Составляющие теории личности

Едва ли вас удивит мое убеждение в том, что хорошая теория личности должна описывать как ядерный, так и периферический уровни. Первый из них включает одну или больше тенденций ядра и соответствующие этим тенденциям характеристики ядра. Все, что относится к ядру личности, присуще всем людям без исключения. Здесь необходимо делать акцент на неотъемлемых атрибутах человеческой личности, независимо от того, как мы ее рассматриваем – как отдельного человека или как составную часть социума. Эти атрибуты являются неотъемлемыми в том смысле, что они представляют собой не столько результат научения, сколько характеристику организма как такового. Хотя ядерные характеристики могут быть физиологическими по своей природе, это совсем не обязательно. Так происходит лишь в том случае, если автор теории считает, что люди похожи лишь на биологическом уровне. Однако столь же возможно рассматривать в качестве неотъемлемых характеристик личности, например, идеалы, как это делают представители теорий совершенствования. С формальной точки зрения необходимо лишь, чтобы положения, касающиеся ядерных характеристик личности, описывали неотъемлемые и присущие всем без исключения особенности человеческой природы. Вопрос о том, какое содержание мы можем считать наиболее адекватным в этом контексте, мы обсудим позже.

Говоря о периферии личности, мы делаем акцент на тех особенностях человека, которые отличают его от других. Теоретические рассуждения на этом уровне должны включать как минимум два класса понятий. Один класс я назвал конкретными периферическими характеристиками, и он относится к таким личностным особенностям, которые не могут быть подвергнуты дальнейшему делению на составные части; они характеризуются различной интенсивностью и наполнены специфическим содержанием. С формальной точки зрения конкретная периферическая характеристика – это наименьший, наиболее гомогенный элемент личности. Она должна быть количественной по своей природе; люди обычно сравнивают себя с другими по выраженности этих характеристик. Также необходимо, чтобы таких характеристик было больше одной, потому что только таким образом мы можем подчеркнуть и описать различия между людьми. Другой класс понятий, который я рассматриваю в рамках периферии личности, – это тип. С помощью этого понятия можно описать структуру конкретных периферических характеристик, определить личностный стиль того или иного человека. И здесь тоже необходимо наличие как минимум двух типов, поскольку лишь так мы можем понять, чем люди отличаются друг от друга. У нас есть все основания ожидать от автора теории личности того, что он предложит нам типологию или исчерпывающий перечень типов периферии личности, которые он считает важными, причем каждый тип необходимо раскрыть, показав, какие именно устойчивые периферические характеристики в него включены. Имея такого рода типологию, мы можем быть уверены в том, что нам предоставлено адекватное описание того, какими могут быть люди.

Столь же необходимым является описание принципов развития, отражающих природу взаимодействия между ядерными тенденциями и характеристиками, с одной стороны, и внешней средой – с другой. Как правило, допускается, что тенденции и характеристики ядра носят достаточно общий характер, что позволяет им выражаться в самых разнообразных устойчивых формах. Формы выражения, присущие тому или иному человеку, задаются внешней средой, включающей в себя родителей, культурные особенности, социальные и экономические условия и т.д. Иными словами, говоря о развитии личности, теоретик описывает специфику связи между ее ядерными и периферическими характеристиками.

Наконец, хорошая теория личности должна включать в себя и систему кодирования данных, или набор правил наблюдения; она должна содержать в себе указания на то, что именно будет подвергнуто объяснению. К этой системе относится и совокупность поведенческих переменных, требующих минимальной интерпретации; она предполагает гораздо менее глубокое объяснение, чем, скажем, объяснение конкретных периферических характеристик, а поэтому поведенческие переменные рассматриваются, как правило, не как объяснительные, а как дескриптивные.

Итак, я достаточно абстрактно описал составные части теории личности; я скорее выразил свою убежденность в их необходимости, чем пытался убедить в этом вас. В последующих абзацах я попытаюсь подробнее рассказать о том, почему каждая из этих частей столь важна, и почему упущение из виду любой из них снижает объяснительную ценность теории.

Давайте начнем с того, что подлежит объяснению. Цель любой теории – дать объяснение того, что до сих пор остается необъяснимым. Совершенно ясно, что, если мы именно так определяем основную функцию теории, нам необходимо отчетливо представлять себе то, что должно быть интерпретировано. Ученый должен ясно представлять себе интересующие его данные или явления, поскольку лишь в этом случае попытки построения теории будут конструктивными. Это означает, что хорошая теория личности должна включать четкое описание данных, которые предполагается объяснить. В других областях теоретизирования этот момент столь очевиден, что в дополнительном его акцентировании нет необходимости. Но что касается теорий личности, здесь многие ученые тяготеют к тому, чтобы оставлять прояснение данных и феноменов в качестве предмета дальнейшего исследования. Отчасти такая позиция вполне понятна: сфера психологии личности столь необъятна, что четкое выделение данных, подлежащих объяснению в рамках той или иной теории, представляется довольно затруднительным. Когда мы спрашиваем себя, какие именно поведенческие проявления требуют объяснения с точки зрения теории личности, нам на ум тут же приходит множество таких проявлений.

Однако сложности с конкретизацией данных никоим образом не избавляют нас от необходимости этой конкретизации, скорее наоборот. В любом случае выдвижение теорий, касающихся человеческой личности, без определения того, что именно нужно понять, подобно строительству лодки человеком, никогда не видевшим воды и не представляющим себе, что это такое. Организация того, что думают, чувствуют и делают люди, в конкретные, четко определенные поведенческие переменные требует наличия соответствующей системы кодирования данных. Однако успехи персонологов в этой области на сегодняшний день невелики. Не стремясь критиковать сложившуюся ситуацию, еще раз отмечу, что хорошая теория личности должна выработать четкий язык для описания тех аспектов жизнедеятельности человека, которые объясняются на основе данной теории. Не важно, сам ли ученый разработал соответствующую систему кодирования, или же она позаимствована им из какой-то другой области, главное, чтобы с ее помощью можно быть четко определить, что должно быть объяснено.

На основе материала данной книги можно предложить ряд рекомендаций по выделению поведенческих переменных. Адекватная система формулирования переменных должна быть психологической по своей сути, а никак не биологической или социологической. Иными словами, в теории личности должны быть описаны мысли, чувства и поступки людей, причем особую важность представляют повторяющиеся мысли, чувства и поступки. И хотя персонология на данном этапе не располагает внутренне согласованной системой кодирования данных, очевидно, что всего, что делалось и делается до сих пор в этом отношении, явно недостаточно. И говоря, что хорошая теория личности должна выработать соответствующий язык, психологический по своей сути, я никоим образом не хотел бы недооценивать те усилия, которые все же предпринимаются персонологами на данном этапе.

Как вы уже знаете, первый уровень объяснения поведенческих переменных – это конкретные периферические характеристики (целостные образования личности, позволяющие объяснить некоторый ряд поведенческих переменных на основании их феноменологического или функционального сходства). К примеру, такие поведенческие проявления, как стремление к соперничеству с коллегами по работе, умеренная склонность к риску в тех ситуациях, где успех определяется навыком, и большая вовлеченность в сложные, чем в простые, задачи, можно объяснить как выражения конкретной периферической характеристики, а именно потребности в достижении. Однако использование термина "потребность в достижении" предназначено не для того, чтобы просто описать имеющиеся данные, а для того, чтобы интерпретировать, или объяснить их. Некоторые персонологи, делающие акцент на ядре, а не на периферии личности, могут усомниться в том, что упомянутые мной конкретные периферические характеристики имеют объяснительную ценность; по их мнению, это не более чем дескриптивные обобщения поведенческих переменных. Для того, чтобы вы убедились в том, что конкретные периферические характеристики – это не просто описание данных, проанализируйте предложенный выше пример: какие еще объяснения (помимо потребности в достижении) мы могли бы дать перечисленным поведенческим проявлениям? На ум сразу же приходят такие черты, как неуверенность и доминантность. Рассматривая эти проявления как выражение потребности в достижении, а не как выражение чего-то другого, мы даем объяснение, а не описание.

Персонологи, придерживающиеся идеи о том, что конкретные периферические характеристики описательны, а не объяснительны по своей природе, на самом деле могли бы найти и другой, гораздо более адекватный объект для критики. Речь идет о том, что постулируемые конкретные периферические характеристики в том виде, как они представлены выше, не существуют в отрыве от паттернов поведения, которые они должны объяснять. Предположим (взяв за основу описанный выше пример), что вывод о наличии либо отсутствии потребности в достижении можно было бы сделать, только исходя из наличия или отсутствия в поведении человека проявлений, связанных с принятием риска и т.д. Если бы это было так, то такая характеристика, как "потребность в достижении", не существовала бы без тех проявлений, для объяснения которых она предназначена. Другой персонолог мог бы предложить другую характеристику, например доминантность, и быть столь же уверенным в своей правоте. Нам не удалось бы решить, какое из объяснений более адекватно. И критика в этом случае связана не с тем, что та или иная конкретная периферическая характеристика не имеет объяснительной ценности, а в том, что предлагаемое объяснение неубедительно.

К счастью, у нас есть простой способ обойти такого рода критику: мы можем предложить операциональное определение для каждой конкретной периферической характеристики. На основании операционального определения мы можем решить, как должна быть измерена данная характеристика. В нашем примере после того, как мы формулируем операциональное определение потребности в достижении, мы получаем возможность провести эмпирическую проверку адекватности объяснения тех частных поведенческих проявлений, которые отражают ту или иную характеристику. Скажем, мы могли бы измерить силу , потребности в достижении, выражаемую в фантазировании, а затем исследовать связь между воображаемыми достижениями и реальными поведенческими переменными. Именно поэтому я и считаю, что хорошая теория личности должна включать в себя операциональные определения конкретных периферических характеристик.

Мы продолжаем обсуждение объяснительной ценности положений, касающихся периферии личности, и пришло время коснуться вопроса о типе и, соответственно, типологии, о которых уже шла речь ранее. В общем, мне нечего добавить к тому, что я уже говорил выше, рассуждая о важности определения конкретных периферических характеристик. Объяснительная ценность типа соотносится с поведением на более высоком уровне обобщения, но в том, что касается всех прочих параметров, мы можем лишь повторить уже сказанное чуть ранее. Поведение, объясняемое через понятие типа, представляет собой совокупность поведенческих проявлений, объясняемых через понятие конкретных периферических характеристик. Типология предназначена для того, чтобы объяснять более глобальные различия между людьми, те различия, которые на первый взгляд кажутся более очевидными, чем те, которые могут быть проинтерпретированы на основе конкретных периферических характеристик. Возможно, мне следует отметить, что понятие типа не предполагает введение операционального определения, поскольку тип это не что иное, как совокупность конкретных периферических характеристик, каждая из которых уже имеет соответствующее операциональное определение. Общий стиль и направленность человеческой жизни логичнее всего будет рассматривать именно с точки зрения типа и типологии. И это действительно так, хотя, в принципе, существует возможность выявления более жесткой направленности на уровне конкретных периферических характеристик, как это делали Мюррей и Мак-Клелланд, предлагая свою концепцию мотива.

Итак, мы логичным образом подошли к обсуждению того, какой объяснительной силой обладают концепты, относящиеся к ядру личности. Рассуждения, касающиеся ядра личности, объясняют особенности и тенденции человеческой природы в целом. И нам необходимы концепты такого уровня, если мы хотим понять сущность человеческой личности, сравнить ее с другими формами жизни. Кроме того, основная функция тенденций ядра сводится к тому, чтобы объяснить общую направленность жизни. Конкретные направления, связанные с периферическим уровнем личности, неизбежно основываются на этой общей направленности и не могут быть поняты в отрыве от нее. Тенденции и характеристики, относящиеся к ядру личности, в отличие от периферических характеристик, не связаны непосредственным образом с наблюдаемыми поведенческими проявлениями. Ядро личности как таковое лишь косвенным образом, вследствие его связи с периферией, объясняет поведение человека. А потому операциональные определения тенденций и характеристик, связанных с ядром личности, не имеют смысла. Эмпирическая валидность рассуждений, касающихся ядра личности, не может быть исследована непосредственно; только в процессе эмпирической проверки соответствующих периферических концептов мы можем оценить адекватность этих рассуждений, проанализировав все имеющиеся на сей счет доказательства. Для теории, лишь косвенным путем соотнесенной с конкретными данными, наиболее уместным эмпирическим стандартом является именно значимость существующих доказательств.

Однако доказательства должны соотноситься с концепциями не только ядерного, но и периферического уровня. А это означает, что ключевую роль в любой хорошей теории личности играют положения, касающиеся связи ядра и периферии личности, то есть личностного развития, переработки личностного опыта. Поскольку положения, касающиеся ядра личности, лишь опосредованно связаны с данными наблюдений, их объяснительную ценность можно было бы поставить под сомнение. И действительно, те персонологи, которые предпочитают в своих рассуждениях опираться преимущественно на эмпирические данные, считают разработку положений относительно ядра личности пустой тратой времени и усилий. Однако если вы придерживаетесь того мнения, что существует ряд особенностей, присущих всем людям без исключения, вы вряд ли встанете на такую позицию. И уж тем более такая позиция будет неприемлема для того, кто действительно стремится понять, чем обусловлено поведение человека до того, как он чему-то научился. Положения, относящиеся к ядру личности, объясняют исходные, первоначальные движущие силы поведения, определяют те ограничения, которые накладывает на общие характеристики человеческой природы личностный опыт. И любая теория личности, претендующая на то, чтобы считаться достаточно полной и обоснованной, должна каким-то образом прояснять все эти вопросы; именно поэтому положения относительно ядра личности являются ее неотъемлемой частью.

Подводя итог, я скажу, что каждая из обозначенных мной частей теории личности выполняет четко определенную и важную функцию. Без согласованной системы кодирования данных теория не может обозначить то, что именно она должна объяснить. А без этого теория личности обладает не большей объяснительной силой, чем мировоззрение, религия или миф. Положения, касающиеся конкретных периферических характеристик, столь же необходимы, если мы исходим из того, что люди различаются между собой (пусть эти различия невелики, но они очевидны). Без типологии теория не может качественно описать более общие паттерны различий между людьми. Если же теория не включает в себя положения относительно ядра личности и соответствующих характеристик, мы не можем с ее помощью объяснить те особенности, которые присущи всем без исключения людям, людям как виду; кроме того, нам не удастся объяснить и то, почему человек может функционировать в мире даже без адекватного обучения. Положения относительно развития личности, то есть того, как ядерный уровень личности получает выражение на уровне конкретных периферических характеристик, необходимы не в меньшей мере, если мы хотим, чтобы концепты, связанные с ядром личности, можно было хотя бы косвенно подвергнуть эмпирической проверке на адекватность.

Очевидно, что хорошая теория личности зарождается в уме персонолога не в один миг. Та или иная ее часть может быть детально разработана задолго до того, как оформятся все остальные. Вполне возможно, что автор теории захочет довести до сведения аудитории свои идеи еще до того, как они примут законченное – идеальное – выражение. И тем не менее именно этот идеал определяет то, к чему должен стремиться автор любой теории личности. Отсутствие в теории той или иной части приводит к специфическим изъянам. Если мы хотим глубоко и полно понять личность человека, нам нужны теории, включающие в себя все без исключения части.