Понятие правосубъектности высшего военного учебного заведения

Термин «правосубъектность» появился именно в научной юридической литературе. Его появление связано с тем, что необходимым элементом любого правоотношения являются его участники, то есть лица, субъекты. Таким же образом субъектный состав определяется не только в конкретных правоотношениях, но и в правовых институтах, поскольку бессубъектного правового регулирования не бывает. Поэтому в данных случаях термин «правосубъектность» обозначает то же самое, что и «субъект права», лишь слагаемые этого термина – «право» и «субъект» - поменялись местами[2]. Поэтому понятно, что термин «правосубъектность» не является обозначением какого-то нового понятия, отличного от понятия «субъект права».

Правосубъектность не только означает признание лица субъектом права, но также отвечает на вопрос, в каком качестве, в качестве какого субъекта оно может выступать в правоотношениях, а значит, определяет ту роль, в которой могут выступать в правоотношениях обладатели правосубъектности.

Военным образовательным учреждением высшего профессионального образования федерального органа исполнительной власти (далее именуется - высшее военное учебное заведение), в котором федеральным законом предусмотрена военная служба, является государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования, имеющее статус юридического лица и реализующее в соответствии с лицензией профессиональные образовательные программы высшего профессионального образования.

Из этого можно сделать вывод о правосубъектности высшего военного учебного заведения как о форме реализации высшим военным учебным заведением, как субъектом правоотношений, своих прав и выполнения обязанностей, определенных нормативно-правовыми документами.

Как общественные образования высшие военные учебные заведения обладают некоторыми специфическими признаками (благодаря наличию которых они становятся участниками специальных военно-административных отношений). Среди них выделяются следующие признаки:

· Финансирование исключительно за счет средств федерального бюджета Российской Федерации;

· Самостоятельность высшего военного учебного заведения проявляется в первую очередь в боевой деятельности[3];

· Повседневная деятельность высшего военного учебного заведения регулируется специальными военно-административными актами - общевоинскими уставами и уставами отдельных родов войск;

· Наличие двойного собственного наименования (действительного и условного).

Признание высшего военного учебного заведения субъектом права, признание наличия у нее правосубъектности (то есть наличия у нее призков субъектов права - право-, дее- и деликтоспособности), означает признание за высшим военным учебным заведением способности быть субъектом имущественных и связанных с ними неимущественных правоотношений.

Ведущим элементом, ядром правосубъектности, служит правоспособность. Сущность правоспособности состоит в том, что она служит юридической формой распределения и закрепления за конкретной категорией субъектов общего объема свобод и долга, прав и обязанностей. Она представляет собой меру возможностей правообладания.

Правоспособность заключает в себе две неразрывно связанные между собой возможности: выступать в качестве правообладающего и обязанного субъекта. Категория же правоспособности признается необходимой предпосылкой правообладания лишь в гражданском праве и, отчасти, в трудовом праве, поскольку право на труд следует рассматривать как предпосылку для правообладания. В других отраслях права правоспособность не нужна и ее там нет, так как субъективные права возникают непосредственно в силу закона (например, в сфере государственного и административного права).

В то же время с точки зрения общего учения о правосубъектности как категории, которая относится ко всем отраслям права, отмечалось, что такое различное по содержанию понимание правосубъектности непоследовательно и лишает это понятие определенности содержания[4]. Поэтому правосубъектность должна рассматриваться как единство правоспособности и дееспособности, как праводееспособность[5].

Законодательство, а вслед за ним и многие представители юридической науки признают, что в одних случаях достаточно обладать только правоспособностью для возникновения и нормального осуществления правосубъектности (таково положение физических лиц в гражданском праве, где отсутствующая дееспособность может дополняться действиями других лиц), а в других случаях правосубъектность возникает лишь при наличии и право- и дееспособности, их нераздельности.

Специфика правосубъектности как правовой формы состоит в том, что как правовая форма правосубъектность служит мерой возможности участия лица в соответствующих правоотношениях. Эта мера определяет и фиксирует границы возможности участия субъекта права в различного рода правоотношениях, делая это в «возможностно-необходимом аспекте».

Объем и существо юридического содержания правосубъектности определяются возможностями экономической системы. Его составляют гарантированные законом возможности быть носителем прав и обязанностей, приобретать их, пользоваться ими и исполнять их.

А значит, правосубъектность с точки зрения своего юридического содержания, своей юридической сущности, представляет собой именно социально-правовую возможность, то есть юридическое качество лица, обладающего этой правосубъектностью.

Правоспособность, как правило рассматривается как общая, абстрактная предпосылка субъективных прав и обязанностей, как предпосылка правообладания. Такое понимание правоспособности было обосновано в юридической науке С.Н. Братусем[6].

Дееспособность юридического лица можно определить как возможность приобретать и осуществлять свои права через соответствующие органы этого юридического лица[7].

Но если правоспособность и дееспособность выражают способность быть субъектом права, значит не только без правоспособности, но без праводееспособности нет субъекта права как обобщенного выражения способности лица иметь допускаемые законом права и обязанности.

Ведь при обычном ходе событий правоспособность существует одновременно с дееспособностью, дополняется последней и образует с ней единый комплекс социально юридических возможностей, характеризующий общее положение субъекта гражданского права.

Поэтому необходимым элементом гражданской правосубъектности юридических лиц является и дееспособность. Возможности, реализуемые собственными действиями, раскрываются в категории дееспособности. Дееспособность определяется как способность субъекта своими действиями приобретать и осуществлять права и обязанности (п.1 ст.21 ГК РФ). В ней учитывается существенное свойство лица - его волеспособность. Лица (в том числе и организации, признанные юридическими лицами) предполагаются волеспособными.

Дееспособность является, можно сказать, динамической стороной правосубъектности. Лицам предоставляются правовые возможности приобретать права и обязанности, пользоваться ими, осуществлять их, т.е. возможности правоприобретения, правопользования и правораспоряжения. Если возможности правообладания указывают на те права и обязанности, которые может иметь субъект, то возможности правоосуществления определяют способы и средства реализации прав и обязанностей.

Наиболее весомым элементом дееспособности в гражданском праве является сделкоспособность, которую определяют как «способность к волеизъявлению, направленному на достижение допускаемых законом положительных, а не противоправных результатов»[8], а также в качестве структурного элемента правосубъектности иногда называют еще и деликтоспособность, определяемую как способность лица самостоятельно нести гражданско-правовую ответственность за совершенное им правонарушение независимо от того, о какой - договорной или внедоговорной - ответственности идет речь. Поэтому некоторыми авторами деликтоспособность выделяется в самостоятельный структурный элемент правосубъектности, существующий наряду с право- и дееспособностью[9].

Если деликтоспособность - это единство двух возможностей: быть носителем соответствующих прав и обязанностей и создавать их своими действиями, то можно сказать, что это правосубъектность в сфере отношений, возникающих вследствие противоправного поведения, которая является частью всей отраслевой правосубъектности лица.

Значит, деликтоспособность занимает не однопорядковое положение с право- и дееспособностью, а формируется в другом ракурсе за счет объединения соответствующих частей право- и дееспособности.

Деликтоспособность выделяется из право- и дееспособности по характеру тех обязанностей, которые субъект может нести, и способу их исполнения. Эта категория является в известном смысле негативной стороной право- и дееспособности. Сущность деликтоспособности можно усмотреть в следующем. Государство, наделяя лиц различного рода правовыми способностями, оставляет за собой (либо делегирует иным субъектам) возможность пресекать случаи противоправного поведения и воздействовать на правонарушителя. Подобная возможность в гражданском праве не безгранична. Она обусловлена степенью волеспособности той или иной категории лиц, уровнем их имущественной самостоятельности, общим объемом их право- и дееспособности. Именно эта граница возможного эффективного воздействия на субъекта за нарушение мер дозволенного и должного, определенных общим объемом право- и дееспособности, закрепляется в деликтоспособности. Непосредственное содержание деликтоспособности составляют социально и экономически обеспеченные возможности лица нести возложенные на него меры ответственности. Объем ее измеряется всей совокупностью мер воздействия, возложение которых предусмотрено законом.

Субъекты права в числе других возможностей, которыми они наделяются правосубъектностью, располагают и способностью к защите нарушенных прав. Эта способность может быть охарактеризована как оборотная сторона деликтоспособности. При этом сама возможность защиты от правонарушений является элементом правоспособности, ибо потерпевший наделяется дополнительным правом, реализуемым в ходе защиты, а способность реализовать ее своими действиями входит в содержание дееспособности. Следовательно, предпосылкой участия субъектов гражданского права в охранительных правоотношениях служит не только деликтоспособность, но и юридическая способность лица к защите своих прав.

Таким образом, правосубъектность воинской части можно определить как обеспеченную государством материальными, юридическими гарантиями ее социально-правовую возможность быть участником правоотношений. Ее составными частями являются правоспособность, дееспособность и деликтоспособность.

Специфика гражданской правосубъектности воинской части заключается в том, что поскольку высшие военные учебные заведения создаются не для участия в гражданских правоотношениях, а для обеспечения обороноспособности государства и подготовки квалифицированных кадров, то участие в гражанских правоотношениях носит для них вынужденный, вспомогательный по отношению к основной деятельности характер, и они не могут использовать свою правосубъектность в противоречии с этими целями и не должны иметь широких возможностей для занятия приносящей доход деятельностью. Поэтому их гражданская правосубъектность хотя и может быть достаточно широкой по содержанию, но в целом носит ограниченный характер, является специальной. Высшие военные учебные заведения как субъект права может иметь лишь те права и обязанности, которые соответствуют целям ее деятельности и публичным государственным интересам.