял со своего сиденья набросок вьетнамца с густым ежиком черных волос.

– Это Фам Сон Ти. Как только мы прибудем на место, Тонг, – Смитт указал на вьетнамца во втором ряду, – немедленно займемся разработкой деталей похищения мистера Ти. Как только он попадет к нам в руки, мы перешлем его на базу для допроса о методах руководства коммунистического Вьетнама и о том, какие меры они предпринимают против диверсантов – главная наша головная боль.

Не останавливаясь, Смитт продолжил свои перечисления.

– Третьей задачей является осуществление физического уничтожения комиссаров в зоне нашего действия.

Фрали кивнул, и Смитт сел.

– Лейтенант Во, – позвал Фрали. – Вы с сержантом Оссидианом возглавляете разведку. Каковы ваши задачи?

– Мистер Тон, – сказал вьетнамец, – уроженец Хонг Монга, который дезертировал при первой же возможности. У меня тоже есть связи в Хонг Монге. Тон принадлежит семье католиков, потерявшей свою собственность, когда коммунисты захватили власть. У Тона есть двоюродная сестра Квандра. Она торгует героином. Насколько нам известно, у нее есть доступ к Ти.

Лейтенант Во прекрасно знал английский и был явно рад козырнуть своими способностями перед американцами.

– У Квандры есть брат Фам, он тоже ненавидит коммунистов, они оба нам помогут.

Майор Фрали кивнул.

– Оссидиан, что у вас?

– Наши сведения по таям, с которыми нам предстоит жить, не полны, – отозвался сириец. – Вождь Мук Чон был сержантом во французской армии три или четыре года. Мой источник сведений присутствует здесь, Крэк, – Оссидиан, показал на тая, сидевшего рядом с ним, – был вместе с Мук Чоном в армии. Он появился у нас год назад, заверив нас, что его сородичи хотят помогать нам бороться против коммунистов. Деревня Чона, как и большинство других, выращивает опиумный мак, и мы надеемся воспользоваться его каналами для борьбы против коммунистов. – И дальше Оссидиан описал район и те задачи, которые нам предстояло решать на месте.

Одного за другим Фрали опросил всех присутствующих. Под конец он представил майора Копитца, снабженца, который должен был позаботиться о соответствующем обмундировании и вооружении.

После окончания совещания все начали потихоньку расходиться, когда капитан Лок и капитан Бэкингем подошли к Де Порта.

– Джесс, – обратился Бэкингем, – ты уж не забудь нас. Мы, конечно, профессионалы, но сколько же можно держать людей в изоляции?

– Не волнуйся, Сэм, – пообещал Де Порта. – Дело стронулось с мертвой точки, и теперь я вас вытащу отсюда в два счета.

Подошел майор Копитц.

– Готовы отправиться со мной на склад, капитан?

– Так точно.

Вместе с десантниками они прошли через солярий, в котором загорали солдаты, втирая в кожу специальную жидкость, мимо штабных комнат и кабинетов разведки, направляясь на склад.

Люди Де Порта провели остаток дня, подгоняя снаряжение. Ни одна из вещей не была сделана в Америке, начиная от носков и заканчивая вооружением. Сержант Родригес и капитан Смитт целых три недели подбирали взрывные устройства. Сержант Фрэнчи Пьероу заготовил походные аптечки из лекарств, доставленных из стран восточного блока. Кое-какие из американских препаратов были размещены в пузырьках иностранного происхождения. Ашот Эверетт, радист, проделал то же самое с рацией. За всем этим бдительно следил сержант Арлингтон Матриг. Он особенно позаботился о том, чтобы Крэк и Манонг были снабжены всем необходимым.

Оружие тоже было чужим, только два карабина М-1 и два миномета были американского производства. Но их в таком количестве продавали за прошедшие годы, что ничего подозрительного в этом не было.

Уже наступил вечер, когда все получили парашюты восточногерманского производства. Всем дали несколько часов для отдыха, а затем предстоял вылет на С-46 без опознавательных знаков.

 

* * *

 

Летчик-пилот первого класса Куницки вздернул над головой руки с растопыренными пальцами. Де Порта кивнул: десять минут готовности. У него засосало под ложечкой, когда он глянул в черный проем открытой двери. За бортом проплывала кромешная тьма. Несмотря на внутренний страх, Де Порта держал себя в руках и полностью контролировал ситуацию.

Он оглянулся на свою шестерку. Все сидели молча, положив руки на запасные парашюты. Кто-то смотрел прямо перед собой, кто-то – на кабель, натянутый над головами. Очень скоро все они встанут, прицепят к нему карабины вытяжных парашютов и один за другим нырнут в темноту ночи за бортом.

Сидевший напротив капитан Брик Смитт перехватил его взгляд и кивнул. Легкая улыбка коснулась его губ. Де Порта согрело то чувство уверенности, которое он испытывал в своем помощнике.

У него подобралась хорошая команда. Шесть месяцев Де Порта обучал их всему, что знал сам о партизанской войне, когда сражался с японцами на родных Филиппинах с 1942 по 1945 год. В свою очередь он и сам кое-чему учился у своих подчиненных. Сержант Родригес был настоящим гением по взрывным устройствам. Старший сержант Матрик был мастером по рукопашному бою, и он показал своему командиру несколько приемов, как справиться без оружия с противником, который значительно крупнее тебя самого. Фрэнчи Пьероу заслужил репутацию прекрасного военного медика, ему не раз приходилось, проводя операцию, тут же отстреливаться и забрасывать противника гранатами, и, конечно, трудно было найти более опытного радиста, чем сержант Эверетт.

Да, Де Порта знал, что у него прекрасная группа. На этот раз у него была возможность действовать самостоятельно. Хотя многим было вполне очевидно, что вьетнамцы не справляются с Вьетконгом, госдепартамент США поддерживал прежнюю позицию, и последнее слово при решении любых сложных дел всегда оставалось за вьетнамским командованием. Это делалось с единственной целью – подчеркнуть, что американцы присутствуют здесь только в качестве военных советников.

Что же касалось этой деликатной и тонкой операции, то американское командование просто настояло, чтобы спецподразделениям предоставили полную свободу действий.

Сержант "Ски" открыл дверь кабины, пилот вел самолет галсами, чтобы сбить с толку вражеские радары. В горах, там, куда они направлялись, работал радиомаяк, и выйдя на него, пилот развернется в зону высадки, подготовленную майором Люком.

Наступал самый сложный и опасный момент операции – высадка десанта в полной темноте ночи. И хотя все были готовы к любым неожиданностям, все зависело от людей на земле: внизу могли оказаться вьетконговцы или площадка для высадки могла быть непригодной и неподготовленной как следует.

Самолет резко пошел на снижение. Времени оставалось мало. После разворота в их распоряжении будет всего минута, и они окажутся в зоне высадки. Де Порта не отрываясь вглядывался в силуэт "Ски", который по микрофону переговаривался с пилотом. Потом поднял одну руку, растопырив пальцы. Пять минут.

Брик Смитт напряженно вглядывался в холодную тьму за бортом в проеме двери справа от его командира. Несмотря на все тренировки, его не покидало чувство страха перед высотой и пустотой, которая каждый раз открывалась перёд ним во время прыжка. И каждый раз его сердце бешено колотилось, а по спине бегали мурашки. И хотя Смитт за эти шесть месяцев тренировок успел сделать больше семидесяти прыжков, это чувство страха так и не хотело его покидать. Он знал, что оно не пройдет у него даже и после трехсотого прыжка, поскольку человек чисто психологически не приспособлен к подобным высотам. Но сейчас он боялся меньше всего, его вообще мало волновало, что с ним станет потом, выживет он или нет.

Смитт положил руку на ствол чешского автомата. Если на посадочной площадке их ждут вьетконговцы, то, по крайней мере, он не станет для них подсадной уткой. Уж он-то сумеет утащить с собой на тот свет парочку комми. Если же его только ранят и он больше не сможет сражаться, то на запястье в искусственной бородавке на всякий случай у него запрятана капсула с ядом.

Он пытался утешить себя мыслью, что не у него одного жена подала на развод, пока муж воевал во Вьетнаме. Но в душе все равно скребли кошки.

Смитту было жалко остальных своих спутников. Все они просто хотели выполнить свою работу, выжить после этой опасной передряги и вернуться домой к семьям. Но судьба бывает коварна. Через несколько минут все они могли погибнуть или, что еще хуже, скитаться без поддержки, пищи и оборудования по враждебным джунглям, кишащим вьетконговцами. Смитт почувствовал прилив бодрости. Что бы ни случилось, маловероятно, что он выживет. Ему не терпелось поскорее выпрыгнуть с парашютом, добраться до земли и начать действовать.

Смитт вдруг заметил, что Де Порта стоит и что "Ски" показывает три пальца. Самолет выровнялся, пора передвигать тюки со снаряжением к двери. Он подтащил ближайший к люку, чтобы потом его можно было легко вытолкнуть.

Де Порта пристегнул карабин к тросу, все остальные последовали его примеру. Капитан Смитт и сержант Пьероу у одной двери, Де Порта и сержант Матрик у другой. Все они караулили наготове возле тюков. Над дверью в кабину вспыхнула красная лампа. Де Порта высунул голову в проем двери. Ветер бил ему в лицо. Не обращая внимания, он, прищурившись, пытался различить в кромешной тьме внизу, далеко под крыльями, букву "L".

– Одна минута! – донесся откуда-то крик.

Внезапно впереди по курсу замерцали огни. Длинная полоса огня указывала направление высадки. Как только они подлетят, можно выбрасывать тюки. Дальше все произошло в лихорадочном темпе. Понадобилось всего несколько секунд, чтобы выкинуть тюки, потом Де Порта почувствовал, как его хлопнули по спине и сообщили, что двое с тюками уже прыгнули. Он только успел крикнуть в ответ "о'кей" и выпрыгнул сам. Подождав положенные несколько секунд, он поднял взгляд, чтобы убедиться, что основной парашют вышел. Его дернуло, парашют расправился, и дальше он поплыл в полнейшей тишине. Не слышно было даже рокота самолета. Он огляделся и заметил, как рядом и вверху еще раскрываются парашюты на фоне звездного неба.

Самолет удалялся. Еще минут пять он будет лететь по этому же курсу, чтобы радары не смогли точно установить место высадки, а потом повернет на базу. Отлично, теперь как там встретят их на земле? Пароль семерка. Впрочем, от него было мало проку, особенно если внизу их поджидают вьетконговцы.

Земля приближалась. Согнув ноги в коленях и расслабившись, Де Порта ждал. Он налетел на какой-то куст и вскочил. Он едва начал собирать стропы, когда на него навалились трое солдат. Де Порта поднял четыре пальца. Один из них показал три. Де Порта вздохнул с облегчением. Он слышал несколько глухих ударов, остальные парашютисты благополучно приземлились.

Солдаты провели Де Порта к месту сбора. Там его уже поджидал вьетнамец в черном обмундировании. Как это ни странно, он был на несколько дюймов выше Де Порта, это несколько удивляло.

– Мы рады видеть вас живым и здоровым, капитан Де Порта, – сказал вьетнамец.

– Взаимно, майор Люк, – отозвался капитан. – Вы прекрасно обозначили зону высадки.

– Подождем, пока все не соберутся здесь, – сказал Люк. – А потом нам предстоит трудный марш-бросок. Но, по крайней мере, вам не придется нести с собой амуницию. Помощников тут достаточно.

Появился капитан Смитт, и майор Люк поприветствовал его. Когда же все наконец собрались и четыре тюка были распределены между носильщиками вместе с вещмешками, они выступили в поход, оставив майора Люка. Тот должен был на рассвете уничтожить все следы их пребывания здесь.

Крэк побеседовал с майором Люком и затем догнал Де Порта. Высадка, как и планировалось, была произведена в полночь, и теперь им предстоял четырехчасовой бросок до первого убежища.

Носильщики с тюками и поклажей сразу же двинулись вперед привычной тропой, а Де Порта и Крэк то и дело сверяли свой маршрут по компасу. Первый час они все время взбирались в гору, и когда, по подсчетам Де Порта, они прошли километров шесть, то решили передохнуть. Воздух в горах был прохладный, и хотя люди Де Порта отличались завидной выносливостью и к тому же ничего не несли, но все-таки обрадовались привалу.

В конце концов утомительный марш закончился вблизи вершины горы. В этот смутный, предрассветный час Де Порта различил очертания типичной горной деревушки. Все дома стояли на сваях, темные и покосившиеся от времени. Крэк отошел от командира, чтобы приглядеть за тем, как размещается груз.

В красном свете потухающего костра перед одним из домов Де Порта заметил согбенного старика в набедренной повязке. Согнувшись в три погибели, он сидел на корточках, зябко кутаясь в ветхое дырявое одеяло. Старик поднялся, внезапно из темноты рядом с ним появился Крэк и подвел его к Де Порта.

Это был вождь Мук Чон. Говоря по-французски, он поприветствовал Де Порта в своей деревне. С явной гордостью вождь объявил, что сражался вместе с французами в 1952 году. Он подчеркнул, что в их деревне жили французы много-много месяцев.

Крэк прибавил, что не только деревня Мук Чона, но и многие другие постоянно перекочевывали с места на место, стараясь избежать преследования войск коммунистов. Тем не менее правительство Демократической Республики Вьетнам не оставляло своих попыток прижать их всех к ногтю.

Мук Чон махнул в сторону бамбукового дома, под которым разместили припасы.

– Можете поселить ваших людей там, – сказал он.

Крэк предложил, чтобы Де Порта пошел с Мук Чоном к его дому. Там они уселись у догоравшего костра, и вождь принялся греть озябшие руки. И хотя вьетнамцы, как все азиаты, не любят сразу говорить о делах, горные племена в этом отношении сильно отличались от них. Поэтому Де Порта сразу же принялся вводить вождя в курс дела.

– Мы обучим и вооружим всех в твоей деревне, чтобы сражаться с вьетконговцами и жителями долин, – начал Де Порта.

– Мы ненавидим Вьетконг, – прервал его оживленно Мук Чон. – Они крадут наш опиум, норовят забрать нашу молодежь в армию и заставляют платить налоги.

– Ничего, все переменится, – объявил Де Порта. – Но для начала вам надо стать сильными. Мы подыщем местечко подальше от деревни и примемся обучать людей.

Мук Чон покачал головой.

– Нет. Мои люди знают, как сражаться. Они получат оружие, они будут сражаться. У нас нет времени на учебу. Мы должны работать в полях, выращивать рис, маниоку и ухаживать за маком.

– Но их надо учить.

– Я служил во французской армии. Я знаю, как надо сражаться. Мои люди последуют за мной. Только дайте винтовки.

– Но они же не знают, как пользоваться ими.

– Достаточно будет дня здесь, в деревне. Они научатся, – возразил Мук Чон. – Мужчинам надо работать в полях.

Де Порта прибег к последнему средству: переключившись с французского на тайский, он сказал:

– Мы прибыли сюда, чтобы помочь сражаться с Вьетконгом. Мы предоставим вам оружие, боеприпасы и деньги на оплату тех, кто воюет. Но твои люди должны учиться.

Сидевший на корточках вождь даже перестал привычно раскачиваться, когда услышал, как пришелец заговорил на его языке. После продолжительного молчания он сказал:

– Ты говоришь на языке таев, это хорошо. Но как быть с урожаем?

– Половина мужчин обучается, другая половина работает в полях.

Мук Чон невозмутимо раскурил трубку.

– Сейчас самое время, когда мы собираем маковый сок.

– Мы заплатим. Вам не потребуется собирать мак.

– Нет, – воскликнул Мук Чон. – Маковые плантации погибнут, если мы не будем ухаживать за ними. И тогда, когда вы уйдете, у нас не будет опиума на продажу.

– Половина твоих людей работает в полях, другая половина обучается, – упорствовал Де Порта. – Мы заплатим больше, чем вьетконговцы. А если у мужчины есть жена или дети, мы приплатим еще. Платить будем местной валютой.

Чон прикрыл глаза и принялся раскачиваться из стороны в сторону, попыхивая трубкой.

– Когда состоится первая выплата?

– Когда мужчины будут завербованы и получат звания.

– Скоро рассветет, – сказал Мук Чон с легким оживлением. – Мы можем приступить к вербовке.

– Твои люди лояльны? Колеблющихся нет? Если хоть один предаст нас, вся операция полетит к черту.

– Никто из таев, таек и детей не предаст эту деревню, – сердито возразил Чон, глаза его гневно полыхнули.

Чувствуя, что задел вождя за живое, Де Порта продолжал:

– Как вождь, Мук Чон, ты станешь полковником тайской армии, которую мы организовываем. И мы заплатим тебе больше, чем коммунисты платят своим полковникам.

Де Порта вынул из кармана три серебряные пуговицы, которые означали ранг полковника во Вьетнамской армии, и протянул их Чону.

– Как только мы распакуем снаряжение, ты получишь новую форму.

Чон взял протянутые ему знаки различия и уставился на сияющее серебро на его бронзовой ладони.

– Как у твоего советника, у меня тоже будет ранг полковника, – продолжил Де Порта. – После недели обучения мы определим, на что способны твои люди, и присвоим им соответствующие звания.

Мук Чон, казалось, был доволен, но Де Порта понимал, что было бы ошибкой сейчас настаивать на чем-то большем.

 

* * *

 

Женщины, принялись готовить утренний завтрак, и запахи поплыли по всей деревне.

– Полковник, – сказал Де Порта, – мы прихватили с собой походные пайки. Но нам хотелось бы покупать свежую провизию у вашей деревни.

Чон всем своим видом показывал, что такое обращение ему по душе.

– Я пришлю женщин приготовить завтрак для твоих людей. А моя жена и дочь приготовят завтрак для нас с тобой.

– Благодарю, полковник. – Де Порта глянул в сторону дома, который занимали его люди. – Я посмотрю, как идут дела, и вернусь.

Сержант Матрик сидел в дверях, свесив ноги, со шведским автоматом на коленях. Капитан Смитт осматривал тюки.

– Скоро подойдут женщины и приготовят завтрак, – сообщил им Де Порта.

– Нет уж, спасибо, я пару дней посижу на пайках. К еде таев еще надо привыкнуть.

– Верно, – согласился Де Порта. – Брик, ну а мы с тобой пойдем рискнем нашими желудками.

Де Порта и Смитт прошли к дому Мук Чона. Крэк уже сидел на корточках возле вождя.

– Полковник Чон, позвольте представить. Мой помощник, лейтенант-полковник Смитт.

Смитт залихватски отдал честь, вождь ретиво вскочил и тоже отсалютовал.

– Для меня это большая честь, полковник, – сказал Смитт по-французски.

– Нет, это я польщен.

Тут же возились жена Чона с дочерью. От старой женщины веяло достоинством. Она была хрупка и выше, чем большинство тайских женщин, ростом почти с Де Порта.

Дочь Мук Чона Люй была симпатичной, грациозной девушкой лет двадцати пяти, с тщательно расчесанными волосами, с кожей намного светлее, чем у большинства местных женщин. Ее груди выпирали из-под шали, в которую она была закутана. В ее осунувшемся лице и больших глазах Де Порта заметил печаль. С какой трагедией она столкнулась на этой несчастной земле?

– Вы будете завтракать? – спросила она по-французски.

Оба офицера ответили согласием.

Люй вскоре вернулась с двумя мисками дымящейся похлебки, в которой плавали большие куски мяса, и поставила их перед Смиттом и Де Порта. Жена Чона принесла большую миску вареного риса.

В супе чувствовался какой-то странный привкус, но голодным американцам он показался довольно питательным. – Этот суп просто прелесть, – заметил Смитт, прожевывая кусок мяса. – И мясо мягкое.

Де Порта согласился и заметил:

– Они предпочитают отбивать его естественным путем. Требуется не менее двадцати минут, чтобы забить животное насмерть для приготовления пищи.

Люй присела возле Смитта.

– Вам нравится? – спросила она.

– Прекрасно. Что за мясо?

– Обезьянье, – с гордостью отозвалась Люй. – Мы собирались приготовить собачатину, но майор Люк предупредил, что будут американцы, и я приготовила обезьянину взамен. – Люй взглянула на Де Порта. – Ведь вы американец, полковник?

– Да, американец по происхождению. Но, как и ты, родился в Азии. Тебе приходилось слышать о Филиппинах?

– О, да, у моего мужа было много карт. – Ее лицо затуманилось. – Мой муж – француз, он с тремя солдатами жил здесь почти целый год.

Смитт бросил взгляд на Де Порта.

– Ее муж, должно быть, был членом коммандос. Они пытались сделать то, за чем нас сюда послали. Коммунисты ненавидели их.

Де Порта обратился к Люй:

– Твой муж был из коммандос?

Ее глаза просияли, и она энергично закивала.

– Не думаю, чтобы многие из них смогли выбраться живыми из Вьетнама. – Де Порта пихнул Смитта локтем и продолжил: – Но нам нечего волноваться. У нас прекрасная поддержка.

– А что случилось с ее мужем, Крэк? – спросил Смитт.

Люй опустила глаза. Крэк лениво пожал плечами.

Де Порта ответил Смитту на английском:

– Племя заставило Мук Чона выдать его и трех солдат коммунистам после окончания войны в обмен на полное прощение этой деревушки.

– Откуда ты знаешь?

– Командиру положено знать все.

– Ты уверен, что они не выдадут нас?

– За эти десять лет много изменилось. Наши специалисты уверены, что таи останутся преданными нам до конца. – Де Порта поднялся и посмотрел на розовое рассветное небо. – Ближайшие дни у нас будет много работы. Я думаю, нам надо сейчас выспаться. В полдень мы можем начать официальную вербовку.

 

* * *

 

Жара и прямые лучи солнца, заглянувшие сквозь дверной проем, разбудили Де Порта. В двери сторожил лейтенант Во, все остальные только начали просыпаться. Де Порта направился к двери, на ходу стягивая свитер. Во сообщил по-английски:

– Майор Люк только что вернулся. Он у вождя.

Де Порта нашел всех их у вождя, который уже успел нацепить свои знаки различия на черную поношенную рубашку.

– Хорошо, что я остался, – сообщил Люк, увидев Де Порта. – Мы там сильно наследили, ничего не скажешь. Мы прибрались, так что теперь вьетконговцы ничего не заметят.

– Вам надо возвращаться на базу, майор Люк. По вас там соскучились, – сообщил Де Порта. – У вас нашлось время подыскать площадку для самолета?

– Все сделано, – кивнул Люк. – Я уж и не чаял, как отсюда вырваться. Надоело.

– Ну, мы постараемся провернуть все как можно быстрее, – пообещал Де Порта. – Ну а теперь давай запустим наш цирк в действие.

К концу дня часть хижины, где они квартировали, была отгорожена для медсанчасти. Сержант Пьероу и его вьетнамский помощник Лин прорезали новую дверь и построили настоящую лестницу. Полковник Чон, щеголявший в новенькой форме, велел всем мужчинам деревни пройти медицинское обследование. В общей сложности людей набралось на две роты. Люй первой пришла в санчасть. Она привела десятилетнего мальчишку, чье тело покрывали сплошные багровые язвы. После тщательного осмотра Фрэнчи подарил Люй медицинское мыло.

– Отведи его к ручью и вымой, – наставлял он ее по-французски. – Затем приведи обратно.

– Мерси, месье, – сказал мальчик.

– Ты говоришь по-французски?

– Д<