Роман Фридриха Максимилиана Клингера «Фауст, его жизнь, деяния и низвержение в Ад»

Если попытаться дать Фаусту в произведении Клингера одно ёмкое определение, то оно будет звучать так: «Фауст подверженный идеям штюрмеров» ^[8].

Фридрих Максимилиан Клингер, наряду с Иоганном Вольфгангом Гёте являлся одним из главных деятелей литературного движения «Бури и натиска», длившегося в Германии с 1767 по 1785 год.

В отличие от Гёте, Фридрих Клингер почти до конца своей литературной деятельности сохранял верность идеям штюрмеров, поэтому в его произведении о докторе Фаусте, он прежде всего отразил общие для всех штюрмеров прогрессивные идеи, касаемо развития государства. Кроме того, в своём произведении Клингер (посредством персонажей, а именно, устами самого доктора Фауста) выступает с критикой различных сословий, осуждает всевозможные человеческие пороки.

«В XVIII веке легенда о Фаусте стала одной из излюбленных тем новой немецкой литературы. Сюжет легенды, в которой идет речь о границах человеческого познания, о дерзких порывах человеческого духа, открывал перед писателем громадные возможности. Фауст стал любимым героем штюрмеров; он был близок им как мятежник, который восстал против божественной власти, чтобы разорвать оковы разума, как литературное воплощение тех проблем, религиозное решение которых уже не удовлетворяло, а научное — еще не созрело».^[9]

Чем же так интересен образ Фауста в романе Фридриха Максимилиана Клингера «Фауст, его жизнь, деяния и низвержение в Ад»?

Прежде всего, прототипом Фауста в романе Фридриха Клингера является не мифологический образ Фауста. То есть, при создании своего произведения Клингер опирался не на фольклорный первоисточник, а лишь взял за основу общую фабулу легенды. При этом, он произвёл обширный анализ исторических документов, в своих изысканиях он объездил всю Германию, побывал в России.

О. Смолян, в своей вступительной статье к роману отмечает, что «К образу клингеровского Фауста примешались некоторые черты, заимствованные из биографии немецкого первопечатника, компаньона Гутенберга, Иоганнеса Фуста»[10]. Итак, первой особенностью Фауста в романе Фридриха Максимилиана Клингера «Фауст, его жизнь, деяния и низвержение в Ад» является иной прототип героя. Максимилиан Клингер, идёт по иному пути. Его Фауст решается призвать дьявола не потому, что разочаровался в науке. Нет! Фауст Клингера, прежде всего, разочаровывается в людях. Фауст Клингера – это великий изобретатель, и изобретает он – печатный станок. Для самого Клингера, как и для его героя книгопечатание означает демократизацию царства науки, отважный шаг человечества к познанию. Однако, «застывшему», консерваторскому немецкому обществу того периода не интересно его изобретение. В то же время, Фауст в романе Фридриха Клингера питает к своему изобретению большие надежды. Эти надежды оказываются неоправданы, ведь немецкому духовенству гораздо интереснее обсуждать сны прелюбодея монаха, чем тянуться к прогрессу.

«Дело было в следующем: одному доминиканскому монаху^[11] приснился сон, будто он лежит в постели со своей духовной дочерью, прекрасной Кларой, инокиней монастыря белых сестер^[12], которая была к тому же племянницей архиепископа. Утром доминиканец должен был служить литургию. Он отслужил ее и, несмотря на грешную ночь, причастился тела господня. Вечером, разгоряченный рейнским вином, он рассказал о своем сновидении одному молодому послушнику. Рассказ Этот раздразнил воображение юноши, и, кое-что прибавив от себя, послушник передал услышанное одному из монахов. История распространилась по всему монастырю.»^[13]

Кстати говоря, Фауст первой книгой публикует, конечно, Библию, но духовенство холодно отнеслось к такому факту, как возможность тысячами экземпляров распространять столь важную догматическую литературу. Таким образом, посредством Фауста, Клингер наносит уколы немецкому социуму. Устами Фауста и дьявола (который кстати носит имя не Мефистофель, а Левиафан, что дополнительно говорит об абсолютной индивидуальности клингеровской интерпретации легенды) Фридрих Клингер критикует немецкое, а также вообще человеческое общество в целом, с разных сторон.

Важным аспектом образа доктора Фауста у Клингера, является его неидеализованность. Фауст Клингера - это не просто «титан ума» и «воплощение абсолютной мысли» в человеке. Фридрих Клингер очеловечивает своего Фауста. На момент призвания дьявола, Фауст был женат и имел семью, но из – за того, что его изобретение не окупилось он не мог прокормить своих домочадцев, это стало также одной из причин обращения Фауста к потусторонним силам, таким образом, к высшим, метафизическим целям Фауста, Клингер дополнительно примешивает абсолютно обыденный человеческий мотив. Этот ход, как бы сближает читателя с произведением.

Ещё одной особенностью образа Фауста в романе Фридриха Клингера является его поразительная непримиримость с Левиафаном. Предметом их традиционного, с точки зрения композиции любого фаустинианского произведения, спора является общечеловеческая нравственность. Фауст намеревается использовать подчинённого ему Левиафана ВО БЛАГО ВСЕГО ЧЕЛОВЕЧЕСТВА, а не в корыстных личных целях. Это намерение кардинально отличает образ Фауста Фридриха Клингера от всех предшествующих и будущих образов Фауста. Дьявол напротив намерен заставить Фауста оступиться на этом пути и заставить лишь натворить больше зла. Крайне интересны эпизоды их первой встречи:

«Ф а у с т: <…> Как тебя зовут?

Д ь я в о л: Левиафан. Это значит все, ибо я все могу.

Ф а у с т: Хвастун! Неужели и дьяволы способны на хвастовство?

Д ь я в о л: Да, чтобы сделать честь облику, в котором ты видишь меня. Испытай меня. Чего ты требуешь?

Ф а у с т: Требую? Какое беспомощное слово для дьявола! <...>».^[14]

Хотя, Фауст изначально понимает своё низшее положение перед дьяволом, тем не менее его дух (именно дух, а не мысль!) настолько силён, чтобы держать достойный ответ даже перед дьяволом не выказывая страха. Образ Фауста в романе Фридриха Клингера в отличие от предшественников желает видеть Дьявола в реальном обличии, а не в обличии человека:

«Фауст: <…> Но я представлял себе тебя более страшным и при твоем появлении хотел испытать свою храбрость.

Д ь я в о л: <…>. Если бы я явился к тебе в своем подлинном виде <…> — ты, стоя в своем магическом круге, превратился бы в прах.

Ф а у с т: Но по крайней мере хоть раз я увидел бы нечто великое.

Последнее утверждение Фауста очень забавляет дьявола, но Фауст проявляет стойкость духа и даже презирает сатану:

Ф а у с т: Насмешник! Зачем же мне дан дух, который, однажды вступив на лестницу, ведущую в сверхчувственный мир, поднимается по ней все выше, ступень за ступенью, стремясь в бесконечность? Где предел его?»^[15]

Подобная стойкость сопровождает Фауста вплоть до его печального конца.

Это является ключевой особенностью образа доктора Фауста в романе Фридриха Максимилиана Клингера «Фауст, его жизнь, деяния и низвержение в Ад». Развивая сюжет, все авторы, так или иначе писавшие о Фаусте, постепенно подводили его к краю. Фауст в романе Клингера, в общем, до конца остался твёрд и верен своим идеям и воззрениям. Даже предчувствуя скорый конец:

  «Ф а у с т (горько усмехаясь): Клянусь мраком ада, реющим над нами со дня нашего рождения и до могилы, я, видимо, поступил умнее других, выйдя из этого хаоса. Отдавшись тебе, я сам решил свою судьбу, и решил ее так, как подобает свободному существу. (Вполголоса, злобно.) Свободному существу! Ха-ха-ха!».^[16]

 Даже, стоя перед сатаной, он не отступил от своих воззрений и верил, что в человеке остались ещё мораль и гуманизм, формально согласно заключённой сделке Фауст побеждает сатану! Тем не менее, дьявол не сдерживает своего слова:

«С а т а н а: Глупец, как можешь ты ожидать, что я, владыка преисподней, сдержу свое слово, когда повелители земли, за весьма редкими исключениями, не оставили нам примеров верности данному слову, если, конечно, оно не приносило им прибыли. Ты вдвойне глупец! Ведь выгода государства — высший закон и в аду. Ты забыл о том, что ты человек, но не забывай хотя бы, что ты стоишь перед сатаной. Мои дьяволы побледнели от дерзких слов твоих. Даже мой незыблемый, несокрушимый трон закачался, и на один миг мне показалось, что я зашел слишком далеко. Прочь! Само присутствие твое меня беспокоит, — ты доказываешь мне, что человек способен на большее, чем может вынести дьявол.»^[17]

Итак, дьявол обманывает Фауста. Но мы видим человека несломленного, даже самим Сатаной, кроме всего прочего Сатана боится Фауста.

Итак, Фридрих Максимилиан Клингер в своём романе «Фауст, его жизнь, деяния и низвержение в Ад» наделяет Фауста чертами типичного штюрмера. Его Фауст – это, если можно так выразиться, обобщённое воплощение штюрмерского мировоззрения. Литературный образ – манифест.

Кроме того, стоит особенно подчеркнуть, что произведение Максимилиана Фридриха Клингера «Фауст, его жизнь, деяния и низвержение в Ад» имеет все основания называться самым оригинальным литературным воплощением традиционной легенды о докторе Фаусте.