Потому и заслужил я смерть
Жан Ренар цитирует Сабле в своем "Романе о Розе" [420], произведении, текст которого пересыпан песнями, их Жан примешивает к своему рассказу, то называя авторов, то лишь приводя несколько строк неизвестного поэта, поистине незабываемых: Рено и его подруга скачут рядом, Скачут всю ночь до светлого дня, А мне уже не испытать радость любви к вам. Гио де Провен, другой трубадур, ставший монахом, — на сей раз в Клюни, — немалую часть своего труда "Библия" посвящает ордену Храма, который он знал довольно близко. [421] Из его поэмы — длинной проповеди в стихах, рассказывающей о нравах клириков того времени, — становится ясно, что автор присутствовал при помазании на царство Генриха, сына императора Фридриха Барбароссы, в Майнце в 1181 г. Потом Гио в течение четырех месяцев был монахом в Клерво, затем сменил орден и обосновался в Клюни. Он сообщает, что совершил паломничество в Иерусалим и кое-что смыслит в навигации, описывает, как пользоваться компасом. "Библия" Гио де Провена начинается с довольно нелепого перечисления древних философов. Таковы их главные имена: Терад [Теофраст] был там, и Платон, И Сенека, и Аристотель, Вергилий к ним принадлежал, и Отон, Древний Клио, и Сократ, И Лукан, и Диоген, и т. д. Ничем иным они занимались, как тем, что говорили благое и исправляли дурные пороки: те, кто памятует их наставления, никогда не попадут впросак. Потом Гио переходит к похвале умершим сеньорам: <...>Слишком презрен и подл [этот] век. Истинно, хотелось бы мне умереть, Как вспомню баронов, С их деяниями и их именами, Которые все уже мертвы. Следует длинный перечень имен, "на кои снег выпал недавно", — подводящий автора к главному его предмету — порицанию нынешних времен, начиная с Папы. <...>Рим/ Рим, Много еще перебьешь ты людей! Не помилованы и архиепископы, епископы, каноники белые и черные — "Те, кто приводит мир в отчаянье". Гио жалуется затем на "черных монахов" (бенедиктинцев) и их аббатов, хотя сам был братом в Клюни. Минуло более двенадцати лет, Как был я облачен в черные одежды. По поводу четырех месяцев у цистерцианцев в Клерво: Это вовсе не было слишком чрезмерным злом, Я уехал оттуда совершенно свободно, хотя по его словам, ни один орден не был ни "менее братским", ни более склонен к "лицемерию и нашептываниям". Он находил, что цистерцианцы слишком увлечены хозяйством, вплоть до того, что строили свинарники на своих кладбищах и держали ослиц в монашеских покоях. Монахи Шартрезы [*5] не заслужили большего. Они выказали себя слишком суровыми. "Я не люблю орден, которому недостает милосердия", — пишет Гио де Провен, хотя и не приписывает при этом ничего скандального последователям св. Бруно. Орден Великой Горы [*6] ему нравится, за исключением того, что монахи много едят и слишком заняты собой. Крепкие соусы и перченое жаркое Они любили всегда. Ночью, когда они должны спать, Они умываются и укладывают волосы, И расчесывают свои бороды, И, [разделив] на три части, перевязывают, Чтобы они были красивыми и блестящими <...> Затем Гио казнит "белых каноников". [*7] Их безрассудство слишком дает знать о себе, К ним не приходит большое состояние <...> Но к монахам св. Августина [*8] и к регулярным каноникам он менее жесток. Возвращаясь к клюнийцам, моралист одобряет суровость их устава: Не солгав, они пообещали мне, Что, когда я захочу спать, Мне надлежит бодрствовать, А когда я захочу есть, Они заставят меня поститься <...> Гио де Провен посетил Иерусалим, где встретил рыцарей св. Иоанна, "подвигами и здравомыслием" которых он восхищался, но не увидел у них ни милосердия, ни былого гостеприимства. Некоторые из стихов "Библии" посвящены тамплиерам, которым Гио почти безоговорочно воздает похвалу. Я был в ордене Храма, и даже Охотнее, чем в Черном ордене Или в любом ордене, который я повидал, И ни за что не отступлюсь от этого. У них хороший орден и прекрасный, без Недостатков, Вот только в битве я его не видел <...> Тамплиеры достойнейшие мужи, Там становятся рыцарями те, Кто познал мирскую жизнь, И повидал ее, и испробовал. Там никто не держит своих денег, Но каждому принадлежат все богатства. Этот орден рыцарства В великой чести в Сирии <...> Но трувер, подобно Панургу [*9] "испытывал естественную боязнь ударов". В битве они не отступят, Мне это право, очень неприятно. Я возвратился из их ордена, Поскольку знаю, что побегу [с поля битвы] И никогда не буду дожидаться ударов/ Не настолько я безумен <...> Дай Бог, не буду убит. Лучше быть трусоватым и живым, Чем умереть смертью самой чтимой на свете. Я хорошо знаю, что у тамплиеров Орден прекрасный, добрый и верный, Но битва — дело неразумное. Говорят, что Гио преувеличивает собственную трусость, чтобы оправдаться перед будущей цензурой: конечно, тот, кто смеет обращаться к Папе, должен быть осмотрительным в критике тамплиеров: В большом порядке содержат они свои Дома, Поддерживают верное и твердое правосудие, Из-за чего орден умножает величие и богатство. Но за две вещи обвиняли их
Популярное: Почему люди поддаются рекламе?: Только не надо искать ответы в качестве или количестве рекламы... Как выбрать специалиста по управлению гостиницей: Понятно, что управление гостиницей невозможно без специальных знаний. Соответственно, важна квалификация... Личность ребенка как объект и субъект в образовательной технологии: В настоящее время в России идет становление новой системы образования, ориентированного на вхождение... ©2015-2024 megaobuchalka.ru Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. (300)
|
Почему 1285321 студент выбрали МегаОбучалку... Система поиска информации Мобильная версия сайта Удобная навигация Нет шокирующей рекламы |