Личность насильственного преступления

Личность насильственного преступника характеризуется, как правило, низким уровнем социализации, отражающих проблемы и недостатки трех основных сфер воспитания: семья, школа, производственный коллектив. Мотивационная сфера этой личности характеризуется “эгоцентризмом, стойким конфликтом с большинством представителей окружающей среды, оправданием себя [5, с.321].

При системно-структурном подходе к анализу генезиса отклоненного поведения установлено, что около 85% преступлений против личности, в частности при убийстве, совершается “лицами, связанными с потерпевшими деловыми, родственными, интимными и другими отношениями, и преступление является конечной фазой конфликта, возникшего в результате этих отношений" [6, с.134].

Таким образом, психологические исследования личности преступника дают возможность выявить подлинные мотивы и причины конфликтной ситуации и наметить пути их разрешения, то есть осуществить индивидуальную профилактику.

Весьма актуальным для профилактики преступлений, связанных с умышленным убийством было бы “осуществление наблюдения за психическим состоянием эмоционально неустойчивых лиц и коррекции этих состояний, осуществляемой специальной психологической службой" [8, с.134].

При выяснении механизма образования преступного умысла необходимо сочетать “знание общих закономерностей преступности с глубоким изучением личности преступника. Последнему во многом способствует знакомство с социальными группами, членом которых является данный индивидуум. Изучение структур является взаимоотношений, бытующих в его ближайшем окружении, знание психологии социальных групп, членом которых он является, необходимо для раскрытия связи личности и общества, связи индивидуального и общественного сознания. Общественное лицо любого человека во многом обусловлено содержанием его микросоциума.

Психологическая структура этого микросоциума служит мощным катализатором индивидуального поведения. Характер поведения зависит от содержания соответствующих норм поведения окружающей среды.

Анализ микросоциума способствует составлению объективной характеристики личности преступника, совершившего убийство: раскрывает уровень социализации” [13, с.128]. Актуальными для криминальной психологии являются исследования так называемых маргинальных личностей, основными характеристиками которых является внутренняя социальная нестабильность. Для маргиналов характерна неспособность достаточно глубоко и полно освоить культурные традиции и выработать соответствующие социальные навыки поведения в той среде, в которую они оказались внедрены: так, маргинальная личность испытывая высокое социальное напряжение, может легко вступить в конфликт с окружающей средой, впоследствии могущий перерасти и в убийство.

При совершении убийства, равно как и при других насильственных преступлений, нарушение нормального взаимодействия с социальной средой связано “с острой конфликтной ситуацией. Например, так называемые “парные" конфликты, в которых принимают участие чаще всего соседи, знакомые по работе, родственники и супруги, как правило, связаны с психологической несовместимостью, неумением наладить нормальные взаимоотношения, а реализация их в агрессивной форме объясняется низким уровнем правосознания и морали” [14, с.217].

Другой вид конфликтов связан с переносом локальной конфликтной ситуации на всю окружающую субъекта социальную среду (иррадиация конфликта). Для данного вида характерно накопление напряжения (фрустрация), связанного с конфликтом в быту или на работе и перенос его (разряда) на лиц, которые к первоначальной конфликтной ситуации никакого отношения не имели.

Часто происходит “заражение” конфликтной ситуацией и участие в массовых беспорядках, перешедшие затем в драку со смертельным исходом. Подобный вид конфликтов характерен для “лиц с неустойчивой психикой, низким правосознанием, низким уровнем общей культуры, легковозбудимых, склонных к конформизму, находящихся в толпе. Любые прявления насильственного характера одного человека по отношению к другому, для таких лиц могут служить эмоциональным сигналом и примером для подражания. Толпа сама становится единой громадной личностью и ведет себя так, как могла бы вести миллионы лет назад" [15, с.48]. с помощью ее специфических механизмов, частично сохранившихся до наших дней, предлюди выжили в борьбе за существование, ведь протолпа должна быть отличаться от своего далекого потомка именно со скоростью передвижения, страшной силой общего действия. И эта скорость и сила вырастали тем более, чем сильнее бушевала в протолпе эмоция. А она склонна возрастать быстро и достигать огромных масштабов. “Совершенно одинаковые чувства, которыми воодушевлены все члены общественного целого, внезапно возвышаются до крайней степени напряжения, взаимно поддерживая и усиливая друг друга, как бы путем взаимного помножения” - писал еще в XIX веке Тард” [16. с 14].

С. Сигле указывал на “мотив, соединявший несколько первых индивидуумов, который становится известным всем, проникает в ум каждого, и тогда толпа обретает единодушие” [17, с.15]. То есть власть толпы (охлократие) - также является одной из многих побудительных реакций для совершения любого преступления, в том числе и убийства, для тех лиц, чье психологическое состояние не соответствует норме как с медицинской точки зрения, так и с моральной.

Изучение же личности совершивших убийства выявляет у них сильную психологическую зависимость от другого лица. Убийцы в целом относятся к той категории людей, для которых свободная и самостоятельная адаптация к жизни - это всегда проблема. Выход из контакта с жертвой для них - практически невозможный способ поведения.

Указанная особенность формируется в очень раннем возрасте как результат позиции, которую занимает ребенок (будущий преступник) в семье. Суть позиции - отвержение, неприятие ребенка родителями, прежде всего матерью. Это означает “определенное отношение матери к ребенку, когда она либо не может, либо не хочет, либо не умеет своевременно и полно удовлетворить его потребности, в первую очередь естественные (в пище, в тепле)” [18, с.212]. В результате ребенок оказывается в ситуации хронического дефицита, постоянного неудовлетворения потребностей и постоянно зависит от матери, потому что только она могла бы их удовлетворить.

Ребенок живет как бы на предельном уровне: никогда не испытывает полной безопасности и удовлетворения своих потребностей, но не доходит до стадии полного лишения этих жизненно важных условий. Такое положение называют “ситуацией экстремальности существования", которая несет в себе потенциально смертельную угрозу. Она и является источником убийств как актов индивидуального поведения. Таким образом, “тема жизни и смерти начинает звучать для людей, которые находятся в ситуации отвержения, уже в самом начале жизни" [19, с.312].

Убийство возникает “как действие, направленное на сохранение автономной жизнеспособности преступника, как бы разрывающее связь с жизнеобеспечивающим фактором, который перестал выполнять эту приписанную ему функцию. Личность, когда она оказывается полностью подчиненной той или иной ситуации и не знающая, каков должен быть выход из нее, совершает то самое простое (в ее понимании) действие, как убийство” [20, с.141].

Внешне это может выражаться по-разному, в зависимости от характера отношений преступника с провоцирующим фактором. Субъективный же смысл умышленного противоправного лишения человека жизни во всех случаях один: “стремление преступника достичь состояния автономной жизнеспособности, преодолеть зависимость, которая воспринимается как угроза существованию преступника" [21, с.87].

Однако преступное лишение жизни не является адекватным способом достижения указанной цели, так как способность человека к независимому продуктивному существованию и функционированию обеспечивается на ранних этапах индивидуального развития путем прогрессивной дифференциации психических систем. Нормальный процесс индивидуального развития человека должен вести его к преодолению “снятию" биологической зависимости от окружающих. Только в этом случае для него открывается возможность формирования продуктивных отношений, свободного и независимого функционирования. У убийц указанный процесс блокирован на самых первых его этапах. Именно это ведет к различным формам “эрзац-автономии", то есть “к скрытой зависимости человека от определенных условий окружения, преодолеваемой неадекватными средствами, к числу которых относится и лишение человека жизни" [22, с. 205].

“Основным в происхождении убийств является онтогенетический фактор - блокирование способности к автономии в результате отвержения потенциального преступника другими лицами” [23, с.118].

По результатам исследования было выявлено, что “более половины осужденных за убийство начинают употреблять спиртные напитки с малолетнего возраста. Алкоголь в несколько раз усиливает проявление агрессии и утяжеляет ее. Агрессивные действия проявлялись в основном в угрозах, оскорблениях, избиениях и драках, то есть были направлены против личности. Среди убийц преобладают мужчины, а более половины жертв - женщины" [24, с.98].

В трети случаев убийца и жертва не знакомы друг с другом или познакомились непосредственно перед преступлением. Чаще всего убийства совершаются в возрасте от 20 до 30 лет. При совершении убийства субъектами чаще всего являются лица с незаконченным средним или начальным образованием, а также неграмотные.

Анализ условий воспитания показал, что “осужденные за убийство в полтора раза чаще воспитывались в неблагополучных условиях, чем в благополучных. В детском и подростковом возрасте около 20% осужденных росли без обоих родителей. Третья часть воспитывалась в неполной семье (8% - без матери, 75% - без отца) ” [25, с.98].

Неблагополучные условия воспитания и отношения с родителями создавали предпосылки для формирования личности обследованных. Они, как правило, посредственно или плохо учились в школе, у них не складывались отношения с коллективом, где они учились или работали, они не считались с общепринятыми нормами поведения, были агрессивны с окружающими.

Всей группе осужденных за особо тяжкие убийства была присуща жестокость, проявляющая в обращении с животными, детьми, престарелыми, женщинами.

При анализе материалов обнаруживалось “перерастание агрессивного поведения в детском возрасте в противоправное и преступное в подростковом и юношеском. Треть обследованных была впервые осуждена в возрасте 16-17 лет" [26, с. 19].

Эти лица недобросовестно относились к работе, злостно нарушали трудовую дисциплину, пьянствовали, постоянно создавали конфликтную ситуацию. Доля отрицательно характеризуемых среди ранее судимых была выше.

Из осужденных за особо тяжкие убийства “42% ранее были судимы. Одну судимость имели половина из них, 6% являлись особо опасными рецидивистами. Более половины были ранее осуждены за хулиганство, 38% - за преступления против личности, причем треть из них - за умышленное убийство” [5, с.329].

Психолого-психиатрическое исследование осужденных за убийство в местах лишения свободы, выявило, что более половины злостных нарушителей режима составляют лица с психическими аномалиями.

Анализ нарушений режима у осужденных с психическими аномалиями показал, “что они обусловлены рядом причин, а именно: повышенной конфликтностью затрудняющей установление правильных взаимоотношений этих лиц с окружающими и препятствующей выполнению установленного режима, неспособностью выполнения в полном объеме трудовых норм и другими факторами, связанными с особенностями психического состояния. Как правило, меры административного воздействия оказывались в таких случаях неэффективными, так как применялись без учета личностных особенностей этих категории осужденных." [27, с.81]

Неблагополучие общества способствует не только росту психических расстройств и их проявлению. Среди этой части населения не редко формируется различные объединения представляющие угрозы для окружающих, и даже выдвигаются отдельные представители, становящиеся лидерами.

Не менее интересна и проблема патопластики психических расстройств при резких социальных сдвигах.

У части населения, но в большей степени у “психических больных, растет агрессивность. Проявление агрессивности в убийствах и массовых разрушениях провоцирует в толпе панику, которую можно классифицировать по масштабам, глубине охвата, длительности и деструктивными последствиями." [28, с 74]

В особом разделе юридическая психология “рассматривает психологические аспекты неосторожные преступности исследуя при этом бытовую и профессиональную неосторожность. В связи с бурным развитием техники и проникновением во многие среды жизни мощных энергетических источников резко возросла общественная опасность неосторожных преступлений” [5 с 330] Поэтому важнейшую задачу составляет раскрытие “психологического механизма неосторожного преступления, позволяющего связать неосторожное поведение с индивидуальными особенностями личности. ” [29, с 201]

Ученые криминалисты всегда затруднялись назвать реальную психическую функцию, определяющую направленность и содержание неосторожного преступления, которая была бы самостоятельным психологическим феноменом и имела бы научно установленные закономерности.

Хотя при описании психического источника неосторожности часто используются такие выражения, как “пренебрежительность", “не заботливость", “легкомыслие", “расхлябанность", “беспечность", однако подобные выражения предполагают скорее социально-этическую, чем психологическую характеристику процесса, механизм возникновения которых остается нераспознанным.

Поэтому важнейшая задача - “раскрыть психологический механизм неосторожного преступления, связать неосторожное поведение с внутренним миром субъекта и системой ценностей, на которую он ориентирован." [30, c.29]

Для мотивационной сферы “неосторожных" правонарушителей характерны преступная самонадеянность и небрежность, в результате которых правонарушитель либо своевременно не замечает аварийной ситуации, либо легкомысленно надеется ее предотвратить недостаточно надежными средствами.

Психологические аспекты явлений преступности связанные с проблемой ответственности личности. Принято считать, что “набор ролевых обязанностей личности в системе социальных отношений характеризует весь диапазон её ответственности. ” [31 с.151] Однако, поскольку процесс осознания личностью своей ответственности определяется многими факторами субъективная ответственность иногда расходится с объективной. Подлинная внутренняя ответственность личности подразумевает её активную жизненную позицию и усиление удельного веса самоуправления в обществе.