К вопросу о сущности сознания

Э. К. Бороздин, доктор сельскохозяйственных наук, профессор, заслуженный деятель науки РФ

Понятие "сознания" в разных традициях

Сознание (сознание) определяется уровнем знания и совершенством восприятия внешнего и внутреннего мира. Это восприятие может быть настолько медленным и примитивным, что оценить его человеческими мерками невозможно, и тогда для нас тела (или формы), стоящие на нижних ступенях мироздания, будут восприниматься как неживые, т.е. с отсутствием сознания. На высших ступенях мироздания, наоборот, сущности имеют столь совершенное, разностороннее и разноплановое восприятие реальности, что мы можем оценивать их сознание как абсолютное, вкладывая в него только содержание бесконечности сознания и оценивая его в понятиях апофетического богословия (высшее начало или Бог может быть выражен только через отрицание свойств).

К оценке сознания можно подходить с разных позиций.

Первая позиция заключается в том, что сознание присуще только духовному началу вещей, т.е. монаде. Духовная сущность или Искра Божья имеется во всех телах и формах. Г. В. Лейбниц в своей монадологии раскрывает сущность понятия "элементарных монад" или, как их часто называют, "атомистических душ", и понятия монадической эволюции. Каждая монада Лейбница является своим особым миром, и каждая есть своеобразное живое зеркало Вселенной в пределах своего мировидения. Ей даже приписывается произвольная самодеятельность, т.е. она создает образы произвольно, как человек сны. Лейбниц пишет: "Монады ограничены не объектом, а модификациями в познании объекта. Все они стремятся (беспорядочно) к беспредельности, к целому, но они ограничены и различаются по степени отчетливости в своих восприятиях". И далее: "Наделенные изначально не только пассивной способностью к восприятию, но и активным самосознанием элементарные монады содержат в свернутом виде все бесконечное свойства вещей" [1]. Все части Вселенной представлены в монадах. Таким образом, монады Лейбница изначально содержат ВСЁ и, постепенно раскручиваясь (эволюционируя), претерпевают изменения, совершенствуясь от атомистической души до Божественной Сущности. С этим согласуются и взгляды Е. Блавадской, которая пишет: "Как гласит Эзотерический Катехизис - каждый атом становится видимой сложной единицей и, будучи привлечен в сферу земной деятельности, Монадическая Сущность, проходя через минеральное, растительное и животное царства, становится человеком" [2].

Самое большое затруднение в этой позиции заключается в том, что у такого сложно организованного существа, как человек, должно быть столько сознаний, сколько в нем атомов (или атомистических душ), и непонятно, что заставляет их слиться в единое человеческое сознание. Поэтому, приняв такую позицию, необходимо признавать сознание каждого органа, отдельных клеток, клеточных органелл и т.д. отдельными сознаниями, самостоятельными по отношению к сознанию человека как целого. Но этот сложный вопрос не относится к предмету наших исследований.

Для нас важно то, что Лейбниц даже за элементарной монадой признает полное сознание, но не проявленное из-за ограниченности возможностей восприятия или ограничений в отчетливости восприятия.

Вторая позиция, которая разработана восточной философией в глубокой древности, признает сознание как свойство вещей (не только человека) и считает, что изначально любая вещь как часть Брахмана (Абсолюта) наделена абсолютным сознанием, но раскрыть его, сделать его полностью доступным для своего мышления сможет только человек, достигнув совершенства. Вот как это объясняет с точки зрения ведантизма Свами Вивекананда: "Откуда получается всё знание, какое есть в этом мире? - Оно в нас. Покажите мне хотя крупицу знания вне нас. В материи его нет, оно только в человеке. Никто никогда не создавал знания; его только открывали, приносили изнутри. Оно там. Огромный баньян, покрывающий собою мили почвы, был прежде в маленьком семечке, в котором и заключалась вся масса энергии банъяна. Самый гигантский ум, какой только мы знаем, мог лежать свернутым в клетке протоплазмы; почему же там не могла быть и бесконечная энергия? Мы знаем, что это так. Это может казаться парадоксом, но это верно. Все мы произошли от клетки протоплазмы, и все маленькие силы, какие у нас есть, были свернуты там. Вы не можете сказать, что они добыты из пищи, потому что, какую бы высокую гору вы ни нагромоздили из пищи, никакой силы из нее не выйдет. Энергия была в клетке, в потенциальном состоянии, но все же была, так же как и бесконечная Сила в душе человека, хотя бы он и никогда не знал о ней. Вопрос только в том, чтобы сознать ее. Этот бесконечный гигант как бы медленно поднимается, просыпается и начинает сознавать свою силу; и по мере того, как он сознает ее, ее оковы ломаются, цепи с треском распадаются, и наступает день, когда бесконечное сознание возвращается к нему, и он встает во весь свой гигантский рост, полный силы и мудрости." [3]

Это было написано на рубеже XIX и XX веков, поэтому и звучит для нас несколько наивно и в ряде положений неверно. Такие взгляды корректируются с учетом новых естественнонаучных открытий, но в принципе не меняются. Не только сознание, как общее понятие, но и конкретные знания, согласно восточным учениям, находятся изначально в духовной субстанции каждой вещи, и каждая форма имеет способность раскрыть для себя определенную часть этих знании, т.е. достичь определенного уровня сознания.

Эти же мотивы звучат в современных метафизических учениях. Как пишет С. Цвелев, "Еще один вывод, вытекающий из голографиче-ского строения Вселенной (в том числе и нас с вами): информационное поле Вселенной находится в каждом из нас, а это значит, что в каждом из нас в любой момент Времени всегда содержится информация абсолютно обо всем, что происходит или когда-либо происходило во Вселенной" [4].

Первая и вторая позиции очень близки друг другу. Но, согласно восточной традиции, не сама вещь имеет сознание, а она, как часть целого абсолюта, может черпать бесконечное знание, которым владеет абсолют. Обе позиции различаются и понятием ЗНАНИЕ, которым оперирует восточная философия и которого нет у Лейбница. Для европейца знание - это, прежде всего, весь жизненный опыт человека, а в восточной философии - это почти исключительно понимание высших категорий.

Третья позиция заключается в том, что изначально нет никакого сознания. Оно приобретается в процессе жизненного опыта. Причем оно присуще только высшим существам, и уровень сознания, которого может достигнуть данное существо, определяется его эволюционным совершенством, т.е. той ступенькой, на которую он забрался на лестнице эволюции. В крайнем варианте, с этой позиции, наличие сознания признается только у человека.

Советская психология определяла сознание как "...высший уровень психического отражения и саморегуляции, присущий только человеку как общественно-историческому существу. Эмпирически сознание выступает как непрерывно меняющаяся совокупность чувственных и умственных образов, непосредственно предстающих перед субъектом в его "внутреннем опыте" и предвосхищающих его практическую деятельность". Такое понимание сознания очень близко к определению процесса мышления. Последнее характеризуется как "...процесс познавательной деятельности индивида, характеризующийся обобщенным и опосредствованным отображением действительности"[5].

Таким образом, сознание, по мнению авторов психологического словаря, отличается от мышления тем, что в первом случае это процесс пассивный, во втором - активный; в первом - он не зависит от воли индивида, во втором - он волевой. Как сознание, так и мышление не связаны с информацией и ее переработкой. В подобных определениях делается попытка поставить непреодолимую стену между человеком как объектом естествознания и человеком как продуктом социально-исторического развития. Подобное разграничение характерно для советской науки, хотя оно и противоречит господствовавшему в то время вульгарному материализму.