Сюрприз от Колумба, или Единственное лекарство против СПИДа

 

Проблема, о которой я хочу поговорить, трагична. Каждое утро минимум трое моих сограждан сталкиваются с нею и навсегда теряют покой, сон, а заодно и семейное благополучие.

Но с другой стороны – мало какая иная тема дает такой простор для сальных шуточек и двусмысленных анекдотов, как эта.

В общем, речь пойдет о венерических болезнях.

 

-

 

Как известно, первыми жертвами сифилиса стали моряки Колумба. Вместе с картофелем и табаком это чудо чудное было привезено ими от берегов Нового Света.

Из портовых кабачков старой Севильи недуг пополз по Европе. Проследить его маршрут несложно. Итальянцы называют болезнь «испанской», французы – «итальянской», а все остальные народы – «французской».

В наших краях хворь появилась больше трехсот лет назад. С тех пор безносый призрак грозно навис над всей любвеобильной частью общества.

В прошлом году сифилис поразил 12 тысяч петербуржцев и петербурженок. По сравнению с последним благополучным 1989 годом, количество заболевших увеличилось больше, чем в сорок раз.

К этому стоит добавить, что на одного сифилитика приходится от 15 до 30 больных гонореей. Картина, короче, безрадостная.

Передовая линия борьбы с веннедугами проходит через районные КВ-диспансеры. Бывали когда-нибудь?

С виду – типичная поликлиника. Единственное отличие – развешенные по стенам средства наглядной агитации. Диапазон – шире некуда. От рукописных призывов «Когда идешь к урологу-врачу, попридержи в канале всю мочу!» до глянцевых буклетов, ориентированных на школьников и описывающих, как именно стоит заниматься педерастией, чтобы не заболеть чем-нибудь и вовсе неожиданным.

По стране сегодня бродит более тридцати заболеваний, передающихся половым путем. Абсолютно непроизносимые названия некоторых пугают еще до более близкого знакомства.

Но лидер по способности вызывать шевеление волос на затылке, как и века назад, – сифилис.

Коварство этой болезни в том, что на самом деле при ней ничего не болит. Вопреки всем на свете анекдотам ни умереть, ни даже лишиться носа при этом заболевании невозможно.

Человек может прожить с сифилисом 30 лет, болезнь успеет поразить абсолютно все ткани его организма, а он об этом может даже не подозревать. И будет продолжать заражать всех встреченных на жизненном пути.

В советские годы око государства не моргая отслеживало эту сторону жизни граждан. Визит к венерологу в те годы начинался с грозного предупреждения об уголовной ответственности за сокрытие факта половой связи.

И, путаясь в зигзагах биографии, краснея и заикаясь, хворые ловеласы исповедывались в похождениях неправедных.

Врачи, с которыми я разговаривал, ностальгически закатывали глаза. Ах, какие клубки им удавалось распутать в те годы!

Однажды в женскую консультацию обратилась женщина, искренне признавшаяся, что вечерами любит соблазнять шоферов такси. Так, после проведенной в таксопарках работы цепочка ее связей была прослежена аж на 80 человек вглубь!

Статья, предусматривающая тюремное заключение за заражение вензаболеванием, была убрана из УК буквально вчера. Но прежние времена ушли безвозвратно.

При каждом КВД сегодня имеется анонимный кабинет. Отработав смену, те же доктора в тех же помещениях принимают тех же пациентов, но – за денежку в кассу и не задавая лишних вопросов.

Кроме того, конкуренцию государственным оазисам здоровья решили составить частные умельцы. По крайне неполным сведениям, в одном только Петербурге на данной ниве трудится несколько сотен частников.

Расспросив нескольких пациентов о том, что побудило их отдаться в негосударственные руки, я выяснил, что до сих пор в народе жива вера в чудодейственный препарат, синтезированный перед московской Олимпиадой-80.

Один укол – и к сифилису у тебя навсегда иммунитет! К гонорее и трихомонозу – тоже! Вот только государственные доктора этот препарат не используют, держат в секрете.

На самом деле иммунитета к вензаболеваниям не бывает. Если повезет, сифилисом можно болеть и каждый год, как гриппом. А частные медики колют пациентов точно такими же антибиотиками, как и государственные врачи.

Один из таких обратившихся рассказывал:

– Доктор за бешеные бабки продал мне немецкое лекарство. Велел принимать два месяца. Я принимаю, а сам думаю: что ж мне так хреново-то? Потом мне перевели инструкцию. Там большими буквами написано: «ВНИМАНИЕ! У лиц, принимающих препарат более недели, появляется неодолимая тяга к самоубийству»!

Грипп или, скажем, корь подстерегает жертвы в основном поздней осенью, ранней зимой. Венерические болезни косят граждан круглый год. Однако пик обращений в диспансеры наступает этак через недельку-другую после больших праздников.

Думаю, нет нужды объяснять, в чем причина. В разгар веселья отцы семейств непременно ощутят резкое падение тяги к домашнему очагу. Верные в обычных условиях подруги жизни станут куда отзывчивее к ухаживаниям собутыльников. Ну, а потом наступит миг расплаты.

Остаться без хлеба венерологам не дают и организаторы пикантных услуг на дому.

«Позвоните, и наши незнакомки скрасят ваш досуг!» – подмигивают объявления в рекламных газетах. Многие и звонят.

Вообще-то прибывшие на дом дамы привозят презервативы с собой. Однако за дополнительную плату готовы из сумочек их не доставать.

Лично я логики не понимаю, но доплачивают мужчины постоянно. А поскольку никакого врачебного контроля за подшефными незнакомками организаторы услуг не осуществляют, очень скоро мужчины открывают кошельки, чтобы доплатить и врачам тоже.

Когда еще не остывшие от жгучих поцелуев клиенты приземляются на больничных койках, некоторые из них уже вполне созрели, чтобы по результатам их анализов можно было писать докторскую диссертацию сразу по нескольким областям венерологии.

Пока писался этот материал, каких только анекдотов на тему безносых мужей неверных жен я не выслушал! Лично мне больше всего понравилась шутка насчет того, что единственное лекарство от СПИДа называется «спиодин». В смысле – «спи один».

Как каждое народное средство – незамысловато, но о-очень надежно!

Впрочем, окончательно забивать на работу все-таки не советую. Глядеть по сторонам – занятие полезное. Позволяющее не забыть, как они, стороны, выглядят.

Следующий материал, который я хотел бы вам предложить, был написан в три приема.

Во-первых, в момент его написания я читал приключенческую книжку про исламскую революцию в Иране 1978 года.

Во-вторых, моя тогдашняя редакция располагалась неподалеку от мечети. Как-то я зашел внутрь во время праздника Курбан-Байрам. Во дворе мечети генконсул одной из арабских монархий улыбался и, не торопясь, тупым ножом пилил горло барану. Тот выпучивал глаза.

Крови из бараньего горла натекло столько, что у меня промокли дорогие английские ботинки. Вечером я пришел домой, снял носки – а у меня бордовые от крови пальцы.

А в-третьих, один из героев материала сам мне позвонил и позже даже зашел в редакцию.

То есть временныiх затрат – ноль. А материал, между прочим, вызвал резонанс, был многократно цитирован по телевизору и даже номинировался на одну из городских журналистских премий с большим премиальным фондом. Правда, денег мне так и не дали.

Вот этот материал:

 

Полумесяц над Купчино

 

В стороне от дороги, укрывшись от суеты Каменноостровского проспекта под сенью тополей, серой гранитной скалой возвышается Соборная мечеть петербургских мусульман.

Там, под побеленными сводами, царят тишина и полумрак. На самой дальней стене видна арабская вязь: строка из Корана, призывающая сосредоточиться на том, что свято.

Эта стена обращена к Петропавловской крепости – на восток. Туда, где далеко-далеко под безжалостным солнцем Аравии раскинулся город Мекка.

Родина пророка Мухаммада.

 

-

 

По преданию мусульманские миссионеры появлялись еще при дворе крестителя Руси князя Владимира Красно Солнышко. Кто знает, если бы не запрет на питие вина, возможно, сегодня Русь была бы не православной, а правоверной.

В XVI веке к России были присоединены земли нескольких татарских ханств. В XVIII-XIX вв. – Крым, Закавказье и среднеазиатские эмираты. В результате накануне Первой мировой число мусульман в стране превышало оное в Турции и лишь чуть уступало общему количеству мусульман Африки.

Несмотря на это, собственных храмов в столице Империи у правоверных не было очень долго. Службы устраивались на квартирах верующих.

Потом мечеть все-таки построили. Она оказалась самой северной мечетью на планете. Но к 1930-м годам в мечети устроили промышленный склад. Вернули здание только при Хрущеве.

Долгие десятилетия после этого в Соборной мечети шел беспросветно-затяжной ремонт. И до сих пор не взбирается на минарет муэдзин, чтобы огласить окрестности гортанным призывом к молитве. Зато в июле 1993-го в Петербурге была официально зарегистрирована структура под названием «аль-Фатх».

Название буквально переводится «Победа». Свои задачи члены «Фатха» определили как образовательные. Для детей были организованы курсы арабского языка. Для тех, кто постарше, – курсы изучения исламских наук: искусства распевного чтения Корана, толкования этой книги, освоение законов шариата.

Лидера организации зовут Хафиз Мехметов. На вид ему под семьдесят. Мне не удалось проверить то, что он рассказывал о себе. Но рассказывал он интересно.

Почти 40 лет назад Хафиз Валиевич входил в состав Уфимского Духовного управления мусульман – главного координационного центра всех мусульман страны. Потом был настоятелем Соборной мечети. Потом лишился этой должности. Потом против него и членов его семьи было возбуждено несколько уголовных дел по поводу организации массовых беспорядков и даже взрывов. Потом супруге Мехметова дали грамоту за оборону Белого дома в августе 1991-го. Потом появился «аль-Фатх».

Лидер «Победы» стар, суховат и даже дома носит особую мусульманскую шапочку. Только когда Хафиз Валиевич сказал, что является профессиональным чтецом Святой Книги, я понял, почему у него такой странный гнусаво-распевный голос.

– Трудно быть мусульманином в таком городе, как Петербург?

– Для подлинного мусульманина любые трудности – это радостное испытание веры. Мы рады трудностям, потому что уверены в победе. Если власти относятся к нам настороженно, мы тоже рады. Потому что простые люди нас понимают и поддерживают.

– В свое время много шуму наделал фильм «Мусульманин», рассказывающий о русском парне, принявшем ислам. К вам русские приходят?

– И русские! И украинцы! Все приходят!

– Что нужно сделать, чтобы принять ислам?

– Это просто! Сперва нужно подготовиться дома: принять душ, хорошенько помыться. Потом в присутствии свидетелей человек произносит Свидетельство на арабском языке, что он исповедует нашу веру. После этого все мусульмане мира должны относиться к нему, как к брату.

А затем начинается жизнь по шариату. Нужно пять раз в день молиться, каждый день мыться, соблюдать пост. Нельзя есть свинину, пить водку, есть мясо хищных животных…

– Это каких? Волков? Львов?

– Ну, мало ли…

– Я слышал, еще нужно делать обрезание…

– Обрезание желательно, но не обязательно. Этот обычай идет не от пророка Мухаммада – да благословит его Аллах! – а от пророка Ибрахима – мир ему!

Специальных клиник в Петербурге нет. Обрезание мы делаем в обычных больницах. Лучше всего обрезать не взрослого мужчину, а ребенка двух-трех лет. Тогда это очень легкая операция. Даже приятная.

– А прочие установления шариата? Реально ли, живя в наших краях, пять раз в день молиться? Или иметь нескольких жен?

– Помолиться всегда можно! Даже если ты работаешь на конвейере. Отойди в сторонку, поклонись. Аллах услышит!

А жены… По шариату можно иметь не более четырех жен. И то, если человек в состоянии их обеспечить. Ко всем женам нужно относиться одинаково справедливо.

Жаль, что в России этот обычай нельзя узаконить. Поэтому так много мужчин и заводят себе любовниц, – а ведь это грех! Впрочем, даже одна жена – это очень хорошо!

– То есть состояние нравственности в Петербурге вас не удовлетворяет?

– Какое там удовлетворяет! Шариат запрещает на людях показывать стыдные места. А у женщины – это все места, кроме лица, кистей рук и стоп ног.

Подробностей фигуры видно быть не должно. А ваши женщины даже платки перестали носить! Друзья из Саудовской Аравии прислали нам в подарок нарядные мусульманские одежды. Мы раздаем их горожанам.

В таких платьях женщина и выглядит наряднее. А тех, кто ходит в мини-юбке, обязательно со временем изнасилуют.

– У вас налажены связи с зарубежными единоверцами?

– Нас поддерживает несколько мусульманских фондов. С Ближнего Востока присылают в основном книги. Очень хорошие книги на русском языке, призывающие к единству мусульман.

Нескольких молодых людей мы смогли послать учиться в университет в Мекку. Пусть учатся! Знающие люди нам здесь нужны!

– Зачем?

– У нас много работы. Очень много! И главное, после долгих утрясок мы получили наконец разрешение на строительство большого мусульманского городка возле станции метро «Купчино».

Нам отвели землю, на которой мы построим красивую мечеть, культурный комплекс, медресе, гостиницу для паломников, клинику для обрезаний, исламскую библиотеку и много чего еще…

Название нашей общины – «аль-Фатх». Так называется глава Корана, в которой идет речь о всемирном торжестве религии ислам.

Будем приближать этот миг!

 

-

 

До недавнего времени у входа в Соборную мечеть висело коряво, от руки написанное объявление:

«Вход на территорию в шортах, юбках, рубашках с короткими рукавами, с сигаретами и пивом запрещен! Уважайте религию Корана!»

Пережив коммунистов с меньшими потерями, чем, например, православные, мусульмане сегодня являют собой коллектив сплоченный и многочисленный.

Самой известной исламской политической силой на территории экс-СССР долгое время была Исламская Партия Возрождения (ИПВ). Одно время она имела все шансы на то, чтобы встать у власти в Таджикистане, Узбекистане и некоторых регионах Кавказа.

Помимо ИПВ, известны узбекская партия «Исламское воинство», Татарский Общественный Центр и казахская партия «АЛАШ», лидер которой как-то высказался в том смысле, что если тюрки-мусульмане сплотятся, то вполне могут сформировать супергосударство от пустыни Гоби до Карпат.

Такие вот планы.

В канцелярии муфтия (настоятеля мечети) мне сообщили, что в одном только Петербурге сегодня живет более ста тысяч мусульман не менее чем пятнадцати национальностей.

Между прочим, такая цифра означает, что в северной столице живет ВДВОЕ больше мусульман, чем в Риме, считающемся самой исламизированной столицей Европы.

Священников в христианском смысле у мусульман нет. Имам – это не отец прихожан, облеченный властью от Бога, а просто член общины, выполняющий определенные административные функции.

Имама петербургской Соборной мечети звали Жофяр Пончаев. Крупный седеющий мужчина. Строгий и немногословный. Такой, каким и подобает быть предстоятелю правоверных.

На стенах его кабинета висели фотографии исламских святынь и ковры. Родом Жофяр Насибуллович оказался из-под Пензы. В Петербурге живет больше двадцати лет.

– Мой день начинается рано. Когда в четыре утра, когда в полпятого. День мусульманина четко поделен между пятью молитвами. Первая из них приурочена к восходу солнца. Летом, когда белые ночи, поспать удается от силы часа четыре.

Весь остальной день тоже сверяетс

я по ходу светил. Главная служба сегодня, например, начнется в 2.20 пополудни. Знаете почему? Потому что на широте Петербурга именно в эту минуту солнце стоит прямо над головой и деревья не отбрасывают тени.

– Откуда такая точность?

– Чтобы молиться в строго предписанное время, мы поддерживаем постоянные отношения с Пулковской обсерваторией. По нашей просьбе астрономы высчитывают точное время восхода и захода солнца. Составляют лунный календарь.

– Чем занимаетесь после утренней молитвы?

– Много времени отнимает ремонт: восстанавливаем храм. Денег из-за границы никто нам не пришлет. А только на восстановление уникального купола нужно несколько сотен тысяч долларов.

Еще я езжу по домам. То ребенок родится – нужно дать имя. То умер кто-то – провожаем в последний путь.

– У мусульман эти услуги платные?

– Платные конечно. Но недорогие. Беру только, чтобы окупить бензин.

Мне хотелось о многом порасспросить имама. Меня интересовало его мнение насчет того, сможет ли мусульманин в ближайшее время стать Президентом России, и то, что за музыку он слушает в машине, и то…

Стрелки часов приближались к 2.20. Имам сказал, что интервью окончено.

Облачившись для молитвы (на голове небольшая белая чалма, в руках Коран, на ветру развевается зеленый, цвета ислама, плащ…), Жофяр Пончаев прошагал в мечеть.

Я попробовал пройти следом.

Старичок-привратник по-отечески строго спросил, мусульманин ли я. Узнав, что так и есть, я НЕ мусульманин, дальше идти запретил.

Я стоял у порога и смотрел, как прихожане (человек семь, из них двое – негры), на ходу надевая тюбетейки, проходили в мечеть. Мужчины шли прямо. Женщины – направо, за занавеску.

Огромный, как футбольное поле, пол был до сантиметра застелен коврами. Ходить по ним разрешалось лишь босиком. Для удобства прихожан у входа висел сапожный рожок.

Время подошло. Тени от минаретов исчезли. Молящиеся встали плечом к плечу и устремили взгляды на темную арку в самой дальней стене мечети.

Арка указывала направление строго на восток.

Туда, где под ослепительным аравийским солнцем своей непонятной жизнью живет древний город Мекка.

Родина пророка Мухаммада.

 

 

Глава 5

Интервью

 

 

Сперва хочу рассказать вам о самом коротком интервью в своей жизни.

На тот момент я работал в журнале, в котором постоянно возникали проблемы с тем, чье лицо следует ставить на обложку. Для очередного номера выбрали певицу Линду. Ее концерт как раз должен был проходить в клубе «Candyman».

Я разыскал телефон ответственного за Линдины гастроли и позвонил. Парень сказал, что проблемы нет. Встречаемся завтра в полдень в клубе, и можно снимать.

Помню, я еще удивился: какой, на хрен, полдень? Она небось спать ложится в девять утра. Но все равно приехал в клуб к назначенному времени. Привез с собой фотографа, две машины фотоаппаратуры, стилиста, визажиста и всех, кого положено привозить на съемки.

Звонили в дверь мы долго. Потом нам открыл заспанный охранник. Он удивился: Линда? какая Линда? Клуб пуст. Внутрь мы все равно прошли.

Часов до трех мы просто сидели и всей компанией скучали. Потом начали появляться работники клуба, и фотограф предложил выпить пива. Все равно сидим, почему не выпить?

Мой вчерашний собеседник появился около шести вечера. Он был похмелен, помят и чувствовал себя виноватым. Парень сказал, что это его вина и, раз он выволок нас всех в такую рань, то пусть, пока не приехала певица, нам дают пиво в баре бесплатно.

Это было стратегической ошибкой.

К полуночи стилисты-визажисты окончательно потерялись, а мой фотограф уснул за столом. Я тоже был пьян, но нашел в себе силы наорать на организатора гастролей по поводу того, что съемка срывается.

Тот успел опохмелиться, пришел в себя и сказал, что хрен с ней, со съемкой. Раз так получилось, брат, просто возьми у Линды интервью, а снимешь ее завтра, идет? Я сказал «Идет!» и выпил с ним на брудершафт.

Концерт начался в два ночи. Кончился в полпятого утра. За истекшие часы я успел два раза перейти с пива на водку и обратно.

После концерта возле гримерки певицы толпилось не меньше взвода журналистов с диктофонами и минимум три телекамеры. Мой собутыльник кричал: «Не все сразу!»

Он раздвинул толпу плечом, запихнул меня внутрь и сказал, что десять минут я могу разговаривать спокойно, а потом он, наверное, не сможет сдерживать толпу. Стараясь не боднуть качающиеся во все стороны стены, я зашел и увидел Линду.

Певица на меня посмотрела. Я посмотрел на певицу.

Только в этот момент до меня дошло, что диктофона у меня с собой нет. Что там диктофона! У меня не было ни ручки, ни бумаги… ни одного заготовленного вопроса… ни единой мысли насчет того, зачем я сюда приперся.

Я икнул. Пошатался. Попробовал собрать вместе разбегающиеся глаза. Сказал: «Sorry» и вышел вон.

Следующий номер журнала появился без Линдиного лица на обложке.

Впрочем, бывали в моей практике интервью и поудачнее. Накопленным опытом спешу поделиться с вами.

Прежде всего: не парьтесь. Интервью – это не страшно.

Начинающие журналисты много переживают: а как им следует себя вести? как бы сделать так, чтобы никто не догадался, что они – именно начинающие журналисты?

Можете быть уверены: человек, предупрежденный о том, что к нему придут ИЗ ГАЗЕТЫ, сам пребывает в состоянии стресса. Любой ваш понт он воспримет как должное.

Можете прийти на интервью пьяным в сосиску или одетым в семейные трусы вместо брюк. Контрагент решит, что именно так и должна вести себя пресса.

Другое дело, что за текст у вас получится на выходе. У меня вот с Линдой фокус не удался.

Вообще интервью бывают двух разных видов. Каждый из них требует особого подхода. Забыть об этом отличии – главная причина неудачи.

Во-первых, бывают интервью со звездами. Звезду можно спрашивать о чем угодно. Раз вы сумели попасть на эксклюзив к Майклу Джексону, то, даже если единственные слова, которых вы добились, были словами «Пшел вон!» – интервью удалось.

Все, что говорит звезда, – интересно само по себе. Режим дня, любимые сорта одеколонов и пива, детские воспоминания – каждое лыко в строку.

Во-вторых же, бывают интервью с не– или малоизвестными персонажами. И вот от них вы должны добиться уже сногсшибательных историй.

Если ваш собеседник – Вася Хренсбугров, то рассказывать Вася должен о том, как занимался сексом с мумией или, на худой конец, на дирижабле летал вокруг света. Иначе не стоит тратить пленку в диктофоне.

Конечно, оптимален третий вид интервью: когда вы говорите со звездой, а она, звезда, открывает вам какие-нибудь секреты. Типа того, что известный политик мечтает переспать с 9-летней девочкой или бородатый поп-идол является незаконнорожденной дочерью Григория Распутина.

К сожалению, более распространен ублюдочный четвертый вариант. Газеты лопаются от умничанья никому на свете не известных Васей, которые (подумать только!) любят холодное пиво и не любят скрежет вилкой по тарелке.

В качестве иллюстрации к сказанному предлагаю вам два интервью собственного изготовления.

Первое – с нынешним митрополитом Санкт-Петербургским и Ладожским Владимиром. Но сперва расскажу, как это интервью было взято.

В конце 1995-го скончался питерский митрополит Иоанн (Снычев). Я встречался с владыкой несколько раз. Встречи происходили в резиденции митрополита.

Она располагалась на Каменном острове, среди особняков звезд и политиков. Внутри серого гранитного здания были обитые дубовыми панелями стены, много картин и мебель под XVIII век. Еще при резиденции имелась собственная церковь.

Последние месяцы владыка выглядел плохо. Было видно, как он болен. Одно из интервью мне хотелось зажать, какое-то время не публиковать и, дождавшись момента, выдать текст за последнее предсмертное интервью митрополита.

Посоветовавшись с совестью, я не стал так поступать.

Прибытие же нового владыки я отслеживал с самого начала. После заседания Синода, на котором отец Владимир получил новое назначение, я позвонил в его бывшую епархию, поговорил с теми, кто знает батюшку лично.

Потом поприсутствовал на последней литургии, отслуженной епископом, замещавшим умершего митрополита Иоанна. Позже ходил на вокзал встречать нового митрополита с поезда.

Такие штуки полезны. К интервью стоит готовиться: выяснить биографию собеседника, набросать план вопросов, навести справки о том, каков он в общении.

Можно и не готовиться. Не удивляйтесь в таком случае, что чувствовать вы себя будете, как полный кретин.

Как только митрополит обустроился на месте, я стал звонить его пресс-секретарю насчет личной встречи. Тот повторял, что владыка не хочет отвлекаться на глупости. Я настаивал. Потом пресс-секретарь сдался.

Секретарь приехал с митрополитом из самого Краснодара. Подозреваю, что прежде он был приходским священником. Где-нибудь в глубинке.

Само по себе это не плохо. Плохо то, что специфики работы с прессой он не представлял даже приблизительно.

Когда я дожал батюшку насчет интервью и пришел в канцелярию митрополита, то обнаружил, что там сидит уже человек пятнадцать журналюг-конкурентов.

То есть вы понимаете, да? Я договаривался о встрече. Под эксклюзив с владыкой в моей газете была отведена громадная полоса. А пресс-секретарь думал решить вопрос разом и предлагал вместо эксклюзива пресс-конференцию. Которая не нужна ни мне, ни журналюгам.

Интервью – дело интимное. Интимнее, чем девушек целовать. А пресс-конференции – самый отстойный способ получения информации. Настоящие reporters сюда не ходят.

Я орал. Я даже толкал коллег в грудь. И я победил. После получаса скандала было решено, что вместо общей пресс-конференции владыка станет принимать прессу по очереди. Каждому отводится пятнадцать минут.

Сев за стол, отец Владимир положил перед собой часы. Я аккуратно прикрыл их листком бумаги. Каждый вопрос после второго я начинал со слов: «И последнее!» Тактичный митрополит так и не выставил меня за дверь.

Вместо пятнадцати минут я разговаривал с владыкой два часа двадцать минут. Тоже немного, но все-таки…

Иногда озверевшие коллеги засовывали в кабинет головы. Я не обращал внимания. Одному, самому доставучему, подойдя к двери, я сказал, что подкараулю после и сломаю нос.

Кстати, тот день закончился тем, что после интервью я, выжатый и убитый, мечтающий только о холодном пиве, пришел в редакцию, а мне позвонили из Законодательного Собрания и сказали, что в Мариинском дворце депутаты сегодня встречаются с Далай-ламой.

Вместо пива я купил новую кассету в диктофон и побежал во дворец.

Упоминаю об этом, лишь чтобы вы представляли, в каких условиях приходится работать.

Как бы то ни было, вот текст получившегося интервью: