Тройка — образ-символ, часто появляющийся в народных песнях. Это всегда образ свободы, воли, символ движения, мечты о счастье.

Стихотворение Н.А. Некрасова можно условно разделить на две части. В первой говорится о красоте героини, о ее заветной мечте стать счастливой; во второй речь идет о нелегкой судьбе, которая выпадает на долю крестьянской девушки. Первая и вторая части связаны образом лирической героини и проти­вопоставлены как мечта и действительность. Героиня принимает такую жизнь как раз и навсегда установленный по­рядок вещей. Она и не пытается размышлять о справедливости законов, по которым живут многие поколения русских людей. Бешеная тройка — это совсем другой мир, полный счастья и довольства. Реальность крестьянской жизни наполнена тяжелым трудом и лишениями.

 

Стихотворение «Тройка» написано в излюбленном для Некрасова жанре песни. Ритмико-стилистический строй стихотворения характеризуется особой напевностью, повторами, присущими этому жанру.

Лирический герой испытывает чувство сострадания и тайного негодо­вания, описывая тяжелую участь крестьянки. В обращениях лирического героя к крестьянке звучит авторская вера в то, что слова, полные иронии и гнева, дойдут до сознания тех, от кого за­висит счастье простых людей.

В ДОРОГЕ

- Скучно? скучно!.. Ямщик удалой,
Разгони чем-нибудь мою скуку!
Песню, что ли, приятель, запой
Про рекрутский набор и разлуку;
Небылицей какой посмеши
Или, что ты видал, расскажи,-
Буду, братец, за все благодарен.

"Самому мне невесело, барин:
Сокрушила злодейка жена!..
Слышь ты, смолоду, сударь, она
В барском доме была учена
Вместе с барышней разным наукам,
Понимаешь-ста, шить и вязать,
На варгане играть1 и читать -
Всем дворянским манерам и штукам.
Одевалась не то, что у нас
На селе сарафанницы наши,
А, примерно представить, в атлас;
Ела вдоволь и меду и каши.
Вид вальяжный2 имела такой,
Хоть бы барыне, слышь ты, природной,
И не то что наш брат крепостной,
Тоись, сватался к ней благородный
(Слышь, учитель-ста врезамшись был,
Баит кучер, Иваныч Торопка),-
Да, знать, счастья ей бог не судил:
Не нужна-ста в дворянстве холопка!
Вышла замуж господская дочь,
Да и в Питер... А справивши свадьбу,
Сам-ат, слышь ты, вернулся в усадьбу,
Захворал и на Троицу в ночь
Отдал богу господскую душу,
Сиротинкой оставивши Грушу...
Через месяц приехал зятек -
Перебрал по ревизии души3
И с запашки ссадил на оброк,
А потом добрался и до Груши.
Знать, она согрубила ему
В чем-нибудь али напросто тесно
Вместе жить показалось в дому,
Понимаешь-ста, нам неизвестно,-
Воротил он ее на село -
Знай-де место свое ты, мужичка!
Взвыла девка - крутенько пришло:
Белоручка, вишь ты, белоличка!

Как на грех, девятнадцатый год
Мне в ту пору случись... посадили
На тягло4 - да на ней и женили...
Тоись, сколько я нажил хлопот!
Вид такой, понимаешь, суровый...
Ни косить, ни ходить за коровой!..
Грех сказать, чтоб ленива была,
Да, вишь, дело в руках не спорилось!
Как дрова или воду несла,
Как на барщину шла - становилось
Инда5 жалко подчас... да куды!-
Не утешишь ее и обновкой:
То натерли ей ногу коты6,
То, слышь, ей в сарафане неловко.
При чужих и туда и сюда,
А украдкой ревет, как шальная...
Погубили ее господа,
А была бы бабенка лихая!

На какой-то патрет все глядит
Да читает какую-то книжку...
Инда страх меня, слышь ты, щемит,
Что погубит она и сынишку:
Учит грамоте, моет, стрижет,
Словно барченка, каждый день чешет,
Бить не бьет - бить и мне не дает...
Да недолго пострела потешит!
Слышь, как щепка худа и бледна,
Ходит, тоись, совсем через силу,
В день двух ложек не съест толокна -
Чай, свалим через месяц в могилу...
А с чего?.. Видит бог, не томил
Я ее безустанной работой...
Одевал и кормил, без пути не бранил,
Уважал, тоись, вот как, с охотой...
А, слышь, бить - так почти не бивал,
Разве только под пьяную руку..."

- Ну, довольно, ямщик! Разогнал
Ты мою неотвязную скуку!..
Тема этого стихотворения традиционна для творчества Некрасова, - это жизнь и страдания крестьян, простого народа. В этом произведении описывается судьба крестьянской девушки, которая выросла в господском доме, но была выдана замуж за простого мужика.

Стихотворение открывается обращением рассказчика. Это путник, барин, заговоривший с ямщиком, чтобы скоротать время в дороге, что заявлено в заглавии. Он предлагает мужику позабавить его песней, рассказом, как это принято в пути. С одной стороны, это типичная ситуация, но скрытый подтекст в том, что барин хочет послушать ямщика только ради развлечения, ему в действительности не интересует его судьба. А ямщик неожиданно начинает серьёзный рассказ, который не может оставить слушателя безучастным.

Следует обратить внимание на начальные слова стихотворения: "Скучно! скучно!.." Это не только дорожная скука, но "скучно" в значении "печально", "грустно", "безнадёжно", что относится к рассказу ямщика и к жизни народа в целом.

Монолог ямщика также начинается словами "Самому мне невесело". И далее мужик рассказывает о судьбе своей жены. Эта девушка была воспитана в господском доме как компаньонка молодой барышни. В этой ситуации скрыт намёк на один из главных конфликтов деревенского общества - противопоставление крестьян и дворни. Дворовые слуги проиближены к господам, хорошо одеты ("Одевалась не то что..."), перенимают их манеры ("Всем дворянским..."). Но при этом люди оторваны от земли, от своих корней, они игрушки в руках господ. Став ненужными господам ("Не нужна..."), они уже не могут заниматься хозяйством, и терпят злобу и насмешки своих братьев-крестьян ("Белоручка...").

Барин полностью распоряжается жизнью и бытом всех крепостных. Умер старый господин - и новый переводит их с барщины ("с запашки") на оброк. Оброк (ежегодная выплата денежного налога) был более выгодной и прогресивной формой хозяйства по сравнению с барщиной (труд на господских полях). Однако крестьянам, привыкшим к последней, было трудно сразу поменять тип ведения хозяйства, и это тоже усложняло жизнь крепостных. Проблема оброка и барщины - один из самых острых вопросов того времени.

Наконец, в центре проблематики личная судьба девушки и её мужа. Груша была игрушкой своих господ. Вероятно, она была незаконная дочь старого барина (об этом в тексте не говорится прямо, но положение Груши в доме можно объяснить только так, исходя из реалий того времени. Кроме того, на это указывают слова "Отдал богу господскую душу, _сиротинкой_ оставивши Грушу"). После смерти старого барина девушка терпит домогательства нового господина ("А потом..." и далее). И, наконец, её отсылают в деревню, где она ничего не умеет делать, и помимо желания выдают замуж за мужика. Между супругами нет взаимопонимания, они чужие друг другу, у них разные интересы, разное образование, разное воспитание. Прихоть помещика оборачивается поломанными судьбами двух людей, а по большому счёту, такие прихоти ломают судьбы миллионов подневольных крестьян.

Проблематика Некрасова продолжает проблематику Тургенева, они оба принадлежали к литературному направлению натурализма. Оба писателя обращаются к теме народной жизни, к актуальнейшим вопросам того времени. Однако в творчестве Некрасова больше трагизма, он подчёркивает остроту проблемы, призывает всех обратить на неё внимание, потому что в этом - корень бед всей русской нации.

Детали: множество деталей позволяют живо представить интерьер: барский дом, шитьё и вязанье; на селе - девушки в сарафанах, типичные персонажи усадьбы - учитель и кучер и т.д.

Стихотворение написано в форме "монолога в монологе". Композиция состоит из обращения путника и рассказа ямщика. Этому соответствует стиль - повествование. Речь мужика изобилует простонародными элементами (порядок слов, вводные элементы "слышь ты", "понимаешь-ста", слова "баит", "али", искажённое произношение "тоись" и др.). Это делает речь красочной и реалистичной.

Размер - трёхстопный анапест, он создаёт лиричное, напевное звучание под аккомпонемент стука копыт; созвучное народной речи и контрастирующее с тематикой, или наоборот - народная песня-жалоба.

Мы с тобой бестолковые люди:
Что минута, то вспышка готова!
Облегченье взволнованной груди,
Неразумное, резкое слово.

Говори же, когда ты сердита,
Все, что душу волнует и мучит!
Будем, друг мой, сердиться открыто:
Легче мир - и скорее наскучит.

Если проза в любви неизбежна,
Так возьмем и с нее долю счастья:
После ссоры так полно, так нежно
Возвращенье любви и участья...

 

ПОЭТ И ГРАЖДАНИН

Г р а ж д а н и н (входит)

 

Опять один, опять суров,

Лежит - и ничего не пишет.

 

П о э т

 

Прибавь: хандрит и еле дышит -

И будет мой портрет готов.

 

Г р а ж д а н и н

 

Хорош портрет! Ни благородства,

Ни красоты в нем нет, поверь,

А просто пошлое юродство.

Лежать умеет дикий зверь...

 

П о э т

 

Так что же?

 

Г р а ж д а н и н

 

Да глядеть обидно.

 

П о э т

 

Ну, так уйди.

 

Г р а ж д а н и н

 

Послушай: стыдно!

Пора вставать! Ты знаешь сам,

Какое время наступило;

В ком чувство долга не остыло,

Кто сердцем неподкупно прям,

В ком дарованье, сила, меткость,

Тому теперь не должно спать...

 

П о э т

 

Положим, я такая редкость,

Но нужно прежде дело дать.

 

Г р а ж д а н и н

 

Вот новость! Ты имеешь дело,

Ты только временно уснул,

Проснись: громи пороки смело...

 

П о э т

 

А! знаю: "Вишь, куда метнул!

Но я обстрелянная птица.

Жаль, нет охоты говорить.

 

(Берет книгу.)

 

Спаситель Пушкин!- Вот страница:

Прочти и перестань корить!

 

Г р а ж д а н и н (читает)

 

"Не для житейского волненья,

Не для корысти, не для битв,

Мы рождены для вдохновенья,

Для звуков сладких и молитв.

 

П о э т (с восторгом)

 

Неподражаемые звуки!..

Когда бы с Музою моей

Я был немного поумней,

Клянусь, пера бы не взял в руки!

 

Г р а ж д а н и н

 

Да, звуки чудные... ура!

Так поразительна их сила,

Что даже сонная хандра

С души поэта соскочила.

Душевно радуюсь - пора!

И я восторг твой разделяю,

Но, признаюсь, твои стихи

Живее к сердцу принимаю.

 

П о э т

 

Не говори же чепухи!

Ты рьяный чтец, но критик дикий.

Так я, по-твоему,- великий,

Повыше Пушкина поэт?

Скажи пожалуйста?!.

 

Г р а ж д а н и н

 

Ну, нет!

Твои поэмы бестолковы,

Твои элегии не новы,

Сатиры чужды красоты,

Неблагородны и обидны,

Твой стих тягуч. Заметен ты,

Но так без солнца звезды видны.

В ночи, которую теперь

Мы доживаем боязливо,

Когда свободно рыщет зверь,

А человек бредет пугливо,-

Ты твердо светоч свой держал,

Но небу было неугодно,

Чтоб он под бурей запылал,

Путь освещая всенародно;

Дрожащей искрою впотьмах

Он чуть горел, мигал, метался.

Моли, чтоб солнца он дождался

И потонул в его лучах!

 

Нет, ты не Пушкин. Но покуда,

Не видно солнца ниоткуда,

С твоим талантом стыдно спать;

Еще стыдней в годину горя

Красу долин, небес и моря

И ласку милой воспевать...

 

Гроза молчит, с волной бездонной

В сияньи спорят небеса,

И ветер ласковый и сонный

Едва колеблет паруса,-

Корабль бежит красиво, стройно,

И сердце путников спокойно,

Как будто вместо корабля

Под ними твердая земля.

Но гром ударил; буря стонет,

И снасти рвет, и мачту клонит,-

Не время в шахматы играть,

Не время песни распевать!

Вот пес - и тот опасность знает

И бешено на ветер лает:

Ему другого дела нет...

А ты что делал бы, поэт?

Ужель в каюте отдаленной

Ты стал бы лирой вдохновленной

Ленивцев уши услаждать

И бури грохот заглушать?

 

Пускай ты верен назначенью,

Но легче ль родине твоей,

Где каждый предан поклоненью

Единой личности своей?

Наперечет сердца благие,

Которым родина свята.

Бог помочь им!.. а остальные?

Их цель мелка, их жизнь пуста.

Одни - стяжатели и воры,

Другие - сладкие певцы,

А третьи... третьи - мудрецы:

Их назначенье - разговоры.

Свою особу оградя,

Они бездействуют, твердя:

"Неисправимо наше племя,

Мы даром гибнуть не хотим,

Мы ждем: авось поможет время,

И горды тем, что не вредим!"

Хитро скрывает ум надменный

Себялюбивые мечты,

Но... брат мой! кто бы ни был ты,

Не верь сей логике презренной!

Страшись их участь разделить,

Богатых словом, делом бедных,

И не иди во стан безвредных,

Когда полезным можешь быть!

Не может сын глядеть спокойно

На горе матери родной,

Не будет гражданин достойный

К отчизне холоден душой,

Ему нет горше укоризны...

Иди в огонь за честь отчизны,

За убежденье, за любовь...

Иди, и гибни безупрёчно.

Умрешь не даром, дело прочно,

Когда под ним струится кровь...

 

А ты, поэт! избранник неба,

Глашатай истин вековых,

Не верь, что не имущий хлеба

Не стоит вещих струн твоих!

Не верь, чтоб вовсе пали люди;

Не умер бог в душе людей,

И вопль из верующей груди

Всегда доступен будет ей!

Будь гражданин! служа искусству,

Для блага ближнего живи,

Свой гений подчиняя чувству

Всеобнимающей Любви;

И если ты богат дарами,

Их выставлять не хлопочи:

В твоем труде заблещут сами

Их животворные лучи.

Взгляни: в осколки твердый камень

Убогий труженик дробит,

А из-под молота летит

И брызжет сам собою пламень!

 

П о э т

 

Ты кончил?.. чуть я не уснул.

Куда нам до таких воззрений!

Ты слишком далеко шагнул.

Учить других - потребен гений,

Потребна сильная душа,

А мы с своей душой ленивой,

Самолюбивой и пугливой,

Не стоим медного гроша.

Спеша известности добиться,

Боимся мы с дороги сбиться

И тропкой торною идем,

А если в сторону свернем -

Пропали, хоть беги со света!

Куда жалка ты, роль поэта!

Блажен безмолвный гражданин:

Он, Музам чуждый с колыбели,

Своих поступков господин,

Ведет их к благородной цели,

И труд его успешен, спор...

 

Г р а ж д а н и н

 

Не очень лестный приговор.

Но твой ли он? тобой ли сказан?

Ты мог бы правильней судить:

Поэтом можешь ты не быть,

Но гражданином быть обязан.

А что такое гражданин?

Отечества достойный сын.

Ах! будет с нас купцов, кадетов,

Мещан, чиновников, дворян,

Довольно даже нам поэтов,

Но нужно, нужно нам граждан!

Но где ж они? Кто не сенатор,

Не сочинитель, не герой,

Не предводитель,

Кто гражданин страны родной?

Где ты? откликнись? Нет ответа.

И даже чужд душе поэта

Его могучий идеал!

Но если есть он между нами,

Какими плачет он слезами!!.

Ему тяжелый жребий пал,

Но доли лучшей он не просит:

Он, как свои, на теле носит

Все язвы родины своей.

... ... ... ... ...

... ... ... ... ...

Гроза шумит и к бездне гонит

Свободы шаткую ладью,

Поэт клянет или хоть стонет,

А гражданин молчит и клонит

Под иго голову свою.

Когда же... Но молчу. Хоть мало,

И среди нас судьба являла

Достойных граждан... Знаешь ты

Их участь?.. Преклони колени!..

Лентяй! смешны твои мечты

И легкомысленные пени — жалобы.

В твоем сравненье смыслу нет.

Вот слово правды беспристрастной:

Блажен болтающий поэт,

И жалок гражданин безгласный!

 

П о э т

 

Не мудрено того добить,

Кого уж добивать не надо.

Ты прав: поэту легче жить -

В свободном слове есть отрада.

Но был ли я причастен ей?

Ах, в годы юности моей,

Печальной, бескорыстной, трудной,

Короче - очень безрассудной,

Куда ретив был мой Пегас!

Не розы - я вплетал крапиву

В его размашистую гриву

И гордо покидал Парнас.

Без отвращенья, без боязни

Я шел в тюрьму и к месту казни,

В суды, в больницы я входил.

Не повторю, что там я видел...

Клянусь, я честно ненавидел!

Клянусь, я искренно любил!

И что ж?.. мои послышав звуки,

Сочли их черной клеветой;

Пришлось сложить смиренно руки

Иль поплатиться головой...

Что было делать? Безрассудно

Винить людей, винить судьбу.

Когда б я видел хоть борьбу,

Бороться стал бы, как ни трудно,

Но... гибнуть, гибнуть... и когда?

Мне было двадцать лет тогда!

Лукаво жизнь вперед манила,

Как моря вольные струи,

И ласково любовь сулила

Мне блага лучшие свои -

Душа пугливо отступила...

Но сколько б не было причин,

Я горькой правды не скрываю

И робко голову склоняю

При слове "честный гражданин".

Тот роковой, напрасный пламень

Доныне сожигает грудь,

И рад я, если кто-нибудь

В меня с презреньем бросит камень.

Бедняк! и из чего попрал

Ты долг священный человека?

Какую подать с жизни взял

Ты - сын больной больного века?..

Когда бы знали жизнь мою,

Мою любовь, мои волненья...

Угрюм и полон озлобленья,

У двери гроба я стою...

 

Ах! песнею моей прощальной

Та песня первая была!

Склонила Муза лик печальный

И, тихо зарыдав, ушла.

С тех пор не часты были встречи:

Украдкой, бледная, придет

И шепчет пламенные речи,

И песни гордые поет.

Зовет то в города, то в степи,

Заветным умыслом полна,

Но загремят внезапно цепи -

И мигом скроется она.

Не вовсе я ее чуждался,

Но как боялся! как боялся!

Когда мой ближний утопал

В волнах существенного горя -

То гром небес, то ярость моря

Я добродушно воспевал.

Бичуя маленьких воришек

Для удовольствия больших,

Дивил я дерзостью мальчишек

И похвалой гордился их.

Под игом лет душа погнулась,

Остыла ко всему она,

И Муза вовсе отвернулась,

Презренья горького полна.

Теперь напрасно к ней взываю -

Увы! Сокрылась навсегда.

Как свет, я сам ее не знаю

И не узнаю никогда.

О Муза, гостьею случайной

Являлась ты моей душе?

Иль песен дар необычайный

Судьба предназначала ей?

Увы! кто знает? рок суровый

Всё скрыл в глубокой темноте.

Но шел один венок терновый

К твоей угрюмой красоте...

 

 

 

 

 

 

ЭЛЕГИЯ Пускай нам говорит изменчивая мода, Что тема старая "страдания народа" И что поэзия забыть ее должна. Не верьте, юноши! не стареет она. О, если бы ее могли состарить годы! Процвел бы божий мир!... Увы! пока народы Влачатся в нищете, покорствуя бичам, Как тощие стада по скошенным лугам, Оплакивать их рок, служить им будет муза, И в мире нет прочней, прекраснее союза!... Толпе напоминать, что бедствует народ, В то время, как она ликует и поет, К народу возбуждать вниманье сильных мира - Чему достойнее служить могла бы лира?... Я лиру посвятил народу своему. Быть может, я умру неведомый ему, Но я ему служил - и сердцем я спокоен... Пускай наносит вред врагу не каждый воин, Но каждый в бой иди! А бой решит судьба... Я видел красный день: в России нет раба! И слезы сладкие я пролил в умиленье... "Довольно ликовать в наивном увлеченье,- Шепнула Муза мне.- Пора идти вперед: Народ освобожден, но счастлив ли народ?.. Внимаю ль песни жниц над жатвой золотою, Старик ли медленный шагает за сохою, Бежит ли по лугу, играя и свистя, С отцовским завтраком довольное дитя, Сверкают ли серпы, звенят ли дружно косы - Ответа я ищу на тайные вопросы, Кипящие в уме: "В последние года Сносней ли стала ты, крестьянская страда? И рабству долгому пришедшая на смену Свобода наконец внесла ли перемену В народные судьбы? в напевы сельских дев? Иль так же горестен нестройный их напев?.." Уж вечер настает. Волнуемый мечтами, По нивам, по лугам, уставленным стогами, Задумчиво брожу в прохладной полутьме, И песнь сама собой слагается в уме, Недавних, тайных дум живое воплощенье: На сельские труды зову благословенье, Народному врагу проклятия сулю, А другу у небес могущества молю, И песнь моя громка!.. Ей вторят долы, нивы, И эхо дальних гор ей шлет свои отзывы, И лес откликнулся... Природа внемлет мне, Но тот, о ком пою в вечерней тишине, Кому посвящены мечтания поэта, Увы! не внемлет он - и не дает ответа...

 

 

О Муза! я у двери гроба!

 

О Муза! я у двери гроба!

Пускай я много виноват,
Пусть увеличит во сто крат
Мои вины людская злоба -
Не плачь! завиден жребий наш,
Не наругаются над нами:
Меж мной и честными сердцами
Порваться долго ты не дашь
Живому, кровному союзу!
Не русский - взглянет без любви

На эту бледную, в крови,
Кнутом иссеченную Музу...

 

Этим стихотворением Некрасов подводит итог своему творческому пути. В нем еще раз звучит самообвинение в том, что поэт недостаточно служил народу, но он умирает уверенным, что его выбор правильный, что его жребий завиден, что он всегда был в кровном союзе с честными сердцами. Он снова, как и в раннем творчестве, видит свою музу "иссеченной кнутом".

В Некрасове всю жизнь как бы жило два человека: один, обладающий поэтическим талантом, способный воспевать тончайшие движения человеческой души, и другой, кому долг и совесть не позволяли "красу долин, небес и моря и ласку милой воспевать". Поэтому его угрюмая муза им самим была обречена стать музой мести и печали, музой, которую ударами кнута поэт заставлял изображать картины горя народа и звать к борьбе за его освобождение. Отвергая "искусство для искусства" с его воспеванием эстетического чувства и будучи сознательным защитником сатирического "гоголевского направления", Некрасов считал истинными поэтами тех, кто служит народу, истинными гражданами тех, кто не стремится писать стихи, а своим образом жизни содействует борьбе за освобождение угнетенных. Однако он видит в поэте и ветхозаветного пророка, который безжалостно карает отступников, изменивших убеждениям.