Записи в забвении – 10

Kara no Kyoukai: Fairy Tale

Записи в забвении – 1. 4

Записи в забвении – 2. 10

/1. 18

/2. 21

Записи в забвении – 3. 25

/3. 35

Записи в забвении – 4. 38

/4. 42

Записи в Забвении – 5. 45

/5. 53

Записи в забвении – 6. 55

/6. 62

Записи в забвении – 7. 69

Записи в забвении – 8. 77

Записи в забвении – 9. 81

Записи в забвении – 10. 84

/7. 86

Граница Гоетии. 89

 

За иглами шиповника стоял укутанный туманом дремучий лес.

Из него веяло запахом зелени и слышался тихий шепот насекомых.

И глубже в него я заходил.

И дальше шел я.

Пока не наткнулся на холм, нетронутый нашим солнцем, где оказался я в компании детей.

И наконец, пришел я в себя, осознал поздний час и решил вернуться домой.

- Но тебе не нужно домой. Здесь вечность ждет.

Лесные дети начали петь.

И спросил я, что есть вечность.

- Это когда ты медлишь.

- Это когда ты неизменен.

Хор голосов говорил меланхолично и в унисон.

Свет звезд тихо освещал траву на холме.

Туман собирался, словно молоко, за спиной моей.

И за плечами пропал путь домой.

Я мало знаю о вечности.

Я хочу поспешить домой.

Домой, подальше отсюда.

Дом, далекий от детей и леса.

И окутанный запахом зелени и тихим шепотом насекомых,

В дремучем лесу, укутанный туманом, за иглами шиповника,

Лишен я был дома ради вечности.

 

Записи в забвении – 1

 

Декабрь в этом году был не таким холодным, как я предсказывала, но даже сегодняшней температуры было достаточно, чтобы с каждым выдохом появлялось белое облачко. Тем не менее, вчера был последний день месяца, а значит, и финальный день года. Сегодня новый год, мой шестнадцатый. Абсолютно точно, многие люди сегодня приветствуют друг друга искренним «с Новым годом», дорожа единственным шансом в году, когда можно поделиться своей теплотой и чувством новых возможностей с другими людьми.

Но это не для меня. По сути, Новый год для меня стал временем года, когда я хочу ругать себя за свою глупость; время, когда подушки в моей комнате оказываются в опасности стать жертвами моего желания швырнуть их в стену и попрыгать на них, чтобы выпустить пар; время, когда я просто хочу забыть об остатке дня. Печально, но память и сердце человека вовсе не так удобны. Так что, пребывая в несколько мрачном настроении, я тороплюсь и собираюсь в офис Токо-сан.

Хотя я принадлежу к исключительно нормальной семье, мои родители все еще настаивают на том, чтобы я надевала кимоно для первого посещения святилища в Новый год. И правда, они уже положили его мне на кровать. Но я никогда не была поклонницей традиционной одежды, так что я игнорирую его и, выйдя из комнаты, спускаюсь вниз по лестнице.

- Азака, дорогая, ты куда-то собралась? – спрашивает мама, пока я иду по ступенькам.

- Да. Просто хочу встретиться с кое-кем, кому задолжала. Я вернусь до темноты, – говорю я, демонстрируя лучшую улыбку, и выхожу из дома Кокуто – моего дома.

Небо в начале дня покрыто облаками не слишком дружелюбного вида. Однако, думаю я, они идеально отражают мое настроение, и даже это маленькие признание (перед миром, как-никак!) чуточку облегчает мой шаг.

Я не всегда ненавидела это время года. Было время, когда я, как и любой человек, ждала его. Но в 1996 году, ровно три года назад, это изменилось. Мой тринадцатый Новый год, когда я вернулась в родительский дом на каникулы.

История на самом деле начинается с меня, Азаки Кокуто, и моего слабого здоровья, которым было проклято это тело. Я никогда не имела высоких оценок по физкультуре, и все вокруг говорили, что воздух Токио вреден для моего здоровья. И по этой причине семья сплавила меня жить у дяди за городом, где я и была с десяти лет. С тех пор я приезжала домой только на зимние и летние каникулы, но даже тогда я не хотела возвращаться. Мой дядя относился ко мне как к своей приемной дочери и растил меня вдали от семьи. Я предпочитала, чтобы так и было всегда – даже тогда, когда мое состояние пришло в норму и сделало всю затею весьма спорной – по своим причинам.

Ведь у меня есть брат, Микия Кокуто. И я люблю его.

Проясню, это не семейная любовь между родственниками, как вы могли бы подумать, но любовь романтическая, между парнем и девушкой. Конечно, кто-то может предположить, что десятилетняя школьница ошиблась, и это вполне логичный вывод. Но я не была дурой, и даже тогда я знала, что это за влечение терзало меня. И хотя я могу принять то, что мой интеллект выше среднего, и это удобная ложь для самой себя, я не могу принять идею, что мои чувства к Микии ненастоящие. Когда-то я даже вынашивала детские мысли о том, чтобы как-нибудь украсть его у остальных людей, не позволять никому видеть его. Хотя мои чувства приняли более ощутимую форму, моя любовь к Микии никогда не колебалась. Я с самого начала знала, что это чувство никогда не будет высказано, так что, взрослея, я ждала своего шанса.

Даже мое отступление за город было частью плана по отделению себя от Микии, и все для того, чтобы он мог увидеть во мне кого-то иного, кого-то, кто не является его младшей сестрой. Мне не важно, что написано в информации о семье. Я давно забыла об этом, и я по-настоящему вернусь только тогда, когда Микия забудет обо мне, как о сестре. До этого момента я буду проводить свои дни как истинная леди. Ведь я точно знала, что нравится Микии, так что это было довольно легко. Это был настолько идеальный план, что даже я сама восхищалась его гениальностью.

Но потом, конечно, появилась проклятая помеха. Прошу прощения. Это было три года назад, во времена моей учебы в средней школе, когда я впервые познала любовь. Это были зимние каникулы, и я поехала домой, когда Микия совершил самый глупый из возможных поступок - привел домой одноклассницу. Для всех было очевидно, что он и эта девушка по имени Реги Шики встречаются. И когда я увидела их, я ощутила не самое приятное чувство, словно приготовила себе милый торт только для того, чтобы его в ту же секунду окружили голодающие, как только я отвернулась. Мысль о том, что мой брат, который всегда казался таким отчужденным, начнет встречаться с девушкой, никогда не приходила в мои даже самые дикие фантазии. Подумайте только: он никогда не замечал женщин, не говоря уж о том, чтобы иметь отношения с одной из них!

Кажется, я провела несколько дней в состоянии шока, ходя как во сне, пока, наконец, не вернулась за город. Все еще не отойдя от происшедшего и не зная, что делать с девушкой, я услышала об автокатастрофе и коме, выпавшими на долю Реги Шики. И Микия был снова один. Должна признать, что когда Микия рассказал мне новости письмом, я даже немного посочувствовала бедной девушке. И пусть я видела ее только раз, я помню, как она от души смеялась над словами Микии, была такая энергичная. Но я солгу, если скажу, что не чувствовала какого-то облегчения. Ни одна девушка вроде Шики больше не прикует взгляд Микии. Все, что было нужно - это выпуститься из старшей школы с отличием и поступить в приличный университет. Осталась пара шагов. Еще несколько лет – примерно восемь – до момента, когда мои родственные отношения с Микией будут разорваны.

Но мой противник оказался не из простых, потому что только этой весной Шики пришла в сознание. Микия просто сиял от счастья, когда рассказывал мне об этом по телефону, но это только укрепило мою решимость. Я не скажу ничего о моих чувствах, пока не выпущусь из старшей школы. Мне нужно быть честной с собой. И тогда я собралась с силами. Мой выбор старшей школы был идеален: школа-интернат под названием женская академия Рейен, где деньги были важнее оценок при поступлении. Это идеально подходило и мне, и моему дяде, который, будучи художником, только и желал снискать расположение потенциальных патронов моим присутствием в их кругах. И я обосновалась там, чтобы стать истинной леди в их понимании.

Прошло полгода с моего поступления, и сейчас я проживаю еще один проклятый Новый год, снова напоминающий мне о существовании Шики. Я планировала пойти в храм с Микией, но этот план провалился, когда пришедшая раньше Шики утащила его. Странно, как подобные ненадежные вещи постоянно встречаются в жизни, и как она всегда кажется их центром.

Я иду к району у залива, вид когда-то великих фабрик служит мне маяком. Старый индустриальный район все еще является домом для нескольких сталелитейных заводов, но по большей части это место ржавых дымовых труб, обрушивающихся кирпичных стен, заброшенных складов. В некоторых на потолках все еще висел асбест. В середине всего этого стоит офисное здание, которое вечно строится. Это последняя попытка оживить район, которая обречена на провал. Мой учитель в искусстве Магии, Токо Аозаки, каким-то образом узурпировала это место (в том смысле, что я не уверена, что это законно) и сделала его своего рода офисом для своего «бизнеса».

Когда я добираюсь до здания, то забираюсь по лестнице, каждый удар моих каблуков по ступеням отдается эхом. Первый этаж служит гаражом, и только Токо-сан знает, что обитает на втором и третьем, а четвертый – это офис, где часто оказывается и мой брат Микия. Он работник, я ученица. Я открываю дверь и обозначаю свое присутствие ленивым приветствием.

- С Новым годом.

- Хм. С Новым годом, – также лениво отвечает Токо-сан.

Почему-то обычная жесткость, с которой она отдает приказы, не портит ее красоты. Наоборот, в тандеме с белой блузкой и черными брюками, Токо-сан начинает казаться еще более властной. Сейчас на ней не было очков, и можно даже усомниться, женщина ли это.

- Ты разве не планировала пойти куда-нибудь с дражайшим братцем? – с характерным отсутствием такта спрашивает она из-за своего стола.

- Планировала, но Шики утащила его раньше. И разве вы не рады, что я здесь, а не шатаюсь с Микией?

- Рада. На самом деле, мне нужно с тобой поговорить об одном деле.

Это странно. Токо-сан очень редко вовлекает меня в свои дела. Я наливаю ей чашку кофе и завариваю немного чая для себя, прежде чем сесть.

- Так о чем вы хотели поговорить?

Она кладет руки за голову и откидывается в кресле.

- Просто хотела спросить, призналась ли ты Кокуто.

О, ради всего святого. По ее тону я понимаю, что она абсолютно несерьезна.

- Нет, не призналась. И не признаюсь, пока не закончу хотя бы старшую школу. А теперь - есть ли что-то важное в моем ответе, что вы настолько захотели его услышать?

- Не. Просто прикидываю, насколько бы ты спокойно ответила в присутствие Кокуто. Меня удивляет ваше различие, и при этом ты любишь его. Может, тебя удочерили. Никогда не думала об этом?

Уголки ее рта поднимается в знакомой озорной улыбке.

- А сейчас я уже не знаю, шутите вы или нет, – отвечаю я и хмурюсь. Как будто прочитав это, Токо-сан тихо смеется.

- Азака, ты ведешь себя с такой ученой грацией, но иногда чистота твоих ответов очень освежает. Прости меня и мои глупые вопросы. Мне надо выбираться из своей системы хоть раз в году.

- Ну, я бы сказала, что вы отлично стартовали в новом году. Так о чем вы на самом деле хотели поговорить?

- Кое-что насчет твоей школы. Ты же на первом году женской академии Рейен? Насколько я знаю, у первогодок в классе Д случилось кое-что интересное. Ты что-нибудь знаешь об этом?

Класс Д? Думаю, я догадываюсь, о чем она говорит.

- Класс, где была Каори Татибана, да? К сожалению, я в классе А, так что очень мало знаю о происходящем в другом классе.

- Каори Татибана, говоришь? Не могу сказать, что знаю это имя. Во всяком случае, в списке его нет.

Токо-сан хмурится, как будто она копается в своем мозгу в поисках пропажи. Я слегка наклоняю голову набок, думая, есть ли между нами недопонимание.

- Эм… а к чему вы об этом? – спрашиваю я.

- Так ты не знаешь? – вздыхает она. – Думаю, я должна была этого ожидать, зная, как академия Рейен пытается изолировать классы друг от друга. Видимо, только девушки из класса Д знают больше, – заключает она. – В любом случае, давай я расскажу тебе, что мне известно.

Токо-сан начинает рассказывать историю о странном происшествии, случившемся две недели назад. Прямо перед зимними каникулами между двумя ученицами класса 4-Д женской академии Рейен произошел какой-то спор, и в конце они пытались проткнуть друг друга канцелярскими ножами. То, что подобное случилось в Рейене, который обычно настолько неподвижен и тих, что выглядит герметично отделенным от остального мира, кажется мне очень странным. Хуже того, я ничего об этом не знала, что можно списать на школьную практику отделения классов друг от друга и тенденцию покрывать все, что может подмочить репутацию школы.

- Это ужасно, – говорю я, когда Токо-сан заканчивает историю. – Они серьезно поранились?

- Да нет. Меня больше интересует то, что они вообще друг на друга набросились.

- Да, понимаю вас. Рейен, в общем, не похож на место, где каждую перемену устраивают поножовщину. Значит, это должно быть что-то серьезное или что-то из их далекого прошлого. Или и то и другое.

- Верно. Причина их ссоры подождет. Есть еще более странная деталь. Я знаю, тебе непонятно, почему ты не узнала об этом раньше. В этом вопросе отчасти виновата политика Рейен, но в общем это не их ошибка. Просто они сами об этом не сразу узнали. Только когда мать-настоятельница начала просматривать записи лазарета, она обнаружила имена девушек и причину ранений. Она начала подозревать, что классный руководитель преднамеренно скрыл это происшествие.

Это был Хидео Хаяма, когда-то единственный классный руководитель-мужчина и один из двух мужчин-преподавателей за всю историю школы. Но он уже уволился, взяв на себя ответственность за пожар в ноябре. Он был уволен и заменен, но не монахиней, как обычно, а…

- Курогири-сан? Нет. Быть не может, – сама того не ожидая, говорю я. Токо-сан кивает.

- Мать-настоятельница сказала то же самое. Видимо, этот Курогири Сацуки всерьез принялся за работу и почти мгновенно заслужил всеобщее доверие. Когда мать-настоятельница спросила его о случившемся, он не смог вспомнить об этом происшествии. Она даже пошла и опросила участников инцидента, чтобы заставить его вспомнить. Но она не смогла вытянуть ни слова из Сацуки, он, казалось, на самом деле забыл об этом. Он никогда не казался матери-настоятельнице человеком, который будет плести небылицы. Поскольку он доказал свою надежность перед школой и учениками, матери-настоятельнице пришлось его отпустить.

Но как может забыть человек что-то настолько важное всего за две недели? Это кажется невозможным. В то же время я сама не вижу причин для Курогири-сана подрывать доверие школы к себе.

- Что касается причин того, почему они пытались зарезать друг друга, - продолжает Токо-сан. – Все другие ученицы слышали об этом, поскольку две девушки начали ругаться в классе сразу после занятия, когда люди выходили в коридоры. Похоже, каждая как-то узнала о секрете, который они хранили друг от друга. И, наконец, главное. Когда их допрашивали, они обе говорили о секрете, который уже забыли.

- Что? Это звучит…

- Нелепо, знаю. Девушки были лучшими подругами. Мать-настоятельница рассказывала, что они всегда были вместе. Каким-то образом секрет всплыл и испортил их отношения. Насколько я помню, на допросе обе сказали, что примерно месяц назад они получили письмо, и сперва не могли понять ничего из прочитанного. В нем говорилось о старых секретах, которые каждая из них не хотела рассказывать другой. Они поругались и поняли, что обе получили такое письмо, прежде чем выхватить канцелярские ножи и начать нападать друг на друга.

Я не знаю, что сказать. Забытые воспоминания и секреты, упомянутые в письме, посланном кем-то, кого они не знали?

- Вы думаете, это новое дело, Токо-сан?

- Может быть. В письмах больше ничего не было. Ни угроз, ни требований. Даже сталкер, который следил бы за ними двадцать четыре часа в сутки и семь дней в неделю, не смог бы узнать о прошлом, о котором они сами забыли. Я не удивлюсь, если здесь замешан маг. Мне только интересно, какова его цель.

Зловещий тон истории начинает впитываться в меня. Исключая неприятное содержимое письма, это может быть очень интересно, даже забавно получать письма о твоей жизни, не зная, откуда они приходят. Но дайте месяц, и вы уже будете чувствовать себя так же, как эти девушки. Письма о вас, содержащие частицы жизни, которых вы сами не знаете, написанные кем-то, кого вы не знаете. Неведомая вам фигура, наблюдающая за вами день ото дня. Паранойя, охватившая двух девушек, со временем поглотила их. Неудивительно, что они дошли до таких отчаянных подозрений.

- Узнали, кто посылал письма? – спрашиваю я.

- Угу. Говорят, феи, – кратко отвечает Токо-сан.

- Простите. Вы не могли бы повторить?

Я не знаю, отразилось ли в моем голосе мое крайнее изумление.

- Феи. Что, ты не знаешь о них? Даже когда многие ученицы Рейен говорят, что видят их? Думаю, ты правда обделена Мистическими Глазами. Это довольно известный слух среди учениц. Феи, рассказывают они, будут играть у твоей подушки ночью, и когда ты проснешься, то поймешь, что воспоминания последних дней исчезли, как будто их и не было. Если это правда, а не какая-то безумная сплетня, феи с какой-то целью воруют воспоминания. Мне кажется, есть какая-то связь между этим и инцидентом в классе Д, – терпеливо объясняет она.

Хотя я все еще обучаюсь Магии под ее руководством и видела в действии чудеса колдовства, посмотрев на которые вы точно не пожалеете о потраченном времени, мне сложно поверить в сказки про фей.

- Вы думаете это правда, Токо-сан? Эта фантастическая история про фей?

- Я не могу говорить о том, чего не видела, но если и есть место, где могут быть феи, то это Рейен. Подумай. Это место просто идеально: изолированная территория, где никогда не услышишь даже слабого звука работающего мотора, управляемая суровейшими правилами и тихими монахинями, которые не позволяют последним веяниям культуры юности проникнуть в их заведение. Лес, занимающий большую часть земель, дремуч и достаточно велик, чтобы можно было по неосторожности заблудиться на полдня. Воздух пронизан настолько приятными ароматами, что ты готова стоять и смотреть, как течет время, глядя на минутную стрелку часов и ее медленное продвижение. Звучит вполне подходяще для фей.

- Ух ты, я удивлена, что вы знаете школу настолько… близко, Токо-сан.

- Конечно, я все-таки ее выпускница.

В этот раз я прилагаю все силы, чтобы звучать шокированной.

- ЧТО?!

- Прекрати на меня так смотреть, - говорит Токо-сан, приподняв бровь. – Что, ты думала, мать Ризбиф будет рассказывать последние школьные слухи чужаку? Она связалась со мной прошлой ночью, чтобы попросить меня разобраться в происходящем. У меня тут не детективное агентство, но я не могла отказать матери-настоятельнице. Теперь я не могу пойти туда, поскольку слишком выделяюсь. Я не вытяну из учеников ни слова. Так что я долго и усердно думала… - она медленно произносит эти слова с улыбкой на лице, – о том, кто мог бы это сделать… Азака?

Нет. Я отворачиваюсь от нее. Я не хочу ее слышать. Она смотрит на меня, сузив глаза, после чего продолжает:

- Да ладно, Азака. Это же весело! Скажи, вот что ты представляешь, когда я говорю слово «фея»?

- Динь-динь, – быстро выпаливаю я, как будто это каким-то образом закончит разговор, от чего Токо-сан смеется.

- Удобное изображение, и весьма популярное среди магов, пытающихся сделать фею своим фамильяром. Но в отличие от фамильяров, настоящие феи – не существа, вызываемые волей мага, но живые существа разных видов. Вроде гоблинов, красных колпаков и даже они. Изменчивые твари, и их так много. В Шотландии еще есть истории о феях, играющих с людьми… даже истории о приступах забывчивости среди людей и заманивании детей в лес, чтобы украсть их на неделю, заменяя их идентичными двойниками. Хотя шутки фей постоянно меняются, они имеют общую уникальную черту: отсутствие сочувствия к своим жертвам. Они просто неспособны на такое. Они делают это, потому что считают это веселым, и не желают никому зла. Инцидент в Рейене может быть их работой, но письмо выбивается из их стиля. Это указывает на наличие злого умысла и манипуляции. Я опасаюсь, Азака, что наш преступник может быть из первого типа фей, которых ты упомянула.

Как обычно, Токо-сан не упускает возможности рассказать мне что-то новое о невидимом мире, по которому она, кажется, так легко идет. И, как хорошей ученице, мне интересно узнать больше.

- То есть вы говорите, они фамильяры, управляемые каким-то магом? – спрашиваю я. Она удовлетворенно кивает.

- Да, и этот тип рожден от пойманного существа, это точно. Маг, видимо, использует фей, чтобы работать издалека, делать что-то с воспоминаниями студентов Рейена. Быть настолько заметным в своей работе очень непрофессионально для мага. Или, возможно, он не имеет пока достаточно сильного контроля над феями. Они всегда были изменчивы, и маги предпочитают им других существ. Но раз этот любитель навел нас на свой след, я думаю, для тебя это будет отличным тестом, Азака. Так что я, как твой учитель, приказываю тебе расследовать эти инциденты до окончания каникул. Найди источник и уничтожь его.

Ну вот и все. Токо-сан наконец сказала слова, к которым подводила меня все это время. Честно говоря, задание меня пугает, поскольку я чувствую скрытое значение: я отправлюсь туда одна, сражаться против кого-то, похожего на меня и Токо-сан, способного управлять нитями реальности. И она ожидает, что я вычислю его. Я стараюсь скрыть беспокойство уверенным кивком.

- Ну, если это ради большего тайного знания, то у меня нет выбора, - вздыхаю я в ответ.

Токо-сан встает с кресла, чтобы дать мне какие-то документы, содержащие подробности происшедшего, но, прежде чем она передаст мне папку, я должна озвучить один вопрос, который мучил меня с момента, как я догадалась о задании.

- Но, Токо-сан, я даже не могу этих фей увидеть. У меня нет мистического взгляда или Мистических Глаз, как у вас.

Неожиданно она улыбается, это действие предвещает новую порцию озорства.

- Не забивай этим вопросом свою маленькую умненькую головку. Я думаю, что смогу достать что-то намного лучшее, чем просто пару глаз.

Хотя она давится от смеха, она не говорит мне, что имеет в виду.

 

 

Записи в забвении – 2

 

Я выхожу из преподавательской женской академии Рейен… к несчастью, она следует за мной по пятам.

- Знаешь, я тут думала. Может, Токо на самом деле дура, а мы этого просто не замечали.

Четвертое января, понедельник. Полдень позади. Переменная облачность.

Рядом со мной идет забавная идея Токо-сан чего-то «лучшего, чем пара глаз». Враг.

- Из всех людей для проникновения в школу она выбрала тебя. В кои-то веки, я с тобой согласна.

- Отстой. В этот раз я явно в минусе: вынуждена устраивать цирк, прикидываясь переведшейся сюда в третьем семестре.

Идя по коридору здания старшей школы, мы стараемся не смотреть друг на друга. Имя девушки Реги Шики. Как и на всех ученицах, сейчас на ней надета форма Рейен - платье, скроенное по образу черного одеяния монахинь, которое почти всегда смотрится странно на любом японце. Но на Шики оно сидит идеально. Когда я вижу, как заметны ее черные волосы даже на черной ткани платья, и как оно не может скрыть ее тонких плеч и белизны шеи, даже я вынуждена признать, что она хорошо в нем смотрится. Так же хорошо, как любая тихая католичка, которой она, само собой, не является. Все это внушает мне легкое чувство отвращения.

- Азака, те две девушки только что на нас пялились.

И конечно, как настоящая дура, Шики пялится в ответ на старшеклассниц, мимо которых мы только что прошли. Это не первый случай за сегодня, и после нескольких взглядов я, наконец, поняла, что их всех так интересует. В чисто женском заведении андрогинная внешность Шики выглядит какой-то ненормальной. Людей вроде нее здесь мало, и ее присутствие обязано привлекать внимание. Те две девушки, мимо которых мы только что прошли, хотели только поговорить с ней, как-то по-детски засмотревшись на такую редкость.

- Не обращай на них внимания. Ты новенькая. Переводные студенты в такое время – явление нечастое, вот и все, – предупреждаю я ее. – Это никак не относится к тому, что мы расследуем.

- Как-то много учеников для зимних каникул, не находишь?

- Хм. Это школа-интернат. Многие из учеников живут далеко и предпочитают оставаться тут на каникулы. Открыты только библиотеки на первом и четвертом этажах, но поскольку в общежитиях и так все есть, в главное здание почти никто не ходит. Если, конечно, тебе не нужно доложить монахиням о нарушении какого-то правила.

Правила, которые очень, очень строги, и нарушение которых определенное количество раз становится достаточным поводом для исключения. «Не выходить наружу» - самое жестко соблюдаемое указание, и исключения не сделают, даже если пожаловали твои родители. И все же деньги доказали, что это можно легко обойти, что я наблюдала в случае с моей бывшей подругой, Фуджино. Будучи человеком с достаточным капиталом, который пожертвовал значительную сумму школе, отец Фуджино мог вытащить ее из школы когда она только хотела. Что касается меня… ну, конечно, помогли мои оценки, и это привело к тому, что моего дядю наняли в Рейен художником (что однозначно подходило его корыстным мотивам при оплате моего поступления). После этого они были более терпимы к моим экскурсиям.

Уберите религиозный налет, и Рейен сам по себе не так сильно отличается от других старших школ. Ученики будут учиться до упаду просто чтобы пройти экзамены для поступления в университет, ведь тут учат элиту. По правде говоря, я думаю, что школа взяла меня из-за высоких оценок, видя во мне кандидата, которого можно с гордостью послать в Токийский Университет (что я и планировала сделать). Хотя управление может быть слегка зациклено на числах, которыми можно похвастаться, меня это особо не трогает. По крайней мере, они дают мне свободу перемещений.

Я вырываюсь из своих мечтаний как раз вовремя, чтобы заметить, что мы вышли из главного здания, и, стоя рядом со мной, Шики уже некоторое время пялится на него безразличным взглядом. Потом, словно устав от этого, она смотрит на меня, лениво теребя висящий на шее крест.

- Странное место. Не могу сходу сказать, обычные ли они учителя или просто монахини. О, а мы разве не прошли мимо часовни? Это там они проводят эту их «мессу»? Наш Отец, с магией на небесах и все такое?

Ох, Шики, невежественная дурочка. Как вообще Бог связан с магией?

- Там проводятся утренние и вечерние службы, - отвечаю я. – И мессы по воскресеньям. Хотя ученики не обязаны участвовать. Люди вроде меня, которые поступили в Рейен после начальной или средней школы, обычно не являются христианами, так что мы туда не ходим. Монахини хотят, чтобы мы присутствовали, но… ну ты знаешь, как это бывает. Внезапный наплыв богатых-но-не-обязательно-христианских семей, посылающих сюда своих умниц-дочек, в сочетании с родителями, не желающими отдавать своих детей в учреждение, навязывающее католическое образование, вынудило их ослабить стиль миссионерской школы.

- Сколько геморроя, - вздыхает Шики. – Готова спорить, Богу на это тоже наплевать.

От ее вида в этой форме и от острого, вульгарного языка, я чувствую себя слегка неуютно. Я быстро меняю тему.

- Ну, забудем на время о Боге, но что насчет фей? Видишь что-нибудь? Любые следы магии? – я спрашиваю, продолжая идти по школьной территории.

Шики качает головой.

- Ничего. Думаю, у нас нет выбора, кроме как дождаться ночи, - говорит она, окидывая сонными глазами здания, обильную растительность и каменные дорожки, украшающие школу.

Шики, как и многие маги, может видеть то, что скрыто от большинства обычных людей. Магический взгляд ее Мистических Глаз позволяет ей видеть призраков и духов… и даже значительно более пугающие вещи. Ее вид зрения дает ей власть над смертью и энтропией, и выражается для нее в наборе линий на объекте. Видимо, разрезая их, она может вложить энтропию в объект и уничтожить его. Помимо этого, ее семья является мастерами боевых искусств, и по ней это хорошо видно. Ее рефлексы быстры, а она сама эффективна и жестока.

Другими словами: женщина, являющаяся практически полной противоположностью моего брата, Микии. Абсолютно ему не подходит. Из всех знакомых людей, Шики раздражает меня больше всех. И именно из-за нее я стала учиться у Токо-сан магии. Потому что если девушка Микии была бы обычной, она никогда не сравнилась бы с кем-то вроде меня. Но, очевидно, с Шики все значительно сложнее. Так что я плюнула на здравый смысл и приняла предложение Токо-сан. Сейчас я все еще учусь, но до сих пор не сравнилась с ней, так что я провожу много дней в школе, балансируя между обычной учебой и практикой в Магии. Но пусть я и считаю Шики врагом, есть одна деталь, которую я до сих пор отказывалась озвучивать.

- Мне придется провести ночь в вашем общежитии. Обычно мне не нравится спать в кровати, которую не я сама проверила и приготовила, но сейчас придется снизить стандарты. – Шики завершает предложение вздохом поражения.

На самом деле, Шики меня не ненавидит. И я сама не ненавижу ее. Я всегда думала, что если бы Микии между нами не было, мы бы стали лучшими подругами.

- Так что дальше, Азака? - спрашивает Шики. – В общежитие?

- Может быть, лучше потратить время, которое у нас есть, на расследования, а не сидение в комнате? Пойдем поговорим с классным руководителем класса Д. Просто следуй за мной. В этом деле ты моя собака-поводырь и лучше используй свои Глаза чтобы изучить каждого, с кем столкнешься.

- Классного руководителя звали Хаяма или как-то так?

- Старая информация. Хаяма-сан покинул школу в ноябре. Классный руководитель теперь Курогири Сацуки-сан, единственный мужчина-преподаватель в школе, – я начинаю заходить внутрь, направляясь к квартире учителей английского языка, а Шики верно следует за мной.

- Мужчина-учитель в чисто женской школе. Думаю, это должно будить латентные чувства в некоторых девушках, а?

Я не отвечаю ей, но, по-своему, она права. Ученицы Рейена воспитываются так, чтобы соответствовать школьному идеалу молодой женщины, и в этом росте мужчины считаются препятствием. Одна из главных причин, по которой школа очень не одобряет прогулки наружу - это общение между парнем и девушкой в таком возрасте. Скользкая дорожка, ведущая к запретным сексуальным отношениям. Но мне всегда казалось, что наличие мужчин-учителей подрывало эту философию.

-Ну, да, - наконец отвечаю я после паузы. – Но эта тема – настоящее минное поле, поэтому потише. Хидео Хаяма был непопулярен не только потому, что подозревался в отсутствии настоящей учительской лицензии, но и потому, что вокруг него ходили слухи о приставании к ученицам.

- Что? Так какого хрена его сразу не выставили отсюда? – подняв бровь, спрашивает Шики.

- Сестры и мать-настоятельница были вынуждены закрыть на это глаза, потому что… ну, скажем так, фамилия председателя совета директоров – Одзи, но до свадьбы он делил фамилию с Хаяма-саном.

- Хе-хе, – заговорщически шепчет Шики. - Брат председателя, или что-то в этом духе. Если это так, то вопрос надо ставить следующим образом: почему он вообще вот так ушел?

Я быстро осматриваюсь, чтобы убедиться в отсутствии свидетелей. Потом оборачиваюсь к Шики и говорю:

- Помнишь, в прошлом ноябре мы были в офисе Токо-сан? Я упоминала про пожар в школе. Пострадали только общежития класса С и ниже, но сам пожар, предположительно, начался в классе Д, и говорят, что за этим стоял Хидео Хаяма-сан. Очевидно, председатель сам уволил его, но к этому моменту Хаяма-сан уже исчез. Наверное, сбежал.

Новости о поджоге никогда не выходили за стены школы. Видимо, все пожарные были подкуплены, также как и значительное количество родителей и опекунов учеников. Никто не хочет портить славное имя школы, где учатся их драгоценные дочки. Но тогда случилось еще одно несчастье.

В том пожаре кое-кто… погиб.

- Так этот Курогири, какой он? – спрашивает Шики.

- Я мало чего могу рассказать о нем, кроме того, что он полная противоположность Хаямы. Не думаю, что в школе есть кто-то, кто ненавидит его. Он начал работать прошлым летом, и, в отличие от Хаяма-сана, не пользовался ничьей помощью, чтобы попасть сюда. Хотя я слышала, что сама мать-настоятельница очень хотела заполучить его. Из того, что я знаю, она на самом деле хотела, чтобы учителя были носителями английского – как в давно покинувших нас сестринских школах – но могли говорить по-японски. Конечно, такие люди редкость. Но с Курогири-саном ей повезло.

- Так он один из тех учителей английского, я правильно поняла?

Довольно странно - Шики хмурится, когда спрашивает это. Возможно то, что она во всем отдает предпочтение японским вещам, и привело к появлению какой-то нервной аллергии ко всему английскому.

- Да, но с лицензией для обучения французскому и немецкому. Он даже изучает мандарин и какой-то южноамериканский язык. Поэтому мы называем его языковым задротом. Признаюсь, иногда из-за этого с ним сложно иметь дело.

Я останавливаю себя, чтобы не сболтнуть лишнего - мы оказались перед квартирами учителей. В Рейене учителя делают большую часть работы в учительской, но все они расквартированы по отдельным комнатам. Эта комната для учителя английского, и та же комната, которой когда-то пользовался Хидео Хаяма.

Я осторожно глотаю воздух, чтобы Шики не заметила этого. Потом стучу по двери два раза прежде, чем ее открыть.

Когда я и Шики входим, то обнаруживаем Курогири Сацуки, сидящим за своим столом в дальнем конце комнаты, спиной к нам. Он погружен в работу. Его стол стоит перед окном, из которого в комнату попадают пепельно-серые лучи солнца. Как у любого хорошего учителя, везде разбросаны толстые стопки бумаги: на стуле, в шкафу, выглядывают из комода. Все в каком-то ему одному известном порядке.

- Курогири-сан. Я Азака Кокуто из класса 1-А. Мать-настоятельница рассказала о моем вопросе?

- Да, - отвечает он, сопровождая слова кратким кивком и оглядываясь через плечо.

Он разворачивает кресло, чтобы сесть к нам лицом. Когда его лицо встречается с нашими, я замечаю, как резко вдохнула Шики. Меня это не удивило. На самом деле, я ожидала этого. Я тоже отреагировала похожим образом, когда впервые увидела его.

- А, Кокуто. Да, мне сообщили. Пожалуйста, присаживайтесь. Я думаю, что нужно будет провести некоторые разъяснения.

Его голос настолько же мягок, насколько и его улыбка. Кажется, ему от двадцати до тридцати лет, и если это так, то он оказывается самым молодым учителем в Рейене. Скромные черты вместе с очками в черной оправе легко делают его одним из наименее внушительных людей.

- Я полагаю, вы здесь насчет класса Д.

- Да. Точнее, мы насчет студентов, которые пытались ранить друг друга ножами.

Мой ответ заставляет его глаза прищуриться, а взгляд направить куда-то далеко за мою спину, и на один момент я вижу там тяжелую печаль и безутешность.

- Очень сожалею, что не могу помочь вам. О происшедшем я помню очень мало. Моя память подводит меня, но я знаю, что не смог остановить девушек до того, как они ранили друг друга. Я знаю, что был на месте происшествия, но воспоминания после этого, боюсь, ненадежны.

Он закрывает глаза.

Почему этот человек и он так схожи? Так готовы бросить себя на проблемы другого человека, когда не их очередь волноваться об этом? Они не кажутся людьми, которые могут навредить кому-то другому, и еще слабее кажутся способными пропустить опасную ситуацию, как с двумя ученицами.

- Курогири-сан, вы знаете причину их ссоры? – спрашиваю я, просто чтобы удостовериться, но Курогири Сацуки только молчаливо