Документу альтернативы нет

Столяров Ю.Н.

Московский государственный

Университет культуры и искусств

Документу альтернативы нет

Понятие документ уже, казалось бы, прочно вошло в научный обиход информатики, библиотековедения, библиографоведения и даже книговедения, не говоря уж о собственно документоведении и документалистике. И тем не менее считать это понятие окончательно устоявшимся еще преждевременно. Несмотря на многолетнюю критику так называемой информационной концепции библиотековедения, искусственно противопоставляемой концепции документной, иные специалисты продолжают утверждать, будто документная позиция бесперспективна "по определению", ибо "библиотековедение имеет дело не с документом вообще, а лишь с одной из его многочисленных разновидностей — публикацией". "Принципиально новым теоретическим положением" считается заострение внимания на том, что "речь идет не о документизации, а именно об информатизации... Библиотечная теория и практика должны рассматриваться не в документном плане..." [1] и т.д.

В унисон с этим звучат суждения о том, что абоненты библиотек уже наполовину перестали пользоваться библиотечными документными фондами, предпочитая им непосредственное считывание с дисплея компьютера информации, получаемой из удаленных, подчас на межконтинентальное расстояние, баз данных и систем знаний. Данная тенденция усиливается, предупреждают эти специалисты, и библиотека воленс-ноленс деградирует, ибо что же за библиотека без фонда? Библиотека или медиатека? Книгохранилище или банк данных? — противопоставляет одно другому Р.С. Гиляревский и склоняется в пользу последнего, справедливо при этом выделяя новые библиотечные проблемы, связанные с функционированием электронной книги [2].

В свою очередь "чистые" документоведы тоже пытаются всячески отгородиться от расширительного понимания документа: "Документы—носители первичной информации, и именно в документах информация фиксируется впервые. Это свойство и позволяет отличить документы от других источников информации — книг, газет, журналов и др., содержащих переработанную, вторичную информацию" [3].

Жизнь, однако, вынуждает документоведов, как и библиотекарей, тоже иметь дело с электронным документом, и вот на свет появляются неологизмы вроде неуклюжей информационной вещи или вовсе смехотворного бездокументарного документа, ставшего тем не менее официальным понятием Гражданского кодекса России.

Адепты "принципиально новых теоретических положений" странным образом не замечают кое-каких противоречий и несоответствий в собственных утверждениях.

Допустим, публикация лучше документа. Давайте на минуту забудем о том, что уникальную часть библиотечного фонда составляют как раз неопубликованные, а в их числе непубликуемые документы типа манускриптов или диссертаций. В этом случае документалистская концепция превращается в публикационистскую, но никак не в информационную. Согласимся, что половина запросов уже приходится не на бумажный, а на электронный документ (Я.Л. Шрайберг, утверждающий это, — специалист авторитетный), но ведь на документ же (пусть на электронное издание, по Р.С. Гиляревскому), а не на информацию в чистом виде, тем более, что (также по суждению Я.Л. Шрайберга) больше трех страниц человек с экрана воспринять не может — он делает принтерную бумажную копию, т.е. разновидность документа (публикации, издания, книги).

Те, кто определяет документы как носители первичной информации, должны признать, что по крайней мере газеты подпадают под это определение однозначно, и их отнесение не к документам, а к неким "другим источникам информации" явно некорректно. Тот же сводный отчет, хотя и содержит вторичную информацию, остается служебным документом.

Короче говоря, альтернатива документу отсутствует. А следовательно, речь должна идти не об отрицании документалистской парадигмы библиотеки, а о разработке специфики библиотеки нового вида — библиотеки электронной, т.е. имеющей электронный фонд, электронный каталог, электронную материально-техническую базу, но по-прежнему реального библиотекаря и пользователя. Да и электронной-то такая библиотека является и будет являться не полностью. В ней сохранится традиционный фонд, причем он будет пополняться до тех пор, пока в мире не прекратится книгоиздание (сейчас наблюдается тенденция к его росту, а не сокращению); появляется его весьма своеобразная часть — подфонд электронных документов (локальных — назовем их пока так — типа CD—ROM, DVD; удаленных, к которым обеспечивается теледоступ).

Задача фондовика определить в каждом случае оптимальную долю машиночеловековоспринимаемых документов, критерии отбора того или другого их вида, исходя при этом из критериев полноты обслуживания (степени и оперативности удовлетворения запросов) и стоимостных измерителей. Общая политика формирования фонда при этом дополняется требованием комфортности: один и тот же документ один читатель хочет иметь в печатном, а другой — в электронном виде, третьему нужна собственная ксерокопия; библиотека, следовательно, стремится к оптимальному удовлетворению запроса не только на содержание, но и на форму документа. В целом же библиотечное фондоведение лишь модернизируется, но его принципы и законы продолжают действовать во всем объеме.

Личное присутствие пользователя в библиотеке становится все менее обязательным. Появился удаленный пользователь. И прекрасно: в читальном зале библиотеки все больше высвобождается мест. Посещение читального зала перестает быть досадной необходимостью, наконец-то зал становится желанным местом для любителей аромата библиотечных книг, особой библиотечной атмосферы, местом общения родственных душ. Он, как и аванзалы, конференц-залы, должен остаться в высокоавтоматизированной библиотеке.

Допускаю, что в ряде случаев библиотекарю тоже незачем приходить в библиотеку. Его рабочее место так же, как и у все большего числа читателей, может находиться дома — при условии, что он полностью выполняет свои служебные функции инфонавигатора, или лоцмана книжных морей. Какая экономия в служебных помещениях, оборудовании, освещении и т.д.! Какая экономия времени и транспортных расходов для библиотекаря! При прежнем или более высоком качестве работы! Какое удобство для лиц с нарушениями опорно-двигательного аппарата, другими физическими дефектами! Библиотечная работа частично станет надомной? Ну и что ж, это всего лишь непривычно, но ничего экстравагантного в этой идее нет.

Библиотека нового типа претерпит, как видим, весьма заметные изменения. Но это и естественно, коль происходит очередная документальная революция [4].

Кстати, отдельные авторы называют эти революции информационными, — это неверно, собственно в информации как таковой никаких революций не происходит. Все революции так или иначе связаны со способами, средствами, инструментами фиксирования информации на носителе либо с самим носителем, который на первых этапах развития документа имел исключительно естественное происхождение, а теперь еще (и все более) искусственное.

К слову, и самих документных революций, а лучше сказать — этапов развития, было больше, чем принято считать. Первая относится к доисторическому этапу, когда был изобретен способ записи мыслей и чувств на вещественном носителе. Второй этап охватывает время от возникновения письменности до "эпохи Гутенберга" (середина XVI в.); третий является апофеозом печатного документа (середина XVI—XIX вв.), продолжающимся до настоящего времени. Но уже в XIX в. параллельно начинается четвертый этап: возникает документ как результат индустриальной культуры — перфокарта, фотография (микрография), телеграмма, телефонограмма, радиограмма, фонограмма, диафильм, рентгенокарта, кинофильм и т. п. Иными словами, появляются виды документа, органически связанные с техническими средствами их производства, трансляции информации из них на большие расстояния и ее фиксирования на дочерних носителях, документы, создающие иллюзию движения, смещения времени и т. д.

В XX в. изобретены и стремительно развиваются телевидение и компьютеры, с которых начинается еще один, пятый этап в развитии документа и документных коммуникаций.

Нынешний этап, шестой по счету, представляет собой естественное следствие всех предшествующих. Его отличительная особенность — совмещение, симбиоз или интеграция всех известных доселе видов документов (мультимедиадокумент), телетехнологий их производства, доставки, переработки содержания и хранения. С наступлением каждого нового этапа все прежние виды документа и документные технологии сохраняются. Современный человек, как и его далекий пещерный предок, не прочь нацарапать на стене "Здесь был Ваня"; как и генетический предок, он использует природный долговечный стационарный носитель — камень, чтобы увековечить на нем имя и даты жизни своих умерших родителей. Появление письменности не отменило наскальных (теперь настенных) росписей и фресок, книгопечатание не отменило рукописных конспектов или писем и т. д. Точно так же электронный документ спокойно уживается с печатным, и предшествующий тысячелетний опыт подсказывает, что тенденция сохранения всех видов документных цивилизаций будет продолжена и в неопределенном будущем.

В этой связи исключительно важно отметить, что библиотеки всегда были гостеприимны к любым видам и формам документов. В них и по сию пору отлично соседствуют папирус и микрофильм, книжный кодекс и CD—ROM. На протяжении веков под воздействием новых видов документов менялась библиотечная технология, но сохранялась суть библиотечного процесса. Эта закономерность проявляла себя на протяжении нескольких тысячелетий, и, надо полагать, библиотека спокойно переживет современный бум электронных документных технологий и будет ожидать наступления следующего этапа в развитии документных коммуникаций. Но для обеспечения этого спокойствия нашим современникам, конечно, надо много поработать, что они, к счастью, и делают.

Будем помнить, что точно такой же, как у нас, психологический шок перед наплывом новых видов документов испытывали и средневековые монахи в скрипториях — перед печатной машиной, и американские библиотекари середины уходящего века, обозвавшие Френсиса Райдера, впервые установившего в 1954 г. компьютер в библиотеке, "разрушителем библиотечного дела".

Давно известно: нет пророка в своем отечестве. Сошлюсь поэтому для пущей убедительности на специалистов, чей авторитет может оказаться для читателей выше моего. Тех, кто высказывает пессимистические утверждения о будущности библиотек, Джеймс Биллингтон, сотрудник Библиотеки Конгресса США, характеризует как футуристов и утопистов, которые "вообще о многом отвлеченно думают, и когда они стараются действовать — они делают большие ошибки"[5, с.16]. "Центральной частью библиотеки" он считает библиотекарей: их роль, по его словам, "во время электронной эры, которая развивается так быстро, ... важнее, чем когда-либо... надо иметь компьютеры и все эти информационные ресурсы внутри библиотеки и как можно больше", но без традиционных книг мы будем создавать новый тип человека, который постепенно станет extension of the computer — продолжением, составной частью компьютера.

"Очень важно, чтобы существовала возможность иметь одновременно и книги, и новые базы данных, знаний, информации и т.д. В будущем, по-моему, возникнет разделение труда между книгами и компьютерами ... И последнее, самое главное, конечно, — это сохранение профессии библиотекарей именно в связи с наводнением информации через Интернет" [5, с.17]. Вот эта позиция взвешенная, профессионально грамотная. Библиотеки не будут мумифицированы, они по-прежнему останутся для общества полезными, но не ископаемыми. А библиотечный фонд — частью кумулированный, частью рассредоточенный, частью книжный, частью электронный — будет по-прежнему состоять из документов. Альтернатива документам отсутствует.