Глава I . Роль мужчины и женщины в традиционном абхазском обществе

Особенности взаимоотношении мужчин и женщин в абхазском традиционном обществе

Выпускная квалификационная работа

по специальности

030600 - «История»

 

 

Выполнил студент

IV курса, д/о, специальности

«История»

Дбар Инал Бесланович

Научный руководитель:                                                                                                                     к.и.н. Аджинджал К.А.

 

 

Работа допущена к защите

«__»_____________2019 г.

Зав. кафедрой истории ,

археологии и этнологии Абхазии

 доцент Хашба А.М.

 

 

СУХУМ

2019

 

ОГЛАВЛЕНИЕ

Введение……………………………………………………………………...…3-5

Глава I . Роль мужчины и женщины в традиционном абхазском     обществе…………………………………………………………………….....6-29

Глава II . Добрачные отношения мужчины и женщины……………...30-50

Глава III . Роль мужчины и женщины в абхазской семье………….…51-59

Заключение………………………………………………………………….60-67

Список использованной литературы………………………………..…..68-69

Введение

Абхазы - один из народов Кавказа - региона, который с давних эпох отличался этническим и культурным многообразием. В сложной и яркой мозаике его народов, языков и культур, абхазы, обладая, как и любой другой кавказский этнос, самобытным и неповторимым опытом этнокультур­ного развития, на протяжении веков вносил свой вклад в формирование уни­кальных черт цивилизационного единства, исторически сложившегося на этом пространстве евразийского мира.

 Конкретно и дифференцированно, на основе этностатистического и этносоциологического материала, в аспекте структуры и социальной организации абхазская семья получила освещение монографиях профессора Бигуаа В.Л. «Современная сельская семья у абхазов». В работе поднят основной круг проблем связанных с этнографической характеристикой особенности эволюции абхазской сельской семьи и тенденцией ее дальнейшего развития. В ней дается также ряд рекомендаций по изживанию пережитков прошлого и внедрению в быт новых семейных обрядов, который может быть исполь­зован на практике. А так же его работа «Абхазская традиционная семья и действительность», В монографии «Вопросы традиционной религии и бытовой культуры абхазов»,[1] на основе полевого материала , собранного автором, и специальной литературы по различным направлениям абхазоведения, в работе рассматриваются отдельные вопросы традиционно – бытовой культуры абхазов в аспекте структурного анализа.

В разное время было издано несколько работ, подготовленных абхазскими этнографами. Прямо или косвенно вопросы семьи и семейного быта абхазов советского времени рассматриваются в исследованиях Ш.Д.Инал-ипа,  Прежде всего к ним относится монография Ш. Д. Инал-ипа «Очерки по истории брака и семьи у абхазов»[2]. В ней широко использована обширная дореволюционная литература, привлечено огромное количество собранного автором полевого материала в сельских районах Абхазии. В другой работе Ш. Д. Инал-ипа «Традиции и современность»[3], затрагиваются вопросы традиционного взаимоотношения родите­лей и детей у абхазов. К исследованиям, посвященным изучению современного семейного быта абхазов, относятся работы Л. X. Акаба «Абхазы Очамчирского района»[4], Я. С. Смирновой «Семейный быт и общественное положение абхазской женщины XIX-XX вв.» [5], Ц. Н. Бжания «Семья и семейный быт в абхазской деревне» [6]. Наиболее близкой как по форме, так и по содержанию, к исследуемой теме является сравнительно небольшая (около 1,5 п. л.) работа талантливого абхазского этнографа , Ц. Н. Бжания «Семья и семейный быт в абхазской колхозной деревне», написанная по этнографическим материалам села -Атара Очамчирского района. В ней автор исследовал такие важные стороны семьи, как ее поколенный и численный сос­тав, экономику, домашний быт, процесс преодоления пере­житков старых брачно-семейных отношений, формирование новой по содержанию семьи и др. Работа насыщена интересными фактами, свидетельствующими об огромных культурно-бытовых изменениях, которые произошли за сравнительно короткий срок в жизни недавно еще отсталой и забитой абхазской деревни. Работа, выполненная по материалам лишь одного села, не может претендовать на полное освещение многих существенных вопросов.

В своем исследовании Л. X. Акаба «Абхазы Очамчирского района», посвященном абхазам Очамчирского района, описывает обычаи, связанные семейным бытом абхазов. На основе полевого материала, собранного автором, в работе наряду с другими сторонами жизни, освещаются и вопросы вну­трисемейных отношений и других элементов семейного быта абхазов.

Следует выделить работу Я. С. Смирновой «Семейный быт и общественное положение абхазской женщины XIX-XX вв.». Осно­ву этого исследования составляют этнографические материалы, собранные автором в 1946-1949 гг. в Гудаутском и Очамчирском районах Абхазии. Данная статья представляет большую ценность для изучения семейного быта абхазов в прошлом.

Сведения о традиционном и современном семейном быте имеются также в работах Л. Е. Кучуберия — «К вопросу о развитии брачных обычаев и свадебной обрядности абхазов», работа посвящена тому новому, что появилось в свадебных обрядах абхазов за годы Советской власти. Основой работы послужили полевые этнографические материалы, соб­ранные автором в районах республики в 1963—1964 гг.  и Ю. Г. Аргун — «Быт и культура современных абхазов[7]. В основе же работы Ю. Г. Аргун лежат в основном материалы по Бзыбской Абхазии, собранные им в конце 60-х годов. Се­мейному быту автор посвящает небольшую главу, в которой касается вопроса изменений, происшедших за годы строи­тельства социализма во внутрисемейных отношениях и об­рядности абхазов.

 

Глава I . Роль мужчины и женщины в традиционном абхазском обществе

Семья изменяется в соответствии с социально-экономическими и политическими процессами, происходящими в жизни на­рода. И абхазская семья не исключение. Причем, ее структура всегда, или почти всегда, адекватна внутренней организации и, наоборот. Свидетельство тому полевой этнографический и этнодемографический материалы, позволяющие проследить за ходом трансформации, которой она так сильно подверглась в прошлом столетии[8].

Этнографии известно: еще в начале XX в. абхаз­ская семья встречалась в двух формах – а0ацъааду (большая семья) и а0аацъахәыҷы (малая семья)². По восходящей и нисходящей линии а0ацъааду состояла из трех-четырех поколений: родителей, детей, внуков и правнуков. По боковой же линии она могла включить в себя несемейных или даже семейных братьев, племянников, племянниц и т.п. ближайших родственников. А в количественном отношении большая семья объединяла не­сколько десятков человек. Процесс ее сегментации начался в годы коллективизации сельского хозяйства, сопровождавшейся урезаниями приусадебных участков.

Безусловно, в период существования большой семьи суще­ствовала и малая, как бы параллельно. Иначе не могло и быть: обычно малая семья - продукт разложения большой семьи.[9]

В свою очередь и малая семья встречалась в двух типах. Пер­вый тип представлял собой моногамную семью из трех поко­лений, второй, - из двух. В специальной литературе последний тип семьи называется нуклеарной. Трехпоколенная малая се­мья, в которой жили женатые сыновья со своими детьми, име­нуется и как «неразделенная семья». Она встречалась в своей пережиточной форме вплоть до начала последней фазы «разви­того социализма» в республике.

По сообщениям представителей старшего поколения, в про­шлом, до, в какой-то мере и после, введения в Абхазию «нового метода хозяйствования», и обычная абхазская моногамная се­мья была многодетной³. Идеальная же детность представляла восемь душ, о чем говорит и фольклор: «абжьюеишьцъа раҳәшьаза7ъ», «ахъыю8ацъа-ахюы8щацъа». что переводится как «сестра семи братьев», «пять сыновей и три дочери», соответ­ственно. Добрые люди семьям, в которых имелись восемь детей, желали «счастливого роста» - анцъа рзырҳа, - если их было больше - «уцеления с божьей помощью» - анцъа иааёа. Уже в 60-х годах прошлого столетия, к которым относятся сохранив­шиеся архивные материалы об абхазской семейной структуре, доминирующее положение занимали двупоколенные семьи, со­ставляя около 70 процентов, и лишь немногим более одной тре­ти делили между собой однопоколенные и трехпоколенные.[10]

За каких-то десять-двенадцать лет картина заметно измени­лась. Тогда, т.е. в середине 70-х годов - в период проведения специального обследования интересующего нас вопроса - двупоколенные семьи представляли 62 процента - почти на во­семь единиц ниже предыдущего показателя⁴. За ними следовали семьи из трех поколений, насчитывавшие 23 процента. Третью строчку занимали т.н. неполные семьи - семьи из одного по­коления. Таковыми являлись супружеские пары или одиночки, удельный вес которых равнялся 14% в среднем.[11]

Поколенность семьи в известной мере зависела от физико-географического положения населенного пункта. Как правило, наибольшее число семей из трех поколений встречалось в пред­горно-холмистых районах республики. Напротив, в далеких от городов селах однопоколенные семьи встречались реже. Эго объясняется непоколебимостью еще в то время традиционно­го отношения детей к родителям, согласно которым оставление стариков в одиночестве считалось недопустимым, тем более в условиях отсутствия благоустроенных дорог между периферий­ными и центральным районами и нехваткой средств передви­жения. Однопоколенные семьи были сравнительно характерны лишь для пригородных и приморских селений.

Время, отделяющее нас от указанных периодов, составляет, соответственно, сорок и пятьдесят лет - около половины чело­веческого возраста. Но, судя по темпу количественного и ка­чественного развития общества, прошло немало. И известные изменения, происшедшие на наших глазах, оказали серьезное влияние па семью, в данном случае на ее структуру.

Правда, и сегодня структурно первенствующее место зани­мает группа нуклеарных семей, составляющая 44 процента. Но разница между показателями прошлого и настоящего периодов времени более, чем ощутима (18 и 26 %). До 36 процентов уве­личилась доля однопоколенных семей. Разрыв - двадцать две единицы. Естественно, поэтому и позиция семей в три поколе­ния, именующихся исследователями «полными» или «благопо­лучными», существенно ослабла. Теперь они ограничиваются девятнадцатью процентами.[12]

Изменения, произошедшие в поколенном составе семьи, не могли не сказаться и на ее количественном составе.[13]

Хотя имеющийся материал незначителен, но достаточно ярко демонстрирует, что в отношении численного состава семьи, са­мыми многочисленными в 60-х годах минувшего столетия были семьи из пяти, шести и семи человек. Часто встречались и более крупные семьи, представлявшие по восемь-девять человек. На­против, одиночки не превышали и пяти с половиной процентов. Надо иметь в виду среднестатистический показатель, то тради­ционная абхазская семья состояла из пяти человек. И в 70-х го­дах в республике не было такого абхазского села, в котором бы средний размер семьи опускался ниже четырехзначной отмет­ки.

Те изменения и перемены, которые произошли в структуре изучаемой семьи, находятся в прямой взаимообусловленности с ее внутренней организацией. Наиболее важным вопросом внутрисемейных отношений в аб­хазской бытовой действительности считается роль главы семьи знаковой фигуры также и у других юрских народов Кавказа, без исключения.

До советизации абхазского общества имидж главы семьи не вызывал сомнения, ибо им мог быть только старший мужчина дед, отец, брат. В исключительных случаях, вызванных смертью мужчин, семейством руководила женщина, также старшая но возрасту система «старшинства-младшинство» аищабре-и7ыбра - была незыблема. Глава семьи традиционно считался владельцем и распорядителем всего недвижимого имущества, которым пользовались все его домочадцы в период совместной жизни. И малейшее отклонение младших от повиновения ему не допускалось обычным правом горцев. Он должен был быть в курсе всех мало-мальски значимых дел семьи. Без его ведома ни один член семьи, особенно из числа молодых, не мог делать никаких решительных шагов, даже личного характера. Вместе с тем, в быту абхазов глава семьи не был деспотом, ни в прямом, ни в переносном смысле этого понятия, как э то преподносилось отдельными авторами прошлых времен.[14]

Со слов респондента, жительницы с. Лыхны Гагулия - Лакербая Мажьули Мамсыровны, 1935 года рождения, после смерти ее супруга Гагулия Арсаны Мычавича главой многочисленной семьи, состоявшей из трех взрослых сыновей, дочери, становится она. Мажьули Мамсыровны, сохраняла свое главенству­ющее положение и после того, как женился ее старший сын, остававшийся некоторое время в родительской семье. Но он решил отделится от родительского дома  в связи с женитьбой его младшего брата.[15]

По решению матери ему был выделен деревянный дом, состой явший из двух отделений и служивший «большой семье» в качестве служилого помещения

Не случайно, что в языке абхазов сохранился фразеологизм «а0ацъааду анааилатъо» или «а0ацъааду реилатъара» «мо­мент заседания большой семьи».

Большая семья собиралась вечером, после завершения днев­ных работ. «А0ацъааду реилатъара» было моментом решения предстоящих проблем, всевозможных советов, принятия не­обходимых мер. Вели правомерно так выразиться, то можно сказать, что «а0ацъааду реилатъара» было своеобразным се­мейным парламентом, роль спикера которого исполнял глава семьи. Правом голоса пользовались все взрослые мужчины, от труда которых зависел семейный бюджет. С' совещательным, а иногда и решающим голосом могла присутствовать и старшая женщина, обычно жена главы семьи, мазь семейства, как хра­нительница домашнего очага и распорядительница- «домаш­них дел». Молодые люди, преимущественно сыновья и дочери главы семьи, а также подростки, стоя слушали «парламента­риев» и их разговор брали себе на вооружение. Первое и по­следнее слово принадлежало, естественно, главе семьи. Дру­гими словами, в решении важных, общесемейных вопросов семья придерживалась основ демократических принципов.

Гуманностью характера отличалось также и половозрастное разделение труда, внешние дела и аюнатъ аус - домашние дела. Первая сфера трудовой деятельности непременно присутствавшее в хозяйственной жизни абхазов. С одной стороны, это адъахьтъи аус предназначалось мужчине, потому называлось еще и аха7аус - мужское дело, а вторая сфера - женщине, именовавша­яся, соответственно – а8щъысус (женское дело). По понятию, и те и другие глубоко синонимичны. С другой стороны, имелся в виду возрастной ценз: аду иус - дела взрослых и ахъыҷы иус - детские дела или работы. На семейном заседании, когда шло распределе­ние предстоящих неотложностей, глава семьи учитывал все эти нюансы, а также призвание каждого исполни теля.

Внешними делами считались тяжелые работы-земледель­ческие, скотоводческие и др., требующие мужскую силу. Вну­тренние или домашние дела - это, прежде всего, приготовле­ние пищи, наведение порядка в помещении и во дворе, стирка, глажение, прядение, тканье, выращивание овощей, разведение домашних птиц и, конечно же, воспитание детей. Точнее, все они представляли женскую монополию. Из домашних дел не женским занятием считалось доение крупного рогатого скота: «Щадя силы женщины абхаз не стыдится доить коров, что даже как-то не идет его воинственной фигуре»,- отмечалось еще в конце XIX в.[16]

Наиболее наглядным показателем распределения ролей по половозрастному принципу являются действия членов семьи при приеме, угощении и проводах гостей - асас и8ылашъа, иныйъгашьа, инскьагашьа, - которые в комплексе входят в ем­кое понятие ачеиџьыка - хлебосольство.

Гость - человек хозяина – а8шъма дитъуп, - поэтому, как только он приближался к воротам двора, глава семьи встречал его, торопливо, с довольным, улыбающимся лицом, а в его от­сутствие - любой член семьи. За ним, как бы отставая на шаг два, выходила хозяйка дома – аюны8щыс. Церениал приветствия и приглашения гостя в дом осуществлялся самим хозяином, а хозяйка легким прикосновением целовала его в грудь⁷. Если гость был верхом, хозяин предлагая ему спе­шиться, брался за уздечку, а за стремя - молодые мужчины, скромно стоявшие до этого как-то в стороне. Первым в дом за­ходил хозяин, за которым следовал и гость. Уходом за лошадью - расслаблением подпруг, подачей воды и корма занималась молодежь мужского пола. За убойного животного и вино отве­чал хозяин, т.е. глава семьи, за все остальное, начиная от абысты - крутой каши из кукурузной муки, кончая теми, что с ней едят, - его жена. В ее обязанности входила также подача водки (со времени ее распространения в стране) и холодной закуски – аџьынџьыхәа, аҵәарҩа, алаҳарҩа и прочих лакомств. Скотину закалывал обычно хозяин, но если он беседовал с гостями, то - старший из мужчин дома или один из специально приглашен­ных соседей. Молодые выполняли подсобные работы свеже­вание убитого животного, разделывание туши по частям, варкой мяса и т.д.; раздавал мясо также старший и опытный мужчина, хорошо знавший, кому какой кусок положить: «лахьы уаԥшны кәац ша». Абысту клала в тарелки старшая женщина, младшие ставили их на стол. В таком же порядке раскладывались и пода­вались и остальные блюда. Во время омовения рук перед сдой и после нее воду поливала молодая, или молодой человек. Рядом с гостем за стол садился хозяин дома, остальные мужчины - сле­ва от него, в порядке старшинства-младшинства. И обязанности тамады выполнял он или один из уважаемых соседей. Одни из молодых членов семьи, независимо от их половой принадлеж­ности, обслуживали стол, другие следили за порядком в поме­щении: «мало-ли кому что понадобится». Из женщин за стол могла садиться только мать семейства, остальные - нет. Исклю­чение могло быть только в том случае, если вместе с гостем (или с гостями) была женщина. И при проводе гостя каждый член семьи, четко знал спои обязанности. Старшие провожали его до ворот, младшие и до конца территории поселка: «жизнь и достоинство гостя защищались и оберегались» хозяином, в слу­чае необходимости, и родом последнего.[17]

Главной опорой арӷьажәҩа для главы семьи был по воз­расту следовавший за ним мужчина брат, чаще сын. В его отсутствие он, как наиболее умудренный жизненным опытом, брал на себя обязанности главы, отвечал за семью и хозяйство.

Глава семьи пользовался непререкаемым авторитетом на­ставника; никто не осмеливался пройти перед ним, становиться или садиться спиной к нему, курить, громко разговаривать при нем. пререкаться с ним. В пути он, как старший, должен был стоять впереди, если даже шел рядом, то все, кто моложе его шли как бы отставая от него хотя бы на один шаг. При входе старшего в дом или выходе из него находящийся в нем вставали, а молодые не садились рядом с ним, не садились даже на специ­ально отведенный ему стул аиҳабы иҟәардә и тогда, когда его в доме не было один из атрибутов культа главы семьи. Так везде и всюду, место главы семьи первый ряд. Глава семьи был первым не только потому, что глава, - прежде всего он был старший по возрасту. Возрастной ценз работал как в семье, так и в обществе.

Как отмечалось выше, общесемейные вопросы не решались вне поля зрения главы семьи. И в случае появления личного плана, молодые домочадцы обращались к главе семейства не непосредственно, а через посредство его «опоры». Эту миссию могла выполнить и хозяйка дома.

Субординация соблюдалась как снизу, так и сверху. Каждый знал свое место - и старший, и младший. Границу не мог на­рушить никто.

В нуклеарных семьях во главе семьи стоял отец, в его отсут­ствие мать. В трех-четырехпоколенных семьях главенствовал дед, если его не было уже в живых - бабушка.

Глава семьи, если даже он был нетрудоспособен, вес равно считался главным, но больше в идеологическом плане. Идеологическая позиция престарелого человека, непременно способствовавшая развитию у него чувства своей полезности, играла немаловажную роль в продлении ему жизни: еиҳаб дызмам анцәагьы димам - «не име­ющий старшего (родителя) не имеет и бога». Па деле семейными делами руководил тот, умением и трудом которого определялось благосостояние всего коллектива. Таковым мог быть обычно муж­чина, стоявший по возрасту за главой семьи, обладавший манда­том доверия и в обществе. В нем имел он право действовать от имени главы, пользуясь его полномочиями и голосом.[18]

В однопоколенной семье из супружеской пары главой был муж. В семьях одного поколения, скажем, из одних братьев главенствовал наиболее старший из них. Старшинство соблю­далось и среди сестер, представлявших также семейную еди­ницу. Другое дело, когда семью составляли брат и сестра. Здесь главой считался брат, если даже он был моложе - образец пре­восходного положения мужчины перед женщиной. Редко, но встречались случаи, где семья как хозяйственная единица на­зывалась по имени женщины. Таковой являлась только семья, в которой муж был примаком - ахатәа.[19]

К примачеству прибегали исключительно тогда, когда пре­старелая супружеская пара, у которой не было никого, кроме за­мужней дочери, нуждалась в постоянном присмотре. При этом представители рода, пользовавшиеся известным уважением в обществе, приглашали зятя и обращались к нему с просьбой переехать на постоянное место жительства в дом нуждающихся стариков. Учитывая безвыходность положения, зять соглашался с обстоятельством. Зять не назывался главой семьи не только при жизни тестя и тещи, но и после их смерти - дом числился на имя его жены как бы ради сохранения фамильной традиции прежнего хозяина. Порядок этот уходит своими корнями в эпоху «перетягивания каната» между матрилокальным и патрилокальным поселениями, закончившегося в пользу последнего.

Сыновья и дочери в обращении к отцу или в разговоре о нем с близкими, пользовались и пользуются до сих пор многие фор­мулой «баба» (абжуйцы) или «дад», «дада» (бзыбцы), незави­симо от положения его в семье. Дед зовется внуками и внучка­ми «бабаду» (абж.) или «даду», «дададу» (бзыб.). Аналогичны обращения также к матери и бабушке - «нана» и «нанду», соот­ветственно. А родители и «большие родители» (дед и бабушка) детей своих называют по имени, порою добавляя «дад», «паи», т.е. теми же формулами, которыми пользовались последние в обращении к первым. Но в данном случае они выполняют ласка­тельную функцию, выражающую естественные чувства любви родителей к детям. Формулы эти из области детской лексики абхазского языка, (на-на, ба-ба, да-да и др.) и являются основой терминологии родства вообще.[20]

Система обычая аиҳабреиҵыбра соблюдалась не только между главой семьи и его домашними, но и между самими братьями, между сестрами, между деверем и невесткой, меж­ду взрослыми и детьми и т.д. Как отмечалось уже выше, из всех членов трехпоколенной семьи опорой для главы был сле­дующий за ним брат или сын, в зависимости от ее формы и состава, отличавшийся наибольшей опытностью в житейских делах. В двупоколенной семье роль помощника играл старший сын. Он действовал под руководством отца, а в его отсутствие - самостоятельно, естественно, если он был уже совершен­нолетний. Подросток, каким бы он ни был знатоком, не по­зволял себе отсебятины, по всем мало-мальски значительным вопросам спрашивал хозяйку дома. мать. Причем оставшийся за отца сын руководил своими братьями не столько приказа­ниями и распоряжениями, сколько личным примером, берясь за самую тяжелую и трудную сторону дела. Во всех действиях на первый план выходила та же система аиҳабреиҵыбра, стро­го регулировавшая нормы поведения каждого. Старший брат всегда опекал младшего, покровительствовал ему, если даже в этом не было необходимости, просто, по традиции. В свою очередь младший отличался услужливостью. Допустим, стар­шему брату предстоит дорога, о чем он ставит в известность своего младшего брата. Все его полевые или другие работы младший берет на себя, пока того не будет дома. Более того младший брат помогал старшему брату приготовиться в доро­гу, в частности, приводил коня в порядок и седлал. Справив­шись и с обязанностями, выполняемыми тогда, когда старший садится верхом на лошадь, открывал ворота и отправлял его в путь с пожеланиями благополучного возвращения домой.

Но если старший брат имел сына, способного уже быть по­лезным в быту, то все эти виды услуг падали на него.[21]

Ссориться со старшим братом как равный с равным, даже если он был неправ, младший не мог. Сдержанность в пове­дении распространялась и на старшего брага, хотя некоторая «родственная» суровость по отношению к младшему не запре­щалась. При младшем брате старший браг не позволял себе вольности ни в действиях, ни в разговоре. Он старался быть всегда и везде подтянутым, сдержанным, терпеливым, степен­ным, чтобы тот равнялся на него. В случае необходимости стар­ший брат был не только покровителем для младшего брата, но и надежной защитой его, как лицо фронтальное.[22] В свою очередь и младший брат служил ему тылом. «Брат - это родная кровь!» говорится в народе. Младший брат не вступал в брак раньше старшего, терпеливо ждал своей очереди. Однако, естествен­ные взаимоотношения братьев ни при каких обстоятельствах не подчеркивались, наоборот, они носили несколько завуалирован­ный, можно сказать, спартанский характер.

Отношения сестер отличались относительно большей откры­тостью, особенно со стороны старшей. Старшая, как наиболее приближенная и на практике помощница своей матери, пользо­валась большей самостоятельностью и доверием одновременно и у взрослых, и у детей. И, как правило, младшая слушалась и подчинялась непосредственно ей, действовавшей исключитель­но по велению матери. Главным участком деятельности сестер являлись дом и двор, которые должны были быть в идеальной чистоте. Особое внимание обращали на последний - простор­ную полянку, покрытую зеленой травкой, огороженную часто­колом, в глубине которой простирался дом. Он служил местом многолюдных мероприятий, проводимых по поводу радостных и печальных событий в семье. Девушки помогали старшей се­стре по той простой причине, что именно она отвечала за все, что поручалось ей матерью. К тому же, соблюдение и между ними системы аиҳабреиҵыбра служило своеобразным уроком, гак необходимым им в дальнейшей жизни. Одновременно млад­шая сестра «готовила» свою старшую сестру к замужеству, по­могая ей в рукоделии, плодами которого, по обычаю, невеста одаривает в день свадьбы родственников жениха. А во время прибытия в дом гостей на смотрины или сватание девушки, младшая сестра брала на себя всю невидимую «грязную ра­боту» по приготовлению пищи, а за невестой оставалась лишь показательная сторона (аҽарбара) - сервировка стола и его обслуживание. Старательность младшей сестры диктовалась не только естественной любовью к своей старшей, но и тем, что она «прочищала» себе дорогу набирала необходимый опыт.[23]

Отношение младшей сестры к старшей не оставалось без обратной связи. Заботливое и ласковое обращение старшей сестры к младшей сестре было само собой разумеющимся яв­лением. Оно проявлялось и в ее повседневных действиях. На свадьбу или вечеринку, куда бы она не собиралась в сопрово­ждении одного из ближайших родственников, ходила на пару с ней; старшая брала с собой ее и во время посещения семей дальних родственников (уабара, аанҿасра). Словом, старшая сестра для младшей была обычно примером для подражания.

Аналогичным образом выстраивались отношения между се­страми, где их было несколько - каждая из них терпеливо ждала приближения своего времени.

Отношения между братом и сестрой складывались не столь­ко нормами аиҳабрсиҵыбра, сколько понятием «ахаҵа дхаҵоуп» - мужчина есть мужчина. Брат перед сестрой пользовался определенным преимуще­ством, если даже она была старше. Оно исходило из той ответ­ственности. которую нес брат за честь и достоинство своей се­стры. Поэтому сестра всегда была подконтрольна брату, в осо­бенности младшая, к которой проявлял предельную строгость. К старшей он мог относиться с большей корректностью и пред­упредительностью, предусмотренными принципом возрастного ценза. Невидимая энергия системы аиҳабреиҵыбра постоянно давала о себе знать.

В свою очередь и сестра не обделяла соответственным вни­манием своего кровного защитника. Она регулярно и аккуратно ухаживала за ним, по крайней мере до женитьбы: стирать, гла­дить ему личные вещи. После вступления его в брак, все эти обязанности переходили к жене. Более того, сестра тоже могла быть заступницей брата. Она пресекала любого, кто осмеливался отозваться плохо о брате, но не грубостью, а предельно умест­ными, размеренными словами. I рубая, языкатая женщина не воспринималась общественным мнением абхазов. В обращении же с братом сестра отличалась необычайной тепло той и нежностью, адресуя ему при любом удобном случае благозвучные слова: уаҳәшьа дукәыхшоуп «да обойдет сестра твоя вокруг тебя», в смысле, «беру я на свою голову все твои беды». Подтверждением искренности этого выражения является и народная мудрость: аиашьа иԥсӡы заҳаз аиаҳәшьа «арҵәаа» анааҭлырга, дзықәгылаз ашьац лыҵаблит - «когда сестра вскрикнула от горестной вести о гибели брага, трава под ее пятой выгорела».

Особое место в абхазской традиционной семье занимала не­вестка. К ней относились с некоторой осторожностью и боль­шой тактичностью, особенно к младшей, как к новому члену семьи, не успевшему еще приспособиться к непривычному рит­му жизни. Вольготность обращения не только к ней. но и друг к другу в се присутствии исключалась. «Аҭацаа дтәымуаҩуп» невестка чужой человек, гласит абхазское изречение. И она должна была быть услужливой, угодливой всем родственникам мужа, главным образом - старшим.

Утром она вставала раньше всех, а ночью ложилась спать поз­же всех. Утром се ждала «невестина метелочка» аҭаца-ҩымсаг, особенно во дворе дома, который должен был блестеть всегда. Днем невестка занималась теми домашними делами, какими и остальные молодые женщины. Вечером, во время ужина, не­вестка должна была, как говорится, накормить и напоить всю семью, убрать со стола, навести порядок в кухонном помеще­нии (амаҵурҭа), конечно, не без участия остальных невесток и девочек, но основной фигурой являлась она. Во время встречи с гостями, или даже если они приехали не из­далека, невестины заботы еще больше увеличивались. Нельзя было отпустить их, не угостив «невестиной абыстой» аҭаца-бысҭа. Не последнее место в семейном быту абхазов занимали и барьеры, существовавшие во внешних отношениях невест­ки со старшими родственниками мужа - как по восходящей и нисходящей линии. Переступать их не мог ни она, ни они. Подтверждением подчеркну­того отношения к невестке служило и се рекламирование, под­час деланного происхождения. На традиционные предприятия, имевшие широкий общественный резонанс, женская половина дома не ходила без невесточки. Обычно свекровь или старшая золовка знакомила ее со всеми, кто ею интересовался, отзываясь о ней с самой лучшей стороны, как бы с авансом.

Возможные ошибки, упущения или недоработки со стороны невестки членами семьи, как правило, прощались, «не замечались». В случае же ссоры между невесткой и ее мужем члены семьи защищали не своего, а ее, если даже она была неправа.[24] Намеренно, со знанием дела. Принцип этот, на первый взгляд кажущийся лукавинкой, оправдывал себя как метод воспита­ния, выработанный эмпирическим опытом народа. С истечени­ем времени, когда стороны были уже спокойны, свекровь, или старшая золовка, давала невестке знать, что впредь не следует тягаться с мужем, что необходимо дорожить своей семейной жизнью. С одной стороны, неучтивость и непокорность жен­щины тенью падала на авторитет ее родителей, с другой - они были небезопасны. Опасность представлял именно муж - един­ственный человек в семье, который имел право вернуть ее в дом родителей. Женщина, возвращенная за злой язык, не имела перспективы - се больше никто не брал.[25]

Достоинство невестки определялось и степенью соблюдения традиционных форм поведения. В первое время супружеской жизни невестке нельзя было показываться вместе со своим му­жем представителям старшего поколения в семье - аиццәырымҵра. Невестка со дня водворения ее в дом свойственников не должна была разговаривать при родителях и других старших родственниках мужа - месяцами, годами, нередко и всю жизнь.[26] В случае же необходимости она могла говорить только с кем - нибудь из молодых членов семьи шепотом так, чтобы голоса не слышно было старшим. Однако, по просьбе и настоянию свекрови, она потихоньку начинала общаться с ней постольку, поскольку ведение общих для них домашних дел требовало от обеих близких и открытых контактов. Их сближало особенно воспитание детей. Свекровь по мере необходимости высвобож­дала невестку от ухода за ребенком: укладывала в люльку, кача­ла его, убаюкивала, одевала, обувала и т.д. Бывало, что невест­ка соглашалась разговаривать и со свекром, но в этом случае, если последний устраивал небольшую пирушку, где должны были принять участие «свидетели» из числа соседей. Да и после этого невестка при общении со свекром строго придерживалась вежливо-смиренного отношения, разговаривая с ним лишь вполголоса, не смея прямо смотреть ему в глаза, подчеркивая тем самым свое скромное положение в семье, во главе которой стоит он. Естественно, что оригинальность соблюдения данного обычая избегания зависела от психологической установки лич­ности невестки. Дальше - больше. При родителях мужа, осо­бенно свекра, невестка не ласкала своих детей, не играл с ними. Невестка никогда и ни при каких обстоятельствах не садилась рядом со свекром и свекровью, деверем и другими старшими родственниками мужа, не произносила их имена, даже и тогда, когда они не слышали. Она называла их так же, как и их род­ные дети, в частности, ее муж. Точно так же и родители мужа, вообще и другие его родственники, не называли невестку по урожденному имени, а давали другое имя на свой вкус.

Соблюдение табуационных норм поведения в семейном быту абхазов, как со стороны невестки, так и со стороны ее свойствен­ников, воспринималось общественным мнением как обязатель­ный знак уважения, как дань времени. А на самом деле оно слу­жило традиционным регулятором взаимоотношения сторон.[27]

В трехпоколенных семьях, тем более в четырех, могла быть ни одна невестка, а несколько - аицалацәа (соневестки). Их взаимоотношения складывались по известному принципу старшинства-младшинства. Старшей невесткой - аицалаиҳабы считалась жена старшего брата, если даже она не была старше других но возрасту, и поэтому все остальные невестки относи­лись к ней с почтением. Все младшие аицалацәа, не называли ее не только по урожденному имени, но и по имени, данному семьей мужа, нарекая совершенно другим, более почитательным. Она, как первая по времени, считалась большим знатоком семейных порядков, потому всегда и везде держалась рядом со свекровью, во время отсутствия которой выполняла руководящую роль. А повиновение невесток старшей невестке носило также характер возрастной градации.

Наловчившись навыками семейной жизни, старшая невест­ка выполняла и роль наставницы, содействуя, допустим, своей младшей аицала овладению опытом воспитания ребенка, учить­ся манерам держаться перед старшими родственниками мужа достойно и т.д.. и т.п. Достоинства молодой невестки старшая соневестка выставляла как бы напоказ членам семьи и, наобо­рот. оплошности, изъяны, недочеты, которые могли иметь место в ее бытовой и хозяйственной жизни, укрывались. Благодарная младшая аицала оказывала ей всевозмож