Периодизация исследований настроений в российской армии в отечественной историографии

Отечественная историография рассматриваемой проблемы делится на следующие крупные исторические периоды: I - от начала Первой мировой войны до начала 20-х годов; II - от начала 20-х годов до 30-х годов; III - от 30-х годов до середины 50-х годов; IV - с середины 50-х годов до середины 80-х годов; V - с середины 80-х годов по настоящее время.

Характерной особенностью начального периода историографии следует считать то, что ведущими исследователями Мировой войны и Революции 1917 года выступали В.И. Ленин, П.Н. Милюков, Г.В. Плеханов, Ю.О. Мартов, В.М. Чернов и другие ведущие политики, формальные и неформальные лидеры своих политических партий. Изучение духовного облика и социального поведения военнослужащих, рекрутированных из различных социальных слоев российского общества, началось во время Первой мировой войны современниками событий, чьи работы имели научно-популярный, пропагандистский или публицистический характер. Оценка позиций основных слоев российского общества по их отношению к Мировой войне была дана в трудах лидера большевиков В.И. Ленина, меньшевика-интернационалиста Н.Н. Суханова, эсера-интернационалиста И.З. Штейнберга и других. Еще в годы революции и гражданской войны появились исследования, посвященные борьбе с идеологией и политикой меньшевиков и эсеров. Работы, созданные в этот период, ценны как первый опыт осмысления событий очевидцами, принадлежавшими к различным общественно-политическим лагерям, отношения российского общества, в том числе солдат и офицеров действующей армии, к участию страны в мировом военном противоборстве. Эти труды имели обобщенный характер, отсутствовала систематическая работа с источниками.

В советской историографии массовое политическое сознание действующей русской армии в контексте деятельности политических партий не было предметом специального исследования, оно, как и ее поведение, воссоздавалось в рамках исследования истории революционного движения, партии большевиков, а с 60-х годов - и «непролетарских» партий. Интерпретация общественных настроений и социального поведения армейских масс в период войны базировалась на концепции вызревания предпосылок социалистической революции.

Второй период отечественной историографии рассматриваемой проблемы охватывает 20-е годы и характеризуется широкой публикацией источников, заложившей в ее рамках основы документальной базы для изучения российского общества и его армии в годы Мировой войны и Революции 1917 года, утверждением в исторической науке большевистской концепции Первой мировой войны, ленинских оценок сознания и поведения действующей армии. Этот период советской историографии действующей армии в рассматриваемый нами период, вместе с тем, является, несомненно, исторически ценным, ибо основной массив работ написан очевидцами и непосредственными участниками событий - представителями различных политических партий и течений, что дает возможность увидеть многоплановость, неоднозначность событий, дать им более объективную оценку.

Для советской историографии 20-х годов характерным является и то, что в отдельных работах общего плана стали рассматриваться вопросы взаимоотношений большевиков с их политическими противниками и временными союзниками. Анализ трудов указанного периода свидетельствует о том, что большинство авторов было ориентировано на разоблачение стратегии и тактики правых и либеральных партий, социалистов-революционеров и меньшевиков в годы Первой мировой войны и Революции 1917 года в России, в том числе демонстрацию несостоятельности их военной политики. Вместе с тем, в работах историков предпринималась попытка определить место и роль армии в политике и тактике указанных партий, дать сравнительный анализ структур военных организаций большевиков и оппозиционных им партий, хотя различия между действующей армией и тыловыми гарнизонами остались исследователями незамеченными. Рассматриваемый период советской историографии характерен и тем, что появились первые исторические труды, в которых делалась попытка рассмотреть факторы, влияющие на массовое политическое сознание действующей армии и механизм такого влияния со стороны политических партий. По мнению автора, публикации 20-х годов по истории Первой мировой войны и Революции 1917 года следует скорее рассматривать не только как работы, позволяющие восстановить фактическую сторону событий, но и характеризующие умонастроения различных их участников, субъективные устремления и мотивы, которыми руководствовались политические деятели.

В 30-е годы преимущественное значение приобрело изучение истории большевистской партии. Она была канонизирована в вышедшим массовым тиражом в 1938 году «Кратком курсе истории ВКП(б)», который фактически подменил гражданскую историю российского общества партийно-большевистской, написанной с позиции культа личности Сталина. Ослабло внимание историков к проблемам армии, а отдельные работы, посвященные ей, носили, в основном, пропагандистский характер. Характеризуя советскую историографию 30-50-х годов, можно говорить лишь об отдельных монографиях и статьях научно-популярного характера, которые исключительно фрагментарно освещали деятельность политических противников большевиков, в том числе и в действующей армии. Считалось также, что работу в армии вели только большевики. Отдельные стороны политического сознания обозначены в тщательно откорректированных сборниках солдатских писем, а рассмотрение действий солдат было загнано в рамки схемы «партия - армия - революция», где воинам надлежало действовать по указке большевиков, а не командования. Историческая наука в 30-50-е годы не требовала ничего, кроме слепой или фиктивной веры, и являлась инструментом не научного познания, а политики, когда возобладало политическое мифотворчество, намеренно не считавшееся с источниковой базой.

Следующий этап историографии проблемы - середина 50-х-середина 80-х годов. Значительно расширилась источниковая база исследований, началась массовая публикация многотомных сборников документов по военно-революционному периоду, в том числе связанных с действующей армией. Сквозь призму критики «буржуазных фальсификаторов» появились незначительные шансы ознакомиться со взглядами западных историков на Первую мировую войну и Революцию 1917 года в России, влияние политических партий на массы. С 60 - х годов в связи с выделением социальной психологии в качестве самостоятельной отрасли знания отмечается усиление внимания исследователей к вопросам духовного облика народных масс. Однако приоритетными для историков, изучавших предреволюционный и революционный периоды, стали проблемы формирования «социалистической морали» и «социалистического сознания» трудящихся. Следует отметить, что ощутимые перемены в этой области происходили не сразу, а постепенно и не всегда поступательно.

Во второй половине XX века тема Первой мировой войны оставалась на периферии советской историографии. Как и прежде, ее сильно теснила ленинская тематика, а также история большевистской партии и Великого Октября. В это время появились крупные исследования, раскрывающие динамику революционного процесса в России с начала Мировой войны с точки зрения победителей-большевиков, где в определенной степени нашли отражение вопросы политической борьбы с другими партиями, в том числе и за армию. По мере отхода исследователей от догмы в условиях инерционного господства «принципа партийности», естественно пробудился массовый интерес к противникам большевизма, воплотившийся в разработке истории «непролетарских» партий. Оригинальным исследованием вопросов идейно-политических взглядов и практической деятельности социалистических партий России в рассматриваемый нами период стала монография С.В. Тютюкина. Стали исследоваться и такие проблемы, как позиция буржуазных кругов по отношению к войне, к царскому правительству, идейно-политические установки либеральных партий, их взаимоотношения с крайне правыми и революционными организациями. Вместе с тем, историки унаследовали от своих предшественников традиции определенной предвзятости по отношению к политическим противникам большевиков.

Историческая литература середины 50-х - середины 80-х годов представлена огромным массивом исследований о завоевании большевиками на свою сторону действующей армии в целом, отдельных фронтов и армий. В указанное время, как в материалах конференций, так и в исторической литературе, впервые появляются специальные статьи, в которых рассматриваются отдельные стороны деятельности политических противников большевиков в армии, их взгляды на вопросы войны и мира, перспектив развития страны. Существенным недостатком всех исследований, рассматривающих влияние политических партий на массовое сознание действующей армии была сама формула типа «борьба партии за армию», что делало армию лишь объектом борьбы, отводя ей, в общем, достаточно пассивную роль, хотя борьба за армию прежде всего шла в самой армии.

Начиная с середины 60-х годов стали появляться работы, содержавшие не только ценный фактический материал, но и нетрафаретные выводы и оценки состояния духовного облика, массового сознания рабочих, крестьян и солдат России в период Первой мировой войны и Революции 1917 года. Они принадлежали, в основном, представителям так называемого нового направления в историографии, возникшего на рубеже 60 - 70-х годов. Отдельные составляющие массового политического сознания действующей русской армии, в частности, отношение к власти, революции, вопросам войны и мира фрагментарно рассматривались в работах Е.В. Коникова, Н.М. Якупова, статье Н. Ерушева. В части касающейся, эти проблемы нашли свое эпизодическое отражение в ряде диссертаций. В соответствии с господствующей доктриной, Э. Бурджалов, на наш взгляд, неоправданно, однозначно констатировал монархические настроения у генералитета, офицерства, священников и единодушие солдатских масс, населения столицы в отрицании царизма.

В научной исторической литературе до середины 80-х годов главное внимание уделялось фактологическому насыщению той или иной политико-идеологической парадигмы исторического процесса конкретными фактами, что приводило к одностороннему, неадекватному освещению событий. Концептуальные поиски отечественных историков не могли тогда получить своего логического завершения, не выйдя за рамки марксистской методологии, однако доминирование политического начала над научным в исторических публикациях находило свое отражение даже во второй половине 80-х годов.

В середине 80-х годов начался новый этап в развитии отечественной исторической науки. Демократизация советского общества вызвала поиск новых подходов к интерпретации исторического прошлого, отказ от догматических стереотипов, монополии одной идеологии и методологии, понимание многомерности, вариативности и противоречивости исторического развития, обращение к общечеловеческим, гуманистическим ценностям. В современной историографии значимое место заняла и культурологическая интерпретация истории, предпринимаются попытки создать новую модель - историю процессов, а не событий, описать обусловленную множеством факторов эволюцию структур, а не классовую борьбу людей. Все это способствовало созданию благоприятных условий для всестороннего исследования проблем социального и духовного развития российского общества и его армии в годы Первой мировой войны. Были сделаны серьезные попытки осмысления как советской историографической науки и ее наследия вообще, так и ее военно-революционного периода.

Современная историография проблемы характеризуется активизацией поисков, приоритетным изучением «человеческого измерения» социальных процессов в годы Мировой войны и Революции 1917 года, вовлечением в научный оборот новых источников, в том числе личного происхождения, учетом современных достижений зарубежных ученых, углублением в новые тематические и хронологические пласты, расширением применения новейших междисциплинарных методов исследования. Следует отметить научную значимость трудов видных историков В.П. Булдакова, Г.А. Герасименко, В.В. Журавлева, В.В. Шелохаева и других. В своих работах они успешно решают сложные проблемы военно-революционного периода нашей страны с позиций глубокого научно-теоретического и историософского осмысления, используя новые методы исторических исследований, привлекая огромный массив архивных материалов. Большинство же исследователей занимаются решением локальных, узких, главным образом, партийно-политических проблем отечественной истории военно-революционного периода.

В современной исторической литературе сложился широкий диапазон мнений о причинах, характере, итогах и значении первого в истории человечества конфликта, открывшего эпоху мировых войн, социальных революций и глобального противостояния союзов государств в ХХ веке. О расширении научного и общественного интереса к истории России в годы Первой мировой войны свидетельствуют многочисленные конференции, монографии и сборники статей, публикации в научно-популярных журналах. При этом современный этап развития отечественной историографии характеризуется некоторым ослаблением внимания исследователей к русской армии и ее влиянию на ход и исход военно-революционных событий начала ХХ века.

На многочисленных симпозиумах и коллоквиумах российских и зарубежных ученых сделаны серьезные попытки осмыслить поведение различных социальных слоев населения России в период Первой мировой войны и Революции 1917 года, в том числе и на основе массового сознания. Активизация исследований по истории Мировой войны была обусловлена отмечавшимися 80-летием и 90-летием ее начала. Началась разработка перспективного направления исследования «Человек и революция в XX веке», способствующего кардинальному осмыслению истории Революции 1917 года. Возможность применения новых исследовательских подходов стало мощным импульсом изучения мировосприятия и поведения массовых общественных слоев, в том числе и действующей армии, в революционную эпоху. Первые плодотворные шаги в этом направлении уже сделаны: вышли в свет не только статьи, но и монографии, рассматривающие социальные процессы в революционной России сквозь призму «человеческого измерения», т.е. с учетом особенностей восприятия действительности и представлений о ней, складывающихся в сознании «исторических актеров» - действующих лиц исторического процесса - и их влияния на формирование моделей социального поведения.

Весомым вкладом в осмысление проблемы «война и российское общество» и, в частности, эволюции общественных настроений, взглядов и поведения народных низов, стали результаты новейших изысканий С.В. Тютюкина. В последние годы были предприняты усилия по исследованию различных аспектов психологии масс в революционную эпоху. Междисциплинарный подход к анализу социальной психологии основных участников русской революции - рабочих, крестьян, солдат, представителей национальных движений - был реализован в монографии В.П. Булдакова.

Историки обратились к изучению массового сознания революционного времени как на теоретическом уровне, так и исследуя на основе исторических источников и в контексте социального поведения масс такие его аспекты, как восприятие власти и ее институтов, идей социализма, отношение к текущим политическим событиям, политическим партиям и революционным вождям, антибуржуазный компонент общественного сознания, феномен революционной жертвенности и т.д. Противостояние массового, догосударственно - локалистического и государственного уровней сознания россиян, в рамках которого власть царя гарантировала консенсус между личностью и государством, описал А.Ахиезер. Результаты и выводы вышеназванных исследований позволяют понять характер и специфику преломления в массовом сознании основных идей революции, политической пропаганды революционных партий, текущих событий.

Только в последние годы начался процесс осмысления сознания и поведения «человека с ружьем», оказавшегося в экстремальной обстановке за пределами привычного для него социума, появились работы, в которых эта проблематика рассматривается с иных, более современных методологических позиций. А.П. Жилин, рассматривая эволюцию морально-политического состояния русской армии в период войны, показал значение не только некоторых ритуальных (бессознательных) элементов массового сознания, но и содержание его рациональных компонентов, преобладающих представлений, умонастроений, влиявших на поведение на различных этапах войны, проанализировал факторы, обусловившие их изменение. Трансформацию психологии человека на войне в условиях пограничной ситуации, а также влияние войн на атмосферу, облик и развитие обществ рассматривает в своих трудах Е.С. Сенявская. Ее работы положили начало новому срезу исторических исследований - военно-исторической антропологии, объектом которой является человек и общество, в первую очередь армия, в экстремальных условиях вооруженных конфликтов и подготовки к ним.

В постсоветский период с созданием многопартийности в обществе среди ученых-историков наметился небывалый интерес к истории политических партий, их программным документам и судьбам лидеров. Энциклопедия политических партий, представленная в оригинальном концептуальном ключе, создает принципиально новую ситуацию в историографии: она раскрывает практически весь круг проблем, связанных с созданием и развитием подавляющего большинства политических партий России конца XIX - первой трети ХХ веков. В последние годы в общественном сознании возродился интерес к монархизму, его истокам и роли в российской истории. Есть основания считать, что, как альтернатива большевизму, наибольший научный интерес вызывала деятельность либеральных партий и их моделей переустройства России. В 90-е - начале 2000-х годов в России опубликован ряд крупных монографий, сборников, десятки статей в научных журналах. Предпринята не имеющая аналогов в мировой практике серийная многотомная публикация документов и материалов основных российских либеральных партий. С конца 1980-х годов исследование феномена меньшевизма в сочетании с радикальным расширением источниковой базы ведется довольно активно и основательно многими видными отечественными историками. Сегодня мало кто сказал что-либо оригинального о большевиках, научная история большевизма стала у нас почти запретной темой, публикации источников и научной литературы по которой незначительны. С конца 80-х годов существенно расширилась источниковая база неонароднических партий, опубликованы монографии и диссертации, раскрывающие их теоретическую и практическую деятельность. Изучение влияния ведущих политических партий на массовое политическое сознание действующей армии в современный период обогатилось новыми исследованиями. Эта проблема фрагментарно рассматривалась как в общих работах, раскрывающих политическую деятельность различных политических партий, так и в трудах, статьях, непосредственно посвященных военным вопросам их деятельности. Основная же масса исследований представлена кандидатскими и докторскими диссертациями.

История Первой мировой войны и Революции 1917 года была бы бедна, бесплодна и изуродована, если бы она опиралась исключительно на те публикации, которые появлялись в Советском Союзе. Несмотря на огромный диапазон и разнообразие толкований событий Мировой войны и Революции 1917 года в России, по идейно-политической ориентации, научно-теоретическим подходам и конкретно-методологическим концепциям в зарубежной отечественной историографии можно выделить следующие основные направления. Прежде всего - правое и правоцентристское, реакционно-охранительное, консервативное и праволиберальное, православно-монархическое и умеренно-реформистское. В научном плане его представители действовали в духе исторических традиций XIX века, не внеся особых существенных новаций. Особую ценность имеют личные дневники и опубликованные мемуары государственных деятелей Российской империи.

Второе направление в российской историографии - центристское. В идейно-политическом аспекте на основе европоцентризма оно объединяет октябристов, либералов-центристов и умеренных социалистов, а также демократических, революционных, интернационалистов-мартовцев.Среди исследователей этого направления необходимо отметить либеральных историков П.Н. Милюкова, П.Б. Струве, Г.В. Вернадского, А.А. Кизеветтера. Центристское направление внесло большой вклад в развитие исторической мысли, в том числе в исследование проблем отдельных составляющих и особенностей массового политического сознания русского народа, его миропонимания. Следует выделить Л.П. Карсавина - ведущего идеолога евразийства, С.Л. Франка - основоположника русского либерального консерватизма, Н.А. Бердяева - видного представителя возрождения русского, православно-культурного мессионизма и «персоналистической революции», П.Б. Струве - основоположника концепции национально-либерального империализма Великой России, С.Н. Булгакова - основателя софиологии - «София - мать русская земля». Заметный научный вклад внесли П.А. Сорокин - создатель концепций «социологии революции», «социальной и культурной мобилизации и динамики», на которых основаны современные западные теории социальной мобильности и стратификации, а также П.Н. Милюков - автор «теории контрастности» европейской и российской истории. В конце 30-х годов за рубежом вышло фундаментальное исследование истории участия России в Первой мировой войне генерала Н.Н. Головина. В 60-70-е годы по естественным причинам эмигрантское ответвление российской историографии прекратило свое существование.

Различные интерпретации русской истории, в том числе отдельных аспектов массового политического сознания, содержат труды зарубежных ученых. Созданные представителями других народов, носителями других традиций, приверженцами самобытных ценностей, эти публикации составляют особый слой историографии. Огромное количество работ, неравноценных по содержанию, уровню исследовательского мастерства, объему вовлеченных в оборот источников и значимости выводов, посвящены анализу «славянской души», национального характера русского народа, выявлению революционных настроений, предпосылок и последствий общественных потрясений, произошедших в России в годы Мировой войны и Революции 1917 года. Провести детальный историографический анализ зарубежных исследований в силу огромного количества публикаций крайне сложно и возможно только в рамках специальной работы. Поэтому, на наш взгляд, целесообразно ограничиться анализом основных тенденций и процессов в развитии зарубежной историографии.

В освещении событий в России, связанных с Первой мировой войной и Революцией 1917 года, в зарубежной историографии преобладала борьба трех основных тенденций: ортодоксальной, консервативно-либеральной, антибольшевистской; либерально-демократической, умеренно антисоветской и либерально-социалистической, просоветской, в соответствии с которыми и велась разработка разнообразных проблем войны и революции. Зарубежная историография четко зафиксировала важное место Вооруженных Сил России в истории Мировой войны и Революции 1917 года в России. В работах красной нитью проходит мысль о том, что большевики разваливали армию, организовывали заговоры в интересах противника, использовали недовольство солдат и матросов в своих корыстных целях, распространены взгляды о военно-путчистском перевороте меньшинства.

Достаточно широко представлена в зарубежной историографии и проблематика истории политических партий России в первой четверти ХХ века. Это утверждение не относится к правым партиям, упоминания о которых можно найти лишь в контексте общих работ по истории революции 1917 года и исследований деятельности других политических партий. Значительно более пристальное внимание было уделено истории и деятельности русских либералов. И если октябристы выделены только сборником документов и работами о их лидерах, то анализ деятельности конституционно-демократической партии довольно обстоятелен. Западные исследователи крайне негативно относились к большевикам, лишь немногие из них были способны на более взвешенную их оценку. Из современных историков значимых результатов в изучении меньшевиков периода русской революции 1917 года достигла З. Галили. Важным явлением в зарубежной историографии послеоктябрьского меньшевизма можно назвать монографию В. Бровкина, в которой исследуется деятельность меньшевиков в первый год пролетарской диктатуры. Не обошли западные историки своим вниманием и партию социалистов-революционеров. Трудами зарубежных исследователей представлена и историография массового сознания. История его изучения на Западе нашла отражение в целом ряде историографических работ, вышедших в нашей стране в последние годы.

Присутствует западная литература, правда в весьма ограниченном количестве, раскрывающая отдельные стороны массового политического сознания русской армии. То, что Октябрь 1917 года формами своего утверждения обязан войне, понимают многие, хотя мало кто из исследователей отважился погрузиться в глубины сознания и психологии этого процесса. Один из наиболее проницательных советологов М. Малиа предлагает при выяснении истоков «советской трагедии» сконцентрироваться на породившем ленинизм «беспрецедентном мировом кризисе 1914 - 1918 гг.», но полагает, что приоритет надо отдать идеологии и политике, а не социальным и экономическим отношениям. При этом полнейшее недоумение вызывают утверждения Р. Пайпса, без всяких на то оснований, что русским солдатам «чуждо было чувство патриотизма в привычном его понимании… Мужицкое сознание и категория «русскость» были далеки друг от друга».

Анализ научной литературы по данной проблеме позволяет сделать вывод о том, что в советской, российской и зарубежной исторической науке влияние политических партий России на массовое политическое сознание действующей русской армии в годы Первой мировой войны до настоящего времени не стало объектом комплексного самостоятельного исследования. Разработка отдельных аспектов данной темы носила локальный характер, а сама проблема до сих пор остается малоизученной. В исторических исследованиях отсутствуют разработки составляющих массового политического сознания, фрагментарно освещаются факторы, влияющие на него, нуждается в дополнительном изучении эволюция идей в массовом сознании армии в ходе Мировой войны. Политические взгляды основных российских партий на армию, за исключением большевиков, раскрыты недостаточно полно.