Рюрик и варяжско-русское правление в Новгороде

К середине девятого века Украина — как правобережная, так и левобережная — контролировалась хазарами и мадьярами. В то же время варяги усиливали свое давление на Северную Русь. Таким образом вся территория между Балтийским и Черным морями была разделена на две сферы влияния: хазарско-мадьярскую на юге и варяжскую на севере. Эта ситуация точно описана в «Повести временных лет» под датой 6367 от сотворения мира (859 г. н.э.) следующими словами: «Варяги из-за моря наложили дань на чудь, славен, мерю, весь и кривичей; а хазары наложили дань на полян, северян, и вятичей» [1269].

Комментируя дату этого утверждения, мы должны сказать, что в оригинальной версии первой летописи для раннего периода никаких дат не указывалось; такие даты, которые мы обнаруживаем в «Повести временных лет», являются результатом додумывания ее составителя и не всегда соответствуют повествованию[1270]. Во всяком случае, мы можем допустить, что к середине девятого века словене признали господство варягов. Мало что известно о деятельности последних в Северной Руси до прихода Рюрика. Вообще говоря, политика варягов на севере должна была быть связана с положением в Русском каганате на юге.

Известия о хазарском давлении на Русский каганат, должно быть, были доставлены в Северную Русь, в первую очередь, теми русскими посланниками, которым византийское правительство воспрепятствовало вернуться в каганат в 839 г., и вместо того направило в Германию, откуда, со временем отпущенные императором Людовиком, они направились в Швецию, а затем, вероятно, в Старую Русу[1271]. Вдобавок, сведения об установлении хазарского контроля над вятичами и северянами и о том, что они таким образом отрезали речной путь по Донцу, вероятно, доходили до Новгорода от купцов, для которых теперь возникло препятствие в их поездках на юг.

Нам следует принять в расчет, что в первой половине девятого века — после основания Русского каганата в Азовском регионе и до хазарского наступления — отношения между русским севером и русским югом были оживленными и обширными. Регион верхней Двины и озера Ильмень являлся важным торговым пунктом на пути из Скандинавии на Восток и обратно. Находки оружия и фибул скандинавского типа вместе с восточными монетами в Ливонских могильниках[1272], среди других городищ, и в Асхерадене[1273]— достаточно показательны. Некоторые шведские воины и купцы, отправлявшиеся в поисках приключений в Азовский регион, после того как богатели или уставали, бывало, возвращались на север и селились в Северной Руси, где они все еще могли принимать участие в торговле с Востоком. Некоторые из новых отрядов искателей приключений, направлявшихся на Восток из Скандинавии, тоже останавливались в Северной Руси; таким образом к середине девятого века в районе озера Ильмень возникла община шведских купцов, которая, благодаря своей коммерческой деятельности, тем или иным образом была связана с Русским каганатом. Центром этого северного «отделения» Русского каганата была, вероятно, Старая Руса, а Шахматов и Платонов даже предполагали, что этот город следует идентифицировать с «Русским островом», упоминавшимся арабскими писателями[1274], хотя это предположение, с нашей точки зрения, неприемлемо.

Разрыв в отношениях с Югом, явившийся результатом наступления хазар, должно быть, болезненно отозвался на экономической жизни новгородского региона. Мы можем вспомнить, что даже в более поздние времена, в киевский период, население Новгорода зависело от поставок зерна из района Оки. А ильменская «русская компания» шведских купцов и их посредников, должно быть, терпела серьезные убытки из-за разрыва связей с Русским каганатом. Новые отряды варягов, которые продолжали прибывать из Скандинавии и останавливались в Северной Руси на пути в Приазовье, не имея возможности двигаться на юг, начали грабить коренное население Северной Руси. Есть упоминание об одном из таких эпизодов в житии Св. Анскария, согласно которому в 852 г. какие-то датчане переплыли Балтийское море и захватили город в стране славян (in jinibus Slavorurn). Этот город может быть отождествлен с Новгородом[1275]. Получив большой выкуп, датчане возвратились домой. Возможно, тот же самый эпизод был записан в русской «Повести временных лет» под датой 862 г.[1276]«И они (словене) изгнали варягов за море, и не дали им дани и начали править сами» [1277]. Согласно так называемой Иоакимовой летописи, утраченной, выдержками из которой однако пользовался В.Н. Татищев, имя словенского князя, изгнавшего варягов, было Гостомысл[1278]. Судя по резюме Татищева к рассказу Иоакима о Гостомысле, рассказ этот имеет характер легенды.

Хотя датчане были изгнаны, положение в новгородских землях не улучшилось, поскольку путь на юг не был расчищен. Поэтому продолжался кризис, «и не было справедливости в управлении, и род восставал на род, и началась междуусобица» [1279]. Чтобы облегчить положение и открыть путь на юг, необходима была война против хазар, но такое предприятие требовало войск, которых явно было недостаточно в районе Ильменя. Это, вероятнее всего, стало основной причиной «призвания варягов»[1280].

Давайте теперь проанализируем знаменитый рассказ, как он записан в «Повести временных лет». Он ведется по-разному в Ипатьевском и Лаврентьевском списках. Согласно Ипатьевскому списку, «ркоша русь, чудь, словене, кривичи и вся: земля наша велика и обидна, а наряда в ней нет: да пойдете княжить и володеть нами» [1281]. Несомненно, под названием «русь» здесь подразумеваются члены шведской колонии в Старой Русе, главным образом, купцы, ведущие торговлю с Русским каганатом в Приазовье. Их целью в «призвании варягов» было, в первую очередь, вновь открыть торговый путь на юг с помощью новых отрядов скандинавов.

С течением времени смысл первоначального рассказа был забыт, и в позднем варианте, сохранившемся в Лаврентьевском списке, русь больше не упоминается среди ильменских племен, призвавших скандинавов на помощь, а наоборот, согласно некоторым изводам Лаврентьевского списка, именно русь призвали эти племена, чтобы править ими: «реша руси чудь, словене, кривичи и весь и т. д.» [1282].

Вдобавок к этому рассказу «Повесть временных лет» содержит перечень скандинавских («варяжских») племен, включая и русь, как одно из них; этот перечень есть как в Ипатьевском, так и в Лаврентьевском списках: «И пошли они за море к варяжской руси, это варяжское племя называлось русь, так как каждое варяжское племя имело свое название, как то: шведы, норвежцы, и готы» (сице бо звахуть ты варяги русь, яко се друзии зовутся свей, друзие же урмане, англяне, инеи и готе, тако и си)[1283]. Это утверждение следует считать поздней интерполяцией, которую можно отнести ко времени составления «Повести временных лет», то есть к началу двенадцатого века. Это чрезвычайно интересно как попытка вывести происхождение названия «русь» не с юга, а с севера, так что составителя «Повести временных лет» резонно назвать первоисточником школы «норманистов».

Не известно ни одного скандинавского племени, называвшегося «русь». Но совершенно ясно из рассказанного в «Повести временных лет», что именно такое племя имелось в виду под этим названием. Давайте, действительно, рассмотрим перечень варяжских народов, как он дан выше. Кроме русов, упомянуты следующие народы: шведы (свей), норвежцы (урмане), англы (англяне)[1284]и готы — жители Готланда (готе). Заметим, что здесь нет упоминания о датчанах. В то же время русь «Повести временных лет» следует идентифицировать с датчанами, что является еще одной причиной для различения старых русов с Юга и новых русов с Севера; а мы знаем, что русы Русского каганата были шведами"[1285].

Предводитель русов, который, согласно «Повести временных лет», принял приглашение прийти и править ильменскими племенами, звался Рюриком. Его действительно можно считать одним из датских феодалов и идентифицировать с Рюриком из Ютландии, упоминающимся в западных летописях. Отождествление Рюрика Новгородского и Рюрика Ютландского впервые было предложено Фридрихом Крузе в 1836 г.[1286], но не получило широкого распространения. В 1929 г. Н.Т. Беляев снова подошел к рассмотрению этой проблемы и с помощью некоторых новых материалов и новых доводов полностью подтвердил теорию Крузе[1287]. Эта идентификация, конечно, имеет веские основания.

Теперь нам нужно сделать краткий очерк жизни Рюрика[1288]. Его отец, из клана Скьелдунгов, был изгнан из Ютландии и принял вассальную зависимость от Карла Великого, от которого получил около 782 г. Фрисланд в ленное владение. Рюрик родился около 800 г. Его детство прошло в беспокойном окружении, поскольку отец, а после его смерти — старший брат, постоянно вели войну с правителями, захватившими власть в Ютландии. В 826 г. или около того старший брат Рюрика Харальд, которому удалось захватить часть Ютландии (но позднее он был изгнан оттуда), принял покровительство Людовика Благочестивого и был окрещен в Ингельхейме, возле Майнца[1289]. Поскольку Харальд прибыл туда со всем своим семейством, мы можем предположить, что Рюрик тоже был окрещен. Если это так, то он вряд ли всерьез воспринял свое обращение, потому что позднее вернулся к язычеству.

После обращения Харальда император даровал ему в ленное владение район Рустринген во Фрисланде. Рюрик имел в нем свою долю, а после смерти брата стал владыкой всего лена. Еще при жизни Харальда оба брата яростно воевали, чтобы защитить свои земли от нападений со стороны короля Дании, а после смерти императора Людовика положение Рюрика стало довольно ненадежным. Согласно Верденскому договору (843 г.), Фрисланд был включен в долю империи, доставшуюся Лотарю, и получилось так, что Рюрик утратил свой лен. На протяжении следующих нескольких лет Рюрик вел жизнь искателя приключений, участвуя в набегах как на континент, так и на Англию. В хрониках тех лет он стал известен как jel Christianitatis, «язва христианства»[1290]. В 845 г. его корабли поднялись вверх по Эльбе, и в том же году он совершил набег на Северную Францию. В 850 г. Рюрик спустил на воду флот в триста пятьдесят кораблей, с которым он грабил прибрежные районы Англии[1291]. В последующие годы он направил свое внимание на устье Рейна и Фрисланд. Лотарь был вынужден пойти на компромисс и возвратил Фрисланд Рюрику на том условии, что он будет защищать побережье империи от нападений других викингов[1292]. Поскольку Рюрик теперь не мог беспрепятственно грабить побережье Северного моря, он, вероятно, устремил свое внимание к Балтике, видимо хорошо проинформированный о набеге датчан на Новгород в 852 г.

Интерес Рюрика к прибалтийским землям получил новый толчок, когда Лотарь вынудил его снова отдать Фрисланд, вместо которого ему был дарован другой лен в Ютландии (854 г.)[1293]. Став владыкой Южной Ютландии, Рюрик получил прямой доступ к Балтийскому морю и оказался, таким образом, в лучшем, чем ранее, положении для того, чтобы принимать активное участие в балтийских делах. Составитель «Повести временных лет» относит прибытие Рюрика в Новгород к тому же году, когда датчане вынуждены были оставить город («862», то есть 852 г.). На самом деле, между этими двумя событиями, видимо, прошло два года, а то и больше, и во всяком случае, экспедиция Рюрика в Новгород не могла быть предпринята раньше его обоснования в Ютландии, то есть, не раньше 854 г. Наиболее вероятно, что она имела место в 855 или даже в 856 г.

«Повесть временных лет» утверждает, что Рюрик прибыл на Русь с двумя братьями, Синеусом и Трувором. Этих имен нет в западных хрониках. Согласно Н.Т. Беляеву, имена Синеус и Трувор не следует интерпретировать как личные, а скорее, как эпитеты самого Рюрика. По-скандинавски Signjotr значит «победоносный», a Thruwar — «заслуживающий доверия»[1294]. В средневековых сказаниях легенда о трех братьях, основывающих город или государство, была популярным мотивом, и поскольку существовал подобный рассказ о Киеве, летописец без колебаний приложил его и к новгородской земле.

Теперь нам следует вернуться к анализу названия русь, источник которого в «Повести временных лет» связан с приходом Рюрика. Мы видели, что под русью составитель «Повести временных лет» подразумевал датчан. Как владыка Ютландии, Рюрик, конечно, мог считаться датчанином, и в его свите, должно быть, было много датчан. Но в Ютландии нет такого района, который был бы известен как Русь. Однако, поскольку Рюрик на протяжении какого-то времени был правителем Фрисланда, Беляевым была предпринята попытка интерпретировать название «Русь» как финское искажение названия «Фрис»[1295]. Эта гипотеза едва ли правдоподобна, но Беляев указывает, хотя и вскользь, на другую возможность: происхождение названия «Русь» от Рустрингена, который был первоначальным леном Рюрика; название «Рустринген» было сокращено до «Русь»[1296]. Название «Русь» в его первоначальном значении, относящемся к южным русам, было достаточно хорошо знакомо в Новгороде ко времени появления Рюрика, и теперь его стали, видимо, употреблять вместо длинного «Рустринген». Мы видели, что в «Повести временных лет» (Ипатьевский список) есть очевидное противоречие, касательно руси. Это та русь, которая склоняет другие племена к тому, чтобы пригласить варягов, и, с другой стороны, это — варяжское племя русь, которое отозвалось на призыв. Загадку можно разрешить, если допустить существование двух русей: старая шведская русь Русского каганата и новая фрисландская русь Рюрика.