Возникновение и особенности развития рекомендательной библиографии в России

Мы считаем необходимым особое внимание уделить не только истокам, различным направлениям, видам пособий рекомендательной библиографии, но главное - важнейшим достижениям ее, прогрессивному опыту. Он не должен быть потерян, а, наоборот, нуждается в освоении и развитии в современных нам условиях общественно-экономического и культурного развития. Это особенно существенно, что именно развитие этого вида функциональной библиографии сейчас ставится под сомнение.

Рекомендательная библиография в 60-х годах XIX в.

Как мы уже знаем, истоки рекомендательной библиографии в нашей стране восходят к известным спискам истинных и ложных книг, посредством которых христианская религия (в России - православие) пыталась проводить свою идеологию в самые широкие массы народа. Именно в отечественной библиографии давно было осознано, что одними запретами, цензурой, сожжениями книг, их авторов и читателей, другими карательными мерами нельзя достичь поставленной идеологической цели. Да и сама идеология - это не только политика, а и более широкая система общественного сознания. Поэтому в России библиография издавна пользовалась педагогическими средствами информационного управления, руководства чтением. Те же списки истинных и ложных книг дополнялись рекомендациями ("Кириллова книга"), специально формировались круги помесячного и годового чтения (Великие Минеи Четьи, "Указец" Арсения Высокого). В библиографические пособия, наряду с церковными, со временем все чаще включались и светские книги. Жизнь заставляла использовать библиографию не только в сугубо идеологических, но и в просветительских целях - воспитание, обучение, освоение различного рода знания, прежде всего гуманитарного, а затем и естественнонаучного, технического. Общество всегда, а тем более теперь, нуждалось в эрудитах, энциклопедистах, всесторонне и гармонично развитых людях, в профессионалах.

В этой связи не случайно, что именно XVIII в., век Просвещения, дал нам первый опыт рекомендательной библиографии. Речь идет об уже рассмотренном выше (см. гл. 5, § 2) труде Н.Н.Бантыш-Каменского "Описание российских книг, систематическим порядком расположенных", включенном в латинский учебник риторики. Пусть вопрос о рекомендательности его спорный, но само появление этой библиографической работы подтверждает, что руководство чтением уже не могло ограничиваться чисто идеологическими задачами. Не менее существенным становится педагогический аспект рекомендательной библиографии. Это и подтверждается особенностями ее развития в середине XIX в., когда потребность в такого рода деятельности становится целенаправленной и, значит, планомерной, регулярной. При этом уже в дореволюционной России рекомендательная библиография приобретает размах, который не имеет аналога до сих пор.

Еще раз подчеркнем, что собственно возникновение рекомендательной библиографии в дореволюционной России относят к 60-м годам XIX в., когда после крестьянской реформы страна вступила на путь капиталистического развития. Требовалось всенародное повышение грамотности, профессионализма во всех сферах общественной деятельности. И именно эту задачу усилиями, прежде всего, самых прогрессивных русских педагогов стала решать рекомендательная библиография. Первым, как считает Н.В.Здобнов [История русской библиографии... С. 355], на этот зов жизни - "Что читать народу?" - откликнулся журнал "Русский педагогический вестник" (редактор - А.И.Григорович). В майском выпуске его за 1860 г. был открыт, согласно редакционному предисловию, "особый отдел для рассмотрения книг, годных для народного образования" в виде "Библиографического указателя "Русского педагогического вестника". Книги, годные для употребления в воскресных школах и по цене более или менее доступные большинству" [1860, № 5-9; 11 и 12; 1861, № 1].

Редакция специально оговаривала, что это отдел "особый от общей педагогической библиографии", т.е. следует отличать от ее научно-вспомогательной, критической функции. Речь идет о распространении чтения в народе как важнейшем средстве просветительского или культурологического характера. Но необходимых книг для народного чтения в то время не было. Важно, что редакция журнала уверена, что в скором времени появятся такие книги. Причем усиление спроса на них сделает и более выгодным соответствующее книгоиздание, имеющее хотя и беднейших, но зато многочисленнейших потребителей. Редакция отдает себе отчет, что подобное положение дел еще впереди, в настоящую же пору ощущается не только недостаток в хороших учебных и книгах для чтения, написанных для народа, но и неизвестность немногих хороших из них, когда-либо появившихся в русской литературе.

В любом случае важно, что "Библиографический указатель "Русского педагогического вестника" был первым рекомендательным в полном смысле этого слова пособием в России. С этой оценкой Н.В.Здобнова нельзя не согласиться. В нем помещены 62 книги, сравнительно хорошо аннотированные. Но собственно дешевых народных книг среди них мало - преобладают дорогие книги и учебники. Н.В.Здобнов считает вряд ли случайным отсутствие вообще книг религиозного характера. По его мнению, уже в 1861 г. рекомендательная библиография оформилась и в ней определенно наметились два направления: демократическое и "охранительное" [История русской библиографии... С. 357].

Охранительное направление развивали, в первую очередь, православная церковь, а затем Министерство народного просвещения. В частности, в органе Киевской духовной академии "Руководство для сельских пастырей" [1861, № 47, 49, 50, 52] была опубликована обширная для того времени работа Е.М.Крыжановского "Книга для народа", впоследствии продолженная И.Экземплярским в том же журнале [1865. № 47, 49, 50, 52; 1869. № 22, 27, 36]. По своей форме это критико-рекомендательный обзор большого количества народной и учебной светской литературы, но с центром тяжести на религиозных публикациях. В "Тульских епархиальных ведомостях" [1862. № 22; 1864. № 1] были опубликованы распоряжения о том, что священник, желающий приобретать книги для церковных и училищных библиотек, должен руководствоваться или указаниями, которые будут печататься в "Прибавлениях к Тульским епархиальным ведомостям", или особым распоряжением епархиального начальства. И, как результат такого подхода, в названных "Прибавлениях" [1864. № 3] появился "Указатель книг для народа" священника А.Иванова.

Естественно, в сложившихся условиях и официальная власть в лице Министерства народного просвещения не стала самоустраняться от рекомендательной библиографии. С 1863 г. Ученый комитет поручил А.Д.Галахову и А.Н.Бекетову составить "Реестр книг, которые могли бы быть с пользою употреблены в начальных народных училищах" [Журн. Мин-ва нар. просвещ. 1863. № 6]. В нем отражены 37 книг и даны отрицательные отзывы вообще о качестве народных изданий. В марте 1865 г. в том же журнале был опубликован второй список учебников для народных школ (21 название), подготовленный новым коллективом авторов - А.Д.Галахов, П.Л.Чебышев и Н.Х.Вессель.

Осознавая серьезность и значимость рекомендательной библиографии, Министерство народного просвещения 23 марта 1865 г. утвердило соответствующие "Высочайше одобренные временные правила о порядке рассмотрения, одобрения и введения в употребление учебных руководств и пособий для средних и низших учебных заведений ведомства Министерства народного просвещения" [Журн. Мин-ва нар. просвещ. 1865. Ч. 76. № 4]. Согласно этим правилам Ученый комитет уже не мог самостоятельно давать рекомендации - его заключения представлялись на утверждение министра. Редакция "Журнала Министерства народного просвещения" должна была "вести каталог всем учебным руководствам и пособиям, одобренным к употреблению в гимназиях и низших училищах, и печатать такой каталог ежегодно в одной из первых книжек журнала" (§ 6 новых правил). В соответствии с этим в журнале [1865. № 7] был опубликован такой каталог книг, одобренных для гимназий и прогимназий. Каждый новый каталог (§ 7 новых правил) должен был составляться по принципу кумуляции, заключая в себе построение прежнего списка с дополнением вновь одобренных учебников и с исключением признанных утратившими свое значение. "Высочайше одобренная" рекомендательная библиография сначала охватывала только учебники и учебные пособия, а затем распространилась и на книги для школьных и народных библиотек.

В противовес официальной ("охранительной") развивалась демократическая рекомендательная библиография. На первоначальном этапе здесь особую роль сыграли созданный в 1861 г. при Вольном экономическом обществе Петербургский комитет грамотности, а также прогрессивные представители русского общества издатель и библиограф Ф.Г.Толль и педагог В.И.Водовозов.

Ф.Г.Толль по известному делу петрашевцев был первоначально приговорен к расстрелу, который затем был заменен лишением прав и двумя годами каторжных работ (как и Ф.М.Достоевский, только четыре года каторги). В 1857 г. Ф.Г.Толлю было предоставлено право возвратиться из Сибири во внутренние губернии, а в 1859 г. разрешено жить в столицах. По возвращении в Петербург он занялся литературной, а с 1861 г. и библиографической работой.

Первыми библиографическими трудами Ф.Г.Толля были: "Наша детская литература" (1861-1862) и "Лучшие детские книги" [Кн. вестн. 1861. № 23]. Первый из них печатался в журнале И.И.Паульсона "Учитель" [1861. № 8-24; 1862. № 2], в отделе "Критика и библиография", без индивидуального заглавия, а затем в 1862 г. вышел отдельным изданием под указанным выше заглавием в качестве приложения ко второму изданию журнала "Учитель" за 1861 г. Второй труд представляет собой выдержки из первого и имеет чисто рекомендательный характер. Но уже "Наша детская литература" содержит все необходимые элементы рекомендательной библиографии, хотя используются еще в большой мере формы критической библиографии (рецензии, критические аннотации). По существу это сборник кратких (одобрительных и отрицательных) "рецензий" на книги, вышедшие с 40-х годов по 1861 г., но не случайных и разрозненных, а подобранных по определенному плану, с заданной целевой установкой, т.е. монографический труд.

Эта системная цель квалифицирована автором в предисловии: "руководить родителями и практическими воспитателями не только в выборе книг для детского чтения из наличной литературы, но и вообще при определении значения известных отраслей детской литературы в воспитании". Материал разбит по возрастам, а в пределах возрастов - по содержанию. По оценке Н.В.Здобнова, этот труд Ф.Г.Толля примечателен в двух отношениях: он выдержан в духе передовых идей своего времени, а во "Введении" даны первые в нашей стране методологические основы рекомендательной библиографии, сохраняющие принципиальное значение до сих пор (в сжатой формулировке эти принципы повторены в предисловии ко второму труду).

Значима роль Ф.Г.Толля в реализации программы рекомендательной библиографии, которую осуществлял Петербургский комитет грамотности на протяжении своего 35-летнего существования. Примечательно, что в целом программа Комитета была разработана И.С.Тургеневым, особое внимание в ней уделялось изданию книг для народного чтения. Первыми членами Комитета являлись также Л.Н.Толстой, И.В.Вернадский и другие известные общественные деятели. Вклад Ф.Г.Толля был положен рецензиями на 33 книги, составленными им в первый же год деятельности Комитета. Для рассмотрения этих рецензий в декабре 1861 г. была образована специальная "Комиссия экспертов" ("Комиссия по одобрению книг"), куда вошли пять членов: Ф.Г.Толль, педагоги И.И.Паульсон и В.А.Золотов, известный по тем временем писатель А.Ф.Погосский и некий Оболонский. В любом случае, как утверждает Н.В.Здобнов, эта комиссия должна считаться первой в России библиографической организацией, основание которой своими работами положил Ф.Г.Толль [История русской библиографии... С. 357, 364].

Важно, что уже на следующий год в журнале "Учитель" [1862. № 15] под заглавием "Книги для народа" от имени Петербург-ского комитета грамотности была опубликована первая партия "рецензий" - 34 (на 40 книг). Фактически это были не рецензии, а рекомендательный библиографический список в виде критических аннотаций, основу которого составила работа Ф.Г.Толля. Правда, в предисловии его имя не упоминается, хотя и отмечается, что "некоторые члены Комитета грамотности приняли на себя труд составления ряда кратких рецензий наиболее распространенных в народе руководств и книг для народного чтения". Очевидно, это связано с постановлением Комитета о том, чтобы отзывы отдельных членов его о рассмотренных книгах публиковать не как личные, а как "рецензии, составленные Комиссией экспертов, избранных для этого Комитетом" [Тр./Вольное эконом. о-во. 1862. Т. 1. С. 77].

Из сорока рассмотренных в списке книг 12 получили отрицательные и 12 - вполне положительные отзывы, остальные 16 - условно положительные. При этом весьма примечательно, что отрицательный отзыв получили некоторые книги одного из членов Комиссии экспертов - В.А.Золотова и что не включена ни одна книга другого члена - популярного тогда народного писателя А.Ф.Погосского, книги которого в дальнейшем занимали значительное место. В целом в списке преобладали учебные книги, из беллетристики помещено лишь семь книг. По религиозным вопросам не было ни одной книги, а "Букварь для обучения юношества церковному и гражданскому языку" получил отрицательный отзыв. В том же 1862 г. указанное рекомендательное пособие было выпущено отдельной брошюрой под заглавием "Список книг, одобренных Комитетом грамотности" [СПб., 1862], в котором исключены книги, получившие ранее отрицательные отзывы.

В следующем 1863 г. вышло второе, радикально измененное и расширенное издание указанного рекомендательного пособия под названием "Список русских и малороссийских книг, одобренных Комитетом грамотности для народных учителей и школ и для народного чтения" [СПб., 1863]. В нем отражено 154 книги и 1 журнал. Материал разбит на три отдела: Для учителей народных школ, Учебники для народных школ, Для народного чтения. Внутри отделов рубрикация дана по содержанию. Рецензий или каких-либо отзывов, критических аннотаций не было, даны лишь краткие аннотации, раскрывающие содержание. Примечательно, что был введен большой для того времени отдел книг на украинском языке: 29 - для народного чтения, 2 учебника. В то же время появился подотдел религиозного содержания - 16, кроме того, среди учебников два издания по Закону Божию.

Второе издание "Списка" имело успех: Министерство народного просвещения приобрело 3000 экз.; поступали запросы от директоров народных училищ; Департамент уделов уведомил Комитет, что он будет пользоваться этим списком при снабжении книгами удельных училищ. В результате потребовалось третье, стереотипное издание, которое вышло в том же 1863 г. К сожалению, на нем успехи рекомендательных пособий Петербургского комитета грамотности закончились, хотя в 1872 г. вышло еще восьмое издание, число отражаемых книг в котором достигло почти 300 названий [подробнее о деятельности Комитета см.: Тургенев И.С. Проект программы "Общества для распространения грамотности и начального образования"//Собр. соч.: В 12 т. М., 1956. Т. 11. С. 444-451; Протопопов Д.Д. История С.-Петербургского комитета грамотности, 1861-1895. СПб., 1898].

Рассмотренный нами этап возникновения рекомендательной библиографии завершился трудом известного в то время педагога В.И.Водовозова "Обзор книг и руководств для общего образования", опубликованным в "Отечественных записках" 1868-1870 гг. и охватившим книги по естествознанию и математике (имеется отдельный оттиск первой части за 1869 г.). Как и пособия Ф.Г.Толля, работа В.И.Водовозова представляет собой еще смешанный вид рекомендательной и критической библиографии. И сам автор в предисловии называет ее "своего рода критическим каталогом", так как каждая книга подвергнута подробному рецензированию. Это естественно для момента становления рекомендательной библиографии.

Но, судя по целенаправленности и характеру обработки материала, "Обзор" В.И.Водовозова, без сомнения, пособие рекомендательной библиографии. Об этом сам автор подчеркнуто говорит несколько раз в предисловии. Например, цель работы определяется как ознакомление "с вышедшими у нас, годными к употреблению, руководствами по всем главным отраслям знания и с лучшими для детского и юношеского чтения". Или, говоря о критериях отбора, автор отмечает: "В нашем настоящем труде мы избираем только книги, почему-либо заслуживающие внимания и, кроме того, по форме доступные тому возрасту, для которого могут быть назначены".

Авторское предисловие свидетельствует, что обзор был задуман широко и излагаемый здесь план предусматривает охват всех отраслей знания, но осуществлены лишь два отдела - естествознание и математика. Каждому отделу предпосланы общие критические замечания о соответствующей литературе, представляющие интерес и в наше время. В свою очередь, в каждом отделе выделяются два подотдела: а) учебные руководства и б) книги для чтения; в каждом подотделе по возрастам. Как видим, В.И.Водовозов вслед за Ф.Г.Толлем снабдил свой труд пространным предисловием методологического характера. Но не дал точных формулировок относительно принципов отбора материала, ограничившись лишь кратким замечанием, что при оценке книги он ставит три вопроса: Какие положительные знания книга сообщает? Как и насколько эти знания могут быть усвоены детьми? По самому своему направлению насколько может книга служить развитию юных читателей? В обзор вошли книги, преимущественно изданные за последние десять лет, т.е. он как бы является продолжением труда Ф.Г.Толля (совпадают только три года: 1859-1861). Правда, включены и некоторые ранее выпущенные книги, не потерявшие, по мнению автора, своей ценности.

В общем можно считать, что уже с первых шагов своего возникновения в России рекомендательная библиография характеризуется рядом важных качеств, не потерявших своего значения и в наше время. В любом случае, даже при указанном несовершенстве, рекомендательная библиография в России начиная со второй половины XIX в., получив необходимый заказ при своем возникновении, приобретает явно выраженный поступательный характер и дает такие совершенные образцы, которые пока недостижимы в наше время. Основные опыты рекомендательной библиографии в дореволюционной России приведены в табл. 12.

Особенности развития рекомендательной библиографии до конца XIX в.

Уже первоначальное становление рекомендательной библиографии шло в двух, часто противостоящих друг другу направлениях: "охранительном" и демократическом. Первое по-прежнему осуществляло Министерство народного просвещения, в лице своего Ученого комитета. Как результат, разрешалось приобретать только книги из числа одобренных Министерством народного просвещения и духовным ведомством по принадлежности.

К охранительно-библиографической деятельности подключилось и военное ведомство. В 1876 г. оно напечатало "Справочный каталог изданий, о которых было объявлено в циркулярах Главного штаба с 1870 по 1875 г.", приложенный к "Военному сборнику" [1876, № 1] и составленный "по просьбе многих вой-сковых начальников". По существу это первый официально изданный военным ведомством сводный указатель книг, рекомендованных "для войсковых библиотек и офицеров" и "для нижних чинов". На рекомендательную библиографию оказывал давление также и министр внутренних дел, который в 1884 г. получил право запрещать для публичных библиотек и общественных читален книги, разрешенные цензурой к печати и свободно обращавшиеся на книжном рынке. Так, с 1884 вплоть до 1905 г. для этих библиотек оставалось в силе запрещение всех изданий сочинений Н.Г.Чернышевского, А.И.Герцена, Н.А.Добролюбова, Д.И.Писарева, Н.Г.Помяловского, А.И.Левитова и др., а также журналов "Современник" (за 1856-1866), "Отечественные записки" (за 1867-1884), "Дело" (за 1867-1884), "Русская мысль" (за 1880-1884) и т.д., не говоря уже о запрещении марксистской литературы [подробнее см.: Алфавитный указатель произведений печати, запрещенных к обращению в публичных библиотеках и общественных читальнях. СПб., 1903].

Однако не все предлагаемые охранительные рекомендации выполнялись. Поэтому в 1883 г. министр народного просвещения вновь подтвердил ограничение прав педагогических советов средних учебных заведений. И вскоре был издан очередной составленный А.Сопецинским "Указатель книгам, одобренным Ученым комитетом Министерства народного просвещения" [СПб., 1884; 2-е изд. СПб., 1887]. Позднее подобный указатель был составлен Д.С.Пономаревым. В 90-х годах Министерство народного просвещения выпустило два издания своего официального "Каталога книг и периодических изданий для бесплатных народных читален" [2-е изд. СПб., 1897]. Ими ограничивался круг литературы, допускавшейся для включения в рекомендательную библиографию, рассчитанную на учащихся и народные библиотеки.

Что касается рекомендательной библиографии демократического характера, то за период с 80-х годов XIX в. и до первой русской революции 1905-1907 гг. она отличалась особенно широким спектром идеологических направлений. Можно выделить следующие: революционно-демократическое, народническое, либерально-буржуазное и социал-демократическое. Конечно, это во многом достаточно условная градация. Но в целом ряде значительных пособий рекомендательной библиографии политическая направленность декларируется прямо. Особенно это касается пособий социал-демократического характера, в частности большевистской рекомендательной библиографии.

Наиболее яркими примерами рекомендательной библиографии революционно-демократической направленности являются два пособия, выпущенные в 1882-1883 гг. в Одессе и Челябинске. В истории библиографии эти издания так и называют - "одесский" и "челябинский" [см.: Здобнов Н.В. История русской библиографии... С. 485; Его же. Конфискованные библиографические издания 80-х годов//Каторга и ссылка. 1934. Кн. 4. С. 105-121; Его же. Из истории рекомендательной библиографии 80-х годов//Сов. библиогр. 1941. № 1. С. 152-174]. Н.В.Здобнов по архивным материалам установил, что они были изданы нелегально под видом легальных. Они и предназначались для широко распространенных тогда нелегальных кружков революционной интеллигенции, молодежи. Н.В.Здобнов в своем сравнении этих пособий предпочтение отдает "челябинскому" за его большую целенаправленность в развитии нравственного воспитания и известного народнического мировоззрения. Указатель еще долго распространялся нелегально. Обнаружение при обысках "челябинского" издания считалось уликой революционных намерений и связей.

Одновременно с нелегальными создавались и легальные пособия рекомендательной библиографии. Одним из самых значительных стал труд народнической направленности, составленный кружком харьковских учительниц (12 человек) во главе с Х.Д.Алчевской (1843-1920) и выпущенный под названием "Что читать народу?" (см. табл. 12). В нем нашли отражение распрост-раненные тогда среди русской интеллигенции идеи мирного культурничества. И сейчас это пособие имеет не только культурно-историческое значение, но и во многих отношениях привлекает методикой своего библиографического исполнения. Тем более что сам Н.А.Рубакин, по его собственному признанию, использовал метод Х.Д.Алчевской при собирании отзывов от читателей из народа [Среди книг. 2-е изд. М., 1911. Т. 1. С. 166]. Опыт харьковских учительниц в какой-то мере повторил в другом объеме и на другом материале сельский учитель А.М.Топоров. Он начиная с 1912 г. проводил чтение произведений художественной литературы в крестьянской аудитории. Записи читательских отзывов, своеобразные образцы народной критики 20-х годов, собраны им в книге, выдержавшей три издания [Топоров А.М. Крестьяне о писателях. М.; Л., 1930. 284 с.].

По оценке Н.В.Здобнова, труд "Что читать народу?" был первым в России опытом изучения читательских интересов и опытом составления библиографии на основе такого изучения. Вместе с тем это был первый в России сборник читательских отзывов о книгах (читательской критики). В этом он видит исключительное значение книги харьковских учительниц [История русской библиографии... С. 482].

Рассмотренные выше пособия рекомендательной библиографии преимущественно революционно-демократического и народнического толка предназначались, в первую очередь, малоподготовленным читателям, в основном на уровне общеобразовательной школы. В 90-х годах рекомендательной библиографией начинают заниматься известные российские ученые, вузовские профессора. В результате были созданы пособия более высокого образовательного уровня, включая университетское. В библиографической литературе их обычно относят к либерально-буржуазному направлению за стремление к объективности даваемых оценок и рекомендаций. В любом случае эти пособия по своему замыслу, методике и форме подачи библиографической информации до сих пор не теряют своей значимости.

Первым из таких опытов было издание "Книга о книгах. Толковый указатель для выбора книг по важнейшим отраслям знаний" (см. табл. 12). Поводом для его составления была случившаяся в России в 1891 г. засуха. Кроме того, согласно новому университетскому уставу 1884 г., преподаватели обязаны были готовить библиографические списки главнейших сочинений по каждой специальности и публиковать их в так называемых ежегодных "Обозрениях преподавания наук". В итоге и появилась идея подготовить особого рода рекомендательный библиографический указатель. Участвовать в ее реализации согласились 131 ученый, преимущественно профессора Московского университета (в том числе такие знаменитые, как В.И.Вернадский, И.М.Сеченов, А.Г.Столетов, К.А.Тимирязев и др.). Руководил работой известный экономист, профессор Московского университета И.И.Янжул (1846-1914), под редакцией которого издание и было выпущено.

В предисловии от редакции И.И.Янжул отмечал, что указатель должен служить одновременно интересам двух категорий лиц: вообще представителей так называемого образованного общества (не ниже лиц, получивших среднее образование) и затем университетской молодежи, желающей иметь в своих руках точный список учебников и важнейших монографий для занятия наукой уже академического характера. Первые - с помощью такого указателя могут пополнить или возобновить свои познания; вторые - приобрести их вновь. Интересы обеих категорий при этом могут, разумеется, сходиться, но могут и даже должны часто не совпадать, а это в свою очередь определяет характер издаваемого указателя. При этом он должен быть толковый, т.е. сопровождаться краткими отзывами о книгах, или своего рода указкой при выборе (выделено И.И.Янжулом. - А.А.Г.), а если возможно, то и кратким предисловием к каждому списку. Во многих случаях, особенно в науках специального интереса, при краткости объема предлагаемого перечня и университетском характере его преподавания, такие предисловия были найдены излишними, а отзывы заменены иногда известной классификацией (систематическим размещением) и оглавлением включенных книг.

Всего были представлены библиографические списки по 112 научным дисциплинам. При этом не отрицалась индивидуальность составителя и его личные взгляды на данный предмет и желания. Главное - дать по всякой науке список немногих, если не лучших, ввиду субъективности решения этого вопроса, то во всяком случае хороших книг согласно мнению соответствующего компетентного специалиста. Наконец, из книг одинакового достоинства составители старались отдавать предпочтение русским авторам перед иностранными. Но, сожалеет редактор указателя, наша научная литература, даже переводная, еще так бедна, а сами переводы часто весьма посредственны или сделаны с устаревших изданий, что во многих случаях книги на иностранных языках невольно получали преобладание.

В конце второй части указателя (с. 151-152) была приложена краткая программа создания указателя, включающая десять параграфов. Особое значение имеют следующие ее положения: основная задача - доставить публике перечень лучших книг, по возможности объективный, по всем главнейшим отраслям человеческого знания; преимущество отдается важнейшим общим сочинениям по каждой специальности; одинаково включаются как сочинения популярные и общедоступные, так и книги строго научные, требующие от читателя серьезной предварительной подготовки, необходимо лишь, чтобы в каждом отдельном случае под названием книги имелось в несколько строк объяснение того или иного ее значения, весьма важное как руководство при выборе; помимо указанных объяснений, желательно также, в пределах каждого самостоятельного отдела или науки, небольшое пр\едисловие (не более 50 строк петитом) с некоторыми указаниями составителя по поводу приводимого библиографического списка (в качестве образца приложен отрывок из опубликованного в Нью-Йорке в 1891 г. указателя по экономическим, общественным и политическим наукам); журнальные статьи, имея в виду общие, а не специальные издания, дозволялось приводить лишь между русскими книгами и в том единственном случае, когда по соответствующему вопросу на русском языке нет ни самостоятельных, ни компиляторных, ни переводных сочинений; в указанном случае допускалось включение и таких сочинений, которые строго нельзя было считать хорошими или с более или менее значительными недостатками, при этом обязательно требуется в конце библиографической записи соответствующее объяснение.

Еще более значимыми считаются возникшие в 90-х годах XIX в. с учетом зарубежного опыта так называемые программы домашнего чтения для заочного самообразования (см. табл. 12). Для их составления почти одновременно в столичных городах были созданы две общественные организации: в 1893 г. Комиссия по организации домашнего чтения при учебном отделе Общества распространения технических знаний (Москва) и в 1894 г. Особый отдел комитета Педагогического музея военно-учебных заведений (Петербург). В библиографической литературе эти программы и получили название соответственно московские и петербургские.

В составлении московских "Программ для домашнего чтения" принимали в основном участие те же ученые и профессора, что и в случае указателя "Книга о книгах" (в разное время в общей сложности около 300 человек). Предназначались они для заочного прохождения университетских курсов по отдельным факультетам за четыре года (отдельно за каждый год обучения). Чтобы облегчить и упростить достижение заданной цели, Московская комиссия прежде всего устранила из программы все то, что читатель не мог бы усвоить без прямого личного руководства и без научных пособий высшей школы. Затем постаралась сделать свои программы, по возможности, общедоступными. В этой связи в каждой программе указан тот необходимый минимум знаний, без усвоения которого нельзя познакомиться с соответствующим отделом сколько-нибудь основательно. Относительно способа усвоения необходимых пособий в программах даны соответствующие указания: проверочные вопросы почти во всех отделах, объемы чтения в пределах необходимого минимума рассчитаны так, чтобы каждый отдел мог быть усвоен в четырех годичных курсах, при среднем досуге и при серьезной готовности работать.

Московские программы домашнего чтения пользовались большой популярностью. Впервые они были опубликованы в качестве приложения к журналу "Книговедение" за 1894 г. и тогда же отдельным изданием. По некоторым подсчетам, за первые десять лет выпущено в общем не менее 195000 экземпляров: для первого года обучения - 8 изданий (1894-1908); для второго - 4 издания (1896-1908); для третьего - 3 издания (1898-1907); для четвертого - 2 издания (1900-1905).

По мере накопления опыта Комиссия по организации домашнего чтения в Москве несколько изменила выпускаемые ею программы. С целью большей их компактности и удешевления они начинают выпускаться не по годам обучения, а по отдельным дисциплинам, представляющим в одном выпуске весь четырехгодичный курс. Впервые такой вариант был издан в 1906 г. в виде "Сборника программ для чтения по вопросам государственного строя", а начиная с 1913 г. программы по определенным наукам окончательно вытеснили универсальные выпуски по годам обучения [например: Программы для самообразования: (Курс высшей школы): Науки общественно-юридические. Науки о народном хозяйстве. Статистика. Правоведение. М., 1913. XX, 264 с.; То же: Высшая математика и науки физико-химические. 1914. VIII. 161 с.].

Огромная тяга к знанию лиц, имевших подготовку в объеме всего лишь низшей школы, привела к тому, что Московская комиссия с 1907 г. приступила к разработке программ нового типа, облегченных, соответствующих курсу среднего образования и составляющих как бы звено между начальной школой и вузом. Первый выпуск таких программ состоялся через три года [Программы домашнего чтения: Курс среднего образования. Отд. I. Философия. Математика. Естествознание. М., 1910. VIII. 92 с.]. Наконец, Московская комиссия пошла еще дальше, приступив к выпуску, помимо универсальных по курсам средней и высшей школы, эпизодических программ, состоявших из отдельных планов занятий по определенному вопросу или по разделу какой-либо отрасли знания. Они были организованы в две серии. Гибкие по форме и подвижные по содержанию, программы постоянно освежались подбором новых тем и новой литературы. Всего в двух сериях вышло двадцать программ, причем первая серия выдержала два издания.

Петербургские "Программы чтения для самообразования" впервые были опубликованы в журнале "Историческое обозрение" [1895. Т. 8], в том же году вышло отдельное издание. Они предназначались для заочного получения общего энциклопедического образования и выработки "определенного миросозерцания". Первоначально в их разработке приняли участие 17 петербургских ученых, в том числе книговеды, среди которых такие видные, как Н.И.Кареев, И.П.Павлов, В.И.Семевский, С.А.Венгеров и Н.А.Рубакин. Впоследствии коллектив составителей увеличился до сорока. За период 1895-1911 г. петербургские программы выдержали шесть изданий и разошлись тиражом более 100 000 экз. Работа над седьмым изданием прервалась в годы Первой мировой войны.

Общая энциклопедическая программа начиналась с основных вопросов философии, затем строилась, если не считать некоторых отступлений, по системе популярного тогда позитивиста О.Конта: научные дисциплины следовали в порядке убывающей общности и возрастающей сложности изучаемых ими явлений. Поэтому вначале для учащихся предлагался ряд наук о неорганической природе, затем об органической и, наконец, наук об обществе. В каждом разделе указывался порядок изучения с небольшими методическими рекомендациями и давалась литература вопроса в виде кратких аннотаций. Одновременно с энциклопедической в тех же сборниках помещались и специальные программы - по отдельным наукам, число которых постепенно выросло с 2 до 24. Они предназначались для более глубокого обучения.

В целом программы домашнего чтения сыграли важную роль в организации и развитии самообразования, заочного обучения. По их рекомендациям особенно в провинции создавались библиотеки для самообразования, книги для которых приобретались в складчину и использовались коллективно.

Правда, существуют и другие мнения. В частности, В.И.Ленин, находясь в конце 1897 г. в ссылке (с. Шушенское) и сам сдававший экстерном университетский курс, попросил родных прислать ему "московские" программы ("хочу посмотреть, что за вещь"). Получив один из выпусков (на третий год систематического курса), он отозвался о них отрицательно: "Неи