Опера и русский хоровод 7 страница

Тем не менее и дилетантская концептуальная деятельность мешала надиудейскому предиктору, поскольку оказывалась достаточно часто эффективной, а в случае России поставила даже саму экспансию конгломерата на грань опрокидывания. Мешал сам принцип неограниченной монархии, поскольку, если монарху концепция пришлась по душе, то остановить изполнение концепции в целом в верноподданном обществе может только смерть монарха; но и то лишь на какое-то время, поскольку о хорошей концепции рано или поздно напомнят наследнику, а непрерывный[74] дворцовый переворот (как в России XVIII — XIX вв.), не позволяет изпользовать ресурсы страны в интересах конгломерата должным (с точки зрения его заправил) образом. Кроме того, в абсолютной монархии существует ГОСУДАРЕВА ТАЙНА, известная монарху и ближайшим его сподвижникам, доступ к которой затруднён для межрегиональной мафии и которая представляет для неё опасность.

Обе эти проблемы решаются введением парламентаризма: во-первых, парламент только штемпелюет представленную ему концепцию; в толпе этой говорильни победит та концепция, какую представляет демагог с более широкой глоткой и мафиозной поддержкой; во-вторых, как было показано ранее, государственные тайны — тайны от народа, но не от межрегиональной мафии, а ГОСУДАРЕВА тайна в условиях парламентаризма уже не государственная тайна; она вытеснена в сферу семейной жизни монарха. Президентская же тайна случайна и живёт не дольше его полномочий: 10 лет — максимум, а потому угрозы для наиболее важных низкочастотных процессов большой продолжительности не представляет.

По этим причинам и произошел переход к парламентаризму. Он произходил всегда и всюду в интересах межрегиональных сил в периоды проявления в жизни общества концептуальных ошибок самодержавных дилетантов. При этом монарху в лучшем случае отводилась либо роль символа нации или государственности, как это устроилось во всех конституционных монархиях Европы; либо, в худшем случае, роль изкупительной жертвы за “преступ­ле­ния” национального самодержавия против “богоизбранного” племени биороботов и его каменноголовых братьев-масонов, как это произошло во Франции, Австро-Венгрии, России.

Парламент же к концептуальной деятельности не способен. Это всего лишь машина голосования и изучения мнения толпы, допущенной надиудейским предиктором к парламентской “власти” продажными средствами массовой информации. Подлинная концептуальная деятельность не терпит ни толпы, ни пятиминутного регламента выступлений в прениях. Давать же каждому толпарю по полтора часа на словоблудие, с точки зрения предиктора, нецелесообразно: дурь отдельных “парламентариев” и “парламен­та­риз­ма” в целом видна будет сразу. Опыт показывает, что при смене партийного состава правительства в парламентских странах меняются только высшие чиновники государственного аппарата, а основной штат министерств и департаментов, который, собственно, и занят управленческой (изпол­нительной по отношению к концепции) деятельностью, остаётся на своих постах, что обеспечивает преемственность процесса упра­вле­ния в структурах государства после перевыборов. Вне структур государства преемственность политики на больших интервалах времени обеспечивается мозговыми трестами партий; а с образованием единого народнохозяйственного комплекса — взаимной зависимостью различных отраслей народного хозяйства друг от друга. Это ведёт к тому, что, приведя к власти “свою” партию, выигравшая группировка капиталистов просто вынуждена учитывать и интересы проигравшей группировки капиталистов. А поскольку весь национальный капитал в Евро-Американском конгломерате уже давно в зависимости от еврейского транснационального капитала, то в реальной политике правительства любого государства конгломерата отражаются прежде всего интересы высшего надиудейского масонства. С формированием транснациональных корпораций государственные структуры в конгломерате вообще низводятся до уровня их слуг, призванных обеспечить несколько более, чем возпроизводство и обучение кадров для транснациональных производств. Отсюда и разкрытие границ для удешевления местной рабочей силы за счёт пришлой и коктейлизация национальных культур, поскольку однородным рабочим стадом проще управлять. Это называется общеЕВРопЕЙСКИЙ дом (тоже пример взаимной вложенности понятий).

Таким образом, за две тысячи лет надиудейское знахарство в НАЦИОНАЛЬНЫХ обществах избавилось от профессиональной концептуальной деятельности и профессиональной программно-адаптив­ной деятельности на высших постах государственных структур, вынеся всё это за кулисы парламентов в масонские ложи, осуществляющие директивно-адресное диктаторское управление внешне демократическими институтами, открытыми для всеобщего обозрения толпы.

Если разсматривать эти процессы на примере истории России, то история её — история абсолютной монархии, обеспечивавшей не более чем концептуальное двоевластие с сионо-интернацизмом, поскольку концептуальной деятельностью на дилетантском уровне занимались ограниченные Библией ближние бояре, высшее духовенство и цари в допетровские времена; а после странной ранней смерти Федора Алексеевича (старшего брата Петра I) — немцы; сначала заезжие, потом “обрусевшие”; а с екатерининских времён (если не со времён Бориса Годунова[75]) к ним присоединились каменноголовые братья-масоны — французы, австрийский еврей Нессельроде и прочие, принявшие мертвящее участие в концептуальной деятельности и государственном правлении. К мнению знахарских кланов России, осевших большей частью в простонародье (следует вспомнить комментарии к рис. 1) и которые противостояли концептуальному диктату хозяев Библии, правящая “элита” России прислушивалась далеко не всегда, да и знахари исторически достаточно часто приносили интересы народа в жертву своей узко клановой корысти. В итоге САМО-U-прав­ле­ние, подорванное крещением Руси, в его исторически несостоятельных организационных формах рухнуло в 1917 г. вполне закономерно.

Если оставить в стороне глобальный исторический процесс, то внутрироссийские причины этого явления — общий кризис толпо-“элитаризма”, статистически предопределённые “случайности” рождения монарха, возпитания его личных качеств, вступления в брак, государственно-политической деятельности и смерти.

Советский же период истории России (СССР) начинали благонамеренные дилетанты, они же — проводники чужих, враждебных народам страны концепций. Переплетение благонамеренности и враждебности по отношению к народам страны её высшего руководства — главное качество всей послереволюционной эпохи.

Однако, менее чем за двадцать лет, профессионализм правления был возстановлен. Последующим поколениям руководителей оставалось возстановить два других компонента САМО-U-прав­ления.

Общественные структуры СССР в наибольшей степени соответствовали полной функции управления в период с начала 1930‑х гг. до 1987 г. (пока их не ликвидировали “демокра­ти­за­торы”) и в некотором смысле повторяли функциональную нагрузку структур древних добиблейских государств.

Партия, ВКП (б)-КПСС, несла методологическую философию и декларировала свою руководящую роль в обществе обоснованно. Если не вся она, то высшие эшелоны её аппарата изполняли социальную функцию жречества: вырабатывали долгосрочную политику государства. Так было по крайней мере во времена руководства И.В.Сталина. Партия, как и жречество, проникала и соприкасалась со всеми слоями советского многонационального общества; проникала и в государственный аппарат, в его структуры, и тот работал под контролем высшего партийного аппарата.

Л.Д.Бронштейн (более известный под псевдонимом «Троцкий») ещё на заре советской власти высказал совершенно правильное предложение: о придании законодательных функций Госплану. Если изходить из полной функции управления, то орган концептуальной власти — Госплан — в иерархии структур государства должен стоять над органами изполнительной власти — Советом Министров и министерствами. То есть соответственно полной функции управления должен быть не Госплан при Совете Министров, а Совет Министров при Госплане, объединённом с Госкомстатом.

В СССР впервые с добиблейских времён среди множества государственных структур появился орган концептуальной власти, хотя он так и не нашел своего места в иерархии структур. Полная функция управления разпределилась своими фрагментами по следующей иерархии:

1. Политбюро.

2. Аппарат ЦК.

3. Совмин; АН СССР; Госплан; Комитеты партии в регионах; Советы.

На Советы на местах легла функция организации общественной жизни вне сферы производства под контролем партийных органов. На комитеты партии — координация производства в регионах. На аппарат министерств — управление отраслями народного хозяйства в масштабах Союза в целом. Госплан хотя и оказался юридически на уровне изполнительной власти, всё же более обслуживал потребности концептуальной деятельности Политбюро и аппарата ЦК КПСС.

Система доказала свою эффективность в годы Великой Отечественной войны и послевоенного возстановления народного хозяйства. Её главным недостатком явилась опора ИЗКЛЮЧИТЕЛЬНО на структурный способ управления производством и разпределением, хотя в общем-то ничто не мешало при её развитии дополнить структурный способ управления безструктурным.

Но работают не формы и иерархии структур, а люди в структурах. Пока в кадровом составе сферы управления были люди, помнившие и толпо-“элитаризм” царской России, и белый террор, и безпризорщину, и активность деклассированного сброда, и мародерство (об этих и прочих пороках царской России и белого воинства сейчас вспоминать “неприлично”), — система работала в целом успешно и вывела к 1953 г. страну на первое место в мире по уровню образованности населения[76] и на второе место в мире по военно-эконо­мическому потенциалу, обеспечив научно-техничес­кую самостоятельность СССР.

Достаточно высокая изполнительная дисциплина обеспечивалась убеждённостью в правоте политики ВКП(б)-КПСС в целом и только подкреплялась репрессивным аппаратом. Многое из того, что после 1953 г. сходило и сходит с рук как “ошибки” рвачей, карьеристов и предателей, до 1953 г. было бы наказуемо как вредительство. Нарушение законности и репрессии по отношению к честным, верящим в светлое будущее трудящимся во времена “сталинских” репрессий — это проявления двоевластия большевизма с библейским интернацизмом, который готовил загодя смазку для тихого и мягкого хода машины будущего — ПЕРЕСТРОЙКИ. Без этого “масла” она не только бы буксовала, но даже не сдвинулась бы с места. Смазку готовили отцы тех, кто сейчас усиленно толкает перестройку.

После 1953 г. “избиение кадров” (отстрел карьеристов, рвачей, пустоцветов) прекратили и “элитаризм” аппарата управления сделал своё дело. Если в сталинском руководстве преобладали наркомы, начинавшие свой путь крестьянами и рабочими у станка, только потом окончившие вузы, прошедшие работу мастером, директором, наркомом, то с 1950-х годов формировался новый тип “руково­ди­теля”. Со школьной или вузовской скамьи он только и умел, что произносить “правильные” речи по согласованной бумажке; работа по профессии была для него эпизодом в аппаратной карьере. В итоге аппарат управления наполнился демагогами и верноподданными узкими профессионалами; последние могли только в кулуарах тихо жаловаться друг другу, что их не слушает вышестоящее руководство и принимает неправильные решения. Философская культура была утрачена партийным руководством, а с этим руководящая роль перешла от Политбюро ЦК КПСС к Совету Национальной Безопасности США и ЦРУ.

По мемуарным източникам известно, что со Сталиным можно было даже систематически ругаться, отстаивая интересы дела, и оставаться на своём посту. Репрессии не пугали… Во времена Хрущёва и Брежнева репрессий не было (?), но ни один мемуарный източник не приводит эпизода, чтобы кто-то с ними поругался по делу и усидел в своём кабинете: вылетали задолго до того, как несогласие с “высо­чайшим” мнением обретало форму даже спора, а не то что ругани[77].

Кроме того, отдавая себе отчёт в том, что аппарат имеет тенденцию к изкажению информации при её передаче на верхние уровни иерархии с целью сокрытия своих ошибок, Сталин САМ регулярно интересовался мнением о состоянии дел не по официальным каналам аппарата, а через головы аппарата, непосредственно обращаясь к тем специалистам, кто был занят непосредственно практической деятельностью в интересовавшем его вопросе; этому же стилю работы следовали лучшие руководители той эпохи: работая в Москве, каждый из них поимённо и лично знал сотни специалистов, работавших по всему Союзу.

В после-Сталинские времена высшее руководство стало спускать по аппаратной иерархии вниз даже те вопросы, которые доходили до него непосредственно от граждан через головы низшего и среднего эшелона руководителей, полностью перестав обращаться к специалистам через головы аппарата по собственной инициативе.

Это говорит о том, что глубина обратных связей (т.е. реальный демократизм) во времена “сталинизма” была больше, чем в последующие. Таким образом, во времена “сталинизма” общественные и государственные структуры сферы управления больше соответствовали полной функции управления. Был предиктор-корректор и был программно-адаптивный модуль, и они сочетались друг с другом.

В после-Сталинские времена предиктор-корректор в КПСС деградировал. Программно-адаптивный модуль также деградировал до схемы программного управления благодаря крайне незначительной глубине обратных связей, переставших пропускать в высшие эшелоны партийной и государственной власти информацию даже О СРЫВАХ ПРОЦЕССА УПРАВЛЕНИЯ, а не то что наиболее значимую для поддержания управления на должном уровне качества информацию о ВЫЯВЛЕННОЙ возможности такого рода срывов в будущем.

Утверждения о том, что во времена “сталинизма” все жертвы репрессий безвинны — глупость; ибо безумие думать, что злые не творят зла. Во времена “сталинизма” карьеризм, не подкреплённый профессионализмом и готовностью обрести недостающий профессионализм, представлял потенциальную опасность для жизни карьериста и его близких. Когда отстрел рвачей и карьеристов прекратился, то они перешли в наступление на вершины иерархии власти и достигли успеха.

Эта публика никогда не понимала, что управленческая деятельность — труд высочайшей ОТВЕТСТВЕННОСТИ ПЕРЕД КАЖДЫМ ЧЕЛОВЕКОМ В ОБЩЕСТВЕ. Низкий профессионализм высших управленцев, неспособных обеспечить правление, в конце концов заставил их вспомнить о том, что общество должно САМО управляться, то есть без их управленческой деятельности, к которой они оказались неспособны. В этом раздувшемся САМО лежат мировоззренческие корни перестроечных преобразований государственности и системы управления народным хозяйством.

Когда же выжившее из ума САМО, не желающее управлять, сталкивается с вызванным им к жизни развалом правления, то начинается “элитарная” истерика: «…подавляющее большинство российского населения (не являющегося “элитой”: — наше замечание при цитировании) не желает знать правды (правды в кавычках, которую навязывает ему “элита”: — наше замечание при цитировании), боится её (ну это приписывание другим собственного страха; ещё Салтыков-Щедрин знал, что «мужик даже не боится внутренней политики потому, что не понимает её».: — наше замечание при цитировании)… пользующиеся авторитетом у многих людей, могут наговорить столько глупостей, сколько дурак не наговорит и за всю жизнь (просто авторитет создали — кто? — особо деятельным, сверхпроизводительным дуракам, а разсуждение по авторитету — основное качество толпаря: — наше замечание при цитировании)».

Это А.Ципко — один из бывших преуспевающих карьеристов-идеологов построения коммунизма, развитого социализма, а ныне непримиримый бичеватель прошлого и “радетель” реформ перестройки. (См. “Комсомольская правда”, 24.05.1990 г.).

Перестройка — это не возсоздание САМО-U-правления, а разрушение правления в этом триединстве, что и выливается в “парад суверенитетов”, “войну законов”, потерю управления народным хозяйством и общественной жизнью и обретает направленность весьма безрадостную как для СССР, так и для всего мира.

Причина этого — некомпетентное вмешательство Советов всех уровней в построение архитектуры структур общественного управления в сочетании с их попытками к РЕАЛЬНОМУ законотворчеству и концептуальной деятельности[78]. В парламентских “демократиях” Евро-Американского конгломерата реальное законотворчество и концептуальная деятельность проходят за стенами парламентов в мозговых трестах партий, масонства на базе университетов, клубов “элитарных” интеллектуалов и т.п., причём концептуальная деятельность, даже если она протекает в формах коллективного безсознательного, всегда предшествует законотворчеству. В парламентах (по-русски — говорильнях: раrlе «парле» — говорить, соответственно парламентарии по-русски — болтуны, говоруны[79]) произходит только представление готовых законопроектов и их чеканка и шлифовка, причём подчинённая не личному мнению парламентариев, а жесточайшей дисциплине еврейского лобби, масонских лож и политических партий. Кроме того все писанные законы — если смотреть на них с точки зрения теории управления — представляют собой три класса информационных модулей:

· алгоритмы нормального управления по какой-то определённой концепции управления;

· алгоритмы защиты управления по этой концепции от попыток осуществить в том же обществе управление по другим несовместным концепциям;

· алгоритмы снятия собственных издержек концепции, на которую работают алгоритмы нормального управления.

Но проблематика различения концепций и проявления каждой из них в форме различных фрагментов одного и того же общего всему государству законодательства — вне понимания большинства парламентариев, в силу чего они представляют собой многопартийно организованную толпу, которую пасут партийные лидеры, которых, в свою очередь, пасут действительные тайные советники и система их опекунства.

Фактором, усугубляющим безуспешность попыток реального законотворчества и концептуальной деятельности говорилен в СССР, является состав нынешнего депутатского корпуса Советов всех уровней. Они избраны толпо-“элитарным” обществом в период его кризиса. Причины любого социального кризиса лежат в том, что взгляды подавляющего большинства членов общества И ЕГО РУКОВОДСТ­ВА ПРЕЖДЕ ВСЕГО на процессы, протекающие в обществе, не соответствуют объективному характеру этих процессов и объективной направленности их течения. Поэтому большинство недовольно своею жизнью, но пагубности ПОСЛЕДСТВИЙ СВОИХ ДЕЙСТВИЙ НЕ ПРЕДВИДИТ, характера своих повседневных действий не изменяет и тем самым усугубляет обстановку. Если бы это было не так, то не разразился бы кризис.

В обществе есть мнения, отличные от господствующих мнений большинства. Часть из них ошибочна, а часть из них — мнения современных Кассандр и Лаокоонов, т.е. предостерегающе правильные. Но и из числа этих Кассандр и Лаокоонов только малая часть в состоянии разкрыть на уровне осознания причинно-следственных обусловленностей объективный характер процессов и направленность их течения и на этой основе сформировать концепцию управления по выходу из кризиса. При этом Кассандрам невозможно избежать демонстрации большинству общества его интеллектуального иждивенчества, а также невежества, продажности и рвачества “элиты” — главных причин всех неурядиц в толпо-“элитаризме”. Толпа и “эли­та” не любят всего этого: хоть рожа и крива, но они всё же предпочитают «пенять на зеркало». Толпа и “элита” любят демонстрации благонамеренности их ведущих авторитетов и взаимное их возхваление. Редко кто может признать без взрыва эмоций, что в реальной жизни он был голым королем.

Кассандра и Лаокоон нам известны благодаря двум обстоятельствам (кроме главного — гибели Трои, предсказанной ими): во-первых, Троя была маленьким городом и выступления на городском митинге было достаточно; во-вторых, они были жрецами и слово на митинге им всегда предоставлялось по их требованию.

В условиях СССР Кассандры в своём большинстве вне сферы управления — иначе бы не было кризиса. Кроме того, выступление неизвестного на городском митинге в наши дни ничего в стране не решает. Нужна многомиллионная аудитория, т.е. СИСТЕМАТИЧЕСКОЕ обращение к народу через прессу и телевидение.

В условиях толпо-“элитаризма”, даже при отсутствии официальной цензуры, редактор, режиссер-документалист, программа “Время” в целом и т.п. — это всё специалисты по изъяснению «СВОЕГО» (т.е. заказанного им) образа мыслей ЧУЖИМИ словами, — словами тех, кого приглашают в качестве экспертов-комментаторов, у кого берут интервью.

Кассандра приходит к такому и уходит, с чем пришла. Но даже, если Кассандра получает один раз многомиллионную аудиторию, то после этого до конца предвыборной кампании вы её не увидите. А если увидите, то поскольку она “ругает” бездумную толпу и её бездумных кумиров, в депутаты ей не пройти: эмоционально взвинченные толпы не прощают критики, а средства массовой информации обольют её грязью.

При этом есть и отягчающие “вину” Кассандры обстоятельства: кризис в СССР был вызван искусственно во изполнение Директивы СНБ США 20/1 от 18.08. 1948 г. Разглашение государственных тайн США и корпоративных тайн сионо-масонства наказуемо в СССР; о “социалистической законности” никто и не вспомнит, хотя будет найден и повод к наказанию, и найдено достаточно подлое средство. И приплетут статью о “национальной розни”, хотя нет таких наций: еврей, масон, сионо-интернацист. Осташвили[80] осудили незаконно: не по той статье УК РСФСР[81]. Максимум, что в ЦДЛ[82] было — хулиганство, но разжигания межнациональной розни не было. Но ни один раввин не привлечён к уголовной ответственности за пропаганду расизма, являющегося одним из догматов иудейского вероучения, что несовместимо с Конституцией СССР. Это называется “правовое государство”, где всё подчинено закону, и закону Моисея прежде всех других законов.

Пройдёт в депутаты благонамеренная толпа и представители “эли­тарных” мафий, что и произошло при избрании нынешнего депутатского корпуса всех уровней[83]. Периферия “элитарной” мафии легализовалась в качестве межрегиональной депутатской группы и якобы демократических “элитарных” течений люмпен-интеллиген­ции. Сопротивление этому взрыву пустословного блуда пока не носит осознанного характера и не является глубоко эшелонированным течением с далеко идущей концепцией управления страной[84].

Отсюда нескончаемые разговоры о “судьбоносности” эпохи, о “возложенной (кем?) исторической миссии”; ужас Запада, что всё сорвётся; клятвы лидеров “элиты” в “верности” народу, “демо­кра­тии” и “социализму”.

Концепция перестройки неизвестна народу, поскольку перестройка названа «неизведанной дорогой»[85]. Причина такой неизвестности концепции — её антинародность, проводимая в обход сознания. Толпа в парламентах занята законотворчеством под реализацию неизвестной ей концепции, а мафия утверждает, что не надо искать врагов, хотя безумие думать, что злые не творят зла сами и руками возхищённых ими глупцов и биороботов.

О концепции управления, качестве управления, процессе управления и его организации, профессионализме управленцев никто из депутатов и политических “лидеров” содержательно не вспоминает. В этом “правые” не отличаются от левых. Это тоже проявление калейдоскопичности мировоззрения депутатского корпуса.

Всё произходящее в стране — закономерное следствие того, что над профессионализмом (плохим, хорошим — это другой вопрос) программно-адаптивного модуля государственности в иерархии стал орган, по своей сущности являющийся в настоящее время балаганом толпы, шайтан-базаром. Это инверсия при отображении полной функции управления государственными структурами: структуры профессионалов не должны быть в подчинении у толпы.

Мир целостен: если депутатский корпус хорош и его деятельность отвечает обстановке, то кризис должен ослабевать, а не обостряться, как он обостряется в реальной жизни.

Если состав любого Совета поднять в воздух на аэробусе и объявить о том, что самолёт ведёт автопилот, а совершать посадку автопилот не умеет, то депутаты немедленно начнут искать в своём составе летчика. Если у них будет выбор между кабинетным маршалом авиации и летающим капитаном, то они предпочтут капитана. Если будет выбор между летчиком-истребителем, имеющим боевой опыт, и желторотым выпускником училища военно-транспортной авиации, то они предпочтут желторотого выпускника, поскольку им всем жить хочется, а выпускнику училища военно-транспортной авиации тяжёлый аэробус ближе, чем летчику-истребителю. Будет оцениваться реальный профессионализм, соотносимый к цели деятельности; о чинах, наградах, почётных званиях, принадлежности к левым или “правым” все забудут. Правым будет тот, кто сможет править и вывести всех из кризисной ситуации с приемлемым (для обеспечения дальнейшего развития системы) ущербом.

Но как только дело касается управления государством, благонамеренное невежество поднимается в атаку на власть с истеричным воплем: «Дай порулить!» При этом считается, что “наши” экономические темнила, по чьим рекомендациям аппарат бездумно ввёл страну в кризис, лучше других смогут вывести её из кризиса, поскольку де теперь «аппарат не будет им мешать». И особое уважение депутатский корпус испытывает к юристам, вовсе не понимая того, что ЮРИСПРУДЕНЦИЯ — не наука об управлении обществом, а РЕМЕСЛО, ЦЕЛЬЮ КОТОРОГО ЯВЛЯЕТСЯ ПРИВЕДЕНИЕ БЕЗНРАВСТВЕННОСТИ И ЗЛОНРАВИЯ толпо-“элитарного” общества к безопасному для его дальнейшего существования уровню. И управленческую несостоятельность юриспруденции хорошо продемонстрировал А.А.Собчак, в ходе референдума 17.03.1991 г. самоустранившийся от принятия решения, зачеркнувший в бюллетене оба ответа: управленец в такой ситуации обязан либо принять решение, либо сложить с себя полномочия. И никто другой, как “борцы за правовое государство” первыми пошли на изменение условий референдума по вопросу об учреждении поста президентства в РСФСР (т.е. ещё в бытность СССР) уже после референдума, когда выяснилось, что необходимого, как было объявлено ранее, большинства голосов от общего числа избирателейнабрать не удалось, но удалось набрать большинство от числа принявших участие в голосовании.

Спрашивается после этого: кто в стране будет соблюдать законы, если власть, сама же их установившая, сама же их и не соблюдает?

Мероприятия по возстановлению самоуправления советского общества

Необходимо запустить переходный процесс преображения существующих управленческих структур общества, государственных и партийных, чтобы по его завершении функциональная специализация структур, их взаимная вложенность и иерархическая подчинённость в наибольшей степени отвечали полной функции управления.

По завершении этого переходного процесса, профессиональный предиктор-корректор должен нести концепцию развития советского общества в глобальном историческом процессе. Предиктор общегосударственного уровня ответственности должен стоять над программно-адаптивным модулем.

Программно-адаптивный модуль государственности должен обеспечивать структурное и безструктурное управление производством и разпределением в общественном объединении труда и иные потребности общества в управленческой деятельности.

Кадровая иерархия структур должна обеспечивать:

· устойчивость профессионализма концептуальной власти и устойчивость её по отношению к цели при смене поколений;

· накопление профессионализма структурами в процессе их функционирования;

· изключение “элитаризации” сферы управления по классовому, национальному, жидовозхищённому и иным признакам;

· информационную безопасность общества;

· блокировку вмешательства некомпетентного толпаря в процесс управления.

При управлении этим процессом необходимо помнить: в историческом развитии структурный способ управления рождался всегда из безструктурного; то есть сначала появлялся кадровый состав структур, уже обладающий необходимой для работы структур минимальной квалификацией, а только потом структуры обретали свою архитектуру, занимали своё место во взаимной вложенности структур общества и оформлялись юридически (не всегда).

Создание структуры (её узаконивание), необеспеченное квалификационным уровнем персонала, делает её неработоспособной; но из этого обычно толпари делают вывод о невозможности того вида деятельности, ради которого создавалась структура, хотя в большинстве случаев имеет место низкая квалификация персонала структуры и вредительство безструктурным способом. Это хорошо видно в процессе деградации персонала структур; если раньше директивно-адресная система управления в СССР справлялась с организацией вывода страны на второе место в мире по потенциалу; с производством и изпользованием сложной номенклатуры ракетно-космической техники, а в последующие годы не справилась с примитивной организацией планирования по валу и производством мыла[86], зубных паст, то это говорит не о невозможности ведения плановой экономики, а о деградации персонала, предательстве и вредительстве в высших эшелонах управления СССР.

Особенно это касается формирования предиктора-корректора в государственных структурах, поскольку сам принцип самовластия концептуальной власти изключает какой-либо диктат со стороны должностных лиц, реально не участвующих в концептуальной деятельности равного или более высокого уровня ответственности, относительно архитектуры структуры предиктора, его кадрового состава и прочих вопросов функционирования.

По этой причине “советы национальной безопасности”, “прези­дент­ские советы”, “прогнозные группы”, созданные из чиновников и непричастных к концептуальной деятельности специалистов, не оправдывают возлагаемых на них надежд. Огосударствливание может принять по своей воле только уже функционирующий предиктор, возможно, просто путём поглощения им подходящей государственной структуры. Максимум, что может сделать государство для этого — не мешать, а содействовать функционированию предиктора в его общественных, организационно не фиксируемых формах. Всё остальное родится в этом процессе в гармоничных формах естественного развития, а не искусственных насаждений.