Новые социально-профессиональные группы.

При советской власти люди жили под угрозой применения государственного на­силия. Ныне происходит дисперсия ресурсов насилия, и в то же время оно утверждается как актуальная форма повседневных хо­зяйственных отношений. Силовые методы используются не только в качестве способа решения политических проблем — «выбора пути» или «выбивания» национально-государственной автономии. К ним активно прибегают при невыполнении деловых обязательств, не­соблюдении норм деловой этики, дележе рынков и вытеснении конкурентов. Отношения организованного насилия рутинизируются, становятся элементом нормальной хозяйственной жизни. Повсеместно формируются новые профессиональные группы, осу­ществляющие криминальное «налогообложение» и обеспечиваю­щие так называемые «крыши». Потенциал насилия в хозяйствен­ной среде, судя по всему, возрастает.

Профессионализация затрагивает не только силовые группы. В реформенный период многие любительские виды деятельности получили профессиональный статус, превратившись в основные и специальные занятия. Множество людей занимается тем же, что и раньше, но их общественные позиции существенно изменились. «Фарцовщики» становятся торговцами, «шабашники» — строите­лями, «бандиты» — охранниками. Профессионалами становятся парламентарии и консультанты, предприниматели и спортсмены. Нищенство и проституция вырастают в массовые профессии, на­деленные определенным социальным престижем.

Дело не только в том, что речь идет в совокупности уже о сотнях тысяч и миллионах людей. В обществе задается определен­ный тон: любое занятие, чтобы быть успешным, требует особых знаний и специальной подготовки, материального оснащения и, наконец, профессионального отношения к труду. Можно по-раз­ному оценивать итоги последнего десятилетия. Но работать сегод­ня в среднем нужно больше и интенсивнее. Повышается общая степень социального риска, работающим чаще приходится менять специальность или даже профессию. Ролевые требования ужесточились — отчасти в силу конкуренции за лучшие места, отчасти под воздействием пафоса «борьбы за выживание». И не переставая мечтать о быстром и легком заработке, люди в принципе вынуж­дены принимать более жесткие трудовые нормы.

«Школа рынка» открыта не для одних только предпринимате­лей. Население учится торговать. Наиболее простой способ пред­ставлен уличной штучной торговлей «с рук». На следующих сту­пеньках располагается лоточная и палаточная торговля. Более се­рьезный уровень связан с оптовым торговым посредничеством и экзотической для нас работой брокера, погруженного в потоки экономического времени. Предприимчивые граждане освоили про­фессию разъездных коммивояжеров — «челноков», взваливающих на свои плечи товаропотоки из зарубежья. Укрепляются такие виды деятельности, как торговля деньгами и ма­нипулирование ценными бумагами. Тысячи людей всех возрас­тных групп и разных социальных статусов вкладывают последние сбережения в акции широко разрекламированных компаний и ос­ваивают на уровне здравого смысла механику фондового рынка.

В оборот вовлекаются всевозможные виды ресурсов (земля, жилье, информация). Формируются группы рантье, живущие на проценты с денежного или вещного капитала. Для одних, ссужаю­щих деньги на короткие сроки под немыслимо высокие проценты, это является формой рискового бизнеса. Для других, сдающих в аренду собственные квартиры, — это лишь вынужденный шаг, политика собственного выживания.

Учатся торговать и «слуги народа». Конечно, коррупция была и раньше. Но сегодня, действительно, можно говорить о новой когорте чиновников-предпринимателей, переводящих торговлю разрешениями (подписями) на регулярную (профессиональную) основу. Раньше под контролем партийных комитетов брали, что называется, «по чину». Сегодня масштабы торговли чиновничьи­ми услугами возросли и приобрели более открытый характер.

Одновременно ряд социально-профессиональных групп ока­зался в «подвешенном» состоянии. Это относится к тем, кто имеет невостребуемую сегодня узкую квалификацию и привязан к «ле­жачим» предприятиям, уже потерял работу или находится перед угрозой ее потери, вынужден сняться с насиженного места и бе­жать из «горячих точек», превратившись в беженца, полуэмигран­та. Для многих неопределенность длится годами. Состояния без­работного, бомжа, беженца связаны с новыми формами самоиден­тификации, принять которые вчерашнему советскому человеку бывает не просто.

Жертвой стабилизационной финансовой реформы стали ши­рокие слои служащих бюджетной сферы, поставленные в условия унизительной бедности и неопределенности перспектив. Произо­шло частичное размывание профессиональных слоев в здраво­охранении и образовании, науке и культуре. От структурных из­менений страдают и работники целого ряда производственных от­раслей. Конверсия наступает на отрасли военно-промышленного комплекса, сосредоточившие значительную часть научно-техни­ческого потенциала страны. Жертвой частичной демилитаризации становится армия, в первую очередь среднее и младшее офицерст­во, которому приходится думать о мирных профессиях. Большин­ство их вынуждены смириться с потерей материальных и статус­ных позиций. Частичной компенсацией для «бюджетников» ста­новятся падение трудовой дисциплины и тихое растаскивание ста­реющего государственного имущества.