Германия в IX – XI вв. Спор за инвеституру

Восточно-Франкское королевство. Политическое обособление восточной части каролингской империи началось в ходе разделов франкской державы между потомками Карла Великого в 843—880 гг. На престоле нового королевства, называвшегося современника­ми Восточной Францией (Francia orientalis), сменяли друг друга государи из дома Каролингов. Хотя «Восточная Франция» не представляла собой чего-то едино­го, она отличалась от прочих земель империи прежде всего двумя особенностями. Там, во-первых, преобладали не романские, а гер­манские диалекты, а во-вторых, хозяйство и общественные отно­шения были куда архаичнее, чем в Италии или к западу от Рейна. Это отставание проявилось прежде всего в том, что процесс фео­дализации на востоке находился на начальной стадии. В частнос­ти, здесь сохраняла силу старая, хотя и несколько видоизменив­шаяся, племенная организация, какую уже невозможно было встре­тить (за исключением, может быть, отдельных окраинных областей) в более развитой западной половине франкской империи. Круп­нейшие германские герцогства — Саксония и Бавария — пред­ставляли собой как раз наиболее сложившиеся племенные объ­единения, во главе с герцогами из местной племенной знати.Швабское герцогство, напротив, сложилось, но населявшие его швабы (аламанны), в отличие от баварцев и саксов, не достигли племенного единства — в их земле ряд знатных семейств не без успеха оспаривал власть у местных герцогов. Герцогство Лотарингия носило совсем иной, не племенной, ха­рактер. Лотарингия появилась в результате чисто политических комбинаций и разделов, не имела собственной этнической осно­вы и включала в себя на западе области с преобладанием не гер­манского, а романского населения. Вдоль р.Майн сложилось Франконское герцогство. Еще при Меровингах Майн стал удобной дорогой, по которой франки охотно переселялись на восток и густо заселяли оба берега реки, ассимилируя осевших там ранее аламаннов и баваров. Для соседних племен этот смешанный народ так и остался «франками», а их земля — Франконией.

Объединение восточно-франкских земель саксонскими герцога­ми. После смерти последнего государя Восточно-Франкского коро­левства из династии Каролингов впервые королем был избран представитель местного знатного рода — франконский герцог Конрад I (911—918). Он натолкнулся на решительное сопротивле­ние большинства других герцогов и умер, по сути дела потерпев поражение в борьбе с ними. После его смерти королями почти одновременно были провозглашены герцоги двух сильнейших, хотя очень разных по уровню хозяйственного, культурного и полити­ческого развития герцогств — Баварии и Саксонии. Корона в конце концов осталась за саксонским герцогом Генрихом, но ему при­шлось отказаться от всякого вмешательства в баварские дела. С провозглашения королем Генриха I принято начинать историю германского королевства.

Генрих I (919-936) сумел успокоить страну после десятилетий бесконечных смут и добиться в своем королевстве относительно­го мира. Ради его достижения король всячески стремился зару­читься симпатией и поддержкой германской знати. Чтобы под­черкнуть свою близость к ней, он даже отказался от обычного у франкских королей церковного помазания на царство и корона­ции — обрядов, возвышавших «помазанника Божьего» над всеми знатными людьми его королевства. При поддержке знати Генри­ху удалось в очередной раз «переподчинить» Восточно-Франк­скому королевству развитую и богатую Лотарингию. Генрих су­мел наладить неплохие отношения с церковью, объединить гер­манские племена и разные группировки знати для отпора венграм и добился первых успехов в борьбе с этими опасными кочевниками благодаря широкому строительству бургов и организации сравни­тельно многочисленной тяжелой конницы. Возникновение такого конного войска (на первых порах в основном из лично зависимых от короля или герцогов людей) было важным этапом складыва­ния феодальной знати и преобразования социальных отношений в германском обществе в целом.

Сын Генриха I Оттон I (936-973) продолжал политику отца в деле организации отпора мадьярам. Его войску из немецких и чешских тяжеловооруженных конников удалось в 955 г. нанести на р. Лех у Аугсбурга настолько сокрушительное поражение вен­грам, что те навсегда оставили в покое германские земли. Однако в остальном Оттон I порвал со многими традициями Генриха I. Так, уже начиная со своей подчеркнуто торжесгвенной корона­ции в Ахене, Оттон I стремился во всем утвердить превосходство короля над герцогами и всей прочей знатью. Платой ему за это были восстания и мятежи, потрясавшие германские земли много лет подряд.

Итальянские походы и римская коронация Оттона I. Решение начать военные походы в Италию Оттон I принял скорее всего просто потому, что видел в себе достойного преемника франк­ских государей, продолжателя их давней традиции коронования в Риме. В X в. распад каролингской империи вовсе не представлял­ся окончательным. Напротив, именно при Оттоне I, имевшем сильное влияние и в Западно-Франкском королевстве, возрожде­ние державы Карла Великого могло казаться вполне вероятным. Приобретение императорского титула «по всем правилам» в Риме было в этих обстоягельсгвах действием вполне логичным.

Во время первого похода за Альпы в 951 г. Оттон I не смог достичь Рима, но зато освободил из заключения законную на­следницу итальянского королевства, женился на ней и был про­возглашен местной знатью королем Игалии.

В 962 г., воспользовавшись приглашением римского папы Иоан­на XII, оказавшегося в весьма загруднительном положении, Оттон I прошел, не встречая сопротивления, через всю северную Италию и вступил в Рим. В «Вечном городе» он был торжествен­но провозглашен императором. Современники Оттона I видели в этой церемонии только обновление давней франкской традиции. Но впоследствии римская коронация 962 г. стала представляться событием рубежным: с этого года принято отсчитывать историю новой, теперь уже германской, империи.

Имперская церковь. Осуществление власти на больших терри­ториях было на протяжении всего средневековья труднейшей за­дачей. Для средневекового монарха самым надежным способом реализовать свою волю в той или иной точке страны было его личное присутствие там. Это одна из причин, почему императо­ры из Саксонской династии, точно так же, как и многие другие государи, находились в постоянных разъездах. В столь обширной державе, как империя Оттона I, однако, явно требовались и другие средства управления.

Самым эффективным способом осуществлять власть, опробованным еще Карлом Великим, было использование в интересах королевства церковной организации. Если Генрих I больше опирался на светскую знать, то для Оттона I и его преемников главным средством управления страной становится именно церковь. Оттон I систематически наделял имперские монастыри и епископства обширными землями и широкими привилегиями, при этом назначая епископами и аббатами верных себе людей. (Каноническое избра­ние не отменялось, но становилось простой формальностью). От поставленных королем прелатов требовалось исполнение в инте­ресах империи широкого круга чисто светских обязанностей — от судебных до фискальных и военных. Начиная с Оттона III епи­скопы стали получать даже графские полномочия. Как и в пору расцвета Каролингской империи, до трех четвертей тяжелой кон­ницы в оттоновское войско приводили с собой епископы и аббаты.

Щедрыми дарами церкви германские государи отнюдь не под­рывали материальные основы собственной власти. До тех пор пока короли могли распоряжаться высшими церковными должностя­ми по собственному усмотрению, они были в состоянии ставить все ресурсы церкви себе на службу. Эти ресурсы за счет новых дарений постоянно возрастали, поскольку церковное имущество, в отличие от светского, не могло делиться между наследниками и, следовательно, дробиться. Отчуждалось оно также крайне редко. В отличие от «светских» феодов, принадлежащее церкви не могло со временем превратиться в собственность какого-либо знатного рода. Вполне логично, что в германских землях именно импера­тора, щедро одаривающего церковь, но и по своей воле распоряжающегося церковными должностями, привыкли считать главой церкви и даже наместником Христа на земле. Церковная opганизация, подчиненная императорам и составляющая основу их власти, получила в историографии название «имперской церкви».

«Римская империя» Оттонов. Оттон II (973-983) старался продолжать политику своего отца, но ему меньше сопутствовала удача. Предприняв попытку подчинить своей власти юг Италии, Оттон II потерпел сокрушительное поражение от арабов и едва избежал византийского плена (982). В отношениях между империей Оттонов и Византией вражда чередовалась с попытками заключить союз. Оттон I добился для своего сына — будущего Оттона II - руки византийской принцессы Феофано (Теофано), правдa, как оказалось, не порфирородной (а следовагельно, не приносившей супругу прав на константинопольский престол). После смерти мужа Феофано с удивительным мастерством семь лет управляла империей в малолетство своего сына.

По рождению наполовину сакс, наполовину грек, считавший себя потомком Карла Великого и византийских василевсов, получивший по своим временам очень хорошее образование, Оттон III(994 -1002) был уверен в том, что ему самой судьбой предназначено возродигь Римскую империю во всем ее былом величии. Немедленно после объявления совершеннолегия Оттон III устремился в Италию, где сумел быстро получить корону итальянского королевства и впервые в истории возвести немца на папский престол. Новый папа Григорий V тут же короновал своего государя в Риме. Отгон III мечтал о создании единой христианской миро­вой державы с центрами в Риме и Ахене, а возможно, и в Кон­стантинополе. Он устроил себе постоянную резиденцию в Риме на месте, где когда-то стоял дворец римских императоров, и за­вел двор по византийскому образцу. Римских пап Отгон III ре­шил поставигь под прямой и постоянный конгроль, а потому не стал подтверждагь привилегий, полученных апостольским пре­столом от Пипина и Оттона I, и даже назвал фальшивкой «Кон­стантинов Дар». После смерти Григория V император посгавил папой под именем Сильвестра II своего наставника в науках и старшего друга ученого Герберта из Орильяка.

Всемирную «Римскую империю» Оттон III представлял, вероятно, как совокупность самостоятельных христианских королевств, подчиненных власти единого императора. Политические проекты Оттона III не встретили сочувствия среди знати Германии, которой отводилось место лишь одного из королевств, сосгавлявших империю. Еще хуже относились к идеям императора в Италии, поскольку они самым серьезным образом затрагивали интересы многих влиятельных сил — ог римского духовенства до соперничавших между собой многочисленных семейств итальянских нобилей. В конце концов в Риме поднялся мятеж, Оттон III бежал из города и вскоре в возрасте двадцати двух лет скончался, не оставив наследника. Королевская корона перешла к представителю боковой ветви Саксонской династии Генриху II (1002-1024), совершенно чуждому романгическим полигическим фангазиям своего предшественника.

Отношения государей Саксонской династии с их восточными соседями. На востоке германские племена вдоль всей границы своего расселения, от Балтики до Адриатики, соприкасались с разными по уровню развития славянскими племенами. Наиболее беспокойной издавна была граница между саксами и ободритами, часто опустошавшими земли друг друга. Первый же король из Саксонской династии Генрих I предпринял большой поход на племена заэльбских славян (929) и подчинил в той или иной фор­ме многие из них. Оттон I сделал следующий шаг — он образовал ряд марок на славянском пограничье и начал активную христиа­низацию славян, создав для этого на их землях несколько епископств. Оттон I основал и новое архиепископство с центром в Магдебурге специально ради организации широкого миссионерства среди язычников-славян. Распространение христианства долж­но было прочно включить вчерашних язычников в имперскую церковную организацию, а значит, и в саму империю. Кроме того, борьба с язычеством считалась прямой обязанностью всякого им­ператора — главы христианского мира — уже в силу его сана. Первым архиепископом Магдебургским Оттон I назначил «епи­скопа русов» Адальберта, ездившего в 961—962 гг. по приглашению послов княгини Ольги с миссионерскими целями в Киев, но об­манувшегося в своих надеждах и вынужденного быстро вернуться.

Однако усилия Оттона I по христианизации прибалтийских сла­вян оказались напрасными. В 983 г. заэльбские племена подняли восстание, в ходе которого освободили свою землю, уничтожили там все церковные учреждения и вернулись к язычеству. Им уда­лось даже разгромить Гамбург. После этого более столетия все попытки как немцев, так и поляков вновь насадить христианство у ободритов и соседних племен и подчинить их себе оставались безуспешными.

Оттон III в отличие от своего деда, не стремился включить все новообращенные земли на Востоке Европы в систему немецкой церковной организации. При его согласии были созданы незави­симые от немецких прелатов архиепископства в Гнезно и Эстергоме. Приобретенная таким образом церковная самостоятельность Польши и Венгрии послужила одной из важных основ складыва­ния в этих странах самостоятельных королевств. Близким ко дво­ру Оттона III был и миссионер Бруно Кверфуртский, в 1008 г. отправившийся проповедовать христианство печенегам и посе­тивший по дороге Киев.

«Оттоновское возрождение». По сравнению с «темной» порой раз­вала каролингской державы конца IX — начала X в. правление От­тонов ознаменовалось некоторым подъемом образования и культу­ры. Этот подъем опирался как на традиции «каролингского воз­рождения», сохранившиеся в таких аббатствах, как Фульда или Санкт-Галлен, так и на резко участившиеся контакты германской знати с Италией и Византией в рамках имперской политики госу­дарей Саксонской династии. В особенности усилила византийские культурные влияния в придворных кругах женитьба Оттона П на Феофано. Оттон III сумел привлечь к своему двору из разных стран нескольких известных современников, самым знаменитым из которых был Герберт Орильякский — папа Сильвестр II.

В Германии центрами образования и культуры, как и раньше, были крупные аббатства (Лорш, Корвея и др.), но наряду с ними все большее значение начинают приобретать и центры некото­рых епископств (Хильдесхайм, Падерборн).

Хотя «Оттоновское возрождение» было слабым даже по сравне­нию с «возрождением» Каролингским, оно отмечено серьезными успехами по крайней мере в историописании. Приближенный к семье Оттонов монах Видукинд из знатного саксонского рода в своей «Истории саксов» прославляет прошлое и настоящее род­ного племени. Характерно, что к далеким итальянским предпри­ятиям Оттона I отношение у саксонского «патриота» Видукинда весьма прохладное. Крупнейший исторический памятник поры саксонских императоров — «Хроника» Титмара, епископа Мерзебургского. Начатая как история отдельного епископства, «Хрони­ка» превратилась в уникальное сочинение, описывающее истори­ческие события как по всей империи, так и у ее соседей на восто­ке, в том числе и на Руси.

Очень своеобразной фигурой «Оттоновского возрождения» была монахиня Росвита (Гросвита), которую часто называют первой немецкой писательницей. Она сочинила несколько латинских поэм и драм как церковного, так и светского содержания, а также апо­логетическую историю правления Оттона I в стихах.

«Борьба за инвеституру». Саксонское восстание было прологом гражданской войне, охватившей всю Германию. Причиной её стала, ка говорил современники, «борьба за инвеституру».

В древнегерманское обществе переход недвижимости от одного владельца к другому закреплялся символической передачей какого-либо предмета, например стебля травы. К X—XI вв. из этого обычая развился новы — публично вручение одни лицо другому, стоящем ниже его по иерархии, определенны символически предметов. Это действие означало передачу части властных полномочий, а также связанных с ним земель, доходов, прав; он получил название инвеституры. Светского князя германский государь инвестировал обычно знаменем, церковного — кольцо и посохом. Каждый новый епископ сначала должен бы получит этот предмет из рук короля ил его представителя, затем они освящались и вручались ем вторично — уж в ход церковного обряда посвящения.

В XI — начале XII в. разгорелся острейший конфликт между императорами и папами, формально — по вопросу об инвеститу­ре епископов. Папы, вдохновлявшиеся идеями церковной рефор­мы и стремившиеся освободить церковь от влияния светских вла­стей, стали усматривать в королевской инвеституре недопусти­мый акт симонии: избрание духовных лиц — внутреннее дело церкви, вмешиваться в которое не имеет права ни одно светское лицо, в том числе и сам император. Однако императоры не соби­рались, естественно, отказываться ни от давнего обычая, позво­лявшего им свободно распоряжаться церковными должностями, ни от своего понимания императорского сана («Rex et sacerdos »).

На последней стадии «спора об инвеституре» правоведы импе­ратора особо остро ставили вопрос о владениях, пожалованных церкви светскими властителями. Если папа, ссылаясь на Новый Завет, отстаивает независимость церкви от императорской вла­сти, то пусть он вернет церковь к бедности апостольских времен, возвратив светским властям все имущество, подаренное ими церк­ви. Если же он желает сохранить эти владения, то пусть несет за них соответствующие обязательства перед империей.

Сущность «спора из-за инвеституры» состояла, разумеется, не в ритуальных формальностях, а в том, под чьим контролем должна находиться церковная организация — главная опора власти в им­перии, являвшейся крупнейшим политическим образованием За­падной Европы (оно включало германские земли, Бургундское королевство и значительную часть Италии). В самом общем пла­не «спор за инвеституру» решал вопрос о том, кому быть во главе христианского мира — императорам или папам.

Отношения между Генрихом IV и избранным в 1073 г. папой Григорием VII (см. о нем гл. 20) были вначале вполне мирными. Еще в 1074 г. Григорий VII, предвосхищая идею Крестового по­хода, предполагал отправиться во главе христианского войска в Святую Землю, оставив Генриха IV управлять вместо себя церко­вью. Но когда Генрих осенью 1075 г. своей волей поставил трех итальянских епископов, папа в категорических выражениях пот­ребовал от короля отменить эти назначения и впредь оказывать должное послушание преемнику апостола Петра.

В ответ большинство немецких епископов по требованию Ген­риха IV отказали в повиновении папе. Король потребовал от «Гильдебранда, более не папы, но лжемонаха», чтобы он немедленно освободил Римскую кафедру. Тогда Григорий VII прибег к нес­лыханному дотоле средству: он публично отлучил Генриха IV от церкви, объявил его низложенным и освободил всех подданных короля от клятвы верности (1076).

Впечатление, произведенное этим решительным шагом Григо­рия VII, было исключительным. От императора отвернулось боль­шинство князей, германские епископы один за другим стали слать папе покаянные письма. Все враги Генриха в самой Германии увидели в папском отлучении удобную возможность для возоб­новления борьбы; князья договорились не признавать его королем, если он пробудет под папским отлучением более года. Именно это решение вынудило Генриха ГУ в январе 1077 г. спешно отправиться вымаливать прощение у папы в Каноссе (см. гл. 13).

Примирение сторон было, однако, лишь кратковременным. Смуты и внутренние войны почти беспрерывно сотрясали германские земли, не прекратившись даже после свержения Генриха IV с престола его сыном — Генрихом V (1106-1125). Генрих V собирался мириться с папами, но логика политической борьбы заставила и его продолжить старый конфликт. Борьба императоров с папами шла с переменным успехом в зависимости от того, на чью сторону в тот или иной момент склонялись германские светские и духовные князья. Генрих IV сумел занять Рим и получить из рук поставленного им «антипапы» императорскую корону (1084), Генрих V однажды даже захватил римского папу в плен, но добиться победы над римской церковью не удалось ни тому, ни другому. Всех поставленных целей не смогла достичь и римская церковь.

«Борьба за инвеституру» весьма способствовала развитию поли­тико-правовой мысли в Западной Европе. Появилось немало трак­татов, в которых сторонники пап и императоров подробно обос­новывали свои позиции и старались опровергнуть аргументы про­тивников. В ходе страстных споров, которые велись тогда не только в ученой среде, порой рождались суждения и идеи, далеко отхо­дившие от принятых ранее норм.