Крестоношение — это естественный путь каждого истинного христианина, без которого нет и Христианства.

И это вполне понятно!

Если Христос, Спаситель наш, будучи Единородным Сыном Божиим, Сиянием славы Отчей и образом Ипостаси Его, до того отвергся Себя, что, отложив как бы Свою Божескую славу и величие, сделался человеком, «зрак раба приим», — ради того, чтобы спасти нас, то как же нам, грешным и недостойным, подражая Ему, не отвергнуться себя, ради Него, — чтобы стать Его благодарными последователями и через это стяжать ту небесную славу, то райское блаженство, которое Он нам уготовал и к которому Сам призывает?

Если Он, Безгрешный и Безсмертный, ради нас, был наказан, как злодей, и умер поносною смертью на кресте, то неужели нам, столь много согрешающим и по природе смертным, не нести со смирением и терпением, исполняя заповеди Его и уставы св. Церкви, свой жизненный крест, который, сколь бы ни был он тяжел, все же безмерно легче Его Креста?

И если бы это было для нас трудно и невозможно, то не требовал бы этого от нас Он Сам, так ясно сказавший: «Иже хощет по Мне ити, да отвержется себе, и возмет крест свой, и по Мне грядет» (Марк. 8, 34).

Увы! как мало помнят эти слова своего Господа и Спасителя современные христиане, настроенные, в огромном большинстве своем, совершенно иначе!

Но что, собственно, значит: «идти за Христом»?

Это значит, как ясно учит о сем Слово Божие и Святые Отцы, быть искренним и нелицемерным исповедником Его учения, любить Его более всего и всех на свете, строить жизнь свою сообразно с Его заповедями, ревновать о славе имени Его и стараться других людей приводить к Нему.

Но так как «мiр весь во зле лежит» (1 Иоан. 5, 19), и зло слишком вкоренилось в души людей, то такой путь христианина, как показывает жизнь, неизбежно связан с весьма многими искушениями, испытаниями, скорбями и страданиями, происходящими, как от собственной греховной природы человека, так и от других людей и от врага Божия и врага человеческого спасения — диавола. Эти-то многоразличные искушения, испытания, скорби и страдания и составляют тот «крест свой», который должен смиренно, терпеливо и безропотно нести в жизни каждый истинный последователь Христов — каждый желающий, не по имени только, но и на деле быть истинным христианином.

Вот об этом-то и напоминает нам изнесение Креста Господня для поклонения на середину храма в Неделю Крестопоклонную!

Он выносится, как наше воинское знамя, посреди поприща борьбы нашей с грехом, напоминая нам, что все мы, христиане, — воины Христовы, ведущие страшную борьбу, не на жизнь, а на смерть, со злом, в котором лежит мiр, во Имя Его. Взирая с упованием на это славное знамя — знамение победы Христовой над диаволом, над грехом, проклятием и смертью, — мы невольно ощущаем прилив новых благодатных сил и особый подъем духа. А радостное песнопение, в котором мы прославляем Крест Господень: «Кресту Твоему поклоняемся, Владыко, и святое Воскресение Твое славим!» живо напоминает нам, что крест неразрывно связан со светлой радостью воскресения, — что он, следовательно, в конечном итоге, есть для нас не скорби, а «сущия радости знамение» (см. стихиру) — знамение нашего торжества — нашей окончательной победы над злом.

Этой победы над злом жаждет ведь сознательно или безсознательно каждая человеческая душа, поскольку она не отдалась еще полностью и безповоротно во власть этого зла, добровольно определивши себя на службу диаволу. Всегдашней мыслью об этой конечной победе, лобзая Крест Господень, мы и должны постоянно утешать и ободрять себя, предограждая себя от впадения в уныние и отчаяние (что есть смертный грех!), при виде всего того подлинного ужаса, который ныне совершается в мiре, где так явно попирается добро и так очевидно торжествует зло, лукаво облекающееся в личину добра.

Поистине, никогда еще не был так тяжел крест каждого, желающего быть истинным христианином, как в переживаемое нами время торжества лжи.

Никогда еще не было на свете этом такого огромного количества людей, которые легко и свободно, без всякого смущения, без всякого зазрения совести, «зло называют добром, а добро — злом, тьму почитают светом, и свет — тьмою, горькое почитают сладким, и сладкое — горьким!» (Исаии 5, 20).

А что особенно ужасно и убийственно действует на души, это то, что лгут так не только обыкновенные рядовые люди, а и те, кто занимают высокое, руководящее положение в человеческом обществе: общественные и государственные деятели, даже духовные вожди и священнослужители всех вероисповеданий, вплоть до называющих себя «православными», — не исключая и тех, которые облечены самым высоким иерархическим званием и, казалось бы, должны были бы быть хранителями, носителями и выразителями Высшей Божеской Правды, примерами и образцами выявления и осуществления этой Правды в жизни для других людей.

Вот, с этой-то точки зрения, и вырисовывается перед нами особенно важное и ответственное положение, которое занимает в современном мiре наша Русская Зарубежная Церковь.

Лукавые и совершенно-изолгавшиеся враги ее, люто ненавидящие ее, потому только, что она у них, «как бельмо в глазу», по меткой народной поговорке, желая жестоко унизить и, как можно сильнее, осудить ее, чаще всего обвиняют идеологов и верных чад ее... в гордости. Но, посмотрим, честно и добросовестно: что именно лежит в основании ее идеологии и можно ли это назвать гордостью?

В основе идеологии Русской Зарубежной Церкви лежит горячее и искреннее стремление — во что бы то ни стало, несмотря ни на какие современные лукавые веяния и течения, — сохранить верность Божией правде, всецелую преданность Основателю Церкви Христу-Спасителю и принесенному Им на землю Евангельскому учению о вере и благочестии, без всяких человеческих извращений и искажений, и обезпечить полную духовную свободу, которую даровал Христос основанной Им на земле для спасения людей Единой, Святой, Соборной и Апостольской Церкви.

Гордость ли это?

Можно ли назвать гордостью желание исповедывать Истину Божию вплоть до готовности пострадать за нее?

Если такое стремление называть «гордостью», тогда придется объявить «гордецами» и Святых Апостолов, пронесших учение Христово во все концы вселенной, и безчисленных мучеников, кровь свою проливших и жизнь свою отдавших за верность Христу-Спасителю, и Святых Отцев и Учителей Церкви, безстрашно боровшихся с лжеучителями-еретиками за чистоту Христовой веры, и целые сонмы преподобных подвижников, желавших сохранить себя чистыми и неоскверненными от мiра, во зле лежащего, а потому самоотверженно удалявшихся от него, ради спасения души, в пустыни, горы, вертепы и пропасти земные.

Да не будет! Не позволим себе такого богохульного кощунства, чтобы твердую и непоколебимую верность Правде Божией называть «гордостью». Пусть это делают враги истинной веры и Церкви, которые, привыкши лгать, свое «смирение» перед диавольским злом отождествляют с христианским смирением и лукаво выдают его за добродетель, тем самым безпощадно осуждая самих себя в глазах всех, кто еще не потерял окончательно совесть.

Вследствие такого исключительно-важного значения, какое имеет Русская Зарубежная Церковь в нынешнем богоотступническом мiре, как носительница и выразительница честной, прямолинейной и безкомпромиссной, настоящей православно-христианской идеологии, нет ничего удивительного, что в последнее время особенно усилились нападки на нее, как явных, так и тайных, весьма искусно-скрывающих себя, врагов ее. С необыкновенной энергией и напряжением сил, используя все благоприятствующие этому возможности, предпринимаются попытки к разложению ее извнутри. Одно это уже свидетельствует о том, сколь неприятна наша Церковь врагам истинной веры Христовой, как Она им мешает, стоит на пути...

Не будем, однако, падать духом от этого. Ведь этому и надлежит быть!

Правда, нам часто указывают, что и у нас не все так, как должно было бы быть: не все у нас «на высоте своего положения». Но ведь мы хорошо знаем, что на земле, среди грешных людей, не может быть ничего идеального, вполне совершенного. Люди — всегда люди, и «ничто человеческое им не чуждо», как гласила еще древняя латинская поговорка.

Но как нельзя хулить и поносить самое христианство за то, что много было и есть плохих и неискренних христиан, точно так же крайне несправедливо и неправильно хулить и поносить нашу Русскую Зарубежную Церковь за то, что не все в ее рядах полностью и искренне исповедуют ее идеологию, и свою личную и церковную жизнь строят в согласии с этой идеологией, без всяких отступлений от нее в ту или другую сторону. Ведь и среди двенадцати Апостолов Христовых был Иуда-предатель.

Но разве наличие Иуды Искариотского в апостольской среде унизило или умалило хоть сколько-нибудь значение святейшего лика Апостольского?

Точно так же наличие нежелательных и недолжных явлений в недрах и ограде нашей Русской Зарубежной Церкви не может унизить ее и умалить ее значения.

Нельзя смешивать одно с другим: личное и принципиальное. Нельзя также ошибки и проступки одного какого-нибудь лица вменять всем.

Главное — это не личные грехи и промахи отдельных личностей, а та общая идеология — то основное направление, которого неуклонно держится наша Русская Зарубежная Церковь вот уже почти полстолетия, дух, который должен, конечно, остаться неизменным и непоколебимым, несмотря ни на что.

Врагам, как это мы ясно видим, да это и понятно само собой, важнее всего поэтому сломить именно этот дух и отнять духовную свободу у нашей Церкви. Если, не дай Бог, попущением Божиим, по нашим грехам, это случится, мы будем знать тогда, что нам делать: «соли обуявшей» нам не нужно, ибо она «ни во чтоже будет ктому, точию да изсыпана будет вон и попираема человеки» (Матф. 5, 13).

А пока будем со смирением и терпением нести крест поношения нашей Церкви со стороны всех ее явных и тайных врагов. И да не соблазнится никто из нас этим поношением и да не сделается, вследствие его, отступником, в угоду ложному смирению — смирению перед явным и очевидным сатанинским злом, уже почти торжествующим свою временную победу в этом обреченном на гибель тленном мiре, и во имя мнимо-христианской любви к лютым врагам истинной веры и Церкви!

«Претерпевый до конца, той спасен будет!» (Матф. 10, 22).

ЖИВЕМ ЛИ МЫ В ЦЕРКВИ?.. СРАСПИНАЕМСЯ ЛИ МЫ ХРИСТУ,
СПОГРЕБАЕМСЯ ЛИ ЕМУ И СОВОСТАЕМ ЛИ С НИМ?..

Вот истекают уже последние дни Великого поста. Приближается великая седмица Страстей Христовых, а за ней и радостнейший у нас Светлый Праздник Воскресения Христова — Пасха Господня. Горячо желая, чтобы все мы встретили эти знаменательные дни очищенными от всякой греховной скверны и духовно-обновленными и преображенными, Святая Церковь, как любящая и попечительная мать, употребляет, со своей стороны, все усилия, дабы хотя в эти остающиеся дни Великого поста привести нас к искреннему и действенному покаянию.

В предпоследнюю четвертую неделю святой Четыредесятницы она начертывает перед нами дивный образ прославленного Игумена Синайской Горы Преподобного Иоанна с его безподобной «Лествицей Духовной», кончающейся пламенным призывом: «Восходите, братие, восходите усердно»... И всей своей изумительной строго-подвижнической жизнью от самых ранних лет юности и своими необыкновенно-глубокими, поистине богомудрыми, письменными наставлениями св. Лествичник зовет нас к «отречению от жития мiрскаго», то есть к отказу от греховной жизни по духу мiра сего, во зле лежащего, и к борьбе со страстьми и похотьми: с гневом, памятозлобием и клеветою, с многоглаголанием и ложью, с унынием и леностью, с чревоугодием и блудной страстью, со сребролюбием и окамененным нечувствием души, с многообразным тщеславием и безумной гордостью, — и к насаждению в душе, в противоположность этим греховным страстям и похотям, христианских добродетелей, дающих мир душам нашим и возводящим нас на небо: безпристрастия, то есть отложения попечений и печали о мiре, странничества, то есть уклонения от мiра, блаженного и приснопамятного послушания, попечительного и действенного покаяния, памяти смерти, радостотворного плача о грехах своих, безгневия и кротости, спасительного молчания, воздержания, нетленной чистоты и целомудрия, нестяжания, бдения телесного и духовного, кротости, простоты и незлобия, искоренителя страстей — высочайшего смиренномудрия, разсуждения помыслов и страстей и добродетелей, священного безмолвия души и тела, матери добродетелей — священной и блаженной молитвы, земного неба, или богоподражательного безстрастия и союза трех добродетелей, то есть веры, надежды и любви (см. «Лествицу» в ее 30-ти словах).

Для тех же, кто слишком далеки от этого, и успели погрязнуть в разного рода страстях и пороках, чтобы они не унывали и не отчаивались в своем спасении, св. Церковь в последнюю — пятую неделю Великого поста приводит на память глубоко-трогающий души грешников образ Преподобной Марии Египетской, которая «блудами первее преисполнена всяческими, Христова невеста покаянием явися, ангельское жительство подражающи», — из величайшей грешницы, благодатной силой покаяния, сделалась ангелоподобной праведницей, «ангельское естество» строгостью жития своего «удививши».

«Не падайте духом, грешники», как бы так хочет сказать этим св. Церковь: «даже если вы опустились в самую пучину зол! И для вас есть не только возможность спасения, но и восхождения на самую вершину лествицы духовного совершенства. Кайтесь только, от всей души кайтесь, нисколько не сомневаясь в милосердии Божием и в силе Его благодати!»

А в промежуточную между двумя этими воспоминаниями — пятую седмицу, все с тою же целью тронуть наши окаменелые сердца и пробудить в них чувство покаяния, св. Церковь устраивает два продолжительных и умилительных моления: в среду вечером (или в понедельник, когда совпадает со средою праздник Благовещения, как в нынешнем году) — полностью весь великий покаянный канон преп. Андрея Критского с присоединением к нему канона преп. Марии Египетской и чтением замечательного жития ее; и в пятницу вечером — по особо-торжественному чину акафистное пение Пресвятой Богородице, в похвалу «Невесте Неневестной».

Шестая седмица, на которой в пятницу уже заканчивается «Душеполезная Четыредесятница», представляет собою, в сущности, как бы «предпразднство», или постепенное приготовление к празднованию двух знаменательных событий последних дней земной жизни Господа Иисуса Христа — Воскрешения Лазаря и торжественного Входа Его во Иерусалим, после чего с понедельника начинается Святая и Великая седмица Страстей Христовых.

Эта поистине Великая седмица — совершенно-исключительная, единственная в своем роде, седмица в течении всего церковного года. Всем подлинным христианам, не напрасно носящим это святое имя, надлежало бы в эту седмицу совсем оставлять свои обычные житейские дела и заботы, кроме самых необходимых и неизбежных, дабы целиком погружаться и умом и сердцем в созерцание тех великих и славных событий, которые в ней совершились: мысленно перенестись в последние дни и часы земной жизни нашего Господа и Спасителя, с особенным усердием внимая Его Божественным словам и наставлениям, произнесенным именно в это время, что все читается у нас в церкви за Богослужением.

В живых и образных песнопениях этих дней, глубоко трогающих душу, св. Церковь приглашает нас следовать за Господом, чтобы «сшествовать Ему, и сраспяться, и умертвиться Его ради житейским сластем», дабы «и ожить с Ним» и услышать Его блаженный глас «совозвышающий нас в горний Иерусалим в Царство Небесное» Она зовет нас в благоговейном страхе приблизиться мысленно к Тайной Трапезе в Сионской горнице, предостерегает нас от беснования сребролюбия, которое злочестивого Иуду сделало предателем, и учит нас примеру истинного и глубокого покаяния в лице жены-блудницы, помазавшей Господа миром, внушая нам искреннее и нелицемерное смирение, образ которого показал Сам Учитель-Христос Своим ученикам, умывши им ноги.

Предложив нам выслушать дивную, возвышенную прощальную беседу Господа с учениками и Его изумительную по внутренней силе Первосвященническую молитву, св. Церковь ведет нас затем с Господом в Гефсиманский сад, делая нас свидетелями Его страшного предсмертного борения, так наз. «моления о чаше» и потом взятия Его под стражу «спирой», пришедшей по указанию предателя Иуды, «льстивым лобзанием» выдавшего на смерть своего Божественного Учителя. Приводит она нас, вслед за тем, на нечестивый суд Анны и Каиафы, заставляет глубоко переживать отречение Петра и его покаянные слезы и, наконец, рисует перед нами потрясающую картину суда над Господом у Римского правителя Понтия Пилата, неистовые вопли иудеев: «Возьми, возьми, распни Его!», жестокое бичевание Господа, безнадежные попытки со стороны представителя римской власти освободить Его, как ни в чем неповинного, и беззаконное осуждение Его на страшную поносную смерть — распятие на кресте.

Далее св. Церковь ведет нас по крестному пути Господа, возводя на самую трепетную Голгофу, и мы живо видим и слышим все, что там происходило: пригвождение Святейшего Тела Господа и Спасителя нашего ко кресту жестокими воинами, кроткую молитву Его за распинателей, предреченное еще задолго боговдохновенным Псалмопевцем разделение риз Его, насмешки и хуления первосвященников, старейшин, книжников и фарисеев, покаяние благоразумного разбойника, вручение Господом Пречистой Матери Своей возлюбленному ученику, чудесную тьму, которая на три часа покрыла всю землю, скорбный вопль Господа: «Боже Мой, Боже Мой, вскую Мя еси оставил!», последние знаменательные слова Его: «Жажду», и «Совершишася» и предание Им духа Своего Богу Отцу. Мысленными очами своими видим мы дивное символическое раздрание завесы церковной «на двое с вышняго края до нижняго», ощущаем грозное трясение земли, как знамение гнева Божия на тех, кто предал смерти Сына Его Возлюбленного, с глубоким удовлетворением внимаем исповеданию веры, произнесенному римским сотником, и тому смятению, которое после этого возникло на Голгофе среди находившегося там народа. С благоговением воспринимаем мы символическое истечение крови и воды из прободенного ребра Христова.

С особенным чувством духовного трепета мысленно участвуем мы затем в снятии Тела Господа со креста, обвитии Его плащаницею чистою и положении во гробе нове, изсеченном в камени Иосифом Аримафейским, после умащения Его ароматами. Умиляемся преданностью Господу будущих жен мироносиц, «зрящих, где Его полагаху», и негодуем на злобу первосвященников и фарисеев, потребовавших от Пилата запечатания гроба и приставления к нему стражи, хотя в тайне и радуемся тому, как эти злейшие враги Господа, тем самым, сами того не думая, подготовили неоспоримые доказательства Его преславного воскресения из мертвых.

С каким особенным чувством, единственным в году, переживаем мы затем таинственную субботу Великого Покоя — ту «благословенную субботу», которую в Ветхом Завете «великий Моисей прообразоваше, глаголя: и благослови Бог день седьмый» — и в которую «почи от всех дел Своих Единородный Сын Божий, смотрением еже на смерть, плотию субботствовав: и во еже бе, паки возвращься воскресением»

Как отрадно во время продолжительного чтения целых 15-ти паремий переноситься мысленно в первые века христианства, когда в это самое время происходило массовое крещение оглашенных, которых потом вся церковь встречала, при входе их в храм, в белых одеждах, радостным и ликующим песнопением: «Елицы во Христа крестистеся, во Христа облекостеся». И как это все дивно гармонирует с последующим апостольским чтением, в котором разъясняется смысл таинства крещения, как «спогребения» Христу и «совосстания» с Ним, чтобы быть нам, христианам, «сообразными» подобию смерти Его и воскресения — умереть, распявши с Ним своего «ветхаго человека», для греха и начать ходить «во обновлении жизни», так, чтобы более «не работати нам греху» и «помышлять себе мертвых быти греху, живых же Богови, о Христе Иисусе Господе нашем».

И, наконец, величественно-торжественное песнопение (тоже единственное в течение всего года!): «Воскресни, Боже, суди земли»... с переоблачением всех служащих и всего храма в белые ризы прямо вводит нас в преддверие светлой пасхальной радости.

Истинные христиане должны жить всем этим, глубоко переживать все это!

Все это в совокупности и напоминает нам св. Церковь в самый разгар светлого пасхального торжества, влагая нам в уста слова многознаменательного молитвенного песнопения: «Вчера спогребохся Тебе, Христе, совостаю днесь воскресшу Тебе, сраспинахся Тебе вчера, Сам мя спрослави, Спасе, во Царствии Твоем» (тропарь 3-ей песни канона Пасхи).