Раздел 4. ХРЕСТОМАТИЯ ПО КУРСУ УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНОЕ ПРАВО РФ. 3 страница

Часть 7 статьи 148 УПК (в ред. Закона от 05.06.2007 N 87-ФЗ) устанавливает излишне громоздкую процедуру отмены постановления дознавателя, органа дознания об отказе в возбуждении дела по решению суда, которое направляется начальнику органа дознания. Законодатель, видимо, забыл, что отменить данное постановление уполномочен только прокурор (п. 6 ч. 2 ст. 37), а не начальник органа дознания или руководитель подразделения дознания. Последний вправе лишь вносить прокурору ходатайство об отмене незаконных или необоснованных постановлений дознавателя об отказе в возбуждении уголовного дела (п. 4 ч. 1 ст. 40.1). Учитывая, что во многих органах дознания вообще нет специализированных подразделений дознания и их руководителей, представляется правильным направлять судебное решение именно прокурору на основании вышеуказанной нормы ст. 37 УПК.

Аналогично вышесказанному в части 2 статьи 214 УПК Федеральным законом от 05.06.2007 N 87-ФЗ ошибочно исключен прокурор как субъект исполнения решения суда об отмене постановления о прекращении уголовного дела. Согласно пункту 6 части 2 ст. 37 УПК только прокурор уполномочен отменить постановление, вынесенное дознавателем.

До принятия Закона от 05.06.2007 N 87-ФЗ передача дела по подследственности от одного органа расследования другому всегда производилась по постановлению прокурора. Указанный Закон предусмотрел, что в целом ряде случаев дело передается через руководителя следственного органа (ч. 3, 5 ст. 152; п. 3 ст. 149; ст. 155; ч. 3 ст. 157; ч. 1.1 ст. 319). Однако отдельные статьи УПК сохранили полномочия прокурора по передаче дел и по определению подследственности (ч. 3 ст. 146; ч. 7 и 8 ст. 151; ч. 4 ст. 157). С учетом полномочий органов расследования (ст. 37 - 41) следует дать коррекционное толкование данных правил: уголовное дело передается по подследственности следователем через руководителя следственного органа (который затем вправе направить его прокурору), а дознавателем или органом дознания - через прокурора.

Закон от 05.06.2007 N 87-ФЗ необоснованно упразднил право прокурора ходатайствовать перед судом о применении ч. 5 ст. 247 УПК (рассмотрении дела в отсутствие подсудимого), однако без такой позиции прокурора заочное рассмотрение дела невозможно, т.к. прокурор вправе возвратить дело следователю с указанием приостановить производство по п. 3 ч. 1 ст. 208 УПК.

Буквальное толкование ч. 2 ст. 29 и ст. 182 УПК позволяет прийти к неверному, на наш взгляд, выводу, что только личный обыск и обыск в жилище производятся по судебному решению (ч. 3 ст. 182), а все остальные без исключения виды обыска не требуют дополнительных разрешений. В то же время процессуальные нормы и гарантии надо рассматривать с учетом их целей, причем так, чтобы их буквальное или даже формально-логическое толкование не приводило к явным противоречиям (абсурду). Так, следует принять во внимание то обстоятельство, что обыск по меньшим основаниям и серьезнее ограничивает права граждан, чем выемка. В то же время некоторые виды выемки требуют судебного решения (выемка предметов и документов, содержащих государственную или иную охраняемую федеральным законом тайну, а также предметов и документов, содержащих информацию о вкладах и счетах граждан в банках и иных кредитных организациях, - п. 7 ч. 2 ст. 29, ч. 4 ст. 183). Но в тех же случаях, если исходить из буквального толкования закона, обыск производится без всякого разрешения или согласия, к тому же не на достоверном (как это требуется для выемки), а всего лишь на вероятном основании. Тогда особое санкционирование выемки теряло бы всякий смысл. В самом деле, зачем следователю обосновывать в суде доказательствами необходимость выемки банковских документов, если он вместо этого может произвести обыск в кредитном учреждении и изъять их без какого-либо разрешения? Это явное противоречие дает основание для коррекционного толкования указанных норм. Согласно такому толкованию принудительное изъятие (не только при выемке, но и при обыске) предметов и документов, содержащих государственную или иную охраняемую федеральным законом тайну, в том числе банковскую тайну, нуждается, по нашему мнению, в судебном разрешении.

3. Легитимно-коррекционное толкование трансформирует содержание нормы в соответствие с имеющей большую юридическую силу нормой.

Часть 2 ст. 109 УПК (в редакции Закона от 05.06.2007 N 87-ФЗ) предусматривает, что срок содержания под стражей может быть продлен до 12 месяцев по ходатайству дознавателя в случаях, предусмотренных ч. 5 ст. 223 УПК, с согласия прокурора субъекта РФ или приравненного к нему военного прокурора. Часть 5 ст. 223 (введена Законом от 06.06.2007 N 90-ФЗ) предусматривает продление срока дознания до 12 мес. при необходимости производства на территории иностранного государства процессуальных действий. Однако по смыслу ч. 2 статьи 109 продление срока содержания под стражей свыше 12 мес. допускается только в отношении лиц, обвиняемых в совершении тяжких и особо тяжких преступлений. Согласно части 3 ст. 150 УПК к подследственности дознания не отнесено ни одного тяжкого преступления (умышленного деяния, за совершение которого максимальное наказание превышает 5 лет лишения свободы, - ст. 15 УК). Кроме того, указанная норма не согласуется с частью 4 ст. 224 (введена Законом от 24.07.2007 N 214-ФЗ), которая специально регулирует сроки содержания под стражей при производстве дознания и определяет их в пределах 6 мес.

Указанное противоречие правовых норм, на первый взгляд, может быть истолковано так: надо считать, что условие в виде производства по тяжкому преступлению (ч. 2 ст. 109) не относится к дознанию. Тогда срок содержания под стражей при производстве дознания может быть продлен еще на 6 месяцев (то есть до 12 месяцев), если шестимесячный срок содержания под стражей истек в связи с исполнением запроса о выдаче. Однако такое толкование противоречит смыслу ст. 22 Конституции РФ, которая отдает приоритет праву человека на свободу. Как указывает Конституционный Суд РФ, недопустимость избыточного по продолжительности содержания под стражей вытекает и из пункта 3 статьи 14 Международного пакта о гражданских и политических правах, согласно которому каждый имеет право на рассмотрение любого предъявленного ему обвинения без неоправданной задержки, что в первую очередь касается лиц, лишенных свободы на досудебных стадиях уголовного судопроизводства .

Поэтому данная коллизия должна быть исправлена легитимно-коррекционным толкованием: срок содержания под стражей при производстве дознания не может превышать 6 месяцев.

Легитимно-коррекционное толкование позволяет исправить еще два противоречия в законодательстве.

Согласно ч. 7 статьи 115 УПК (в ред. от 05.06.2007), запрос следователя (дознавателя) о денежных средствах и других ценностях, находящихся в банках и иных кредитных организациях, подлежит обязательному санкционированию судом. Эта норма устанавливает более сложную процедуру, чем специальные нормативные акты. Так, часть 2 ст. 26 Федерального закона "О банках и банковской деятельности" (в ред. Закона от 24.07.2007 N 214-ФЗ) предусматривает возможность получения следователем с согласия руководителя следственного органа справок по операциям, счетам юридических лиц, вкладам физических лиц. Часть 4 пункта 1 ст. 6 Закона от 30.12.2004 N 218-ФЗ (в ред. от 24.07.2007 N 214-ФЗ) "О кредитных историях" обязывает Бюро кредитных историй в течение 10 дней предоставлять содержание кредитной истории на подозреваемого (обвиняемого) или иного гражданского ответчика по запросу следователя с согласия руководителя следственного органа. Эти специальные нормативные акты имеют большую юридическую силу, поскольку имеют более позднюю редакцию и специально предназначены для регулирования соответствующих отношений

Статья 221 УПК (о полномочиях прокурора по делу, поступившему с обвинительным заключением) изложена в редакции Федерального закона от 05.06.2007 N 87-ФЗ, которая обусловлена идеей разграничения функций расследования и поддержания обвинения в суде. Согласно этой идее прокурор как будущий государственный обвинитель не участвует в расследовании, а лишь утверждает его итог в виде обвинительного заключения.

Прокурор теперь лишен права самостоятельно составить новое обвинительное заключение, прекратить уголовное дело или преследование, внести какие-либо коррективы в обвинительное заключение, изменить меру пресечения (кроме отмены меры пресечения в виде заключения под стражу в связи с истечением ее срока - ч. 2 ст. 221). На данном этапе производства по делу у прокурора есть всего два основных полномочия: либо согласиться с обвинительным заключением, либо возвратить дело следователю со своими указаниями. Такое положение не согласуется со статусом прокурора как органа надзора за следствием и как будущего государственного обвинителя. Так, прокурор - государственный обвинитель вправе представлять суду по своему усмотрению доказательства, отказаться от обвинения, изменить его в сторону смягчения, ходатайствовать о прекращении дела (ч. 5, 7 и 8 ст. 246 УПК и др.). С учетом толкования процессуальных норм в системе представляется неоправданным лишение прокурора полномочий изменить обвинительное заключение в части смягчения обвинения, дополнения списка свидетелей со стороны обвинения, составления нового обвинительного заключения, прекращения дела. Возвращение дела следователю по данным основаниям ведет к значительному увеличению сроков следствия и содержания под стражей. Кроме того, исполнение данного решения прокурора приостанавливается в случае обжалования его следователем, а само обжалование может быть многоступенчатым. Такой громоздкий механизм противоречит праву быть судимым без неоправданной задержки (пункт "c" части 3 статьи 14 Пакта о гражданских и политических правах).

4. Модернизационное коррекционное толкование приводит содержание устаревшей нормы в соответствие с изменившимся смыслом регулируемых ею общественных отношений.

В соответствии с Федеральным законом от 05.06.2007 N 87-ФЗ "О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации и Федеральный закон "О прокуратуре Российской Федерации" прокурор освобожден от функции руководства предварительным следствием и последовательно лишен права лично возбуждать, расследовать, прекращать уголовные дела, проводить следственные действия, применять меры принуждения. Однако отдельные полномочия прокурора как органа предварительного расследования, видимо в силу поспешности законодателя, в тексте УПК остались. Так, законодатель явно забыл про пункт 12 части 1 ст. 448 УПК, согласно которому прокурор субъекта Российской Федерации возбуждает дело в отношении члена избирательной комиссии, комиссии референдума с правом решающего голоса. В пункте 3 части 5 ст. 439 УПК сохранилось право прокурора прекратить уголовное дело при рассмотрении постановления следователя о направлении дела в суд для применения принудительной меры медицинского характера. По смыслу части 2 ст. 448 имеется в виду представление руководителя следственного органа, а употребляется термин "представление прокурора". Во всех этих случаях, вплоть до устранения законодательных просчетов, старые уголовно-процессуальные нормы должны применяться с учетом новой концепции законодателя. Вместо прокурора действовать должен руководитель следственного органа.

Прокурор исключен из числа лиц, уполномоченных рассматривать ходатайства (ст. 119 УПК), а в части 3 ст. 88 говорится о праве прокурора признать доказательство недопустимым по ходатайству подозреваемого, обвиняемого или по собственной инициативе. Поскольку буквальное применение этой нормы в новых условиях правового регулирования уже невозможно, следует сделать вывод о том, что по результатам рассмотрения такого ходатайства прокурор вправе направить требование органам расследования об устранении допущенных ими нарушений закона (п. 3 ч. 2 ст. 37) или отменить незаконное постановление дознавателя о производстве следственного действия (п. 6 ч. 2 ст. 37).

Соединение дел допускается на основании постановления руководителя следственного органа (ч. 3 ст. 153 в ред. Закона от 05.06.2007 N 87-ФЗ). По прежней редакции данной статьи такое постановление выносил прокурор. Однако ч. 7 ст. 151 УПК сохранила за прокурором полномочие определять подследственность дела при соединении в одном производстве уголовных дел, подследственных разным органам предварительного расследования. Использование законодателем здесь термина "предварительное расследование" позволяет заключить, что соединение дел возможно при любой форме расследования, в том числе и при дознании. Таким образом, постановление о соединении уголовных дел, расследуемых в форме дознания, по смыслу закона по-прежнему выносит прокурор.

Часть 3 статьи 157 УПК (в редакции Закона от 05.06.2007 N 87-ФЗ) обязывает орган дознания направить уголовное дело руководителю следственного органа, а не прокурору. Однако в части 4 данной статьи осталась фраза "после направления уголовного дела прокурору" . Учитывая полномочия прокурора о разрешении споров о подследственности (ч. 8 ст. 151), а также возможность производства неотложных следственных действий при производстве дознания (ч. 5 ст. 152), следует признать, что уголовное дело после выполнения неотложных следственных действий действительно может передаваться прокурору, но лишь для продолжения расследования в форме дознания.

В завершение следует высказать пожелание о том, чтобы законопроекты более тщательно и продолжительно обсуждались юридической общественностью, может быть, даже проходили юридико-техническую экспертизу в нескольких научных учреждениях с тем, чтобы ошибок в тексте закона было как можно меньше.

ПОНЯТИЕ РЕАБИЛИТАЦИИ В УГОЛОВНОМ ПРОЦЕССЕ РОССИИ

Вицке Р.Э., адъюнкт кафедры уголовного процесса Уфимского юридического института МВД России.

Согласно Конституции Российской Федерации (ст. 53) каждый имеет право на возмещение государством вреда, причиненного незаконными действиями (бездействием) органов государственной власти или должностными лицами.

Особое значение вышеуказанные приоритеты приобретают в сфере уголовного судопроизводства, где решается вопрос о виновности лица в совершении преступления и о применении уголовного наказания.

Одно из основных назначений уголовного судопроизводства - защита личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод, что, безусловно, отвечает нравственной позиции общества, которая, по нашему мнению, заключается в следующем: общество заинтересовано не только в том, чтобы преступник был привлечен к уголовной ответственности и осужден, но и в том, чтобы невиновный не стал жертвой незаконного уголовного преследования.

Так, в ч. 2 ст. 6 УПК РФ устанавливается, что назначение виновному справедливого наказания в той же мере отвечает назначению уголовного судопроизводства, что и отказ от уголовного преследования невиновных, освобождение их от наказания, реабилитации каждого, кто необоснованно подвергся уголовному преследованию.

Одной из гарантий реализации данной цели уголовного судопроизводства служит институт реабилитации.

Число лиц, в отношении которых производство прекращено за отсутствием состава преступления или события преступления, а также число лиц, оправданных судом Республики Башкортостан в 2002 г., составило 100 человек, в 2003 г. - 94, в 2004 г. - 50, в 2005 г. - 30, в 2006 г. - 37, в I полугодии 2007 г. - 26 .

Анализ статистических данных свидетельствует, что количество прекращенных уловных дел по реабилитирующим основаниям в последнее время имеет тенденцию к снижению.

Генеральным прокурором РФ отмечено, что следственный аппарат весьма часто работает вообще "на корзину", в 2004 г. (из зарегистрированных 2893,8 тыс. преступлений) следователи и дознаватели органов внутренних дел прекратили 353,8 тыс. уголовных дел, практически каждое второе - за отсутствием состава либо события преступления

Проведенный нами анализ свидетельствует, что среди практических работников распространено мнение: прекращение уголовного дела - результат неудачно проведенного расследования; прекращение уголовного дела по реабилитирующим основаниям - серьезное снижение качества предварительного следствия и дознания, брак в работе.

Вопросы, касающиеся института реабилитации, являются дискуссионными как для практических работников, осуществляющих предварительное и судебное следствие, так и для научных работников

С принятием УПК в российской правовой системе был окончательно утвержден принцип ответственности государства за незаконное и необоснованное привлечение к уголовной ответственности, в той или иной степени урегулированы отношения в случае причинения вреда при отправлении правосудия по уголовным делам, закреплены правовые основы уголовно-правовой реабилитации (гл. 18).

Основные положения норм гл. 18 УПК базируются на ст. 53 Конституции РФ и международных правовых актах Российской Федерации. В частности, в Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г. закреплено положение, согласно которому каждый, кто был жертвой содержания под стражей, произведенного в нарушение положений данной статьи, имеет право на компенсацию, обладающую исковой силой (ч. 5 ст. 5). Аналогичное право установлено в ч. 5 ст. 9 и ч. 6 ст. 14 Международного пакта о гражданских и политических правах 1966 г. в ст. 85 Римского статута Международного уголовного суда 1998 г.

Конвенция против пыток и других жестоких и бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания 1984 г. в ч. 1 ст. 14 обязала государства - участники Конвенции обеспечить жертвам пыток в сфере уголовной юстиции "справедливую и адекватную компенсацию, включая средства для возможно более полной реабилитации" .

В соответствии с п. 34 ст. 5 УПК реабилитация - это порядок восстановления прав и свобод лица, незаконно или необоснованно подвергнутого уголовному преследованию, возмещения причиненного ему вреда.

Реабилитированный - это лицо, имеющее в соответствии с положениями УПК право на возмещение вреда, причиненного ему в связи с незаконным или необоснованным уголовным преследованием, согласно п. 35 ст. 5 УПК.

Согласно определению, содержащемуся в п. п. 34 и 35 ст. 5 УПК , под реабилитацией понимается порядок восстановления прав и свобод лица, незаконно или необоснованно подвергнутого уголовному преследованию, и возмещения ему причиненного вреда, а под реабилитированным - лицо, имеющее в соответствии с УПК РФ право на возмещение вреда, причиненного ему в связи с незаконным или необоснованным преследованием.

Системный анализ норм УПК РФ позволяет сделать вывод, что термин "реабилитация" означает: 1) акт о реабилитации, закрепляющий юридический факт официального признания гражданина невиновным (процессуальное решение); 2) правовые последствия, вытекающие из такого признания, в виде компенсационно-восстановительных мер за все то, что им было утрачено в непосредственной причинной связи с незаконным уголовным преследованием или осуждением.

Ретроспективный взгляд на пути формирования и развития института реабилитации позволяет прийти к выводу, что понятие "реабилитированный" включает в себя лицо, которое не было причастно к совершению преступления, но в силу роковых обстоятельств (умысел или халатность должностного лица либо ошибка) подвергалось уголовному преследованию или было осуждено и терпело лишения и страдания совершенно напрасно и безвинно. Отсюда и необходимость принесения ему публичного извинения, возвращения всего потерянного, возмещения причиненного вреда, восстановления в трудовых, пенсионных, жилищных и иных правах.

В научной литературе сформировались два основных подхода к понятию уголовно-правовой реабилитации.

Наиболее популярной является точка зрения, согласно которой реабилитация лица тождественна с фактом его оправдания или прекращения дела по реабилитирующим основаниям (А.Г. Эдилян, И.А. Либус, Б.Т. Безлепкин, Т.Т. Таджиев). Такое понимание реабилитации все еще преобладает и среди практических работников. Примером может служить определение реабилитации, которое сформулировано в докторской диссертации Т.Т. Таджиева : "Это решение правомочного органа правоохранительного органа, изложенное в предусмотренном уголовно-процессуально-правовом акте и констатирующее, что отсутствуют либо не установлены событие или состав преступления, либо не доказано участие в совершении преступления данного лица" .

По мнению Б.Т. Безлепкина, под реабилитацией "следует понимать оправдание подсудимого или прекращение уголовного дела в отношении осужденного, обвиняемого, а также подозреваемого за отсутствием события или состава преступления либо за недоказанностью указанных лиц в совершении преступления" .

Мы разделяем точку зрения Н.Я. Шило, В.М. Савицкого, Н.Н. Скворцова, М.Ф. Поляковой, М.И. Пастухова, что при прекращении уголовного преследования по реабилитирующим основаниям лицо, в отношении которого вынесено такое решение, лишь формально имеет право на восстановительно-компенсационный комплекс, предусмотренный гл. 18 УПК.

Согласно позиции М.И. Пастухова, "настоящая, подлинная реабилитация только начинается после признания его невиновным" .

Реабилитация, согласно И.Л. Петрухину, определяется "как предпринимаемые вопреки воле участника процесса предусмотренные УПК действия дознавателя, следователя, прокурора, суда, направленные на достижение задач уголовного судопроизводства и связанные с ограничением конституционных и иных прав граждан, в частности, неприкосновенности их личности и частной жизни, т.е. задержание, заключение под стражу, домашний арест, подписка о невыезде и надлежащем поведении, привод, временное отстранение от должности, наложение ареста на имущество и ценные бумаги, денежное взыскание в случае неисполнения процессуальных обязанностей участником судопроизводства или нарушения порядка в зале судебных заседаний (глава 14 УПК)" .

По мнению Н.Я. Шило, реабилитация - "не только факт прекращения уголовного дела или оправдания по суду лиц, необоснованно привлекавшихся к уголовной ответственности, правовые основания и круг субъектов, но и наступающие в связи с этим правовые последствия (например, восстановление репутации и чести невиновных граждан и возмещение материального ущерба)" . В данной точке зрения наряду с признанием невиновности предусмотрены и последствия вынесения решения, исключающие уголовное преследование того или иного лица. Многие ученые придерживаются мнения, что сущность реабилитации заключается в восстановлении прав и репутации граждан, подвергшихся необоснованному уголовному преследованию . Реабилитация - это процесс, который начинается с момента вынесения решения, утверждающего невиновность гражданина, и сопровождается принятием мер по восстановлению его в правах и честном имени. Так, например, М.И. Пастухов определяет реабилитацию "как восстановление в правах и честном имени гражданина, признанного невиновным в совершении преступления" .

Л.В. Бойцова, разделяя такую точку зрения, предлагает следующее определение реабилитации: "Возвращение утраченных прав и преимуществ, ликвидации правоограничений, связанных с незаконным осуждением, привлечением к уголовной ответственности, лишением свободы невиновных лиц, а также восстановление правоспособности на будущее

По мнению Н.Н. Скворцова, "реабилитация по социальному смыслу своего содержания должна влечь за собой полное и несомненное восстановление репутации неправильно обвиненного, восстановление его в прежних правах, возмещение ему нанесенного материального ущерба" .

В.И. Антонов также считает, что реабилитация является одной из форм ответственности государства за допущенный репрессивный произвол, представляет собой "аннулирование правовых последствий репрессии, восстановление правового положения и репутации лица, а также возмещение причиненного ему ущерба" .

Интересна точка зрения Н.В. Илларионовой, которая считает, что в уголовно-процессуальном законодательстве выделяются два различных понятия: право на реабилитацию и право на возмещение вреда. Представляется, что смысл такого деления состоит в том, что субъекты уголовного процесса, которые обладают только правом на возмещение вреда, не могут требовать восстановления в правах (жилищных, трудовых и т.п.). Такой подход следует из буквального толкования закона. В соответствии с ч. 2 ст. 133 УПК РФ названные лица имеют право на возмещение вреда в порядке, установленном гл. 18 УПК, а значит, предусматривается только возмещение имущественного и морального вреда (ст. ст. 135 и 136 УПК) .

Г.З. Климова считает, что реабилитация представляет собой правовое средство исправления грубых следственных и судебных ошибок. Она имеет место там и тогда, когда речь идет о факте незаконного привлечения лица к тому или иному виду юридической ответственности .

Подводя итог вышеизложенному, следует отметить, что право на реабилитацию - более широкое понятие, чем право на возмещение вреда, поскольку включает также и право на восстановление прав и свобод лица; факт признания невиновным гражданина, подвергавшегося уголовному преследованию, влечет возмещение вреда, восстановление его в прежних правах, возвращение имущества, званий и наград, таким образом, возмещение вреда и восстановление в правах являются следствием признания невиновным.

На наш взгляд, верным понятием "реабилитация" следует считать законодательное, которое необходимо дополнить восстановительным процессом самого понятия: реабилитация - это процедура восстановления прав и свобод лица, незаконно или необоснованно подвергнутого уголовному преследованию, и возмещения причиненного ему вреда, а также восстановление репутации, чести невиновных граждан.

СТАДИЯ НАЗНАЧЕНИЯ СУДЕБНОГО ЗАСЕДАНИЯ

Константинов П., судья Фрунзенского районного суда Санкт-Петербурга, кандидат юридических наук.

Стуканов А., профессор юридического факультета Санкт-Петербургского гуманитарного университета профсоюзов, кандидат юридических наук, почетный работник прокуратуры РФ.

Стадия назначения судебного заседания (ст. 231 УПК РФ) - преемница стадии предания суду, предусматривавшейся нормами УПК РСФСР.

В теории уголовного процесса и правоприменительной практике судов этой стадии нередко придается формальное значение. Однако недооценивать ее значение нельзя, поскольку с момента вынесения постановления о назначении судебного заседания обвиняемый становится подсудимым (ч. 2 ст. 47 УПК РФ), что влечет расширение прав, предоставленных ему уголовно-процессуальным законом.

У анализируемой стадии две функции: контрольная по отношению к досудебному производству и организационная, подготовительная по отношению к предстоящему судебному разбирательству.

Судья вправе принять решение о назначении судебного заседания только в том случае, если нет препятствий для рассмотрения уголовного дела по существу. К таким препятствиям закон (п. п. 1, 2 ч. 1 ст. 227 УПК) относит:

- необходимость направления уголовного дела по подсудности в суд, в чью компетенцию входит его рассмотрение;

- необходимость проведения предварительного слушания.

Практика свидетельствует о том, что в отдельных случаях надзирающие прокуроры направляют уголовные дела в суд с нарушением родового признака подсудности. Так, органами предварительного следствия А. было предъявлено обвинение в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 112 УК РФ. Уголовное дело было направлено прокурором в районный суд. Санкция ч. 1 ст. 112 предусматривает наказание до 3 лет лишения свободы. На это обстоятельство прокурор не обратил внимания. При изучении дела в стадии назначения судья обнаружил нарушение правил о подсудности и постановил направить дело мировому судье.

В других случаях в суд направляются уголовные дела, по которым органами предварительного следствия были нарушены нормы уголовно-процессуального законодательства, что привело к ущемлению законных прав участников процесса. При таких обстоятельствах судья вынужден назначать предварительное слушание по делу, по результатам которого уголовное дело возвращается прокурору. Так, в районный суд поступило уголовное дело по обвинению О. и Я. В стадии назначения судебного заседания судья установил, что обвиняемым не вручены копии обвинительного заключения, и назначил предварительное слушание. В ходе его проведения этот факт нашел подтверждение, и уголовное дело было возвращено прокурору на основании п. 2 ч. 1 ст. 237 УПК.

В другом случае суд возвратил уголовное дело прокурору в связи с нарушением следователем прокуратуры прав потерпевшего. В материалах дела отсутствовали документы, подтверждающие факт получения потерпевшим уведомления об окончании предварительного следствия по делу. Следователь не выяснил причину неявки в прокуратуру потерпевшего К., тем самым были нарушены права потерпевшего, предусмотренные ч. 2 ст. 215, ст. 216 УПК. В результате потерпевший был лишен возможности заявить ходатайства, в частности обжаловать постановление следственных органов о переквалификации действий обвиняемого по делу с ч. 1 ст. 105 на ч. 1 ст. 108 УК.

Учитывая изложенные обстоятельства, суд пришел к выводу, что при окончании предварительного следствия по делу органами предварительного следствия были допущены существенные нарушения закона, не устранимые в судебном производстве, что в соответствии с положениями ст. 237 УПК РФ послужило основанием для возвращения уголовного дела прокурору для устранения препятствий его рассмотрения судом.

Убедившись в отсутствии препятствий для рассмотрения дела по существу, судья выносит постановление о назначении судебного заседания без проведения предварительного слушания. Это решение он оформляет постановлением.