Новгородские храмы и иконы

Новгородские храмы, как я сказала, имеют особую стилистику, они такие очень брутальные, очень лаконичные, с такими своеобразными мощными пропорциями. Вот, например, Николо-Дворищенский собор, или знаменитая церковь Спаса-на-Нередице, в которой реставраторы произвели просто чудо, когда собрали фрески из маленьких кусочков, из буквально разрушенной церкви. Она сейчас восстановлена.

Ну и, конечно, мы не можем обойти Юрьев монастырь, Георгиевский собор, который построен в XII в. Тоже как такой воин в шлеме стоит он на страже христианской веры. Из этого храма происходит замечательный образ святого Георгия, огромная поклонная икона. Она тоже двухсторонняя, на другой стороне изображена Богородица. Правда, она переписана в XIV в., поэтому не о ней сейчас разговор. А вот лицевая сторона, Георгий… Ну, вернее, она поклонная, ее выносили на середину храма, ставили, и поэтому как бы обе стороны на самом деле лицевые. Но образ Георгия как патрона этого храма здесь великолепен. И тоже мы видим абсолютно такой греческий тип с такими густыми кудрями, с огромными глазами… Вообще домонгольские иконы почти все имеют подчеркнутые огромные глаза с такой очень сложно написанным, сложным письмом ликов, более плотным и многослойным, и более простое доличное письмо, что было тоже часто характерно для греческих мастеров. Поэтому искусствоведы спорят, русский это мастер или греческий. Вообще русские иконы, конечно, немного проще технически, чем греческие. Но, скажем, золотой фон – это чаще всего признак именно греческой иконы, потому что русские иконописцы часто даже заменяли золотой фон, скажем, на красный или желтый – эквиваленты такие символические.

Еще одна икона Георгия в рост, тоже связанная с этим храмом. Здесь лик, правда, переписан в XIV в., но вот эти огромные, более двух метров иконы (предыдущий святой Георгий чуть меньше, до двух метров) были тоже характерны для домонгольского периода, потому что икон было немного, но каждая из них была значительна, каждая из них была событием и художественным, и религиозным.

Или, например, вот это знаменитое Благовещение Устюжское – оно тоже происходит из Георгиевского собора Юрьева монастыря, где Богоматерь встала навстречу приближающемуся архангелу, и под ее рукой, которая лежит на ее груди, мы уже видим проступающий образ Спасителя, Младенца Христа, который в этот момент в ней зачинается. Интересно, что сегмент наверху, на небе, воспринимается сегодня, как будто там, на херувимах, восседает Бог-Отец. Ничего подобного! В ранний период никакого Бога-Отца никто никогда не изображал. Здесь изображается Христос в вечности, на небесах, восседающий на херувимах, и Христос, который сейчас, через согласие Божьей Матери, ответившей «да» Богу, согласием на приветственную речь архангела, начинает жить в истории, зачинается в ее лоне и приходит через это в земную жизнь. Вот такие богословские интересные вещи должны были опять же в ранний период наглядно показывать новокрещеному народу, раскрывать тайны веры. Потому что икона во все времена воспринималась, как ее называли в Средневековье – «Библия для неграмотных». Это сегодня так странно звучит, но она воспринималась как вероучительный документ, как свидетельство веры.

Еще один пример новгородской ранней, домонгольской культуры – это Антониев монастырь, Рождественский собор. Здесь сохранились немногие, но замечательные фрески, которые свидетельствуют о том, что в Новгороде, вполне возможно, работали греки. Или, во всяком случае, мастера, которые учились у греков.

Или, например, Старая Ладога. Сегодня очень маленький городок, когда-то он, конечно, имел большее значение. В Георгиевском соборе тоже сохранились великолепные фрески XII в., которые свидетельствуют, конечно, о том, что здесь работал скорее всего греческий мастер. Даже так далеко от Византии, на севере, работали греческие мастера. Конечно, русские и греки в этот момент работали бок о бок.

Светоносная живопись, конечно, очень характерна для XII в., комниновского уже времени, в Византии. И она приходит и на Русь тоже. Вот этот великолепный, конечно, образ Георгия с этой трогательной царевной, которая ведет на своем пояске уже укрощенного дракона. Т.е. его попирает не копьем, а копытом коня Георгий, царевна его ведет. Даже то, что здесь не убивается дракон, а укрощается – тоже такой своеобразный, может быть, даже и богословский вклад мастера Старой Ладоги в разработку этой традиционной уже к этому времени темы.

Замечательная икона из Десятинного монастыря в Новгороде. Она датируется XI в., т.е. достаточно ранний вариант. Но мы видим здесь очень развитую композицию Успения и, конечно, мастерски сделанную. Но скорее всего, это делал уже русский мастер, потому что даже технически эта икона написана проще, чем греческие иконы. Вообще часто на спор о том, писал ли греческий мастер или писал мастер русский, могут ответить именно реставраторы, потому что нюансы техники, русской и греческой, конечно, немного различаются.

Говоря об иконах, конечно, невозможно не вспомнить замечательного Спаса Нерукотворного XII в., происходящего из Новгорода. Эта икона – классика, такая вот древнерусская иконная классика, потому что при минимуме изображения здесь раскрывается вся христология: огромные глаза, смотрящие как бы в сторону, но в то же время держащие зрителя в напряжении, круг нимба, в который вписан крест, инициалы Христа ИС ХС – и всё. Но такое впечатление, что вся полнота образа и исповедания Церкви Христа здесь представлена.

Эта икона, кстати, тоже выносная, тоже двухсторонняя, и на другой ее стороне – поклонение Кресту. Вот это соединение торжественного лика и на обратной стороне Креста, которому поклоняются ангелы, тоже является таким догматически-художественным совершенством, потому что на одной этой иконе действительно можно рассказать о сути христианства, и она являет собой то, что мы называем торжеством православия.