Ограничения общего характера в сфере: личных, политических, социальных и экономических прав и свобод человека и гражданина в Российской Федерации

Как пишет А.В. Малько в зависимости от прав и свобод, которые ограничиваются, различают: ограничения гражданских и политических прав и ограни­чения экономических, социальных и культурных прав. Примером первых является, в частности, ограничение свободы; примером вто­рых -ограничение в использование права собственности[53].

Следует, однако, помнить, что среди всех видов прав есть права, которые вообще не должны ограничиваться. Это так называемые абсолютные, или основные права. «Основные права, — отмечает Т. Маунц, — не создаются государством, не нуждаются в его признании, не могут быть ограничены или вовсе ликвидированы им. Ониприсущи индивидууму как таковому. Они охраняют свободу нe только от незаконного, но и законного государственного при­нуждения»[54].Обычно, говоря о правах, не подлежащих ограниче­нию, комментируют ст. 4 Международного пакта о гражданских и политических правах, где предусмотрено, что ни при каких обстоя­тельствах не могут быть ограничены такие права, как право на жизнь,право не подвергаться жесткому, бесчеловечному обраще­нию, право не подвергаться без свободного согласия медицинским или научным опытам, право не содержаться в рабстве или подне­вольном состоянии, право не подвергаться лишению свободы за невыполнение какого-либо договорного обязательства, право не привлекаться к ответственности за деяние, которое в момент его совершения не являлось уголовным преступлением, право на признание правосубъектности, свобода мысли, совести и религии.

 Если говорить о Конституции РФ 1993 г., то она в ч. 3 ст. 56 идет дальше в развитии абсолютных прав, чем Международный пакт о гражданских и политических правах, устанавливая более широкий круг прав, не подлежащих ограничению даже в условиях чрезвычайного положения.«Не подлежат ограничению,— сказанов ней, -права исвободы, предусмотренные статьями 20, 21, 23 (часть 1), 24, 28, 34(часть 1), 40 (часть 1), 46—54 Конституции Российской Федерации». Речь, в частности, идет о таких правах, как право на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, защиту своей чести и доброго имени, на ознакомление с документамии материалами, непосредственно затрагивающими права и свободы гражданина, и др.

Согласно статье 19 Конституции РФ, «запрещаются любые формы ограничения прав граждан по признакам социальной, расовой, национальной, языковой или религиозной принадлежности».

Во Всеобщей Декларации прав человека (ст.2) указано, что «каждый человек должен обладать всеми правами и всеми свободами, провозглашенными настоящей Декларацией, без какого бы то ни было различия, как-то в отношении расы, цвета кожи, пола, языка, религии, политических или иных убеждений, национального или социального происхождения, имущественного, сословного или иного положения. Кроме того, не должно проводиться никакого различия на основе политического, правового или международного статуса страны или территории, к которой человек принадлежит, независимо от того, является ли эта территория независимой, подопечной, несамоуправляющейся или как-либо иначе ограниченной в своем суверенитете»[55].

«Достоинство личности охраняется государством. Ничто не может быть основанием для его умаления» (ст. 21 Конституции РФ).

Охрана государством достоинства личности выражается в том, что оно четко определяет основания и формы ограничения неприкосновенности личной жизни граждан. Так, справедливое и законное требование следователя о представлении доказательств, осуществляемое в установленных уголовно-процессуальным законом случаях и порядке, не может рассматриваться как ущемление достоинства личности, как оскорбление.

«Каждый имеет право на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений. Ограничение этого права допускается только на основании судебного решения» (ст. 23 Конституции РФ).

Одним из ограничений права на тайну телефонных переговоров является полномочие следственных органов при наличии достаточно обоснованных данных о том, что обвиняемый или подозреваемый в особо опасном преступлении ведет телефонные переговоры, в ходе которых могут быть сообщены сведения, имеющие значение для уголовного дела, вынести постановление о прослушивании этих переговоров. При наличии указанных оснований, а также фактов телефонного хулиганства проведение этого следственного действия допускается только по решению суда (ст.8 Федерального Закона от 12 августа 1995г. №144-ФЗ Об оперативно-розыскной деятельности (в ред. 26.12.2008)). Пленум Верховного Суда Российской Федерации в Постановлении о некоторых вопросах, связанных с применением статей 23 и 25 Конституции Российской Федерации от 24.12.1993г. рекомендовал всем судам общей юрисдикции принимать к своему рассмотрению материалы, подтверждающие необходимость ограничения права гражданина на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений. Общие и военные суды не могут отказать в рассмотрении таких материалов в случае представления их в эти суды[56]. Указанные материалы представляются судье уполномоченными на то органами и должностными лицами в соответствии с уголовно-процессуальным законодательством и ФЗ РФ «Об оперативно-розыскной деятельности в Российской Федерации»[57].

По результатам рассмотрения материалов судьей выносится мотивированное постановление о разрешении провести оперативно-розыскные или следственные действия, связанные с ограничением права на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений, либо об отказе в этом. Указанные материалы рассматриваются судами незамедлительно. Если судья не дает разрешения на проведение указанных действий, уполномоченные на то органы и должностные лица вправе обратиться по тому же вопросу в вышестоящий суд.

Нарушение тайны переписки, телефонных переговоров и телеграфных сообщений граждан является уголовным преступлением и наказывается исправительными работами на срок до шести месяцев или штрафом до одного минимального месячного размера оплаты труда (ст. 135 Уголовного Кодекса).

«1. Перечисление в Конституции Российской Федерации основных прав и свобод не должно толковаться как отрицание или умаление других общепризнанных прав и свобод человека и гражданина.

2. В Российской Федерации не должны издаваться законы, отменяющие или умаляющие права и свободы человека и гражданина.

3. Права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства».

 Статья 55 Конституции Российской Федерации содержит ряд принципов, направленных на защиту прав человека и гражданина, и перечень оснований, согласно которым возможны ограничения прав и свобод.

Часть 1 статьи в соответствии со ст. 30 Всеобщей декларации прав человека, ст. 25 Международного пакта об экономических, социальных и культурных правах и ст. 5 Международного пакта о гражданских и политических правах утверждает открытость перечня прав и свобод человека и гражданина, возможность присоединения новых прав к уже провозглашенным. Ссылка на отсутствие в Конституции Российской Федерации того или иного права, утвержденного законодательством или указанного в международных договорах, ратифицированных Государственной Думой, юридически недействительна.

Часть 2 исключает возможность использовать законодательство для изъятий из перечня прав и свобод, провозглашенных Конституцией и актами международного права, которые Россия обязалась соблюдать.

Часть 3 статьи определяет границы пользования правами и свободами, игнорирование которых ведет к нарушению прав и свобод других лиц. При реализации прав и свобод недопустимы посягательства на конституционный строй, оборону страны и безопасность государства. Разрушение этих сторон государственности разрушает условия свободы самого человека и гражданина[58].

Использование прав и свобод отдельной личностью ограничивается также требованиями защиты нравственности и здоровья общества. Вместе с тем идеалы нравственности и параметры определения здоровья исторически подвижны. Общая направленность демократического общества тяготеет к максимальной терпимости, к признанию прав меньшинств. Вместе с тем религиозные идеалы, а также национальные обычаи и традиции, не унижающие человеческого достоинства, могут учитываться в республиках и регионах Российской Федерации. Федеральное законодательство, устанавливая данные ограничения, не может выходить за их конституционный перечень.

Часть 3 ст. 55 включает принцип, закрепленный в ч. 3 ст. 17. Соблюдение прав других лиц входит в общую систему оснований, ограничивающих злоупотребление правами и свободами. Перечисленные в ч. 3 рассматриваемой статьи основания по смыслу совпадают с содержанием ч. 2 ст. 29 Всеобщей декларации прав человека: «При осуществлении своих прав и свобод каждый человек должен подвергаться только таким ограничениям, какие установлены законом исключительно с целью обеспечения должного признания и уважения прав и свобод других и удовлетворения справедливых требований морали, общественного порядка и общего благосостояния в демократическом обществе».

Участие населения в избирательных кампаниях, свободное выражение гражданами своих взглядов и мнений по вопросам политической жизни общества, повышение роли политических партий и движений свидетельствуют о том, что политические права и свободы становятся не менее ценными и предпочтительными, чем личные или социально-экономические и выступают в качестве важнейшей предпосылки гражданского общества. «...Если граждане свободно могут выражать свои мнения, если для распространения своих взглядов они могут создавать различные, в том числе и политизированные, объединения, - налицо такое качественное состояние общества, при котором оно может именоваться гражданским обществом»[59]. Одновременно увеличивается количество судебных процессов, связанных с обеспечением политических прав; возрастает количество дел по защите прав на участие в управлении делами государства на федеральном, региональном и муниципальном уровнях, права на свободу мысли, слова и печати, рассматриваемых Уполномоченным по правам человека в Российской Федерации.
        Международный Пакт о гражданских и политических правах признает от­носительными небольшую часть защищаемых им прав и потому оговаривает возможность их ограничения. Сюда относится право на свободное передвиже­ние и свободу выбора места жительства, если ограничения данного права пре­дусмотрены законом, необходимы для охраны государственной безопасности, общественного порядка, здоровья или нравственности населения или прав и свобод других (ст. 12)[60].

Ограничения допускаются при реализации свободы мысли, совести и религии, если они установлены законом и необходимы для охраны обще­ственной безопасности, порядка, здоровья и морали, равно как основных прав и свобод других лиц (ст. 18).

Право беспрепятственно придерживаться своего мнения может быть ог­раничено также только законом и является необходимым:

а) для уважения прав и репутации других лиц;

б) для охраны государственной безопасности, общественного порядка, здоровья или нравственности населения (ст. 19).

Наконец, право на свободу ассоциаций, включая создание профсоюзов, не подлежит никаким ограничениям, кроме оговоренных в предыдущих статьях (ст. 22).

Итак, всего четыре из всего массива прав в исключительных случаях и на законном основании могут быть ограничены в строго оговоренных целях.

Европейская Конвенция о защите прав человека и основных свобод также при­знает относительность только четырех прав: неприкосновенность частной и семейной жизни, жилища и корреспонденции (ст. 8); свободу мысли, совести и религии, свободу выражения своего мнения (ст. 10); свободу мирных со­браний и ассоциаций (ст. 11)[61].

При этом оговорка во всех случаях звучит почти одинаково. Права не подле­жат вмешательству со стороны властей, кроме случаев, установленных зако­ном, и необходимы в демократическом обществе в интересах общественного спокойствия, охраны общественного порядка, здоровья и нравственности, для защиты прав и свобод других лиц[62].

 Приведем пример из судебной практики, а именно, Определение Конституционного Суда РФ от 08.02.2007 г . № 275-О-П "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Линева С.Ю. на железнодорожном транспорте в РФ", где Конституционный Суд Российской Федерации определяет в соответствии с Конституцией РФ и международными актами невозможность забастовки на железной дороге в силу опасности нарушения прав граждан, а также в силу повышенной опасности используемых на железной дороге транспортных средств(п.4)[63].

Говоря сегодня о политических правах, мы не можем быть в стороне от беспрецедентной ситуации, которая в условиях глобализации с головокружительной скоростью распространяется по всей планете. Речь идет о глобальном финансово-экономическом кризисе и его возможных негативных последствиях. Мировое сообщество ищет пути выхода из кризиса. Правительства всех стран вырабатывают антикризисные меры. Возникшие проблемы носят интернациональный характер. Они требуют разработки и внедрения новых «критических технологий» в политике, экономике и в праве. Многие из технологий борьбы с кризисом могут в общественном мнении выглядеть непопулярными. Да и сам кризис, несмотря на усилия властей, в каждой стране станет поводом для политических атак. И бесспорно также, что кризис приведет к росту политической напряженности внутри стран, в том числе к злоупотреблению со стороны определенных – причем не обязательно прогрессивных сил – политическими правами, вплоть до антиконституционных действий и попыток захвата власти.

И, как высказался недавно председатель Конституционного Суда РФ Валерий Зорькин, «Не надо быть пророком, чтобы понять, что главной конституционной проблемой для государства в этих условиях станет разрешение противоречия между обязанностью гарантировать права и свободы человека и гражданина, с одной стороны, и необходимостью обеспечивать национальную безопасность – с другой[64].» Так же он отмечает, особенные опасения вызывает обеспечение социально-экономических прав граждан. В условиях кризиса практически невозможно добиться положения, при котором все категории населения будут удовлетворены политико-экономическими решениями правительства. Государство призвано гарантировать разумный баланс и соразмерность между решениями, принимаемыми в целях выхода из кризиса, стабилизации финансов и экономики, и фундаментальными правами и свободами граждан, закрепленными во Всеобщей декларации прав человека, а также в Конституциях отдельных стран[65].

Порой в трудах ученых видится, на наш взгляд, концептуально опасное мнение, что политические и социально-экономические права являются второстепенными по отношению к правам личным. Например, довольно уязвимое с точки зрения конституционного права деление основных прав человека проводит С. С. Алексеев. В одной из работ он пишет о существовании двух групп основных прав, между которыми усматрива­ется качественное различие: первая — абсолютные и неприкосновенные права человека и вторая — «социальные права, которые по самой своей природе не могут быть абсолютными»[66].

К первой группе он относит права, олицетворяющие достоинство и сво­боду «каждого от рождения» и противостоящие насилию и тирании — право на жизнь, на личную неприкосновенность, свободу совести, мысли, твор­чества, ряд других, аналогичных. Ко второй группе, по мнению С. С. Алек­сеева, относятся «права» иного разряда, тоже весьма важные для людей, но все же другого предназначения — право на социальное обеспечение, жилье, достойную медицинскую помощь и т. д. Это социальные права, которые по самой своей природе не могут быть абсолютными; они неотъемлемы от обязанностей гражданина и зависят от экономического положения страны, деятельности соответствующих государственных органов и выражают в основном цели, идеалы, намерения, к которым реально, а чаще деклара­тивно, стремится общество.[67] Как правильно в этом случае отмечает Гасанов, такое разделение прав не корректно хотя бы уже по понятийному ряду: «абсолютный» и «экономический» (социальный) – это несоотносимые по смысловому основанию понятия[68]. Но главное, утверждение о том, что социальные права «не могут быть абсолютными» противоречит ст. 56 Конституции РФ, в соответствии с которой такое социальное право, как право на жилище (ч. 1 ст. 40), не подлежит ограничению. Следовательно, сами экономические права как основные тоже необходимо подразделять на абсолютные и относительные. Однако, Л. Д. Воеводин, имея в виду основные конституционные права, считает в равной мере ошибочным приписывать конституционным пра­вам граждан свойства как относительных, так и абсолютных прав в принципе[69]. Конечно, права человека не следует трактовать как набор дозволений и неограниченного волюнтаризма в поведении. Но, как мы это доказали выше, нельзя, не опираясь на закон, произвольно изымать у человека основные права и свободы. Правомерное ограничение прав человека государством имеет цель поставить преграды на пути произвольному обращению с правами других субъектов, а не просто ограничить права человека или, как выразилась генеральный секретарь Международной Амнистии Айрин Канн, «под предлогом восстановления экономики вообще отодвинуть их на задний план».[70]

В связи с этим хотелось бы отметить высказывание Гаджиева Г.А., что основные экономи­ческие права, даже если они не содержат оговорки о возможности ограничений, мо­гут быть ограничены путем приня­тия федерального закона (ст. 55, ч. 3 Конституции РФ). Но поскольку основные права не содержат указаний о возможных пределах огра­ничений, а лишь отсылают к зако­ну, возникает вопрос относительно интенсивности такого рода вторже­ний в сферу экономических прав и свобод

Ведь формально законодатель мо­жет ограничить то или иное основ­ное право в любом объеме и в ре­зультате — выхолостить его содер­жание. Предупреждая такую угро­зу, Конституционный Суд РФ в ряде своих решений старался выс­троить конституционно-правовую защиту, используя принцип про­порциональности и обеспечения ба­ланса публичных и частных инте­ресов. В этих целях суд использует по­нятие основного содержания субъ­ективного конституционного пра­ва, которое означает, что законо­дательное ограничение сферы экономической свободы не дола быть чрезмерным, тем самым вырабатывая от решения к решению систему критериев о пределах вторжения.[71]

В качестве примера приведем решения Конституционного Суда РФ в области ограничения экономических прав. Это Определение Конституционного Суда РФ от 4 ноября 2004 г. № 342-О «Об отказе в принятии к рассмотрению запроса Советского районного суда города Красноярска о проверке конституционности части первой статьи 261 Трудового кодекса Российской Федерации», где говорится о том, что ограничение прав работодателя допускается в связи с защитой материнства в РФ[72].

Экономические права граждан являются одним из основных элементов структуры их правового статуса, что прямо вытекает из Всеобщей декларации прав человека и международных пактов по правам человека. Этому виду прав посвящен Международный пакт 1966 года об экономических, социальных и культурных правах. Основные, комплексные виды экономических прав граждан закреплены в Конституции Российской Федерации. К ним относятся право на не запрещенную законом экономическую деятельность (ст.34) и право собственности (ст.35, 36).Право на экономическую деятельность в сочетании с правом частной собственности составляют ядро правовой основы рыночной экономики, формирующейся в Российской Федерации сегодня. В качестве основных, комплексных прав, эти конституционные права составляют стержень экономико-правового статуса личности, в котором коренятся возможности возникновения других многочисленных прав, необходимых для обеспечения нормальной жизнедеятельности граждан[73].

Отдельно хотелось бы также осветить проблему ограничения прав в области свободы массовой информации. Свобода массовой информации является необходимым условием жизнедеятельности демократического общества и государства, одним из основных элементов системы прав и свобод человека и гражданина, которые Российское государство согласно Конституции РФ обязано признавать, соблюдать и защищать. Средства массовой информации (далее - СМИ) в демократическом обществе играют не только техническую роль распространения всевозможной информации, но и выполняют (в определенной степени) социально-значимую роль «контролера» за соблюдением государством общественных интересов. Однако без эффективных конституционно обоснованных правовых ограничений свободы массовой информации, направленных на предотвращение злоупотреблений этой свободой, деятельность СМИ имеет тенденцию к деструктивному воздействию на личность, общество и государство, представляя угрозу для демократического развития страны. Влияние СМИ на формирование общественного мнения граждан, общественной нравственности и на всю систему общественных отношений является в России настолько сильным, что в условиях отсутствия эффективного правового регулирования часто приводит к нарушениям прав и законных интересов граждан, интересов общества и государства. Особенно заметны результаты такого влияния СМИ во время выборов в органы государственной власти, когда СМИ могут решающим образом повлиять на настроения и мнения избирателей, и, тем самым, на результаты выборов.
Существует реальная угроза формирования устойчивой тенденции использования СМИ в целях манипулирования общественным мнением в частных интересах отдельных политических и
финансовых групп. Экономическая неэффективность значительной части СМИ делает их зависимыми от коммерческих и политических интересов их владельцев и спонсоров, позволяет использовать СМИ для сведения счетов с конкурентами, а иногда - даже превращать их в средство массовой дезинформации, средство борьбы с государством[74]. Недостаточность нормативного правового регулирования отношений в области реализации возможностей конституционных ограничений свободы массовой информации в интересах защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов граждан, обеспечения обороноспособности страны и безопасности государства существенно затрудняют обеспечение необходимого баланса интересов личности, общества и государства в информационной сфере.[75] В Доктрине информационной безопасности Российской Федерации совершенствование законодательства в части конституционных ограничений прав и свобод человека и гражданина, введение запрета на использование электронных СМИ для распространения программ, пропагандирующих насилие и жестокость, антиобщественное поведение, отнесено к числу основных направлений обеспечения информационной безопасности Российской Федерации в сфере духовной жизни.

Анализируя ч. 3 ст. 17 и ч. 3 ст. 55 Конституции, можно сделать вывод, что к основаниям ограничения основных информационных прав и свобод граждан законодатель относит:

- защиту основ конституционного строя;
- нравственности;
- здоровья;
- прав и законных интересов других лиц;
- обеспечение обороны страны и безопасности государства.

Авторы учебника «Информационное право» под редакцией Топорнина Б.Н. в качестве оснований ограничения информационных прав граждан на основе анализа конституционных положений выделяет следующие:

-__защита основ конституционного строя;
-__защита нравственности, здоровья, прав, законных интересов других лиц;
-__обеспечение обороны страны и безопасности государства;
-__обеспечение общественного спокойствия в целях предотвращения беспорядков и борьбы с преступностью;
-__предотвращение разглашения конфиденциальной информации;
-__обеспечение авторитета и беспристрастности правосудия;
-__условия чрезвычайного положения.
Случаи прямого ограничения информационных прав, по его мнению, имеют место в следующих ситуациях:
- использование прав в целях насильственного изменения конституционного строя;
- пропаганда социальной ненависти, социального, расового, национального, религиозного, языкового превосходства, насилия и войны;
- нарушение права на неприкосновенность частной жизни;
-   нарушение права на государственную, служебную, профессиональную, коммерческую и банковскую тайну[76].

В Докладе уполномоченного по правам человека в Российской Федерации за 2008 год отмечается, что «особенно сложен для применения критерий необходимости и соразмерности ограничения конституционного права на свободу слова. Этот критерий предполагает достижение баланса между правами отдельной личности и интересами государства. Задача обычно состоит в том, чтобы отделить необходимость, то есть то, без чего интересы государства вообще не могут быть обеспечены, от целесообразности, всего лишь облегчающей обеспечение этих интересов. Необходимые ограничения свободы слова в демократическом правовом государстве допустимы, зато целесообразные - нет. Как нетрудно заметить, оба понятия в конечном счете являются сугубо оценочными. А ведь даже при самом добросовестном подходе к делу любые оценки могут зависеть от конкретных экономических, политических и иных обстоятельств. Целесообразное вчера, сплошь и рядом становится совершенно необходимым сегодня.»[77] Речь, таким образом, идет о пределах допустимого вмешательства государства в регулирование свободы слова.

   «По мнению Уполномоченного, обеспечение необходимости и соразмерности ограничения свободы слова требует выполнения следующих трех условий. Во-первых, эти ограничения должны быть всегда минимальны. Во-вторых, они должны быть одинаковы для всех, а значит, прежде всего, гарантировать права тех, кто отражает взгляды меньшинства или выступает с критикой государства. И, наконец, в-третьих, как необходимость, так и соразмерность ограничения свободы слова должны выдерживать проверку в подлинно независимом суде, готовом и умеющем толковать любые сомнения в пользу носителя конституционного права на свободу слова.»[78]

Исходя из смысла положений Доклада Уполномоченного по правам человека, можно сделать вывод о том, что такие условия фактически соответствуют и ограничениям других, перечисленных в этом параграфе прав.