Почему необходимо понятие эвтелии?

Ласло Бито

Эвтаназия? Эвтелия! Счастливая жизнь – благая смерть

ОТ ИЗДАТЕЛЬСТВА

Уважаемый читатель! Предлагаемая книга затрагивает очень важную и широко обсуждаемую во всем мире проблему легализации эвтаназии.

Автор – ученый с мировым именем, профессор медицинского факультета Колумбийского университета (США) – подходит к ее рассмотрению как врач, философ и литератор.

Ласло Бито, аргументированно обосновывая свою точку зрения, свой взгляд на проблему, не дает готовых ответов на множество возникающих во время прочтения книги вопросов, а приглашает к разговору, к обсуждению этой темы, которая касается всех нас – и молодых, и не очень, – ибо все мы смертны и в течение жизни, увы, переживаем не одну тяжелую утрату родных и близких.

Именно такой подход к теме и делает, на наш взгляд, интересной и актуальной эту книгу. К тому же автор хорошо знаком с опытом зарубежных стран, где приняты законы об эвтаназии. Он подробно анализирует недостатки этих законов, допущенные в них ошибки. Этот раздел книги представляет отдельный интерес, поскольку сейчас создается рабочая группа по выработке законопроекта об эвтаназии, который будет предложен для обсуждения в Госдуму Российской Федерации.

Признавая все достоинства книги Ласло Бито, издательство, однако, считает необходимым сообщить, что во многом не согласно с автором, более того, целый ряд вопросов, которые он предлагает к обсуждению как спорные, в рамках современной духовной науки имеет вполне однозначное решение. Поэтому те места в книге, которые важны для формирования взглядов читателя на обсуждаемую проблему, снабжены комментариями.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ВВЕДЕНИЕ

Бог весть сколько людей появилось на свет со времен сотворения Адама и Евы, но в одном можно не сомневаться: на протяжении неисчислимо долгих тысячелетий не было двух одинаковых историй жизни. Судьбы наши многообразны и неповторимы, и лишь в одном мы равны: все мы рождаемся для того, чтобы умереть. С точки зрения Вселенной отпущенная нам для жизни крупица времени ничтожно мала. Стало быть, если принять во внимание только одну вещь, а именно – откуда мы приходим и куда уходим, то можно сказать: не было и не будет различий меж людьми, судьбы наши совершенно одинаковы.

Все это настолько очевидная истина, что мы над ней почти не задумываемся. А иным она и вовсе в голову не приходит. Между тем сознание собственной бренности гнездится в душе человека с детских лет, а по мере взросления и старения овладевает нашими мыслями все более настойчиво. Как я уже писал об этом в своих романах на библейские темы, осознание того, что человек смертен, и было плодом с древа познания и означало конец райского бытия. В этом и заключается смысл библейской метафоры об изгнании из рая. Иными словами, выйдя из колыбели блаженного неведения, в процессе эволюции человек достиг нынешнего уровня сознания, когда даже самый лучший период жизни омрачен мыслью о бренности собственного существования и неизбежности ухода близких людей.

Почему необходимо понятие эвтелии?

Подчас именно в моменты любви и безоблачного счастья, радости и успехов человеком вдруг овладевает страх конца, страх смерти, таящийся, по сути, в основе всех наших страхов и фобий. Следовательно, для благополучного существования на этом свете далеко небезразлично, как мы воспринимаем неизбежный уход из жизни – как Божью кару или же как естественное завершение жизненного пути, избавление от унизительных телесных страданий. Но у страха смерти есть и другой компонент – страх предсмертных мук, который еще более угнетающе действует на человека на склоне лет и в последние годы жизни, когда начинают одолевать старческие хвори, когда становишься свидетелем мучительно долгого ухода друзей и близких, жаждущих смерти, молящих помочь им перейти роковой порог. Молящих тщетно.

Сторонники эвтаназии ссылаются прежде всего на право человека распоряжаться собственной судьбой, противники же – главным образом все религии – на священную неприкосновенность жизни. И единственно Господа Бога наделяют прерогативой определять, когда и как человек уйдет из жизни. Будет ли его уделом унизительная дряхлость, беспомощность, одиночество, долгие физические страдания или же милосердная, непостыдная и тихая кончина в кругу родных и близких – все в руке Божией.

Хотя, по совести, следовало бы признать, что медицина давно уже перехватила инициативу из рук Божиих. Великое множество больных излечивают, процесс умирания затягивают, отказавшее сердце вновь заставляют работать – привычно, естественно, не задумываясь. Мы глухи к мольбам измученных жизнью и страданиями, жаждущих смерти. А если даже и внимаем просьбам о помощи, то все равно оказываемся бессильны преступить рамки давно изживших себя правил и законов. Оставаясь приверженцами церковного учения о милосердии к ближним, мы в то же время отказываем в помощи тем, кто молит о смерти как избавлении от невыносимого, искусственно продлеваемого существования, которое нельзя назвать полноценной жизнью.

Благодаря бурному развитию биотехнологий практически безграничными становятся возможности удерживать по эту сторону рокового порога человека, едва подающего признаки жизни и лишенного сознания. И таких во всем мире миллионы! Уже сейчас во многих случаях нам приходится решать, до каких пор продлевать эту искусственную видимость жизни. Даже в тех странах, где эвтаназия запрещена законом, мы рано или поздно бываем вынуждены позволить уйти из жизни этим полумертвецам, которым прежде отказывали в благой смерти. Без применения имеющихся в нашем распоряжении биотехнологий и средств фармакологии (завуалированной практики активной эвтаназии или ханжеской «пассивной» эвтаназии, проводимой под лозунгом «не жалеть морфина») искусственное поддержание жизни в умирающих обернулось бы непосильными душевными и материальными тяготами для всех нас: пациентов, их близких, для общества в целом. Значит, в большинстве случаев вопрос не в том, позволить ли, помочь ли умирающему уйти из жизни, а когда именно сделать это: когда он сам об этом просит и пока что в состоянии сознательно пережить момент прощания с жизнью и близкими или же когда врач или сиделка сочтут нужным.

Законодатели до сих пор совершенно не принимали во внимание двойственную, телесно‑духовную природу человека: ведь без соответствующей подготовки и устранения страха смерти можно говорить лишь о прекращении жизни, что само по себе не гарантирует легкую смерть. Благая кончина, прощание с жизнью, с родными и близкими, как и любой другой поворотный момент судьбы, предполагает определенные обряды и ритуалы. Не только для уходящего, но и для остающихся жить.

Ныне существующие законы об эвтаназии не предусматривают создание специализированных учреждений и подготовки профессионалов, которые могли бы взять на себя разработку и проведение ритуалов.

Что такое эвтаназия в общепринятом понимании? Остановка аппарата искусственного дыхания, передозировка болеутоляющих средств или роковой укол… Этот акт называют эвтаназией, то есть благой смертью, даже в том случае, если некому взять за руку умирающего, шепнуть ему доброе слово, смягчить страх перед неизбежным, помочь сохранить человеческое достоинство и почувствовать значительность события. И смертельный укол, и медленное, изо дня в день повторяющееся введение больших доз «обезболивающих» наркотиков порой вынуждены делать врач или сиделка, никогда не занимавшиеся танатологией, биологией и психологией последнего этапа жизни человека.

В силу этого для многих людей благородное греческое слово «эвтаназия» стало ассоциироваться с безжалостной действительностью, и смысл его сузился. Звучание этого слова, его смысловое значение уже не изменить, а вот толкование «благой смерти» как подготовки к ней, как исполнения прощальных обрядов, как изменения самих представлений о смерти не только заглушило бы страх смерти, избавило бы от ее тирании, но и сказалось бы на нашем общем восприятии жизни в целом.

При нынешнем предубеждении к слову «эвтаназия» невозможно облагородить и обогатить понятие легкой, благой кончины. Поэтому вместо этого термина я выбрал другой, тоже греческого происхождения – «эвтелия», понимая под ним благое завершение жизни и тем самым связывая воедино хорошую жизнь и хорошую смерть. Это понятие включает в себя биологические и психологические, философско‑филологические и историко‑культурные воззрения, оказывающие прямое воздействие и на жизненную практику. Эвтелия ни в ком не вызовет ассоциаций с нацистскими способами уничтожения или с деяниями новоявленных «черных ангелов». Равно как и с законами, лишающими человека права распоряжаться своей судьбой и вынуждающими отдавать ее на волю подчас некомпетентных врачей.

Разумеется, недостаточно лишь дать хорошей смерти другое название. Само по себе это отнюдь не приведет к единодушию общественного мнения в отношении к смерти, не побудит к принятию законов о праве на легкую кончину и не создаст соответствующие институты для осуществления этого права. Современному человеку необходимо отринуть глубоко укоренившиеся в нашей культуре предрассудки и заблуждения, которые поддерживают страх смерти, и создать новые, соответствующие сегодняшнему мировосприятию нравственные основы примирения со смертью и помощи уходящим из жизни. Пора изменить свое отношение к смерти и вместо того, чтобы нести погибель жаждущим жизни «врагам» (в минувшем столетии человечество особенно отличилось по этой части), наконец‑то начать оказывать вспомоществование тем, кто просит о смерти как об избавлении.

Различие между эвтелией и эвтаназией, пожалуй, точнее всего можно сформулировать следующим образом: если под эвтаназией подразумевается достижение физической смерти с врачебной помощью, то эвтелия учитывает физическо‑духовную (сома и психе) двойственную природу человека и выдвигает на первый план подготовку души к неизбежному концу. В отдельных случаях эвтелия предполагает эвтаназию, но, по мере возможности, рекомендует ее избегать. Легализация эвтаназии является неотъемлемым компонентом эвтелии лишь постольку, поскольку для примирения со смертью человеку необходимо сознавать, что он всегда может рассчитывать на безболезненный уход, если под конец жизни судьба пошлет ему невыносимо долгие мучения. Залогом спокойного, умиротворенного существования на склоне лет явится сознание, что ты на законном основании сможешь распорядиться своей судьбой, если болезни и старческая немощь лишат тебя последних крупиц человеческого достоинства задолго до того, как настанет биологический конец.

Хочу еще раз подчеркнуть: под словом «эвтелия» я подразумеваю все, что делает последний этап жизни человека спокойнее, легче, счастливее, а в конечном счете – прощание с жизнью и примирение с неизбежным. Другая, не менее важная цель предлагаемых мною институтов заключается в искоренении тех злоупотреблений, которые в обход закона совершаются в повседневной практике «пассивной» эвтаназии, когда врач или сиделка ускоряют конец больного без его ведома, а порой и против его воли. Иными словами, речь идет о том, чтобы сделать невозможными различные способы замаскированной активной эвтаназии, которые могут быть квалифицированы как убийство под знаком милосердия.

Первым шагом на пути изменения нашего отношения к смерти служит иной подход к жизненным ценностям, к страху смерти, вскрытие религиозно‑культурных корней людских предрассудков. Для этого прежде всего необходимо обозначить физиобиологические и ментально‑психологические аспекты жизни и смерти, а также промежуточных состояний. Затем проанализируем с точки зрения современной науки Библию – главным образом Моисеево Пятикнижие, а особенно Бытие и, разумеется, Евангелие – прежде всего проповедь Иисуса Христа во время Тайной вечери, – поскольку они служат основой иудеохристианской культуры.

И наконец, в заключительных разделах книги я попытаюсь сформулировать свои возражения – морального и практического характера – против введенных в ряде стран законов об эвтаназии и предложить меры, необходимые для осуществления эвтелии. Теперь же я хотел бы на двух примерах показать, что расставание с жизнью и достойный уход – пусть в исключительно редких случаях – и прежде оказывался возможным. Но цель предлагаемой мною эвтелии заключается именно в том, чтобы он стал доступным для любого из нас. Возможность осуществления программы эвтелии, описание деятельности соответствующих институтов, подготовка специалистов – все эти аспекты раскрываются мною в воображаемом интервью, датированном 2026 годом; читатель найдет его в приложении.