Общие типы когнитивных систем

КОНКУРЕНЦИЯ МЕТАДИГМ

И все же размывание границ между наукой западного типа и другими системами отношения к миру, такими, как традиционная восточная наука⁴, паранаука и религия, является интернациональным явлением и наблюдается не только в нашей стране. Эти системы носят более общий характер, чем парадигмы и даже социодигмы, и, развивая данную терминологию, их можно назвать метадигмами, отведя им соответствующее место в иерархии когнитивных систем (табл.).

Главный водораздел между различными метадигмами состоит в том, что они опираются на разные типы рациональности, которых, по мнению А. Кромби, человечество выработало не менее шести [14]. А главное отличие традиционной западной науки от других метадигм заключается в том, что она основана на рационализме с такими его ключевыми признаками, как каузальный детерминизм⁵, возможность произведения материальных эффектов только материальными причинами и т.д. Поэтому кризис рационализма, переживаемый современной цивилизацией, неизбежно оборачивается разрушением главного барьера между наукой и другими метадигмами. Да и сама наука, достигшая постнеклассической стадии развития, уже не строго рационалистична, ибо ее методология легализует эмоциональную вовлеченность в познавательный процесс, а ее этика предписывает стремиться не к открытию любой истины, какой бы та ни была, а к получению только такого знания, которое пойдет на пользу человечеству [10].

Сближению различных метадигм способствует и то, что любая из них в качестве системы объяснения мира неполна, не способна объяснить все переживаемые человеком события, и поэтому они регулярно заимствуют объяснительные схемы друг у

друга. В психологии эта потребность в недостающих объяснительных схемах проявляется с особой остротой, поскольку у человека существует потребность в объяснении своих внутренних состояний, как физиологических, так и психологических⁶, а научная психология располагает далеко не полным набором объяснительных схем. К тому же выработанные ею понятия далеко не всегда успешно вписываются в обыденный психологический самоанализ, осуществляемый каждым человеком⁷, в чем состоит одна из главных причин раскола между нею и практической психологией. Скажем, понятие деятельности, будучи, по существу, философской категорий, очень мало дает для интерпретации реальных психологическим состояний личности на ее языке. А такие понятия, как, например, "биополе", которые, в отличие от общих философских категорий, можно буквально физически ощущать, прекрасно вписываются в субъективную феноменологию каждого человека и обладают огромным объяснительным потенциалом вне зависимости от того, существуют в действительности биополя или нет. Поэтому неудивительно, что и субъект обыденного психологического опыта, и ориентированная на него практическая психология охотно ассимилируют подобные понятия, которые, формально считаясь паранаучными, под прямым или косвенным воздействием практической конъюнктуры (попробуйте сказать клиенту, что биополей не существует, если он убежден, что ему мешает биополе соседа) проникают в терминологический аппарат научной психологии. Еще бо’льшие объяснительные и практические возможности открывают религиозные представления, которые имеют подчас гораздо больший психотерапевтический потенциал, чем категории научной психологии, и поэтому активно используются практикующими психологами. Подобные ситуации демонстрируют, что наука зависима от общества не только социально, но и когнитивно, впитывая и включая в состав научного знания порожденные другими метадигмами и распространенные в обществе представления.

Психология, таким образом, оказавшись в наиболее "горячей точке" взаимодействия различных метадигм, испытывает на себе их противоречивое влияние, которое отображается в ее внутренних противоречиях, воспринимаемых как кризис психологического знания и традиционных способов его получения. Ее кризис носит системный характер, имея в своей основе три ключевых фактора: 1) общий кризис рационализма, 2) функциональный кризис науки, 3) кризис естественнонаучности и традиционной - позитивистской - модели получения знания. Все три составляющие этого кризиса имеют социальные корни, и поэтому кризис психологии, проявляющийся в основном в когнитивной плоскости - как кризис психологического знания и способов его получения, обусловлен преимущественно социальными причинами, являясь кризисом не столько самой психологической науки, сколько системы ее взаимоотношений с обществом, и поэтому может разрешиться только социальным путем. Наивно полагать, что изобретение новых систем психологического знания, развитие уже существующих или отработка новых способов аргументации помогут рационалистической метадигме одолеть ее конкурентов. Рационалистическую науку можно метафорически охарактеризовать как "сознание" общества, а такие явления, как паранаука, отнести к проявлениям его "бессознательного". Современное общество явно предпочитает пребывать в бессознательном состоянии, а также имеет склонность к измененным состояниям сознания. Пока это так, у рациональной науки и, соответственно, у рационалистической психологии мало шансов на восстановление прежнего влияния на массовое сознание, которое все больше походит на массовое бессознательное.

1. Василюк Ф.Е. Методологический смысл психологического схизиса // Вопр. психол. 1996. № 6. С. 25 — 40.

2. Захаров В., Фортов В. Наука уже в коме // Известия. 2 ноября 1994 г.

3. Зинченко В.П. Посох Осипа Мандельштама и Трубка Мамардашвили. М.: Новая школа, 1998.

4. Кефели И.Ф. Наука до и после НТР // Проблемы деятельности ученого и научных коллективов / Под ред. С.А. Кугеля. СПб.: Политехника, 1997.

5. Кун Т. Структура научных революций. М.: Прогресс, 1975.

6. Начала христианской психологии / Отв. ред. Б.С. Братусь. М.: Наука, 1995.

7. Россия и Германия: опыт философского диалога / Под ред. А.Я. Шарова. М.: Медиум, 1993.

8. Ильин И.А. О русской идее // Русская идея / Сост. М.А. Маслин. М., 1992. С. 436 — 443.

9. Российское сознание: психология, феноменология, культура / Под ред. В.А. Шкуратова, Г.В. Акопова, О.М. Буранюк. Самара: Изд-во Самарского ГПИ, 1994.

10. Степин В.С. От классической к постнеклассической науке (изменение оснований и ценностных ориентаций) // Ценностные аспекты развития науки / Под ред. В.Ж. Келле. М.: Наука, 1990. С. 152 — 166.

11. Филатов В.П. Научное познание и мир человека. М.: Наука, 1989.

12. Юревич А.В. "Онтологический круг" и структура психологического знания // Психол. журн. 1992. Т. 13. № 1. С. 6 — 14.

13. Юревич А.В., Цапенко И.П. Функциональный кризис науки // Вопр. филос. 1998. № 1. С. 17 — 29.

14. Crombie A.C. What is a history of science // History of Europ. Ideas. 1986. V. 7. N 1. P. 21 — 31.

15. Gavin W.J., Blakeley T.J. Russia and America: A philosophical comparison. Boston: D. Reidel Publ. Co, 1976.

16. Kellog R., Baron R.S. Attribution theory, insomnia and the reverse placebo effect: Reversal of Storms and Nisbett findings // J. of Pers. and Soc. Psychol. 1975. V. 32. N 2. P. 231 — 236.

17. Mahoney M. Scientists as subjects: The psychological imperative. Cambridge: Ballinger Publ. Co, 1976.

18. McGuire W.J. The Yin and Yang in social psychology: Seven Koan // McGuire W.J. (ed.) Social psychology in transition. N.Y.: Plenum Press, 1976. P. 33 — 50.

19. Sagan K. The Dragons of Eden. N.Y.: Ballantine Books, 1977.

20. Weimer W.B. Psychology and the conceptual foundations of science. Hillsdale: Hillsdale Publ. Co, 1976.