Идея пути в творческом сознании А. Блока («трилогия вочеловечивания»). Принципы циклизации

.

Мифологема"Трилогии во..."-это сюжетообразующий персонаж или ситуация, или опр. общее содержание мифологического сюжета и способные повторяться в сем. однородных рядах.

Творчество ведет "От мгновения слишком яркого света через необходимый болотистый лес - к отчаянию, проклятьям, возмездию и ... к рождению человека "общественного", художника, мужественно глядящего в лицо миру", получившего право изучать формы, сдержанно испытывать годный и негодный материал, вглядываться в контуры "добра и зла" - ценою утраты части души"(Цитата из Блока).

 

Мне друг один - в сыром

ночном тумане

Дорога в даль.

«Ante Lucetn»

Не жди последнего ответа,

Его в сей жизни не найти.

Но ясно чует слух поэта

Далекий гул в своем пути.

«Стихи о Прекрасной Даме

 

Как у ириса или лилии росту стеблей и листьев сопутствует "периодическое развитие корневых "клубней,-так душа писателя расширяется и развивается периодами, а творения его - только внешние

результаты подземного роста души"(Блок. Собрание сочинений).

Эти мысли Блока — прежде всего результат его самонаблюдения.

В предисловиях к лирическим сборникам, в письмах и записях Блока исключительно важное место занимают суждения, характеризующие отдельные периоды его развития и весь его путь в целом.

Более того, он предсказывал предстоявшие ему в будущем изменения своей внутренней жизни, и эти предсказания .входили в текст его стихотворений.

«Очень вероятно,— писал Блок Андрею Белому в 1904 году,— что поезд мой сделает еще только последние повороты — и придет потом на станцию, где останется надолго. Пусть станция даже средняя, но с нее можно будет оглядеться на путь пройденный и предстоящий» (VIII, 113). И далее об органичности и непреложности своего пути — тому же адресату: «., .Я знаю

(...) что сознательно иду по своему пути, мне предназначенному, и должен идти по нему неуклонно»(1907, VIII, 184). И в том же году, опять-таки Белому:«Считаю, что стою на твердом пути и что все написанное

мной служит органическим продолжением, первого - «Стихов о Прекрасной Даме» (VIПГ196). И сновао том же - в разговоре с Сергеем Соловьевым: «Если б я не написал «Незнакомку» и «Балаганчик», не было бы написано и «Куликово поле».] И еще, в письме к К. С. Станиславскому 1908 года: «...знаю, что путь мой в основном своем устремлении - как стрела, прямой, "как стрела - действенный. Может быть, только неотточена моя стрела» (VIII, 265).

Но вместе с тем — и это знаменательно — Блок в

большинстве случаев не мог определить свой путь и признавался,

что не умеет его назвать. «.. .Я думаю,— писал

он Андрею Белому в 1905 году,— что или, правда,

иногда беспутно преображаюсь, или у меня и пути есть,

только указать их не могу ни одного» (VIII, 140). И в

1908 году — матери с иронией и горечью: «Ведь путь

мой прям, как все русские пути, и если идти от одного

кабака до другого зигзагами, то все же идешь все по

тому же неизвестному еще, но, как стрела,- прямому

шоссейному пути —куда? куда?» (VIII, 239).

В. программном стихотворении 1905 года «Ты в поля

отошла без возврата...» (оно вошло во второй том в

качестве вступления) говорится о символическом пути,

пролегающем «в этом сонном мире», как о незыблемой

и, может быть, единственно доступной святыне:

 

Дай вздохнуть в этом сонном мире,

Целовать излученный путь.

В 1916 году Блок как бы молится о своем пути.

«Жизненный переход тянется годаТ^сопряжеи с мучительными

возвращениями (...). Но уже на первых

планах души образуются некие ловые группировки мыслей

(...). Да поможет мне бог перейти пустыню;

органически ввести новое, общее в то, органическое же,

индивидуальное, что составляет содержание первых моих

четырех книг» (IX, 304).

Позже Блок по-новому истолковал свое развитие,

сравнив его со спиралью. «Если рассматривать мое

творчество, как спираль,— говорил он Н. А. Павлович,—,

то «Двенадцать» будут на верхнем витке, соответствующем

нижнему витку, где «Снежная Маска».Стоит добавить,

что замышляемый символистами в 1910 году

журнал Блок предлагал назвать «Путником».

Не случайно многие

критики и исследователи Блока, начиная с Брюсова и

А. Белого, в своей характеристике поэта говорят прежде

всего о его движении, эволюции, а иногда, пользуясь

бытующими в литературоведении формулами, и прямо

подчеркивают это в названиях своих работ («На пути

к реализму», «Навстречу эпохе», «Поэзия, устремленная

к будущему», «В пути погибший», «Восхождение»

и т. д., в том числе и общепринятое отштамповавшееся:

«Творческий путь...»).

Путь как творческое развитие, путь как творческая тема, реализованная в образах и высказываниях, путь как явление, фиксированное в

чужом сознании, в сознании современников и их потомков, воспринимающих блоковскую поэзию - все это единстве составляло как бы миф, о пути Блока, мыслимый как правда о поэте и один из самых заметных знаков его своеобразия, соответствующих его сущности.

«Стихи, — читаем у Брюсова, — всегда исповедь».

Блок еще в 1908 году печатно заявлял, что исповедни-

ческое начало должно лежать в основе всякого искусства,

не только лирики. «Я думаю,— писал он,— мы более

уже не вправе сомневаться в том, что великие произведения

искусства выбираются историей лишь из числа

произведений «исповеднического» характера. Только то,

что было исповедью писателя, только то создание, в котором

он coicea себя дотла (...) только оно может

стать великим» (V, 278). О том, насколько само творчество

Блока соответствует этой характеристике, писали

едва ли не все исследователи Блока. Исповедничёская

лирика в стихах, лирика в статьях, исповеди-дневники,»

замечательные и тоже исповеднические письма Блока

хорошо известны.

» Однако, наряду с исповедническим началом, следует

назвать еще одну предпосылку, которая сделала возможным возникновение в творчестве Блока идеи и темы пути в особом, блоковском смысле. Я имею в виду наметившееся

в нем еще на ранних этапах и неуклонно растущее сознание единства личного и общего.

 

Блок изменялся, и его изменения соответствовали

его пути, определяли идею и тему пути и сами определялись

ими. Этапы его эволюции, смены духовно-поэтических

стадий и внутренних ситуаций или — по Овидию

— метаморфозы, пережитые Блоком, реализовались

в трех зонах его творчества: 1) в зоне лирического

я и лирического героя, 2) в поэтическом мире Блока

(образы космоса, природы, национальная почва, человеческое

и предметное окружение,— вплоть до «вводных

персонажей» и интерьера), 3) в сменах-чередованиях

женских образов — от Прекрасной Дамы (ее реализация,

феноменология) до Катьки из «Двенадцати». Эти

метаморфозы отразились также в движущейся поэтике

Блока, художественно материализующей зоны его творчества

и вместе с тем подымающейся над ними — «сверхзональной

», сквозной, связанной с духовно-эстетической

сущностью поэта в самом широком ее обобщении.

 

Путь Александра Блока выделяется на этом фоне

своей рельефностью, последовательностью и скрытой в

нем мыслью о его «обязательности», о его сверхиндивидуальном

значении. Применяя здесь слова Андрея Белого,

высказанные в ином контексте, можно сказать, что

у Блока были изумительно развиты «мускулы организма

пути».1 И это был не только путь — стремительное

духовное развитие, реализованное прежде всего в эволюции

поэтического творчества,— но и мысль о пути, порождающая

тему пути, одну из центральных и важнейших

у Блока. Повторяя сказанное, можно утверждать,

что Блок в этом смысле приближался скорее к структуре

Толстого, но отнюдь не Достоевского.

Громадность пути Блока определяется расстоянием

между крайними точками его отсчета -интимной юношеской лирикой и поэмой «Двенадцать».! Не боясь призрака

вульгарного социологизирования, можно заметить,

что за этот двадцатилетний период Блок «эмблематически

», в далеко уводящих преломлениях отразил

совершавшийся в России (и в мире) вековой процесс

смены социально окрашенных идейно-художественных

формаций. Овеянность лирики молодого Блока последним

дыханием уходящей дворянской культуры — факт

несомненный. Блок ясно видел, что русское дворянство

вырождается (V, 213), но все же улавливал в нем следы

былой поэзии, «благородства запоздалого» («Возмездие

»). В дневнике Блока 1912 года имеется такая

запись: «В наши дни (...) не устарели еще и «сословные

счеты», ибо бывшие сословия — культурные ценности,

и очень важно, какою культурной струей питался

каждый из нас...» (VII, 117—118). В «Краткой автобиографии

» (1907) он признается, что «все детство и

отрочество... провел в старинной дворянской атмосфере...

» (VII, 432). В том же 1907 году Блок называет

себя «представителем сотни «кающихся дворян» со

сложностями» (VIII, 198). Реликты «сословного сознания

» проникали и в интимное отношение Блока к словесному

материалу. «С тем связаны,— заносит он в записную

книжку, по-видимому имея в виду первую

влюбленность,— слова «волшебный», «дивный» — все

те, которые неприлично произнести русскому дворянину,

но которые приятно припоминать в одиночестве и иногда

употреблять в стихах — тайком» (1909, IX, 149).

Вместе с тем Блок не боится социологических определений

и в истории литературы: например, поэзию

А. К. Толстого он прямо называет «дворянской» (1906,

V, 624), а Апухтина — «дворянственным» (1919, VI,

138). К дворянской культуре он относит Пушкина, Льва

Толстого, Тургенева (1908, V, 337).

 

В тайник души проникла плесень,

Но надо плакать, петь, идти,

Чтоб в рай моих заморских песен

Открылись торные пути.

Эта центральная для Блока формула пути не содержит

в себе отрицания абстрактного, готового, даром

данного поэту «рая» («мгновение слишком яркого света

»), то есть «мечты» его первой книги, хотя исподволь

констатирует совершившееся нарушение «запрета» вкушать

от «древа познания». Напротив, она требует превращения

«мечты» в реальную ценность реальной жизни

(«несбывшееся воплотить»), к которой ведут «торные

пути», трудный опыт, полный страданий, усилий и борьбы,

в конечной перспективе — не только личных.

 

Можно сказать, что лирическое творчество Блока начинается

с бурного разрастания темы пути. Герой молодого

Блока — путник, он имеет право сказать о себе:

«Стою на царственном пути» (1901, I, 118).

 

Циклы:

1 том:

"Ante Lucem"

"Стихи о Прекрасной Даме"

"Распутья"

2 том:

"Пузыри земли"

"Ночная фиалка"

"Разные стихотворения"

"Снежная маска"

"Город"

"Фаина"

"Вольные мысли"

3 том:

"Страшный мир"

"Возмездие"

"Ямбы"

"Итальянские стихи"

"Разные стихотворения"

"Арфы и скрипки"

"Кармен"

"Соловьиный сад"

"Родина"

"О чем поет ветер"