Преступления с двумя формами вины и действующее законодательство

Н. А. НИКИТИНА* // Правоведение-2004-5

Принятый 24 мая 1996 г. УК РФ признает субъективное вменение, т. е. принцип вины, основополагающим условием уголовной ответствен­ности. Лицо подлежит ответственности только за те общественно опасные деяния и наступившие общественно опасные последствия, в отношении которых установлена его вина. В развитие этого принципа была принята и ст. 27 УК РФ, закрепившая, что уголовная ответственность за причинение в результате умышленных действий тяжких последствий, не охваченных умыслом виновного, наступает только в случае, если установлена неосто­рожная форма вины в отношении этих последствий.

Сама идея, лежащая в основе концепции преступлений с двумя фор­мами вины, в уголовно-правовой науке появилась еще в начале XIX в. Ее возникновение связывают с именем немецкого криминалиста П. А. Фейер­баха. Именно он обратил внимание на способность человеческих дейст­вий, помимо желаемых, вызывать сопутствующие последствия с негативным со стороны субъекта к ним отношением.

Выступая против сохранения в уголовном праве понятия непрямого умысла (dolus indirechtus), в соответствии с которым в умышленную вину лицу вменялись все последствия сознательно совершенного им действия, П. А. Фейербах отмечал, что бывают случаи, когда «злое намерение и нео­смотрительность вместе стекаются … существует злое намерение (Dolus) в рассуждении той цели, которой он достигнуть действительно хотел, а нео­смотрительность (Culpa) в рассуждении следствия, произошедшего без намерения преступника из деяния, на другую противозаконную цель устрем-ленного».¹ Подобные случаи стечения умысла и неосторожности в одном деянии П. А. Фейербах назвал термином «неосмотрительность, опреде­ленная злым намерением» («culpa dolo determinate»).²

Введение понятия «culpa dolo determinate» явилось результатом раз­вития института вины. Предписывая устанавливать вину и в отношении действий, и в отношении всех последствий, которые вменяются лицу, оно было призвано не допустить объективного вменения, имевшего место при распространении понятия непрямого умысла на последствия, охватываемые не умыслом, а неосторожностью.

Эта концепция вины долгое время не получала практического осу­ществления в уголовном законодательстве, хотя дискуссия о двойной форме вины, которую называли «смешанная виновность», велась и в российской дореволюционной юриспруденции. И хотя в законодательстве Российской империи отсутствовала специальная норма, раскрывающая содержание

* Соискатель СПбГУ. © Н. А. Никитина, 2004

¹ [Фейербах П. А.] Уголовное право. Сочинение Доктора Павла Анзельма Фейербаха.
СПб., 1810. С. 56–57.

² Там же.

УКРЕПЛЕНИЕ ПРАВОПОРЯДКА И БОРЬБА С ПРЕСТУПНОСТЬЮ

понятия преступления с двумя формами вины, уголовный закон преду­сматривал преступные деяния, субъективная сторона которых характери­зовалась одновременно умыслом и неосторожностью. Вместе с тем в теории уголовного права отсутствовало единое мнение, какие деяния следует от­носить к категории преступлений с двумя формами вины, и даже оспари­валось их существование.³

Дальнейшее развитие теории уголовного права и уголовного законо­дательства показало, что существование преступлений с двумя формами вины получило признание большинства ученых-криминалистов. В ходе многочисленных дискуссий по проблемам вины, и двойной вины в част­ности, в доктрине возобладало мнение, что к данной категории следует относить деяния, где основной состав — самостоятельное преступление, отношение к которому у виновного умышленное, а последствие — квали­фицирующий признак этого деяния, и отношение к нему — неосторожное. Субъективная сторона таких деяний характеризуется умыслом и неосто­рожностью, которые устанавливаются в отношении разных преступлений, объединенных законодателем в одной статье Особенной части УК РФ, и нет оснований говорить о наличии в таких деяниях третьей, смешанной или сложной, вины.

Установление действующим законодательством правил ответственно­сти за преступления с двумя формами вины является одной из существенных новелл УК РФ и шагом в дальнейшем развитии принципа субъективного вменения. В то же время признание таких деяний в целом, закрепленное в ст. 27 УК РФ 1996 г., неоднократно критиковалось как противоречащее принципу субъективного вменения.⁴

Одновременно с этим закон устанавливает только две формы вины: умысел и неосторожность, содержание которых раскрыто в ст. 25–26 УК РФ. Именно к понятиям умысла и неосторожности привязаны все ин­ституты уголовного права. Следовательно, чтобы с совершенным лицом преступным деянием могли быть соотнесены те или иные правовые послед­ствия, установлено наличие (отсутствие) тех или иных обстоятельств, необ­ходимо определить, является ли это деяние умышленным или неосторожным. От установления конкретной формы вины зависит не только правильная квалификация преступного деяния, определение характера и степени об­щественной опасности содеянного и личности виновного, но и та категория преступлений, к которой в соответствии со ст. 15 УК РФ оно будет отнесе­но. В свою очередь отнесение деяния к конкретной категории преступле­ний определяет другие юридические последствия, особенно касающиеся вопросов назначения наказания и освобождения от уголовной ответствен­ности и наказания. Признание в действиях лица рецидива преступлений,

³ Бернер А. Ф. Учебник уголовного права. Части Общая и Особенная. Т. I. Часть
общая. СПб., 1865. С. 471; Русское уголовное право. Пособие к лекциям Н. Д. Сергеев­
ского. Часть Общая. 9-е изд. СПб., 1911. С. 265; Таганцев Н. С. Русское уголовное право.
Часть общая. Т. 1. М., 1994. С. 260–262; [Калмыков П. Д.] Учебник уголовного права про­
фессора П. Д. Калмыкова. Часть Общая. СПб., 1866. С. 117–118; [Спасович В.] Учебник
Уголовного права, составленный В. Спасовичем. Т. I, вып. 1. СПб., 1863. С. 161.

⁴ Лунеев В. В. Субъективное вменение. М., 2000. С. 56; Назаренко Г. В. Вина в уго­
ловном праве. Орел, 1996. С. 50; Нерсесян В. А. Ответственность за преступления, совер­
шенные с двумя формами вины // Право и политика. 2001. № 8. С. 81.

Никитина Н. А. Преступления с двумя формами вины

выделение стадий преступной деятельности, вопрос о соучастии в пре­ступлении тоже не могут быть решены без установления конкретной формы вины, с которой было совершено преступление. Форма вины имеет значение и при решении вопроса о применении актов об амнистии.

Отсутствие законодательной регламентации правовых последствий преступлений, совершенных с двумя формами вины, приводит к оценке таких деяний в целом, как совершенных с одной формой вины.

Признать деяние в целом неосторожным преступлением было бы в высшей степени нелогично, так как это в первую очередь противоречило бы принципу вины. Человек должен отвечать за то, что совершил, и в той мере, в какой совершил. Умышленное преступление, каковым является основной состав рассматриваемой категории преступлений, даже при на­ступлении последствий по неосторожности не может рассматриваться в целом как неосторожное и влечь юридически значимые последствия как за совершение неосторожного деяния, потому что это явно не соответ­ствовало бы тяжести совершенного умышленного преступления и степени вины лица, его совершившего.

Поэтому признание законодателем преступления с двумя формами вины в целом умышленным имеет под собой основания. В теоретической модели Уголовного кодекса также предлагалось квалифицировать вину в сложных составах в целом как умышленную (ст. 30).⁵ Ряд ученых-крими­налистов также придерживались того мнения, что рассматриваемые дея­ния в целом следует признавать умышленными.⁶

Казалось бы, законодательное закрепление данной правовой позиции должно было поставить точку в рассматриваемом вопросе, но многие иссле­дователи не поддержали позицию законодателя и высказались категори­чески против данной точки зрения, указав, что положение ст. 27 УК РФ, признающее такое преступление в целом совершенным умышленно, не согласуется с ее наименованием и содержанием.⁷ Отмечалось, что призна­ние преступления в целом умышленным «содержит элементы объектив­ного вменения, так как не учитывает неосторожный характер причинения последствий».⁸ А это в свою очередь порождает и другие проблемы, связан­ные, в частности, с изменением категории умышленного деяния в сторону усиления при наступлении неосторожного последствия.

В ст. 5 УК РФ, раскрывающей принцип вины (принцип субъектив­ного вменения), говорится о том, что «лицо подлежит уголовной ответ­ственности только за те общественно опасные действия (бездействие) и наступившие общественно опасные последствия, в отношении которых установлена его вина». Таким образом, уголовная ответственность должна наступать только за те деяния и последствия и только в той мере, в которой установлена вина субъекта.

⁵ Уголовный закон. Опыт теоретического моделирования / под ред. С. Г. Келиной,
В. Н. Кудрявцева. М., 1987. С. 89.

⁶ Ворошилин Е. В. Вопросы вины в проектах нового уголовного законодательства Союза
ССР и союзных республик // Вестник Московского университета. Сер. 11. 1988. № 5. С. 30–
37; Шнейдер М. А. Соучастие в преступлении по советскому уголовному праву. М., 1958. С. 28.

⁷ Лунеев В. В. Субъективное вменение. С. 55; Назаренко Г. В. Вина в уголовном пра­
ве. С. 50; Нерсесян В. О концепции вины в уголовном праве // Криминологические и уго­
ловно-правовые идеи борьбы с преступностью. М., 1996. С. 68.

⁸ Назаренко Г. В. Вина в уголовном праве. С. 50.

УКРЕПЛЕНИЕ ПРАВОПОРЯДКА И БОРЬБА С ПРЕСТУПНОСТЬЮ

Признав существование преступлений с двумя формами вины, сле­довало бы предусмотреть особые юридически значимые последствия за совершение именно этой категории преступлений, иначе необходимость установления конкретной формы вины, с которой совершается деяние и наступает последствие, теряет смысл.

Так, ч. 4 ст. 111 УК РФ предусматривает ответственность за умыш­ленное причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшее по неосторожности смерть потерпевшего. В соответствии со ст. 15 УК РФ деяния, предусмот­ренные ч. 1–2 ст. 111 УК РФ, исходя из максимального наказания за их совершение, отнесены законом к категории тяжких преступлений. По ч. 4 ст. 111 УК РФ максимальное наказание — 15 лет, т. е. в соответствии со ст. 15 УК РФ данное деяние относится к категории особо тяжких преступ­лений. Получается, что причинение смерти по неосторожности — неосто­рожное преступление, которое само по себе не может быть ни тяжким, ни тем более особо тяжким, — «превращает» преступление из тяжкого в особо тяжкое. Такое несоответствие наблюдается в 37 статьях Особенной части УК РФ. Неосторожное преступление самим фактом своего наступления меняет характер умышленного деяния, превращая его из преступления небольшой или средней тяжести в тяжкое, а из тяжкого — в особо тяжкое.

Предложение о том, что при решении вопроса о правовых послед­ствиях следует учитывать только умышленную часть деяния,⁹ хотя и в большей мере соответствует принципу виновной ответственности, тоже не отражает в полной мере все аспекты совершенного деяния.

Таким образом, установив, что только умысел и неосторожность явля­ются единственно возможными вариантами психического отношения субъекта к совершенному преступному деянию, и только с ними связав все институты уголовного права, законодатель был вынужден «оценить» преступ­ления с двумя формами вины «в целом» с тем, чтобы отнести их к преступле­ниям с одной формой вины. Справедливо полагая, что деяние с двумя формами вины не может быть признано неосторожным, так как это позво­лило бы необоснованно смягчить ответственность, законодатель признал их умышленными. Однако деяние, субъективная сторона которого харак­теризуется двумя формами вины, не может рассматриваться в целом как умышленное. Оно образовано совокупностью двух преступлений: умыш­ленного и неосторожного, что не может не учитываться при привлечении к ответственности и назначении наказания.

Вопрос об оценке преступлений с двумя формами вины в целом — наиболее обсуждаемая, но далеко не единственная проблема. Соотнесение данной категории преступлений с другими институтами уголовного права также выявляет ее несоответствие принципам равенства, справедливости, виновности, гуманизма.

Законодательное решение проблемы возраста, с которого должна наступать уголовная ответственность, вызывает серьезный вопрос приме­нительно к преступлениям с двумя формами вины, а именно: с какого воз­раста должна наступать уголовная ответственность за ряд деяний, субъек­тивная сторона которых характеризуется двумя формами вины (ч. 4

⁹ Горбуза А. Д. Смешанная форма вины по советскому уголовному праву. Автореф. дисс. … канд. юрид. наук. М., 1972. С. 13.

Никитина Н. А. Преступления с двумя формами вины

ст. 111, ч. 3 ст. 126, ч. 3 ст. 131, ч. 3 ст. 132, ч. 3 ст. 205, ч. 3 ст. 206 УК РФ). Важность правильного решения этой проблемы обусловлена тем, что дости­жение определенного возраста является обязательным признаком субъекта преступления, предпосылкой самой возможности уголовной ответственно­сти и наказания. На важность проблемы возраста уголовной ответствен­ности неоднократно обращалось внимание Верховным Судом России.¹⁰

УК РФ установлено общее правило: уголовной ответственности под­лежит лицо, достигшее ко времени совершения преступления 16-летнего возраста (ст. 20). Возможность привлечения к уголовной ответственности лица с 14 лет установлена законом в строго определенных случаях: за со­вершение преступлений, которые предусмотрены ч. 2 ст. 20 УК РФ. К числу таких деяний отнесены преступления, предусмотренные ст. 111, 126, 131–132, 162, 205–206 УК РФ, квалифицированные составы которых являются пре­ступлениями с двумя формами вины. Отсутствие указания на часть статьи, по которой ответственность наступает с 14 лет, автоматически предпола­гает, что независимо от того, какой частью указанных статей предусмотрено совершенное субъектом деяние, ответственность наступает с 14 лет.

Как уже отмечалось, преступления с двумя формами вины, хотя и предусматриваются одной статьей УК РФ, фактически состоят из двух преступлений. Это в полной мере распространяется на вышеперечислен­ные статьи, где «вторым» преступлением является причинение смерти по неосторожности. Ответственность за данное преступление в соответствии со ст. 20 УК РФ наступает с 16 лет. Таким образом, за преступление, выз­вавшее одинаковое последствие в виде наступления смерти по неосторож­ности, законодатель устанавливает разный возрастной ценз.

Логика построения УК РФ предполагает, что предусмотренные его Общей частью критерии определения возраста, с которого должна насту­пать уголовная ответственность за конкретные преступные деяния, должны быть едины, независимо от того, является ли совершенное преступление самостоятельным или входит в состав сложного преступления с двумя формами вины. Анализ статей Особенной части показал, что фактически это не так. Лицо, достигшее возраста 14 лет и совершившее два преступных деяния, предусмотренных ст. 109 и ч. 1 ст. 111 УК РФ, может быть привле­чено к уголовной ответственности только по ч. 1 ст. 111 УК РФ. Если же субъект совершает одно деяние, в результате которого наступает смерть потерпевшего по неосторожности, то его действия будут квалифициро­ваться по ч. 4 ст. 111 УК РФ. Получается, что критерии различны.

Другая проблема, с которой мы сталкиваемся при квалификации преступлений с двумя формами вины, — это квалификация неоконченного преступления. Возможность прерывания преступной деятельности на стадии приготовления или покушения на умышленное преступление, предусмот­ренное основным составом, очевидна, но тогда о преступлении с двумя формами вины речи не пойдет. Но есть случаи, когда умышленное пре­ступление не было доведено до конца независимо от воли виновного (со­вершено покушение на изнасилование), а неосторожный результат наступил (смерть по неосторожности причинена). Как следует квалифицировать дан­ное деяние? Следуя логике законодателя, речь должна пойти о покушении

¹⁰ См., напр.: Бюллетень Верховного Суда РФ. 2000. № 4. С. 9–13.

УКРЕПЛЕНИЕ ПРАВОПОРЯДКА И БОРЬБА С ПРЕСТУПНОСТЬЮ

на преступление с двумя формами вины, но ведь неосторожный результат наступил, следовательно, о каком же покушении может идти речь?

Признание деяния в целом умышленным предполагает, что соучастие возможно как в основном, так и в квалифицированном составах преступ­ления. В то же время квалифицированный состав — это неосторожное преступление и, допуская возможность соучастия в причинении, например, смерти по неосторожности (ч. 4 ст. 111 УК РФ), законодатель в какой-то мере допустил возможность неосторожного сопричинения, которое, в принципе, не признается.

Обобщая вышеизложенное, сделаем следующие выводы:

1. Возникновение понятия преступлений с двумя формами вины яв­ляется результатом развития принципа субъективного вменения, в соот­ветствии с которым уголовная ответственность и наказание должны на­ступать только за те общественно опасные действия и их последствия, в отношении которых установлена вина субъекта.

2. Деяние, субъективная сторона которого характеризуется двумя формами вины, не может рассматриваться в целом как умышленное. Оно образовано совокупностью двух преступлений — умышленного и неосто­рожного, — что должно учитываться при привлечении к ответственности и назначении наказания.

3. Критерии определения минимальной границы возраста уголовной ответственности должны быть едины, независимо от того, является ли неосторожное преступление составной частью преступления с двумя фор­мами вины или самостоятельным неосторожным преступлением, чего нет в деяниях, предусмотренных ч. 4 ст. 111, ч. 3 ст. 126, ч. 3 ст. 131, ч. 3 ст. 132, ч. 3 ст. 205, ч. 3 ст. 206 УК РФ.

4. Допущение возможности предварительной преступной деятельности в преступных деяниях с двумя формами вины приводит к тому, что в случае покушения на умышленное преступление, предусмотренное основным составом, и реального наступления последствий неосторожного преступ­ления, предусмотренного квалифицированным составом, деяние в целом квалифицируется как покушение, несмотря на реальное наступление по­следствий.

5. Допустимость соучастия в преступлениях с двумя формами вины, образованных сочетанием умышленного и неосторожного преступлений, по действующему законодательству вступает в противоречие с невозмож­ностью соучастия в неосторожных преступлениях.