Основные цитированные источники

Поэма

В тридцати шести

Главах

 

Издательский дом "СВЕТЛИЦА"

 

НОВОСИБИРСК

 

 

Публикуется в интернете при поддержке

портала «Самопознание.ру»

(по договорённости со С.Сперанским)

 

УДК 615.89+615.85

ББК 53.58+53.59

С71

 

Рецензент — старший научный сотрудник института терапии СО РАН, доктор медицинских наук М.Г. Чухрова

Сперанский СВ.

С71 Поркотерапия : Поэма в тридцати шести главах. — Новосибирск : Светлица, 2006. — 214 с.

 

ISBN 5-91183-007-8

 

По мнению доктора биологических наук Сергея Владимировича Сперанского поркотерапия — добровольное сечение розгами — может помочь огромному числу людей при лечении тяжёлых депрессий, алкоголизма, последствий инфарктов, инсультов и при ряде других заболеваний.

Книга написана живым, общедоступным языком, обращена к широкому кругу читателей.

 

УДК 615.89+615.85

ББК 53.58+53.59

ISBN 5-91183-007-8 ©Сперанский СВ., 2006

© ООО ИД "СВЕТЛИЦА", 2006

От издательства

Сцена из грузинского фильма: два аксакала беседуют за пиршественным столом. Один из них сыпет перец в свою тарелку. Механически, забыв о том, что он делает, сыпет и сыпет, сыпет и сыпет... Зритель уже начинает беспокоиться: чем же это кончится? Но вот в беседе наступает пауза, и аксакал сознает, что он делает. Тогда он... принимается сыпать перец во много раз интенсивнее, чем раньше.

Я вспоминал эту сцену, читая рукопись книги Сперанского "Поркотерапия". Уже название ее настраивает на острую полемику, а при чтении самого текста полемический накал непрерывно возрастает. Острое блюдо!

Кто-то согласится с автором, кто-то возмутится множеству вызовов привычным, устоявшимся представлениям. Но я уверен, что никому не будет скучно читать эту книгу и что найдутся люди, которых она побудит к активным действиям.

Издательский дом "Светлица" готов принять огонь на себя. В том, что он будет и притом — шквальный, я ничуть не сомневаюсь. Однако не сомневаюсь также, что книга пробьётся к тем людям, которым она нужна.

Алексей СОВЕНКО

 

 

Инне и Анне

 

Под ним струя светлей лазури,

Над ним луч солнца золотой,

А он, мятежный, просит бури,

Как будто в буре есть покой.

Лермонтов

Кругосветное путешествие обойдётся вам гораздо дешевле, если вы совершите его по карте.

Шестнадцатая страница "Литературной газеты"

Давно в обиходе у нас ярлыки,

По фунту на грошик на медный...

Окуджава

 

 

Глава 1

Слова "поркотерапия" я нигде не встречал. Это мой термин. Однако он настолько естествен и общепонятен, что я не удивлюсь, встретив его у другого автора, который независимо от меня затронет данную тему. Более подходящего слова, по-моему, придумать невозможно.

 

Глава 2

Очень важное замечание: это слово (и сам метод) я считаю возможным применять только тогда, когда пациент добровольно соглашается на экзекуцию.

В противном случае речь идет о телесных наказаниях, призывать к которым было бы величайшей дикостью.

 

Глава 3

Почему я хочу об этом рассказать? Думаю, что это — мой долг. Я убеждён, что поркотерапия, в частности — сечение розгами, может помочь огромному количеству людей выйти из тяжелейших кризисов и разнообразных болезненных состояний. Зная это, было бы величайшим грехом не предпринять попытки передать информацию людям. Вот главная мотивация.

Глава 4

Почему я назвал своё сочинение поэмой? Прежде всего, потому, что я хочу сразу же отсечь предъявление к нему требований как к научному труду. Жанр данного произведения я бы определил как лирическую исповедь. Стержнем его являются мои собственные, личные переживания, их эволюция. Это как раз то, что характерно для поэтического творчества. А то, что текст мой не рифмован, и ритм у него — свободный, не относится к сути. Раскованностью формы ныне никого не удивишь. Я и не стремлюсь удивлять. Объём моего труда таков, что стихотворением его никак не назовешь. Значит, поэма. Тот же факт, что, отвлекаясь от сугубо личного, я буду временами обсуждать вопросы более общего характера, я рассматриваю как необходимое дополнение к стержневой линии. Жанру поэмы это не противоречит.

 

Глава 5

Итак, приступаю. Начало событий относится к 1963 году, может быть — шестьдесят второму. Я — в аспирантуре при Ленинградском НИИ гигиены труда и профзаболеваний (закончил ее в 1964 году).

Часто бываю в гостях у своей сестры, Надежды Владимировны Сперанской, которая старше меня на 27 лет. А её супруг, Виссарион Иванович Феоктистов, профессор Военно-медицинской академии, примерно на столько же старшее её. В этом семействе — великолепная библиотека со множеством раритетов — не только двадцатого, но и девятнадцатого века. Стеллажи — до самого потолка (под пять метров), стремянка, взобравшись на которую, можно достать любую книгу. Мне разрешается рыться в этой библиотеке — с обязательным условием: ставить каждый том на прежнее место. Виссарион Иванович — человек порядка, нарушение этого требования привело бы к потере драгоценного права. Но я его свято соблюдаю.

И вот однажды я нахожу удивительную книгу. Насколько помню — на самой верхней полке. В переплете не то, что твердом, но монументальном, как у Библии, на немецком языке, с золотым тиснением на обложке. Страницы тонкие, желтоватые. Их, вероятно, не менее пятисот. Меня поразили иллюстрации (фотографии). На них были изображены плети, розги, специальные станки и крепления для экзекуций. А на других снимках — палаты, люди в халатах.

Заинтригованный, я дождался, когда в гостях у сестры побывала женщина, знавшая немецкий язык. Она мне немного попереводила из этой книжки. Не то предисловие перевела, не то лишь фрагмент предисловия. Из её перевода стало ясно, что в начале двадцатого века (по-видимому, перед первой мировой войной) в Германии существовала процветающая клиника, где множество заболеваний лечили экзекуциями. Длинный список возглавляли нервно-психические болезни, но, помнится, были и чисто физические, типа воспаления легких или на рушения функций желудочно-кишечного тракта. Однако — не буду фантазировать, конкретики я совершенно не помню.

Вот, собственно, и всё. К величайшему моему сожалению (теперь!) я не запомнил ни автора (или авторов), ни названия книги. А отношение к прочитанному было тогда, как я сейчас считаю, самое идиотское: ну, немцы, это же надо, дикость какая, недаром они фашисты — и прочие весьма легковесные суждения. Я похихикал над тем, что узнал, и прочно забыл о нём — на целых два с лишним десятилетия.

 

Глава 6

А к этому времени (спустя 22-23 года) созрела в моей жизни тяжёлая полоса. Моя готовая докторская диссертация надолго "зависла". Защита предполагалась в Киеве, где были детально знакомы с моей работой, проверяли мою методологию медико-биологического эксперимента и оценили положительно сотворенный мной "кирпич". Всё, казалось бы, шло к успешной защите. И вдруг киевский ученый совет лишают права приема докторских диссертаций. Со мной это никак не было связано: кто-то кому-то давал взятки, и последовала санкция. А я в результате оказался на улице. Обращаюсь в один, другой, третий совет (по своему профилю) — все меня отпинывают. Диссертация была очень необычной, и ученые советы, не вникавшие ранее в ее проблематику, не хотели рисковать. Идут месяцы, а дело не сдвигается с мертвой точки. Я чувствую, как меняется ко мне отношение институтского начальства: со мной уже совсем другим тоном разговаривают. Ещё немного, и директор скажет: "Мы-то на Вас рассчитывали, а Вы...". И — до свиданья. А пятнадцать лет напряженного (и — в этом я уверен — плодотворнейшего) труда — псу под хвост (прошу извинить за грубую формулировку — мне важно отразить отчаянность положения). А тут ещё и в личной моей жизни происходили драматические события. Не буду на них останавливаться, но они серьёзнейшим образом усугубляли ситуацию. Были и ещё моменты, работавшие по известному принципу: "Пришла беда — открывай ворота".

 

Глава 7

Вообще-то, психика у меня устойчивая, вывести меня из равновесия не так-то просто. Обычно преобладает мажорное восприятие действительности.

Но любая устойчивость имеет предел. Этот предел был превышен для меня всей суммой неблагоприятных факторов. Впервые в жизни я почувствовал, что со мной происходит нечто странное. На первое место я поставил бы жуткую бессонницу. Целый день я хожу в каком-то сомнамбулическом состоянии. Стоит закрыть глаза — и всё начинает плыть. Думаю: доберусь до постели, упаду и буду спать, спать, спать... Действительно, проваливаюсь в сон — без всяких переходных состояний. Но через пару часов выныриваю — и те же мысли о безвыходности моего положения терзают сознание. Я сам себе противен, понимаю, что думать об этом бессмысленно, но — от себя не убежишь. А угрожающая симптоматика стремительно нарастает. Чувство такое, что у меня совершенно нет свободы воли: что бы я ни делал, это чья-то чужая воля, я же только механизм, ее осуществляющий. Пропадает целостность восприятия. Если раньше я, например, видел у своего собеседника улыбку, то теперь наблюдаю, как раздвигаются углы рта... Хожу на работу, но там практически ничего не могу делать. На высоте этой патологии я даже читать разучился (буквально!): пытаюсь что-то прочесть, но смысла не понимаю — все те же мысли его заглушают. Инвалидизируюсь на глазах. То, что к психиатрам ни в коем случае обращаться нельзя, я, слава Богу, знал уже тогда. Когда б не знал, то этой книги сейчас не писал бы. В какой-то момент я четко осознал: всё это кончится очень плохо. Либо суицидом, ибо жизнь совершенно невыносима, либо жёлтым домом — без всякого моего обращения к психиатрам. И вот тогда...

 

Глава 8

Как молния, врывается в мой мозг мысль о той немецкой книге. Это было подлинным озарением. Я вспомнил те жалкие крохи информации, которые сейчас были мне особенно нужны. А именно: что эти воздействия (экзекуции) особенно показаны при злокачественной бессоннице и навязчивых психологических состояниях. То самое, что расцвело у меня пышным цветом!

Попросить кого-нибудь, чтобы он (или она) меня посёк, мне было в ту пору решительно невозможно. Представляю, как была бы оценена такая просьба! Значит, надо действовать самому.

Это сейчас в секс-шопах можно приобрести плети, стеки и прочие приспособления для экзекуций. В то время такой утвари не было и в помине.

Розги, конечно, для самосечения не подходят: нельзя обеспечить должного замаха. Не годятся также инструменты, рассекающие кожу: кровь мне решительно не нужна. Однако воздействие должно быть мощным — иначе толку не будет. И вот я конструирую подходящее орудие: гибкий сталистый кабель, утяжелённый на конце свинцом. Место применения классическое: ягодицы. Поднимешься выше — можно отбить почки, еще выше — нельзя будет снять рубашку...

Ну, доложу я вам — обработать основательно самого себя чрезвычайно трудно. Ударишь один раз (так, что искры из глаз) и потом час или больше решительно не можешь повторить этого простого действия.

У Слуцкого есть чеканные строки (о евреях):

"Ещё не начинались споры

В торжественно-глухой стране,

А мы, припертые к стене,

В ней точку обрели опоры".

 

Мой случай — совсем другой, однако справедливость мысли Слуцкого я прочувствовал сполна. Именно припёртость к стенке даёт силу сделать то, на что в иных обстоятельствах было бы невозможно взойти.

Много раз (неделю? две? месяц?) я возобновлял попытки, и вот, наконец, что-то во мне изменилось. Я вошёл в особое, экстатическое состояние (типа "шахсей-вахсей", вероятно). Работал всю ночь. Похлещу себя, сколько сил хватит, потом отдышусь — и снова принимаюсь за то же. И так — до утра.

Ягодицы мои после этой процедуры стали цвета чернослива, а садиться было трудно ещё месяца полтора.

Но это, разумеется, пустяки, не заслуживающие внимания. Главное — тот эффект, к которому я стремился. Он проявил себя во всем великолепии.

Мир засверкал, запереливался всеми красками. Я понял, в какой глубочайшей яме находился. Все мои проблемы как бы съёжились, показались вполне разрешимыми. Был разорван порочный круг навязчивого психологического состояния: я получил возможность думать о другом. А ведь это так понятно: во время сильной боли ты сосредоточен полностью на её переживании.

Все прочие мысли и чувства вытесняются. А достаточно длительный отдых от них коренным образом переформировывает сознание.

Добавлю к этому, что после столь основательной порки сразу же наладился нормальный сон. Однократного мощного воздействия хватило для выхода из глубокой депрессии.

 

Глава 9

Следующие особо важные для меня события, связанные с поркотерапией, произошли ещё через два десятилетия (своеобразный ритм!). Однако и до этого было кое-что любопытное. О нём и расскажу.

Очередные две главы я рекомендую пропустить тем, кого интересует только терапевтический эффект экзекуций.

 

Глава 10

Я задумал исследование, которое, по независящим от меня причинам (об этом — ниже), не было доведено "до ума". Объём полученных данных настолько мал, что делать по нему научное сообщение неприлично. Но я ведь оговорился, что пишу не научный труд, а поэму. Может быть, изложенное вдохновит кого-нибудь на дальнейшую разработку проблемы, которая намечена здесь лишь пунктирно.

Это было время, когда в научном мире кипели споры по вопросу: есть ли телепатия? Сейчас они поутихли, ибо ясно, как дважды два: конечно же, есть. Но тогда, несмотря на огромный объём экспериментов, объективно её доказывающих, скептики возражали: а подать сюда воспроизводимую форму опыта, при которой этот феномен можно демонстрировать безотказно любому желающему. И вот тут возникал "камень преткновения".

Популярнейшей методикой исследования паранормальных явлений было угадывание так называемых "карт Зенера" (круг, крест, звезда, квадрат, волнистая линия). Были накоплены сотни, тысячи случаев достоверного и сверхдостоверного превышения числа правильных угадываний операторами передаваемого образа над математическим ожиданием.

Но... Только в начале работы каждой пары (индуктор — реципиент). Очень быстро, даже при работе одарённых экстрасенсов, эффект как бы уходил в песок. То есть число правильных угадываний становилось равным случайному попаданию. К тому же, при демонстрации явления скептикам наблюдался так называемый "визит-эффект": их присутствие парализовало способности испытуемых. А скептики отказывались верить результатам, полученным в их отсутствие.

У меня возникла идея, как можно выйти из этого тупика.

Призовём на помощь здравый смысл. Когда пара индуктор-реципиент начинает свою работу (пусть с теми же картами Зенера), обоим участникам очень хочется получить желаемый результат. И это яркое желание на какой-то срок мобилизует скрытые резервы сознания (вспомним "афоризм века": "Если нельзя, но очень хочется, то можно"). Однако повторение — мать не только учения, но и скуки. А скука быстро гасит первоначальный импульс.

Необходимо подкрепление, чтобы заинтересованность в правильном угадывании не угасала при повторении. Таким подкреплением может быть элементарная боль (в случае ошибки), которой любой живой объект стремится избежать. Вот суть замысла.

В то время в одном учреждении со мной (Новосибирском НИИ гигиены) работала очаровательная молодая женщина. Назову ее Надеждой (истинное имя — другое). Я договорился с ней о проведении опытов.

Она выступала в роли индуктора, я — в качестве реципиента.

Для простоты обработки данных мы ограничились предъявлением лишь двух самых контрастных фигур из набора карт Зенера: креста и круга.

Для начала попробовали угадывание без подкрепления. Никакого эффекта не наблюдалось: число правильных угадываний не превышало математического ожидания. Это и понятно, ибо ни я, ни она не обладали выраженными экстрасенсорными способностями.

Потом был промежуточный этап, когда испытывались умеренные болевые воздействия. Они также не приводили к желаемому результату. Тогда мы перешли к той форме опыта, которую я опишу здесь достаточно подробно.

В руках у Нади — 36 полукартонных карт. На восемнадцати из них изображен крест, на других восемнадцати — круг. Колода тщательно перетасована. Рядом с картами — колокольчик и секундомер. Я лежу лицом вниз на невысокой лежанке с закрытыми глазами. Для начала Надя сечёт меня двадцать раз подряд мощной метровой розгой. По обнажённым ягодицам — без всякого милосердия, сколько сил хватает. После такого "задатка" возникает сильнейшее желание избежать дальнейшей экзекуции.

Однако форма опыта предусматривает десять попыток угадать, какую карту откроет Надя. Собственно опыт начинается сразу же после предварительной порки. Если я ошибаюсь, Надя сечёт меня ещё пять раз, если угадываю правильно, то избегаю наказания.

Раз в минуту Надя открывает карту в колоде, звонит в колокольчик и смотрит в течение десяти секунд на изображение, стараясь передать мне информацию об увиденном знаке. Потом вкладывает карту в колоду и снова её (колоду) тасует. Если требуется по условиям опыта, осуществляет "малую порку". Регистрирует, на какой знак она смотрела, и какой я называл. На всё это вполне хватает одной минуты. Затем реализуется следующая попытка угадывания.

Всего было проведено два таких опыта.

Первые несколько попыток угадывания давали поразительный эффект: у меня перед глазами (закрытыми!) ярко вспыхивал тот знак, который передавала Надя. И я, естественно, избегал наказания. Но до конца серии моего особого состояния не хватало. Вспышки прекращались, и я называл знаки как попало. Со всеми вытекающими последствиями.

Когда мы посмотрели результаты, выяснилось, что из десяти первых угадываний (в обоих опытах, по пять в каждом) девять были правильными (кстати, этот результат статистически достоверен, Р<0,05). А единственную ошибку (в первом опыте) я очень хорошо помню: у меня "вспыхнул" круг, но тут же мелькнула мысль: а если я представлю крест, что будет?

И крест послушно вспыхнул. Я в растерянности его и назвал. Справедливо наказанный, я тут же решил, что больше таких "дополнительных опытов" производить не буду.

Вдохновлённый впечатляющим началом экспериментов, я через несколько дней обратился к Наде: ну, когда же мы продолжим? Её ответ был обескураживающим: "Нет, я больше не буду в этом участвовать!" — "Но почему же?!". — "Вы так вздрагиваете. .. У меня после этих опытов нарушился сон". Пытался уговорить — бесполезно. Вот такая хрупкая душевная организация. А ведь работала она добросовестно, в полную силу. И, казалось бы, весело, без лишних сантиментов... (А ещё бы я не вздрагивал. Любой бы вздрагивал на моем месте).

В чём я вижу ценность проведенных с Надей опытов — несмотря на их малый объём?

Ясно, что нами открыт простой способ моделирования в лабораторных условиях спонтанной телепатии. Претерпеть порку, даже достаточно основательную, — не такой уж большой подвиг. Для здоровья же это только полезно, о чём уже кое-что сказано, а ещё больше будет сообщено в дальнейшем.

Непосвященным расскажу, что такое спонтанная телепатия. Это — когда в особых экстремальных ситуациях между двумя людьми, не проявляющими в обычной жизни паранормальных способностей, возникает телепатическая связь. Приведу только один пример этого рода — а их описано великое множество.

Вторая мировая война. Рукопашная схватка. В её разгаре солдат Зотов слышит крик матери: "Обернись!". Он оборачивается и убивает немца, который уже занёс над ним приклад.

А в этот самый момент, как было установлено позднее, мать Зотова увидела картину боя и немца, занёсшего приклад над её сыном. После чего упала в глубокий обморок. Деревенская женщина, не какая-нибудь нервная барышня...

Вернувшись с войны, Зотов был глубоко потрясён тем, что телепатия считается недоказанным явлением. В послевоенные годы он стал одним из ближайших сподвижников Ипполита Матвеевича Когана, председателя секции биоинформации общества им. Попова, единственной незасекреченной организации, которой в те глухие годы было дозволено заниматься изучением паранормальных явлений.

И вот, оказывается (повторюсь), что эффекта, подобного случаю с Зотовым, можно достичь в лабораторных условиях. Я думаю, это кой-чего стоит.

К сожалению, множество вопросов, конкретизирующих активизацию паранормальных способностей под влиянием боли, так и остались невыясненными. Из них, пожалуй, главный состоит вот в чём. Вызвана ли такая активизация ("вспыхивание" у реципиента образа, передаваемого индуктором) страхом наказания в случае ошибки, или же прямым последействием предшествующей порки? Это я собирался выяснить в первую очередь. Но... не удалось.

Благодарю за внимание тех, кто прочитал эту главу.

 

Глава 11

Был и ещё один случай, когда я применил сечение розгами в научных целях. Мне удалось объективизировать понятие психологической атмосферы, которое ранее было всего лишь метафорическим. Подробности исследования можно прочитать в моей монографии "Да, скоро!" (глава "У меня не живут цветы..."). Здесь я изложу только самую суть.

В проведенных экспериментах было показано, что у белых мышей, которые находятся рядом с людьми, испытывающими сильное эмоциональное напряжение, статистически достоверно изменяются определяемые физиологические показатели.

Исследовалось два варианта действия стрессирующих факторов (на людей):

1. Стоматологические процедуры, в том числе — самая мучительная из них: сверление зубов бормашиной. Тут важно подчеркнуть, что тогда эта процедура осуществлялась без анестезии.

2. Сдача студентами мединститута государственного экзамена по стоматологии.

В обоих случаях мыши бурно реагировали на эмоции людей, хотя их реакции качественно различались: при действии фактора № 1 изменялся иной набор показателей, чем при действии фактора № 2.

Странно, не правда ли, — что мышам до переживаний человека?

Но вот, оказывается, есть нечто, существенно на них воздействующее, а, значит, по-видимому, и на всё живое. Ибо дико было бы думать, что мыши занимают какое-то особое, исключительное положение среди живых объектов.

Где находится это нечто — вполне реальное, отнюдь не метафорическое? В атмосфере, конечно, — иного предположить невозможно. Оно скрывается в словосочетании "психологическая атмосфера". Теперь, надеюсь, я разъяснил, что подразумеваю под объективизацией этого понятия.

Наше исследование было первым шагом на пути к биологической индикации психологической атмосферы. Мы показали принципиальную возможность такой индикации. Для самой же индикации необходимо было найти количественную меру оценки напряжения психологической атмосферы. И вот тогда я осуществил второй шаг в заданном направлении. Он не описан в упомянутой главе монографии.

Сильной, энергичной женщине я предложил посечь меня розгами.

Было осуществлено две порки: одна — 25 ударов (пять серий по пять, с промежутками — одна минута между сериями), другая — 100 ударов (десять по десять). Рядом с моей головой в это время прокапывалась вода через сорбент СУМС-1 — в определенных, строго оговоренных условиях. Потом действие воды над сорбентом исследовалось на мышах чрезвычайно чувствительным методом фракционного голодания, разработанным мною и широко испытанным в токсикологических экспериментах. (Описание метода также приведено в упомянутой выше монографии, глава 25). Определялся порог действия этой воды, т. е. то максимальное разведение (с двухкратным шагом), при котором ещё наблюдалось достоверное отличие подопытной группы от контрольной по определяемому показателю, тогда как в два раза большее разведение уже неэффективно. Вода вводилась мышам внутрибрюшинно — тоже, конечно, в оговоренном объёме.

Для "малой порки" (25 ударов) порогом оказалось разведение в 16 раз (четвертая степень от двух), для "большой" (100 ударов) — в 1024 раза (десятая степень).

Тот факт, что порог при "большой порке" отличался от такового при "малой" не в 4, а в 64 раза, вполне понятен: интенсивность боли круто возрастает с числом ударов: 25 — психологически вполне терпимо, а вот 100 выдержать очень трудно.

Опыты с поркой и прокапыванием воды через сорбент интересны по крайней мере в двух планах.

Один — тот, о котором я писал выше: поиск меры негативных влияний на психологическую атмосферу. Это — порог действия на мышей воды над сорбентом, прокапанной там, где осуществляется индикация, определенный методом фракционного голодания. Его удобно учитывать как характеристику разведения в степени от двух. Чем больше это число, тем сильнее напряжение психологической атмосферы. Вот она, желанная мера — бери и пользуйся!

Второй аспект — исследование свойств самой воды.

То, что психологические воздействия влияют на воду, давно известно. Но чувствительность воды к таким воздействиям повышается многократно, если она находится не в обычном, а в переходном состоянии. Прокапывание через сорбент — как раз тот случай. Структура воды в это время меняется, о чем свидетельствует, в частности, разогревание смеси ее с сорбентом. И тогда дополнительные влияния на воду реализуются столь мощно, что их можно градировано учесть по воздействию на мышей. Это уже новость!

Словом, я недаром подверг себя экзекуциям. Их плоды этого стоили. Понятно, что после такого успеха я был полон энтузиазма и жаждал как можно скорее идти с сорбентом и устройством для прокапывания воды в больницы, на рок-концерты, в конфликтные коллективы и т. п.

Но — "всё накрылось медным тазом", как писал замечательный поэт-иронист Игорь Иртеньев. Павловская реформа, практически полное прекращение финансирования институтов, угроза закрытия нашего... В этих условиях нечего было и думать о разворачивании исследований, которые, разумеется, не были запланированы. Снова не по моей вине пришлось ставить точку там, где как раз особенно сильно хотелось продолжения. Такова селяви, как говорят одесситы. И снова остается лишь призрачная надежда, что кто-то заинтересуется моим путём и его продолжит.

Больше я не буду отвлекать читателей от основной темы: терапевтического действия порки.

 

Глава 12

После впечатляющего успеха поркотерапии для выхода из депрессии мне было чрезвычайно любопытно: а как действует добровольная порка на фоне обычного, не угнетённого состояния? Возможность такой проверки появилась, когда я начал тестировать экстрасенсорные способности целителей в опытах на белых мышах (с 1994 года). Я стал просить некоторых целительниц, чтобы они меня посекли. Обыкновенно — розгами: о самосечении теперь, когда я не был "припёрт к стенке", мне было страшно даже подумать. А так — ложишься лицом вниз и отдаёшь себя во власть экзекутора. Это несравнимо проще.

Могу констатировать, что эффект был качественно тот же, что при выходе из депрессии: всякий раз после порки — прекрасное настроение, ощущение, что у тебя во всю силу заработали внутренние органы. Замечательно то, что порка как бы смывает накопленные до неё обиды, тревоги, страхи, ты чувствуешь доброжелательность к людям, которые ранее были тебе не слишком симпатичны. Словом, награда за кратковременное страдание многократно его перевешивает.

И на следующий день после порки сохраняется подъём, явное повышение работоспособности. Иногда это последействие ощущается 2–3 дня. Жалеешь только, что потом всё опять становится обыденным.

Улучшается сон (примерно на то же время, что и повышение работоспособности). Как у многих пожилых людей, он у меня обычно рыхлый, прерывистый. Иной раз долгое время трудно понять, когда ты спал, а когда "боролся с бессонницей". А сны, как правило, тяжелые, неприятные. Постоянная тематика — ты не понимаешь, куда попал, и не знаешь, как оттуда выбраться. Или же потерял что-то важное. От такого сна пробуждаешься, чувствуя себя разбитым.

А после порки — сны ласковые, "бархатные". Особенно запомнился один: я — в толпе цыган — весеелых, нарядных. Мы обучаем птиц цыганским песням. И это у них прекрасно получается.

Отмечу еще одну деталь, как мне кажется, важную. Приступая к этим пробам, я опасался вот чего. Ну, ладно — я сам прошу меня посечь. Следовательно, упрекать её (экзекуторшу) мне не в чём. Но это — на уровне сознания. А что, если подсознание сработает наоборот, и я почувствую враждебность к человеку, который причиняет мне боль?

Однако этого не происходило. Ни в одном случае! Я чувствовал только горячую благодарность на всех уровнях: сознания, подсознания, сверхсознания... Более того — она после порки казалась мне интереснее, привлекательнее, чем раньше. Между нами (по крайней мере, с моей стороны) возникала какая-то сокровенная сердечная близость. Ещё один подарок от экзекуции!

Я начал искренне удивляться: почему это люди не секут друг друга на каждом шагу? Сколько радостей они от этого теряют!

Сейчас, когда я приобрёл дополнительный опыт, это удивление возросло ещё больше. Я не говорю здесь о пользе для здоровья (о ней будет еще много сказано в дальнейшем). Речь идет именно о радостях. Хотя... Разве не напрашивается вывод: если человек больше радуется, неужели он не станет от этого здоровее? Так что отклонений от главной, терапевтической темы я здесь не вижу.

Секли меня исключительно целительницы, которых я тестировал. У меня нет ни малейшего сомнения, что процедура порки не сводится к механическому действию. Важна информационная (или же энергоинформационная) компонента. У тех, кто сёк меня весело, с увлечением (как и надлежит выполнять любую работу) эффект был явно выше, чем у других, которые осуществляли эту процедуру менее эмоционально. И дело было, видимо, не в силе ударов (я всегда просил: "сколько силы хватает"), а именно в психологическом настрое. Плюс в способности его передать. Хорошие целительницы и секут, видимо, хорошо. Об одной из них, у которой был феноменальный результат при тестировании, я хочу рассказать особо.

 

Глава 13

Она называла себя "ведуньей Еленой". Истинное имя — Елена Зингер. Красивая молодая женщина (лет тридцати пяти) с вулканическим темпераментом. Она ходила в рясе с монашеским клобуком. А под рясой — модное короткое платьице. На улице даже в мороз не надевала пальто. Уверяла, что ей никогда не бывает холодно.

Кроме обычного тестирования на мышах, я провёл с ней опыт биоэлектрографии (более привычное наименование — "кирлионика"). Очень простой. Елена пришла с пациенткой. Сначала я снял "фоновое" свечение пальцев у них обеих (пациентки и Елены). Потом Елена взяла своей рукой руку пациентки (за запястье) и в течение минуты осуществила ей "передачу силы" (так она называла). Сразу после этого я вторично оценил у них свечение пальцев. Оно резко увеличилось и у пациентки, и у самой Елены.

Собственного прибора для исследования биоэлектрографических эффектов у меня никогда не было. Он очень дорог и мне не по карману. Но один из обладателей этого прибора дал мне его на время — пока сам писал монографию и на нём не работал. За время пользования прибором (около двух месяцев) я оценил на нём эффективность воздействия шести целителей. По тому же принципу: до и после кратковременного сеанса. У пяти из них результат был таким: светимость пальцев у пациентов увеличивалась, а у целителя — уменьшалась.

Трактовка этого эффекта такова: целитель отдает пациенту собственную энергию. Целители этого типа могут работать очень эффективно, но им необходимо соблюдать "технику безопасности" — принимать не слишком много больных. В противном случае они, "обесточившись", и самим себе нанесут вред, и больным помочь не смогут. Это, я думаю, понятно.

И только Елена (из обследованных мною) увеличила собственную энергетику после сеанса. А это значит, что она отдавала пациенту не свою энергию, а какую-то другую, взятую (в избытке) извне. Уж откуда — из Космоса, от Высших Сил, из вакуума — вопрос особый, он требует дополнительного изучения. Однако ясно, что таким целителям можно принимать сколько угодно больных — без риска нанести вред себе и пациенту. Они, что называется, "от Бога".

Интересно было наблюдать, как осуществляется у Елены "передача силы". Вот она охватывает своей рукой запястье пациентки — и её рука, безупречно белая до этого, как бы сереет, на ней вздуваются вены. Как только отнимает руку, она принимает прежний вид.

Биография Елены фантастична. Мне она известна далеко не полностью. Знаю лишь (с её слов), что она была владелицей казино, сидела в тюрьме, побывала в психиатрической больнице, где вылечила (!) многих пациентов, сменила четырех мужей... Эти четверо бывших мужей теперь составляют дружную команду, которая помогает Елене в осуществлении её замыслов.

Рядом с Еленой я физически ощущал её необыкновенную энергию, чувствовал себя бодрее и моложе.

Елена приехала в Новосибирск из Рубцовска и мгновенно приобрела большую популярность как целительница. Принимала огромное количество пациентов, совершенно не уставая при этом.

Я рекомендовал Елене попробовать поркотерапию. Она сразу же сделала запрос своим Учителям. Принятую ею контактерскую информацию привожу здесь без какого-либо редактирования. "Поркотерапия

Тройное воздействие на организм:

1. Стрессоразгрузка.

2. Болевой импульс идет на пробивку сосудов. Пораженных, суженных атеросклерозом, гипертонией, сердечные протоки, встряска мышечной ткани, возбуждение тонус — расслабление, "мышечный контрастный душ".

3. Соединение двух импульсов:

боль + страх.

После воздействия добровольной порки рождается умиротворение. Итого:

Розги живым деревом, не кнут и не палка, приносят человеку состояние умиротворения и очищение организма. Розги добровольные, в оздоровление, возрождают больные, умирающие клетки.

Разгружают организм от шлаков и стрессов. Человек бодр и теряет "шлачный" вес. Порка во благо! Бить можно в полсилы по икрам, мышцам спины, снизу вверх, со всей силы — ягодицы, т. к. воздействие на эту область благоприятно для сердечной мышцы, мочеполовой системы и кровообращения в ногах.

Детей пороть нельзя! Лишь в разумном возрасте. Порка в наказание дает обратный эффект:

— Стрессозагрузка, не проходящая из-за обиды и мести. Из-за навязанной боли и страха поражаются органы с дремлющими заболеваниями. У детей ломают силу Духа. Порка в оздоровление, а не в наказание и унижение!"

Некоторые грамматические погрешности этой записи лишь подтверждают её документальность. Они типичны для контактерских текстов. А в целом — всё понятно!

Есть, правда, одна логическая неувязка. Цитирую: "Детей пороть нельзя. Лишь в разумном возрасте". Значит, "в разумном возрасте" всё-таки можно. Понимаю это так: в виде исключения, когда дети постарше чётко осознают, за что их наказывают. Тогда не будет обиды и желания отомстить, а также поражения органов с дремлющими заболеваниями. Такова, видимо, позиция Учителей. Стоит ли с ней соглашаться — вопрос особый. К его обсуждению я ещё вернусь.

Ныне самим фактом контакт