Династические войны 18 века

Войны 18 в.

1. Война за испанское наследство (1700-1713)

2. Северная война 1700-1721

3. Война за Польское наследство (1733-1735)

4. Война за австрийское наследство (1740-1748)

5. Семилетняя война (1756-1763)

Вопросы:

1. Причины войн.

2. Действующие стороны.

3. Ход военных действий. Основные битвы.

4. Итоги войн (Мирные договоры): континентальные и колониальные итоги

Причины и предлог.Баланс сил, сложившийся в Европе после Тридца-

тилетней войны, далеко не сразу оказал отрезвляющее влияние на умы госуда-

рей, мечтавших об агрессивных войнах, а также стремившихся приумножить свое величие и богатство за чужой счет. Власть, включающая в себя страх перед властью соседа, а также торговля, стратегические преимущества и слава были главными причинами войн в 18 веке.

Франция была сильнейшей на тот момент державой на континенте, к тому же обладавшей значительными территории в Новом Свете.

Однако к середине 18 века она утартила свое былое величие. Первенство перешло к Англии.

К концу 18 века Священная Римская империя

была фактически заменена двумя политическими альянсами,

возглавлявшимися, соответственно, Австрией и Пруссией. более обширными. В противовес австрийским начинаниям Фридрих II Прусский создал

Лигу немецких князей (1784). Распад Священной Римской империи стал теперь практически неизбежным. Главной его причиной послужило политическое, а впоследствии и военное противостояние Австрии и Пруссии, боровшихся за превосходство в Германии и Центральной Европе

Россия заняла свое место в мире, а к концу 18 века прирсатила сови территории.

 

В результате деидеологизации международных отношений и снижения роли конфессионального фактора на первый план снова выдвинулись династические интересы.

Королевская власть никогда полностью не утрачивала свои средневековые

свойства в качестве владельца земли. С угасанием религиозных

мотивов предшествующей эпохи этот аспект королевской власти стал еще более важным.

Так, например, Людовик XIV был совершенно искренен в наследственных притязаниях на все наследство испанских Габсбургов для своего внука.

 

Сколь бы аргументированными и стратегически обоснованными

ни были попытки Людовика укрепить открытые и уязвимые

границы Франции, остальным европейцам это представлялось оправданием агрессии — агрессии несправедливой и злонамеренной, потому что она исходила от могущественнейшего государства Европы.

 

В результате развития абсолютизма и концентрации государственной власти в руках монархов в основном завершился процесс своеобразного ≪огосударствления≫ древних королевских династий, их ≪сра- щивания≫ с современным единым и централизованным государством, их приобщения к многообразию стоявших перед ним задач и целей.

 

Это выражалось в понимании монархами своей ответственности за благополучие и процветание собственного государства. Такой перемене в отношении монархов к го-

сударству во многом способствовало Просвещение, благодаря которому в ев-

ропейской культуре утвердились новые ценности экономического прогресса,

общественного блага, науки и образования. Под влиянием Просвещения пра-

вительства Пруссии, монархии Габсбургов, России, Франции, Испании и дру-

гих стран проводили политику просвещенного абсолютизма, находившую

выражение в политических, социальных и экономических реформах. Вместе

с тем династические притязания служили и благовидным прикрытием для откровенно корыстных, захватнических целей внешней политики. Они позволяли европейским правительствам ≪сохранять хорошую мину при плохой игре≫.

 

Однако агрессивную политику следовало дозировать очень гибко, ибо, если

какая-нибудь держава намеревалась приобрести преимущества,

для прочих держав во многих случаях было гораздо легче, дешевле

и безопаснее не идти на прямую конфронтацию, а вытребовать себе компенсацию за счет третьей стороны, т. е. поглотить более слабое государство.

Именно в этом направлении политика баланса сил и развивалась

на протяжении XVIII в., особенно в Центральной и Восточной

Европе.

 

Поскольку, однако, эта система была консервативной, т. е., рассчитанной

на сохранение статус-кво и превосходящего положения основных великих держав, всегда находились государства или правители, которые не были заинтересованы ни в том, ни в другом, либо потому, что у них были более амбициозные намерения, чем у большинства

западноевропейских держав, либо, как Пруссия и Россия, они были ≪новички≫, которые пока еще только добивались того положения в европейском балансе сил, какое они считали подходящим для себя.

 

К этому времени на передний план вышел вопрос о судьбах испанского престола, ибо больной испанский король Карл II не имел прямого наследника и мог умереть в любой момент. И Людовик XIV, и Леопольд I имели равно обоснованные наследственные претензии.

 

Наследование Австрией означало бы реставрацию империи Карла V,

французское — возникновение еще более грозного военного блока

в Западной и Южной Европе. Для остальной Европы были неприемлемы

оба варианта.

Концепция владетельной королевской власти, создавшая эту дилемму,

по-видимому, также предоставляла и решение. Подобно всякому другому имуществу, испанскую империю вполне можно было разделить между претендентами, удовлетворив тем самым стремление европейских правительств к сохранению баланса сил.

 

Людовик XIV предпочитал именно такой вариант. Тем не менее на него не соглашалась

правящая элита Испании. Да и в самом деле, как могли согласиться

они, чьи предки вершили европейскую политику, чьи солдаты

и моряки сражались с еретиками и неверными турками, чьи конкистадоры

и миссионеры завоевали половину мира для Христа и своего короля, — как они могли спокойно смириться с тем, что их все еще великолепная империя будет поделена на части?

 

Поэтому испанцы с энтузиазмом приветствовали решение Карла II, завещавшего свои

владения претенденту, который с наибольшей вероятностью сохранил бы их в целости, — внуку Людовика XIV Филиппу.

 

В ситуации, когда Британия и Голландия настаивали на дележе наследства, а Леопольд I не признавал ни дележа, ни воли Карла II,

Людовику оставалось только поддерживать внука. Союзные войска

под блестящим командованием английского генерала Мальборо

и имперского генерала, принца Евгения Савойского, одерживали

одну победу за другой; тем не менее Людовик держался непреклонно.

 

Поражение правительства вигов королевы Анны и отзыв Мальборо

практически нейтрализовали Англию. В результате Утрехтского мира

(1713) старый французский король мог найти удовлетворение в том,

что его внук под именем Филиппа V признан королем Испании и ее

заморской империи. Испанский Неаполь и Южные Нидерланды

(Бельгия) отошли к Австрии. Англия добилась от Франции признания

законности наследования английского трона протестантами Вильгельмом

и Марией, а от Испании получила asiento — весьма прибыльную

привилегию снабжать испанские колонии в Америке африканскими

рабами.

 

Никому и в голову не пришло проконсультироваться не только

с африканцами, но даже с итальянцами и бельгийцами, которым навязали

новых правителей. Предполагалось, разумеется, что неаполитанцы

и брабантцы будут жить по-прежнему, т. е. сохранят свои значительные

привилегии, а негров будут порабощать и продавать арабам

или белым другие негры, как это происходило уже много столетий.

Утрехтские договоры впервые содержали фразу ≪европейский баланс

сил≫.