Тютчев ищет гармонию в природе, ведь в ней должна быть воплощена красота и целесообразность. Показательны его мысли наличии души и разума в природе.

Не то, что мните вы, природа:

Не слепок, небездушный лик, -

В ней есть душа, в ней есть свобода,

В ней есть любовь, в неё есть язык…

 

Трагизм иногда придаёт стихам пессимистический характер, но есть в его лирике гармонически-светлое. Более столетия в школьные хрестоматии включается "Весенняя гроза". Стихотворение радостное, звонкое, с чёткой звукозаписью. Но радость Тютчева возвышенна, величественна. Это некоторым образом достигается употреблением старославянской лексики, и как показатель этого - частое употребление неполногласия: врата, младость, град, година, очи, ланиты.

Тютчев - поэт любви. Е. А. Денисьева в его жизни

Романтический характер носит и любовная лирика Тютчева.

Ф. И. Тютчев - поэт возвышенной любви. Его поэзия и в сфере любовной чувствует себя свободной и всесильной только в пределах романтически-возвышенного. Это справедливо даже для тех стихотворений, в которых изображается любовная физическая страсть.

Особое место в творчестве поэта занимает цикл стихов, посвященных Е. А. Денисьевой. Сама ситуация отношений двух любящий, но лишенных возможности соединить свои жизни людей драматична. Любовь Денисьевой, страстная и по сути жертвенная, потрясла Тютчева и, по его признанию, спасла от обычных приступов тоски. Соприкоснувшись с этим чувством, он обрёл новый эмоциональный опыт и, как всегда, обнаружил его в поэзии там, где душа обращена вовне - к природе, и там, где он погружен в душевную глубину собственного переживания. Эти произведения, драматичные по характеру, реалистичны и точны по психологическому рисунку. Особенно выразительно стихотворение "Она сидела на полу".

 Интимным стихотворениям Тютчева обычно присущ трагизм и надлом. Любовь воспринимается поэтом не как счастье, а как роковая страсть, несущая горе.

"Е. А. Денисьева внесла в жизнь поэта необычайную глубину, страстность и беззаветность. И в стихах Тютчева вместе с любовью возникло что-то новое, открылась новая глубина, какая-то исступленная на стыдливость чувства и какая-то новая суеверная страсть, похожая на предчувствие смерти".

В характере Денисьевой от природы была страсть, порою бешеная, исступленная мучительным раскаянием, "которые, все более и белее подтачивали её жизнь, и довели нас - её до Волкова поля, а меня - до чего-то такого, чему и имени нет ни на каком человеческом языке…" - признавался Тютчев. Е. А. Денисьева умерла от чахотки. До её смерти Тютчев поставил свой диагноз - в стихах:

 О, как убийственно мы любим,

Как в буйной слепоте страстей

Мы то всего вернее губим,

Что сердцу нашему милей!

Высокая патетика, эмоциональный накал, призванные подчеркнуть силу чувства, свойственны стихотворениям этого цикла. Отличительная особенность произведений Тютчева - краткость, ясность, отчётливость. Пушкинским традициям - простоте, непосредственности, правдивости чувства - Тютчев следовал всю свою жизнь. Этим проникнуты напевность и мелодичность стиха, звуковая инструментовка.

Анафора высоты, образ неба как символ романтически-возвышенного почти обязательны в любовных стихах Тютчева:

Я знал её ещё тогда,

В те баснословные года,

Как перед утренним лучом

Первоначальных дней звезда

Уж тонет в небе голубом…

И всё ещё была она

Той свежей прелести полна,

Той дорассветной темноте,

Когда незрима, неслышна,

Роса ложится на цветы…

Вся жизнь её тогда была

Так совершенна, так цела,

Что мнится, и она ушла

И скрылась в небе, как звезда.

 

Героиня лишена всего чувственного, земного, она "с бликом неба на челе". Атмосфера неба, высоты целиком заполнят это стихотворение о любви. Любовь у Тютчева очень похожа на его природу, на весь особенный мир его поэзии. Похожа и своей возвышенностью, причастностью к небу, отрешенностью от быта и своим трагизмом, роковым своим характером. Любовь для Тютчева в равной мере и "союз с душой родной", и "роковые их слиянья, и поединок роковой". Любовь для него не только радость (может быть, меньше всего радость), но и борьба, и высокая мука, и безнадёжность.

Тютчева-поэта больше всего интересует невидимые проявления любви, а её тайна, её непоказанные глубины: "Как неразгаданная тайна, живая прелесть дышит в ней - мы смотрим с трепетом тревожным на тихий свет её очей…"

Любовь Тютчева во всём подобна стихиям, а у его героини "сердце, жаждущее бурь", у неё "поздние, живые грозы; зной лета". В душе и жизни героя и героини всё определяется не будничным, а "космическими силами", а, следовательно - романтическими масштабами.

Когда А. Блок говорил о Тютчеве как о "самой ночной душе русской поэзии", он имел в виду любовную лирику. Ночь для Тютчева - время обнажения правды, время откровения во всём - в том числе и любви:

 

В толпе людей, в нескромном шуме дня

Порой мой взор, движенья, чувства, речи

Твоей не смеют радоваться встрече

Душа моя! О не вини меня!..

Смотри, как днём туманисто-бело.

Чуть брезжит в небе месяц светозарный,

Наступит ночь - и в чистое стекло

Вольёт елей, душистый и янтарный.

 

В ночи открывается глубокая и чистая основа любви духовной: в ночных стихах Тютчева любят не столько люди, сколько души. Поэта интересуют не столько невидимые проявления любви, а её тайны. "Как неразгаданная тайна, живая прелесть дышит в неё - мы смотрим с трепетом тревожным на тихий свет её очей…" Стихи Тютчева о любви носят характер обобщенно психологический и тем самым отчасти философский. В. Гиппиус писал: "Тютчев поднимает любовную лирику на ту же высоту обобщения, на какую была поднята его лирика природы".

Любовная лирика последних лет объединяется адресатом: именем и образом Денисьевой. При этом она циклизуется композиционно и сюжетно, образуя в целом род стихотворной психологической драмы, со своим внутренним движением, со своими перипетиями, завязкой и развязкой. К этому циклу относятся такие стихи, как "Предопределение", "Не говори: меня он, как и прежде, любит…", "О, не тревожь меня укорой справедливой…", "Я очи знал - о эти очи…" и др.

Все стихи "денисьевского цикла" драматичны и по фабуле, и по характеру речевой композиции. Чаще всего они представляют собой вид диалога, в котором один собеседник присутствует как бы молча, он предполагается, он точно стоит перед единым словом:

О, не тревожь меня укорой справедливой!

Поверь, из нас из двух завидней часть твоя;

Ты любишь искренно и пламенно, а я -

Я на тебя гляжу с досадою ревнивой…

 

В стихотворении формально отсутствуют реплики и ответы на реплики, тем не менее, это не монологическая речь в точном значении слова. Это речь реактивная, в ней нет формальных ответов, но она вся состоит из ответов по существу. У Тютчева это как отрывок из разговора, как разговор в самом разгаре, на предельном накале мысли и чувства.

Одно из самых известных и впечатляющих стихотворений "денисьевского цикла" - "Последняя любовь". Это стихотворение принадлежит к числу шедевров русской лирики.

О, как на склоне наших лет

Нежней мы любим и суеверней.

Сияй, сияй, прощальный свет

Любви последней, зари вечерней!

 

Стихотворение это звучит как бы на склоне ритма. Стих здесь нервный, местами негармонический, ритм передаёт волнение живой души, в нём ощущается "нарушенное дыхание", неудержимое чувство. В стихотворении слово "безнадежность" звучит в столь сильном ритмическом и интонационном рисунке, что оно почти физически ощущается как беда, как боль. Среди тех, кто был восхищен смелостью Тютчева и оценил её, - П. И. Чайковский, для которого именно это стихотворение стало свидетельством тому, что русский стих способен преодолеть излишнюю "симметричность" и обновить своё звучание. "Последняя любовь" - одно из немногих стихотворений в этом цикле, где любящим выступает поэт, где он позволяет сказать о своём чувстве.

Поэзия Тютчева - поэзия контрастов и аналогии. Югу он противопоставляет север, грозе - тишину, любви "небесной" - любовь роковую. Во всём Тютчев гораздо более эмоциональный поэт, чем все другие русские поэты.

Эпитеты его своеобразны. Им передаётся впечатление от предмета в данное время: "море баюкает сны тихоструйной волною", "голос жаворонка - гибкий, резвый", "та кроткая улыбка увяданья", "день хрустальный".

Поэт выступает новатором и в строении стиха. Он широко употребляет внутренние рифмы и ассонансы:

"И без бою, и без вою"

"Кто скрылся, зарылся в цветах"

"Земля зеленела"

"Кругом, как кимвалы, звучали скалы"

"Ветрило весело звучало".