Самая поздняя кельтская монета

На юго–западе Словакии часты находки больших серебряных монет (тетродрахм) типа «Биатек», которые являются самыми поздними кельтскими монетами в этой области, чеканившимися вплоть до занятия даками Паннонии и прилегающей части Словакии. По–видимому, они чеканились прямо в братиславской области, где имеются и другие следы густого позднелатенского заселения, и относятся приблизительно ко второй четверти последнего столетия, примерно к 75–60 гг. Для этих больших серебряных монет весом в среднем 16,5–17 г служили образцом римские денары последнего столетия. На их лицевой стороне – простое изображение головы или двух голов, из которых одна частично закрывает другую (рис. 32), на реверсе – изображение всадника, грифона, льва, кентавра или другого животного, а иногда свернувшегося дракона. Буквы на этих монетах – латинский капитель; это, собственно, самое древнее латинское письмо на чехословацкой территории. На монетах приводятся личные имена, по–видимому, князей или вождей, чаще других имя «Биатек» или «Биат» (отсюда название – «биатековая монета»), но и много других: «Ноннос», «Девил», «Бузу», «Титто», «Ковиомарус», «Фариарикс», «Маккиус» и др. Кроме больших серебряных монет чеканились и более мелкие, так наз. симмерингского типа (название по месту находки – Симмеринг–Вена), иногда с легендой «Ноннос».

Клады серебряных монет типа «Биатек» встречаются преимущественно в Словакии, в братиславской области. Из известных до настоящего времени 14 кладов 6 обнаружено в самой Братиславе (из последнего, найденного в 1942 г., было сохранено 270 монет), один был найден в Реце, остальные в Ступаве, Трнаве и Яровце (бывш. Дейч–Ярндорф). В последнем находился также золотой раковинообразный статер с легендой «Биатек» того же типа, какой встречается в Чехии без легенды; это говорит в пользу предположения, что часть кельтов (бойев) перенесла свои поселения в первой половине последнего столетия из Чехии в наннонско–словацкую область. Находки монет типа «Биатек» встречаются и в соседней Австрии, в той части, которая является продолжением братиславской области. Закапывание этих кладов в землю в юго–западной Словакии несомненно связано с тревожными временами в период войны между бойями и даками около 60 г. до н.э. После поражения бойев эти монеты, по всей вероятности, ещё были в течение короткого времени в обращении, но новые уже не чеканились.

Более сложен вопрос, кто же имел право в кельтском мире чеканить монету. Многие исследователи полагают, что монеты выпускали главным образом крупные представители знати, князья и вожди (легенды некоторых монет подкрепляют это мнение), определённые типы монет считают племенными или предполагают, что право чеканки их принадлежало оппидумам, которые также часто считаются местопребыванием князей. Процесс развития кельтского монетного дела в Средней Европе продолжался в общем около одного столетия. Установить точно размещение кельтских племён в Средней Европе довольно трудно, и вопрос, была ли структура среднеевропейских кельтских племён в период кульминации кельтского могущества, во время расцвета оппидумов, совершенно единообразной, остаётся открытым. В кельтских монетах ясно отражаются характерные черты всего кельтского развития. И в чеканке нет полного единства; мы обнаруживаем множество типов монет и значительные колебания в их весе. Поэтому двухплечные точные весы были неизбежной принадлежностью при торговых сделках и встречаются в оппидумах в большом количестве (Бибракта, Градиште у Страдониц, Тршисов, Старе Градиско и др.). В некоторых случаях, главным образом на западе, возникала даже необходимость особо клеймить или контрамаркировать уже выпущенные монеты.

Поэтому можно предполагать, что мест чеканки монеты было много и что они не всегда совпадали с центрами отдельных племён, так как даже производственные центры во время расцвета кельтской среды не всегда совпадали с политическим центром племени. Торговые и экономические интересы в то время уже полностью превалировали и старая племенная общность постепенно теряла своё первоначальное значение; объединение отдельных частей различных племён становилось обычным. Чеканка монет в некоторых оппидумах, например в Манхинге или в городище у Страдониц, с несомненностью доказана находками, главным образом глиняными табличками с мисковидными углублениями для отливки грубой формы монеты, которая затем путём чеканки приобретала окончательный вид. На некоторых из этих табличек до сих пор имеются следы золота. Но совершенно такие же таблички мы находим и на поселениях у г. Нове Страшеци (Тухловице). Очевидно каждый крупный производственный центр мог приступить к выпуску монет, соблюдая лишь в общих чертах установившиеся в монетном деле обычаи. При платежах же монеты взвешивались, и их стоимость определялась весом и качеством металла.

Во второй половине последнего столетия собственно кельтское монетное дело в Средней Европе приходит в упадок. Лишь кельтизированным эравискам в окрестностях Будапешта приписывают монеты, которые чеканятся по образцу римских денаров с середины последнего столетия. Мы находим их также в Словакии, часто с легендой «Ирависци», «Равис», «Равит». Равно и норицкие монеты были в обращении до установления римского господства. В Галлии после победы римлян некоторые города сохранили ещё в течение короткого времени право выпускать собственную монету; но всё это было уже закатом самостоятельного кельтского монетного дела.

Кельтские монеты встречаются также в погребениях в качестве приношения, иногда прямо во рту умершего, и помогают нам более точно датировать находки. Значительная художественная ценность заставляет включить кельтскую монету в общие рамки кельтского искусства, так как на монетах обнаруживаются различные, типичные для кельтов мотивы: кабан, конь, воин, мотив отрубленной головы, торквес, трискелес–трикветрум, колесо с лучами и т. д.