Переход тяжелой артиллерии по льду Финского залива

Шли первые мартовские дни 1940 года. Части правого фланга, прорвав укрепленные линии противника, подошли к Выборгу, стремясь окружить эту цитадель Карельского перешейка. Перед действовавшим на левом фланге соединением, в состав которого входил наш артиллерийский полк, стояла задача — перейти по льду на северное побережье Финского залива и отрезать противнику пути отхода от Выборга.

Полем боя стали льды Финского залива.

Покинув берега полуострова Койвисто, с которого только-что был сброшен противник, части соединения двинулись по льду на материк, попутно очищая от финнов укрепленные острова Выборгского залива. Легко представить себе трудности, с которыми столкнулись наши войска в боях на льду. На обширных ледяных пространствах негде было укрыться от огня, который вели финны с островов и мысов побережья, испещренного скалами, а эти скалы являлись отличными естественными укреплениями. Ясно, что роль артиллерии была исключительной в труднейшем ледовом походе.

Наряду с другими артиллерийскими подразделениями эту операцию обеспечивал 2-й дивизион нашего артиллерийского полка, находившийся на северной оконечности полуострова Койвисто. Дивизион оказал немалую поддержку пехоте, выводя из строя огневые точки противника, мешавшие ее продвижению, рассеивая контратаки, уничтожая финские резервы.

Стрелковые части вышли с боями на материк и перерезали финские коммуникации. Перспектива оказаться отрезанным и окруженным усиливала сопротивление противника. Для его подавления потребовалась мощная артиллерийская поддержка. Наш полк получил приказ переправиться по льду вслед за пехотой.

История войн не знала еще подобного опыта переправы тяжелой артиллерии через лед. Естественно, перед нами возник вопрос: выдержит ли лед Финского залива многотонную тяжесть тракторов и орудий?

Срок для подготовки к переходу у нас был небольшой: всего полтора дня.

Решено было сделать для орудий специальные сани с длинными полозьями, чтобы облегчить их движение и уменьшить давление на лед. Закипела работа. В лесу стучали топоры, визжали пилы. Артиллеристы превратились в плотников. Они валили наземь высокие ели и сосны, пилили и обтесывали бревна, соединяли готовые полозья перекладинами.

К этому времени на полуострове уже находились два дивизиона полка. Мы решили сначала переправить 3-й дивизион, который пришел из Юханеса, где с честью выполнил свою задачу, а 2-й дивизион оставить на полуострове для артиллерийской поддержки переправы.

Первым должно было переправиться орудие 7-й батареи. Личный состав батареи с гордостью принял это сообщение и с утроенной энергией стал готовиться к ледовому маршу. Политрук батареи тов. Попазов воодушевлял бойцов своим примером. Точно в срок орудие оказалось на берегу и было поставлено на полозья.

Мы были уверены в благополучном исходе переправы, так как все подготовили, продумали каждую деталь.

Вперед пошел трактор с угольником для расчистки снега. Затем и орудие, пройдя через битый лед у берега, двинулось по заливу. Оно было прикреплено к трактору цепью и находилось на расстоянии трех метров от него. Такое удаление уменьшало нагрузку на лед. Возле орудия шел только командир орудия, а огневой расчет двигался на расстоянии 20 метров. Трактором управлял лучший водитель Василий Васильев, бывший комбайнер, награжденный орденом «Знак Почета». Сейчас на его груди рядом со «Знаком Почета» появился орден Красной Звезды, как память об этой переправе. Васильев и его помощник получили указание: в случае, если лед не выдержит, покинуть трактор. Такое же указание получил командир орудия.

На всем пути сопровождали орудие батальонный комиссар Евдокимов и политрук Попазов.

Лед трещал, и порой казалось, что он не выдержит такой тяжести. Однако трактор со скоростью 7–8 километров в час двигался вперед, к побережью, таща за собой орудие. С каждой минутой и на берегу полуострова, откуда с волнением следили за процессией, и среди людей, идущих за орудием, все более укреплялась уверенность, что все будет в порядке: лед хоть и трещал, но выдерживал нагрузку!

Над заливом появлялись финские бомбардировщики. Они стремились помешать переправе. Но орудие охраняла зенитная установка, следовавшая за ним.

Лед залива был покрыт полыньями, образовавшимися от разрывов наших снарядов, когда мы обстреливали Койвисто и острова, преграждая отступление противнику. Полыньи приходилось огибать, и поэтому путь орудия растянулся. Все же через полтора часа после выступления оно достигло побережья. Немедленно была занята огневая позиция, и начался обстрел резервов противника, сосредоточившихся в Сяккиярви.

А тем временем на полуострове продолжали изготовлять сани, устанавливать орудия на полозья. Ночью батарея за батареей стал переправляться на побережье 3-й дивизион. Вернувшийся на Койвисто тракторист Васильев на этот раз повел за собой по знакомому пути уже целую колонну. Всю ночь он не сходил с машины, а утром, когда батарея с новых позиций стала вести огонь по противнику, неутомимый тракторист помогал орудийным расчетам подносить снаряды.

Сани, освободившиеся после переправы, были снова переброшены на полуостров и прилажены к орудиям 2-го дивизиона. Путь, проложенный по льду, был укатан до того, что в углублениях появилась вода, а лед все же нас не подводил.

Характерен такой эпизод. Когда переправа подходила к концу, под одним из орудий среди дороги развалились сани. Однако это орудие и без полозьев благополучно добралось до берега.

Через 36 часов после получения приказа переправа была закончена. 9 марта полк уже находился на побережье. Шла усиленная переброска снарядов. Полк продолжал артиллерийское обеспечение боевых операций.

Политрук Дикаленко.

Боевое питание

Это было в те дни, когда наши части, прорвав линию Маннергейма, охватывали Выборг и готовились к решительному штурму его. Командир дивизиона капитан Львин приказал мне обеспечить подвоз снарядов.

— Смотрите, Дикаленко, — сказал он, — дорога плохая, вернее, дороги совсем нет. Поэтому подготовьте и проверьте все заранее, чтоб не было никакой задержки со снарядами...

Я взял с собой людей и отправился изучать маршрут. Пробираясь вперед, мы тщательно все осматривали и убедились, что, действительно, хуже быть не могло. Всюду валежник, камни и болота. Кругом прорыты канавы и попадаются озера, прикрытые снегом. Озера эти да канавы — настоящие ловушки. Не разглядишь их во-время — и трактор или машина глубоко пробороздят снег, с глухим треском проломят лед. Пришлось нам поработать, как заправским саперам. Валили огромные деревья, оттаскивали их в стороны, исследовали буквально каждый метр пути, укатывали снег. Трое суток, днем и ночью, пробивали мы эту дорогу. Шли горячие бои, и мы не смели хоть на минуту задержать подвоз снарядов.

Ответственность ложилась на меня, как на старшего. Я вижу, что ни делай, а машины тут не пройдут. Один трактор ушел у нас под лед, и сколько мы бились с ним — не рассказать! И вот решил я, что для этой дороги самое подходящее — сани. Саней у нас не было. Значит, надо было их сделать. Выбирали деревья с кривыми стволами, так сказать, с естественными загибами для полозьев. На полозьях строили щит, а на щит клали ящики со снарядами, и эти сани проходили там, где застревали тяжелые машины.

Хорошо укатали дорогу. В каменистые места подвозили снег и сваливали его. Потом добились того, что могла уже проходить тракторная прицепка, и все положенное количество боевых комплектов полностью доставлялось на огневые позиции. Подвозили их главным образом ночью. Спать иногда совсем не приходилось, но люди подобрались у нас на редкость дружные, и, несмотря на тяжелую работу, настроение у всех было замечательное. Тракторный механик Киртков водил колонну к самым огневым позициям, а когда неприятельские снаряды ложились тут же, чуть не задевая повозки, он ворчал:

— Ну, куда вы бьете?.. Для вас же подарки везем...

Наши батареи действовали вместе с ротами, орудия меняли позиции одновременно с пехотой, и нередко мы подавали снаряды на руках прямо на линию боя. За все время не помню случая, когда бы батареи не были полностью обеспечены снарядами.

Бои не затихали круглые сутки. Наши войска все ближе подходили к Выборгу. Нас придали стрелковому полку. Полк дрался героически. После долгой и ожесточенной атаки был взят большой пушечный дот. Финны пытались отбить его. Был уже вечер. Рота, захватившая дот, была окружена. Командир роты организовал прочную оборону. Вмешалась и наша артиллерия, которая устроила огненное кольцо вокруг дота. Одна батарея била в лоб, другие две — по сторонам, и финны были быстро отброшены. Огонь велся ураганный, и мы непрерывно подавали снаряды.

Дни перед штурмом Выборга надолго запомнятся нам. Люди состязались в храбрости и военном искусстве. Командир батареи Крук, опытный, боевой артиллерист, получил тяжелое ранение, но не захотел оставить батарею до прибытия нового командира. Его перевязали, положили в сани, закутали потеплее, использовав все теплые вещи, которые были под руками, и он лежа продолжал управлять огнем батареи. Улыбаясь, Крук говорил:

— Вот видите, как удобно. Лучшего желать нельзя.

Уже вблизи Выборга мы попали в сильнейший буран. Мороз доходил до 40 градусов, дорога была совершенно заметена, ветер пронизывал до костей. Но остановиться было нельзя. Сейчас даже удивляешься, как все это люди преодолели. Я тогда так замерз, что не мог держаться на ногах, часто падал. И все же снаряды были во-время доставлены на огневые позиции. Наши бойцы, белые от намерзшего на них снега, весело кричали орудийным расчетам:

— Замерзли снаряды, пока довезли. Разогрейте их получше. Грохот наших орудий не умолкал...

Через два дня войска вступили в Выборг. Всюду на укреплениях были видны следы грозного воздействия нашей артиллерии. С великой радостью сознавали мы, что наша боевая работа выполнена с честью.