Келейное правило и храмовое богослужение

Каждый насельник монастыря должен по силам своим молиться, иначе само святое место изгонит его через внутренние искушения или через монастырское начальство. Если для трудника достаточно посещать храм в воскресные и праздничные дни, а келейно читать лишь утренние и вечерние молитвы, то послушник, а тем более инок и монах, призваны исполнять более серьезное молитвенное правило: это дело не только их желания, но и обязанность, ибо они, начиная с послушника, вступили на путь монашества.

Основное требование к правилу: оно должно быть по силам исполнителю в тех конкретных условиях, в которых он находится. При назначении правила следует учесть: степень участия в общемонастырской жизни, наличие свободного времени, умение читать по-славянски, физическое и душевное состояние, умственные способности, уровень духовного развития. При изменении этих условий, правило нуждается в корректировании, поэтому не существует правила одного для всех, и одного на всю жизнь. Самыми древними и наиболее «питательными» составляющими молитвенного правила являются чтение Евангелия, Псалтири и Иисусова молитва. Псалтирь ценна тем, что при прочтении заставляет вспомнить все Священное Писание тех, кто знаком с ним. Кроме того, она раскрывает перед нами внутренний мир благочестивой души: ее мысли, чувства, устремления как ответ на разные жизненные ситуации. Благодаря этому Псалтирь служит верующему человеку одновременно и учебником Закона Божия, и молитвословом, и примером для подражания.

Обычно в монастырях есть типовые, усредненные правила для послушников, иноков и монахов. Например, для послушника:

– утренние и вечерние молитвы,

– глава Евангелия и глава Апостола,

– кафизма Псалтири,

– 40 Иисусовых молитв,

– присутствие в храме на полунощнице ежедневно, и на праздничных богослужениях, если в это время нет послушаний.

Но в каждом отдельном случае правило назначает духовник, или же он благословляет пользоваться типовым правилом. Уважительными причинами для сокращения правила считаются: болезнь, крайняя усталость, неурочные послушания, продолжительные богослужения в храме (например, в Страстную, Светлую седмицу, сочельники, праздничные дни). Помня, что правило для человека, а не человек для правила, в некоторых случаях можно сократить его даже до известных молитв прп. Серафима Саровского, но нельзя начать день или отправляться ко сну, совсем никак не помолившись. По миновании уважительной причины, правило снова восстанавливается в полном объеме. Иной раз можно нечто прибавить к правилу или заменить в нем что-то на другое, согласно душевной потребности или обстоятельствам.

Правило будет читаться иногда легко, с настроением, иногда тяжело, с неохотой. Однако и в последнем случае читать его нужно, понуждая себя. Самопринуждение – обязательная для всех людей составляющая часть молитвенного подвига до осенения его Божественной Благодатию. Необходимо долгим, многолетним исполнением правила приобрести навык к молитве, который через усвоение душой превращается в ее потребность. Тогда уже, если и захочешь пропустить правило без уважительной причины, душа безпокоится, смущается, боится впасть в руки врагов своих – бесов, и понуждает на молитву.

Когда случится пропустить келейное правило по нерадению или унынию, в этом следует покаяться на Исповеди. Если есть духовник, то о каждом случае пропуска правила надо ставить его в известность, что очень помогает неопустительному исполнению правила. Пропущенное не следует после вычитывать задним числом, для смирения полезнее покаяться в этом. Такой совет дает прп. Амвросий Оптинский.

Внимание – душа молитвы. За внимание приходится постоянно бороться, возвращая скитающийся ум на место. Начинать ли молитву сначала, если при чтении ее ум отвлекся? Нет. Обнаружив, что мысль отвлеклась, и вернув ее к молитве, правильнее продолжать чтение далее. Почему? Бывает, что мы читаем правило в таком расстроенном внутреннем состоянии (по вражию искушению, болезни, усталости и другому подобному), что никак не можем сосредоточиться, как бы следовало: то засыпаем, то отвлекаемся. Тем не менее, принуждаем себя к молитве. Если мы будем каждый раз возвращаться к началу, то не сможем дочитать правило до конца. Подобная «невнимательная» молитва отнюдь не безплодна. У трудовой молитвы есть две составляющих: одна из них – слова и стоящие за ними мысли, другая – усердие, желание помолиться. В приведенном выше примере, когда нам трудно сосредоточиться, хотя первая составляющая молитвы ослаблена, зато вторая выступает во всей силе. Такая молитва, как дающаяся с трудом, с самопринуждением, вменяется нам в подвиг. Ту же, которая идет без труда, при хорошем телесном и душевном самочувствии, мы должны считать даром Божиим, благодарить за нее, и не причислять ее к большим заслугам.

Келейное правило и храмовое богослужение – две половинки одного целого, из которых одна поддерживает и оживляет другую. Где нет одной из них, там и вторая постепенно сходит на «нет». Каждый может проверить это на собственным опыте. Исключение возможно в том случае, когда имеется причина, которую Бог и наша совесть сочтут уважительной. Но и в этом случае храмовое богослужение надо посещать хотя бы изредка, не жалея для этого никаких сил и издержек. Недаром древние христиане собирались в катакомбы на общее богослужение с риском для жизни. «Где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди их» (Мф.18, 20).

Причащение и Исповедь

Если в миру благочестивые прихожане причащаются раз в один-два месяца, то послушники и иноки мужских монастырей – раз в две недели, а монахи и священнослужители еще чаще. Им и говеть легче, и они, как проводящие более духовную жизнь, более нуждаются в поддержке от сего Таинства. В связи с особыми обстоятельствами (болезнь, опасность, великие посты, особые периоды жизни) полезно причащаться более часто, чем обычно. Живущим в миру на Причащение больше одного раза в неделю надо взять благословение у священнослужителя того храма, где принимается Таинство.

Бывает, что причащаться очень часто, почти ежедневно, стремятся душевнобольные люди в надежде на исцеление, порой ссылаясь при этом на благословение неких старцев. Иногда они устраивают с другими причастниками состязание, чтобы причаститься первыми (или последними), видя в этом нечто особенно благодатное. Такой подход нельзя считать нормальным как содержащий неуважение к Таинству и вызывающий соблазн среди верующих. Причащение же четыре раза в год по большим постам или один раз в год на Пасху в наше время надо признать недостаточным. Оно может быть оправдано только невыдуманными трудностями.

Таинство Причащения и Исповеди прямым образом связаны со всей духовной жизнью человека, из них Причастие – питающий ее корень. Как дерево, лишенное корня, сколько за ним ни ухаживай, постепенно засыхает, так и духовная жизнь без причащения Святых Тайн постепенно угасает, несмотря на все усилия поддержать ее молитвой, благотворительностью, постом или чем-то другим. Кроме того, Причащение – видимое свидетельство, и для себя и для других, нашего единства со Христом и Церковью.

То, как человек часто причащается и исповедается, как ведет себя при совершении этих Таинств, может много сказать опытному духовнику. Редкое Причащение и Исповедь, скорее по обязанности, чем по желанию, говорят о вялой, затухающей духовной жизни. Стремление уклониться от этих Таинств, дискомфортное состояние при их совершении, искушения, не допускающие человека до Причастия, а также регулярно повторяющиеся греховные и психические срывы в воскресные дни, великие праздники, великие посты – признаки ложного духовного направления и доступа к душе злых духов.

В монастырях всерьез говорят о праздничных искушениях. Они состоят в том, что бесы пытаются испортить праздничное торжество всей братии через людей, подверженных их влиянию. Подобные люди регулярно в эти дни устраивают ссоры по самым разнообразным поводам, предъявляют начальству ультиматумы, открыто выражают свое недовольство, бросают порученное им послушание: на клиросе, в трапезной, в котельной, в гараже, на воротах, отказываются выполнять распоряжения старших, допьяна упиваются, - словом, нарушают обычное течение монастырской жизни. Начальство же и братия, вместо праздника и впридачу к праздничной нагрузке, вынуждены искать им замену и заниматься разбором этих происшествий. Понимая истинные причины происходящего, следует заранее приготовиться к искушениям в праздник: настроиться терпеть все, быть к другим снисходительным, откладывать все выяснения отношений «до завтра», не подавать повода к соблазну немощным, угашать возникающие конфликты смирением, приготовиться к повышенной нагрузке и дополнительным послушаниям. И, конечно, благодарить Господа, если праздник прошел спокойно.

Среди искушений, мешающих человеку причаститься, важное место, особенно для людей молодого возраста, занимают ночные осквернения. Считать ли их грехом? Если мы подали к сему повод, например, излишеством в еде, смотрением, чтением, или помышлением недозволенного, то – да. Когда же оно случилось по естественному закону жизнедеятельности тела, то это не личный наш грех, а следствие общей для всех нас греховной поврежденности человеческого естества. Если это случается редко, то Причащение откладывается до ближайшего следующего праздника. Если же оно, как нарочно, происходит перед каждой попыткой причаститься, то в этом усматривается бесовское искушение с целью воспрепятствовать Таинству, и духовник разрешает Причащение.

Не раз приходилось слышать от новоначальных вопрос: «Почему после Причастия я не чувствую благодатного настроения?» Потому что плоды Причастия состоят не в хорошем настроении сразу после него, хотя и это иногда бывает. Некоторые даже пытаются ощутить что-то особенное во вкусе хлеба и вина, посредством которых это Таинство совершается. Искать следует не там. Плоды Причащения состоят в очищении души от грехов, в укреплении наших духовных сил, защите от демонов, в благословлении нашей жизни, в просвещении нашего разума, выведения нас на путь спасения, в общении с Господом. Нам знакомы разные формы общения: беседа, встреча, переписка. Причастие – особая, дарованная нам Господом, непохожая на другие, форма общения христиан с Господом, которое происходит в глубине нашего духа. Более того, при совершении этого Таинства творится нечто недоступное нашему пониманию, о чем написано в Евангелии и молитвах ко Св. Причастию.

В момент же Причащения все это принимается верою, а отнюдь не органами чувств. Последствия Причащения могут сказаться через недели, месяцы, годы в различных явлениях человеку милости Божией: в оживлении духовной жизни, в избавлении от опасностей, в облегчении телесных и душевных болезней, в улучшении качества молитвы, в исчезновении многолетней вражды, в неожиданном исполнении благочестивых желаний.

Со времени Адамова падения все люди – грешники, но бывают грешники кающиеся и некающиеся. Между ними очень большая разница. Бог, Который одновременно справедлив и милостив, к первым обращается Своей милостью, а ко вторым – справедливостью. Суд же грешника по Божественной справедливости однозначно заканчивается вечными муками в аду. Прощение грехов по милости Божией кающийся грешник получает в таинстве Исповеди. «Аще беззакония назриши, Господи, Господи, кто постоит? Яко у Тебе очищение есть» (Пс. 129, 3). Исповедь служит одновременно орудием осознания грехов и очищения от них.

Для совершения Таинства Исповеди необходимо выполнение некоторых условий, без которых цель – прощение грехов, – не будет достигнута. Эти условия:

- Не скрывать грехи сознательно. Если мы не готовы открыть некоторые из своих грехов, лучше отложить Исповедь и Причащение, чем искушать Господа.

- Иметь сокрушение, сожаление, раскаяние в соделанных грехах, хотя бы умственное. Ибо некоторые рассказывают о своих грехах без раскаяния, даже с похвальбою. Бывает и такое, что человек уже заранее грешит с мыслью: «Согрешу, а потом пойду покаюсь», – зная, как легко получить разрешительную молитву на общей Исповеди. Однако не следует в подобном случае уповать на формальную сторону дела. Получить действительное прощение у Бога будет намного труднее.

- Должно быть намерение исправиться. Не всегда покаявшийся имеет силы исправиться в одночасье, но он обязан вести посильную борьбу с грехом после Исповеди. Пусть мы согрешим сызнова тем же грехом невольно, неосознанно, под действием непосильного искушения. Это уже совсем не то, что творить его сознательно, охотно, без сопротивления.

- Необходима вера в прощение исповеданных грехов. Если мы сами не верим, что грехи нам прощаются, бываем похожи на нищего-чудака, который просит милостыню, а когда ему подают – отказывается брать.

Если священник видит, что эти условия не соблюдаются, ему следует выправлять ход Исповеди дополнительными вопросами, например, такими: «Раскаиваетесь ли вы в этих грехах? Намерены ли вы бороться со своим грехом?», или «То, что вы рассказываете, выходит за рамки Исповеди, давайте вернемся к своим грехам».

Исповедь обычно совершается перед Причащением, хотя можно исповедаться и без Причастия. Причащаться же без Исповеди мирянам в Русской Православной Церкви не принято, и сие есть благо для самих же причастников, т.к. от недостойного Причащения можно и заболеть, и умереть (1 Кор. 11, 27-30).

Первая в жизни Исповедь для взрослого человека бывает трудной: мы привыкли скрывать от других, даже самых близких людей, свои плохие поступки, а тут, о ужас, надо открыть не только дела, но и мысли, намерения незнакомому человеку, пусть даже и священнику. Конечно, мы исповедаемся Богу, а священник здесь находится лишь в качестве свидетеля, однако все же как-то не по себе… Но вот мы, наконец, решились. Появляется следующий вопрос: «С чего начать?» Позади – длинный обоз прожитой жизни, о чем надо говорить, о чем нет – не ясно, ведь Исповедь это не автобиография? В подобном затруднении для помощи служит список общих грехов, из которых начинающему предлагается выписать свои грехи на отдельный листок и прочитать их на Исповеди. Первую Исповедь не следует соединять с первым Причащением, чтобы в полной мере ощутить впечатления от этого великого события в нашей жизни. Впрочем, это только совет. Для первой Исповеди нежелательно приходить в большой праздник, когда, по причине множества причастников, священник может уделить нам всего полминуты. Для первого же Причащения желательно выбрать большой праздник или воскресный день.

После первой Исповеди мы обнаружим, что исповедали не все грехи: через некоторое время память выдаст нам новую «порцию». Эти грехи также надо отнести на Исповедь, и поступать так до тех пор, пока память не очистится от неисповеданных грехов. После этого остается исповедовать только грехи «текущие», хотя еще долгие годы будут возникать в нашей памяти отдельные грехи даже из раннего детства. Хорошо записывать их, чтобы не забывать до ближайшей Исповеди. Они для того нам и вспоминаются, чтобы очистить их покаянием. Со временем мы начнем замечать за собой грехи, которых раньше не видели или не понимали, что это грех. Очень часто, оказавшись перед Крестом и Евангелием, мы совсем забываем, что собирались сказать, вот почему листок с записанными грехами будет необходимым спутником нашей Исповеди на многие годы.

Исповедь – не беседа на духовные темы, не рассказ о своей жизни с ее трудностями, неурядицами, проблемами со здоровьем, сложными взаимоотношениями с родственниками и соседями, не испрашивание советов по житейским вопросам, что часто присоединяется к Исповеди и мешает ей. Исповедь – это просто перечисление своих грехов с чувством своей виновности в них, сожаления о содеянном, с намерением исправиться или хотя бы бороться с грехом.

Многие сетуют, что при Исповеди не имеют слез и не испытывают покаянных чувств, и даже пытаются насильно выжимать из себя слезы перед аналоем. Чувства – не в нашей власти, чтобы мы могли вызывать их по собственному желанию. Они – дар Божий, который и подается, когда Богу угодно. От нас же зависит умственное покаяние, вновь повторим: признание себя грешником, сожаление о своих грехах, усилия исправиться, – этим и следует довольствоваться до времени появления настоящих покаянных чувств. Если же и дает Бог такие чувства, то правильнее будет излить их, вкупе со слезами, сердечными воздыханиями, покаянными воплями и земными поклонами, без свидетелей, а в храм принести уже их тихий плод – смиренное и сокрушенное сердце. Во время богослужения, на людях, желательно сдерживать чрезмерные проявления своих, пусть самых правильных, переживаний.

А может ли быть плач без слез? Оказывается, может. Если человек богоугодно скорбит и печалится, то это вменяется ему в плачь, хотя бы слез у него и не было. Некоторые св. Отцы считают такого рода плач даже предпочтительнее слезного в видах смирения.[5]

Бывает, что после Исповеди тяжелых грехов не чувствуется облегчения совести. Это указывает на недостаточность покаяния и необходимость понести епитимию. К епитимии нельзя относиться как к расплате за грех. Расплатиться с Богом за согрешение мы никаким способом не сможем, но получаем прощение по милости Божией за покаяние. Епитимия -- средство усиления нашего покаяния. Как бы то ни было, епитимия за большие грехи необходима. Самое лучшее, если она будет наложена священником с учетом тяжести греха и возможностей грешника. Священник не должен накладывать епитимий непосильных и безсрочных. При самовольном оставлении непосильной епитимии душе кающегося наносится очень большой вред. С наступлением старости или при утрате здоровья исполнение безсрочной епитимии может стать невозможным, а изменить или отменить ее может только тот священник, от которого она получена. Где же искать того священника? Найти его бывает уже невозможно. В таких случаях приходится обращаться к епископу. Часто священник упорно не хочет давать епитимию, несмотря даже на просьбу кающегося. В этом случае возможно назначить епитимию себе самому.

Утешительно то, что за исповеданный грех человек не будет осужден на вечные мучения. Даже в том случае, если грех был смертный, священник не назначил епитимии, а у согрешившего покаяние было недостаточным. Епитимию тогда даст ему Сам Бог, наказав его в земной жизни, чтобы помиловать в жизни вечной. Епитимия от Бога часто бывает по виду подобна согрешению: если мы кого-то оскрбили – и нам придется претерпеть оскорбление, если обманули – сами станем жертвой обмана, украли – и у нас украдут. Поэтому существует даже поговорка: «Чем грешим, тем и наказываемся».

При поступлении в монастырь все епитимии, наложенные в миру, отменяются или согласовываются с монастырским духовником, так как они могут помешать исполнению послушаний и соблюдению распорядка монастырской жизни. По этой же причине кратковременно гостящие в обители священнослужители не должны давать насельникам больших епитимий. Монастырское начальство, допуская их к Исповеди, должно обратить внимание на то, что насельники монастыря не распоряжаются сами своими силами и временем, но находятся в послушании. Поэтому кающихся в серьезных грехах, нуждающихся в большой епитимии, они должны направлять к монастырскому духовнику.

В исповедании некоторых грехов есть свои особенности. Например, блудные грехи исповедаются без подробностей, достаточно указать вид греха, сколько раз он был сделан, давность совершения, а глубину и искренность своего покаяния надо доказать несением епитимии и исправлением. Пишу это потому, что некоторые священники при исповедании блудных грехов придают особое значение описанию подробностей их совершения. «Исповедуя грехи свои Господу, не входи в подробности плотских деяний, как они происходили, чтобы тебе не сделаться наветником самому себе»[6]. При исповеди богохульных грехов и сквернословия не надо произносить повторно тех богохульств и непотребных слов, в которых мы каемся.

Регулярно исповедуясь, мы заметим вскоре, что у нас есть грехи, которые мы, однократно исповедав, можем больше не совершать, или же они повторяются очень редко, от случая к случаю. Обычно это грехи большие, серьезные. Другие же согрешения, сами по себе, казалось бы, и небольшие, мы повторяем ежедневно, говорим о них на каждой Исповеди, а исправить никак не можем. Таковы гордость, тщеславие, чревоугодие, осуждение, пустословие, раздражительность, лень, блудные мысли и т.д. Несмотря на кажущуюся их незначительность, они на самом деле – исполины греховного мира. Мы должны исповедовать их на каждой Исповеди, а между Исповедями вести с ними брань, своего рода позиционную войну, тесня и обезсиливая противников. С годами придут и успехи, но полной победы над ними, скорее всего, мы не одержим до самой смерти. Унывать и впадать в отчаяние по этому поводу не следует. Подобно тому, как воины, погибшие на поле брани, не считаются побежденными и достойны награды, и мы, если боролись до конца и умерли в борьбе с грехом, не лишаемся Царства Небесного.

Помыслы

Очищать покаянием необходимо не только греховные дела, но и помыслы, так как грех часто начинается с мысли. Обычный путь развития греховного помысла: прилог, сосложение, пленение, исполнение. Прилог – появление помысла в нашей мысленной области. Ошибочно было бы считать, что все возникающие в нашей голове мысли – наши, то же можно сказать и об образах, и о чувствах, и о снах. Они бывают от Ангелов, от нашего естества и от бесов, причем от последних чаще, чем хотелось бы. Появление их не всегда зависит от нашей воли. Но, слава Богу, само по себе появление помысла грехом не является, каким бы скверным, даже богохульным он ни был. Грех начинается с нашего отношения к помыслу: принятия или сосложения с ним, с признания его допустимости, правильности, приятности для нас. Если это произошло, помысл уже нужно исповедовать. Но в нашей воле и отвергнуть помысл, изгнать его из ума. Каким же действием? Противоречием, которое удобно выразить словом «не принимаю», и прочтением несколько раз Иисусовой молитвы. Если вредоносный помысл через некоторое время пытается вернуться, надо опять повторить Иисусову молитву. Помыслы навязчивые и опасные, склоняющие нас к совершению больших грехов, необходимо выносить на Исповедь. В этом заключается борьба с помыслами, такая простая на бумаге и такая трудная в действительности. Если бы мы отгоняли от себя греховный помысл на этапе прилога, то не допустили бы дальнейшего пленения им и совершения греха делом.

Борьба с помыслами неверия и богохульства имеет свои особенности. Появление их в уме нельзя приписывать самому себе и приходить от них в ужас и отчаяние. Они всегда вызваны демонами. Поводом же к их возникновению могут послужить плохо написанные иконы, ошибки при чтении молитв, перестановки букв в священных словах, нечистые ассоциации, шутки на темы Священного Писания и церковной жизни. Богохульные помыслы не вменяются нам в вину, если мы с ними не соглашаемся. От нас требуется осознать искушение бесовское и вменять эти помыслы в ничто. Одно то, что подобные мысли появляются и пребывают в нас против нашего желания, показывает, что они не наши. Чем меньше мы будем безпокоиться и переживать по их поводу, тем скорее они от нас удалятся. В случае появления внутреннего смущения, полезно отмежеваться от чуждых помыслов и отметить свое несогласие примерно такими словами: «Хула твоя, бес, да падет на главу твою, я же её не принимаю». За увлечение помыслом богохульства и промедление в борьбе с ним надо приносить покаяние на Исповеди.

Очень серьезный и опасный противник духовной жизни – помыслы неверия. Они появляются в уме без всякого повода, в самые неожиданные мгновения. Они то понемногу подкапываются под нашу веру, действуя длительно и упорно, то бросаются на отчаянный штурм. К их нападению надо быть постоянно готовым. Св. Отцы не рекомендуют входить с бесом неверия в прения и доказательства, в которых он гораздо искуснее нас. Его безбожные помыслы надо отгонять усилием воли, молитвой, чтением Евангелия, Псалтири. Мне удавалось прогонять их также воспоминанием своего страшного внутреннего состояния при неверии, которое я и сейчас хорошо помню, и вопросом: «А что будет после смерти?»

Помыслы добрые, согласные с заповедями Божиими, в исповеди не нуждаются. То же можно сказать о помыслах бытовых, хозяйственных, профессиональных, связанных с необходимыми попечениями о внешней материальной стороне нашей жизни, если они не противоречат нравственности.

«Помыслы, хотя и греховные, но мимоходящие, не усиливающиеся усвоиться душе, не нуждаются в немедленной исповеди. Отвергай их, не внимай им, заглушай их воспоминанием противоположных им Евангельских Заповедей. Упомяни о них в общих словах, отнюдь не принимая безсмысленной заботы исчислить их. На исповеди перед причащением святым Христовым Тайнам скажи, что ты, сверх значительных грехов, которые должно изложить с точностию, согрешил разными помышлениями, словами и делами, в ведении и неведении»[7].

Откровение помыслов

Читая святоотеческие книги о монашеском делании, мы встречаем такое понятие как «откровение помыслов». Оно заключается в том, что ученик ежедневно, а если есть причины, то и чаще, открывает учителю духовной жизни все свои помыслы, как греховные, так и те, которые кажутся ему благочестивыми. Какая же польза ожидается от такого делания? Это -- самый короткий путь к обретению правильного внутреннего устроения и надежный способ избежать бесовских козней, которых новоначальный не понимает.

Для достижения указанных целей необходимы советы наставника, имеющего правильное внутреннее устроение, знакомого с этапностью обучения, общими и индивидуальными трудностями новоначальных, а также разумеющего бесовские козни. При этом не обязательно, чтобы он имел священный сан, хотя это желательно. Наставник, имеющий священный сан, может сразу и отпустить грехи, а не имеющий сана должен отправлять подопечного за разрешением грехов к другому, священнику. Со стороны же обучающегося необходимо полное доверие к наставнику, и труд над своим исправлением согласно его указаниям. В наши дни редко встречаются как наставник, знающий дело, так и послушник, имеющий к нему необходимое доверие и способный исправляться.

Во что же выливается желание непременно приобщиться к сему деланию без наличия указанных условий? Послушник выговаривает наставнику все, что приходит ему в голову, чувствуя облегчение от ответственности за свое духовное состояние, которая теперь, как он думает, лежит на наставнике, а последний молча выслушивает его, не зная, что делать со всем услышанным и не помышляя принимать на себя таковую ответственность. Некоторое время обоих это устраивает, и они утешаются мыслью: «Вот и мы сподобились сего великого делания». Но наконец наставник решает, что пора ему уже приступить к назиданию. Здесь-то и обнаруживается его некомпетентность: ученик запутывается в его советах и жизненных обстоятельствах, как муха в паутине, и теряет доверие к наставнику. Заканчивается все, как правило, большим искушением и уходом от наставника.

Иной раз послушник использует откровение помыслов как возможность покритиковать порядки в монастыре, осудить насельников и даже самого наставника, вместо покаяния во всем этом. Или же бывает так: послушник без утайки открывает духовнику все свои грехи и помыслы. В книгах о духовной жизни написано, что главной препоной в данном делании является стыд перед откровением помыслов. Возможно, в то время, когда эти книги писались, так оно и было. Но сейчас люди быстро побеждают этот барьер и рассказывают о своих грехах с полным безстыдством. Затем они уходят и вновь делают то же, в чем исповедались. Не видно никакой борьбы с грехом, никаких попыток исправиться, даже раскаяния в грехе не видно, просто: согрешил – отнес, согрешил – отнес. Духовник при этом попадает в неприятное положение: ему предоставляется роль покровителя, как бы даже соучастника греха. Когда же он начинает, наконец, решительно требовать исправления, то послушник быстро теряет интерес к «великому деланию», и оно заканчивается.

В настоящее время наилучшие результаты приносит Исповедь раз в одну-две недели, на которой исповедаются поступки, помыслы и чувства, собранные за это время, за исключением мимоходящих и не относящихся к спасению. Если же случится серьезный грех, то нет препятствий обратиться к духовнику сразу, не дожидаясь очередной Исповеди.