Некоторые черты драматургии цикла.

Поэтический цикл «Лирическое интермеццо» является частью большого произведения «Книга песен». Этот цикл был издан в 1827 году. Известно, что в основе лирического сюжета лежит реальная драма, пережитая поэтом в юности (любовь к кузине, которая не отвечала ему взаимностью). Сюжетная канва не оригинальна: юношеская влюбленность не встречает столь же сильного ответного чувства со стороны любимой. Она предпочитает страстным, но неровным отношениям, спокойную и благополучную жизнь в браке, но с другим.

Повествование развивается по законам лирического жанра. Главное здесь не событийный план, а переживание событий. Поэт строит цикл, подчиняясь стихийному потоку воспоминаний. Поэтому действие развивается в двух временных пластах: настоящее переплетается с прошлым, образуя причудливый временной ритм. Вместе с тем, в основе повествования лежит романтический принцип «двоемирия», поэт то погружается в мир грез, то безутешно стенает. Психологический план также выстроен на основе контрастов; боль, тоска то прорываются с пронзительной силой, то прикрываются иронией. «Лед и пламень» – таков эмоциональный ритм лирического повествования. В этих психологических контрастах прочитывается автопортрет поэта, человека, живущего по законам сердца, одаренного тончайшей глубокой интуицией, обладающего душой ребенка и разумом скептика.

Из противоположностей создан и психологический портрет возлюбленной, она то «ангел во плоти», вознесенный на пьедестал Богородицы («Над Рейна светлым простором…»), то языческая богиня Венера («Я тебя, пенорожденную, вижу в блеске красоты»), то коварная кокетка, играющая чувствами поэта («Но тебя, с повадкой лживой», «Злое сердце твое»). Из этих поэтических штрихов складывается субъективный портрет любимой. Она – зеркало его чувств, обращенных к ней. В свои переживание поэт вплетает поэтические иносказания. В цикле много поэтической символики. В стихах многократно возникает образ лилии, известной с древних времен как символ чистоты и непорочности. Также он сравнивает возлюбленную с розой – хрестоматийный символ чистоты. Образы счастья предстают в картинах арабского и индийского Востока: «На Ганг, под небом Юга, в чудесный край мечты». Важнейшей поэтической метафорой является образ сна, видения. Это пространство мечты, грезы. Это символический образ мира, в котором поэт реализует несостоявшиеся мечты. И если в первой половине цикла сны воссоединяют образы блаженства, счастья, то в финальных песнях цикла сон и явь отождествляются. Все больше и больше поэт погружается в мир мрачных фантазий, видений. Стихи наполнены такими метафорами, как «буря», «ночь», «могила». Говоря об обреченности и смерти, поэт обращается к образам народных легенд, баллад, включая прямую речь, диалоги:

(Голова говорит):

Хочу возлюбленной моей

Служить скамеечкой для ног,

Пускай топтала бы больней-

Я б все равно роптать не мог.

(Сердце говорит):

Хочу возлюбленной моей

Для игл подушечкой служить,

Пускай колола бы сильней –

Я б все равно не стал тужить.

Народная лексика становится формой лирического освещения событий. Ирония – один из важнейших приемов в оценке событий и размышлений о людях. Поэт не сдерживается в оценках окружающих людей. Мир повседневности описан поэтом «злым» языком. Этот мир не для него, потому что идолом общества является благополучие: «Надев сюртучки побогаче, мещане гуляют по лесу» и самодовольство: «Любить платонически надо – советник извлек приговор». Для герои не приемлим прагматизм и здравый смысл в любви: «Священник заметил: «Любовью, пока ее пыл не исяк, мы вред причиняем здоровью». Поэт бежит от этого мира стандартов, душевной сытости: «А я свои окна закрою от света черным сукном».

Цикл завершается трагическими монологами, мучительными видениями смерти:

Взгляд был окутан мраком,

Рот был залит свинцом –

С окаменелым сердцем

Я спал в гробу глухом.

Как долго был, не знаю,

Я мертвым сном объят.

Проснулся я и слышу –

В мой темный гроб стучат.

Шуман обратился к «лирическому интермеццо» в начале сороковых годов. Это был самый особый, самый счастливый год – момент долгожданного соединения с Кларой, начало семейной жизни. Но этому счастливому периоду предшествовали годы испытания чувства, годы «борьбы за Клару». Впервые Шуман увидел Клару, когда ей было девять лет. Юный Шуман был покорен талантом этой девочки. Позднее пришла любовь, но отец Клары – Фридрих Вик, знаменитый фортепианный педагог в Лейцпиге, не связывал будущее своей дочери с одаренным, но никому не известным музыкантом – Робертом Шуманом. Вспоминая годы вдали от Клары, Шуман потом напишет ей, комментируя первую фортепианную сонату: «На ней много следов пролитой когда-то мной крови». Судьба подарила им встречу и прочные семейные узы. Но горечь воспоминаний еще долго не уходила, не угасала в его душе. «Лирическое интермеццо» Шуман прочел, как историю своей драматической любви. Из шестидесяти стихов «Интермеццо» Шуман отобрал шестнадцать. Этого требовали законы музыкального повествования. Ставилась задача лаконичнее и рельефнее показать основные этапы драмы.

Но, тем не менее, возникает вопрос: почему Шуман выбрал те, а не иные произведения? Почему остались за рамками такие знаменитые стихотворения, как, например: «На Севере диком стоит одиноко…». И музыка Шумана дает ответ. Композитор создает свое видение этой истории, свою концепцию. Создавая образ любви, как мучительного чувства, рождая душевную боль и смертную тоску, Шуман подчеркивает в лирической истории созидающую и одухотворяющую силу любви.

«Любовь поэта» – цикл сюжетного типа. Слово имеет объединяющее и обобщающее значение.

Вместе с тем, композитор обращается и к средствам музыкальной драматургии.

Рассматривая цикл с позиции архитектоники, можно обнаружить в нем черты крупной формы: так экспозиционную функцию выполняют первые три песни. Это лирический портрет героя, сокровенные монологи восторженной души. Песня «Встречаю взор очей твоих» – завязка. Здесь появляется первый душевный диссонанс, у героя зарождается предчувствие, которое выражено интонационными и ладотональными контрастами. Драматическая кульминация этой истории №9 «Напевом скрипка чарует» и трагический этап повествования №13 – «Во сне я горько плакал» оттеняют смысловой центр цикла – песню «Я утром в саду встречаю». Это песнь любви, открывающей смысл и красоту мира. Центральное значение этого образа подтверждается совпадением песни с «точкой золотого сечения», а также реминисценции фортепианной постлюдии этой песни.

В цикле просматриваются также сквозные линии:

А). Интонационное пространство музыкального текста так же многообразно, как многообразен эмоционально-психологический план переживаний. Шуман ставит задачу передать смысл стихотворений почти дословно. Эта задача побуждает автора, вслушиваясь в текст, гибко «плести» интонационную линию песен, переходя от песенных оборотов к речитативным, наполняя мелодию то декламационными, то ариозными моментами. И вместе с тем, этой мозаике интонаций присущи органичность, цельность, позволяющие говорить об особом мелодическом стиле цикла. В мелодическом развитии цикла проступает следующая закономерность. Если в экспонирующей и развивающей частях цикла представлены различные интонационные линии (от речитации к декламации, от романсового типа интонирования к ариозному), то к финалу вызревает и становится ведущим в последних трех песнях фольклорно-песенный тип интонирования. Так, через интонационную драматургию, обозначена авторская идея цикла: изживание драмы через погружение в мир сказочных и карнавальных образов народной поэзии.

Б). Детализированный принцип прочтения стихов определили индивидуальность, разнообразие песенных форм. Строгая куплетность не является единственной структурой, более того, используется редко (№1,8,9). Большинство песен представляет вариантную форму, в которой музыкальный материал соответствует поэтической строфе. Количество строф различно и определяется масштабом стиха. В №15 шесть строф создают вариантную форму (А+А1+А2+А1+А3+А) с репризным завершением. Индивидуально решена и форма последней песни: А+А1+А2+А(а+а1)+А3, в которой четвертая строфа представляет собой синтез первой и второй.

В). Сквозное значение приобретают такие жанровые формулы, как прелюдирование, хоральность. Если прелюдийная фактура связывается с образами светлых настроений, то хоральность, появляясь впервые в песне – «завязке», предвещает трагический поворот событий (проходящий через песни: «Над Рейна светлым простором…», «Я не сержусь», «Во сне я горько плакал»).

Г). Тональный план цикла выстроен так, что становится ясным композиционное и семантическое значение тональностей. В выборе тональностей Шуман руководствуется классической семантикой. Так экспозиционный план цикла представлен тональностями: A и D. Как известно, в классической традиции  названные тональности связаны с миром любовно-мечтательных и ликующих образов.

Завязка отмечена тональностью G-dur (кстати, в такой же тональности написана песня «Куда?» из цикла «Прекрасная мельничиха» Франца Шуберта). Пасторальная палитра тональности наполнена темными красками трагического e-moll, образуя эффекты светотени, символизирующие «двоемирие» пространства души поэта.

Экспрессивная патетика чувств связывается с образами тональностей  a-moll, h-moll, d-moll. Тональности d -moll отведена роль драматического центра цикла (аллюзия на моцартовское Dies irae из «Реквиема»).

Трагическая вершина цикла решена в es-moll (в этой же тональности написан цикл прелюдии и фуги es-moll Баха из I тома ХТК).

Слезная песня «Слышу ли песен звуки», подобно бесчисленным ариям lamento, звучит в g-moll.

Образы, навеваемые неосуществимой мечтой, образы сновидений в пасторальной тональности E-dur (Лист, «Снова тишина и покой»).

Трагический финал с видением смерти «Вы злые, злые песни» представлен пассионным cis-moll (ХТК, I том, Прелюдия и фуга cis-moll, евангельский сюжет «Моление о чаше»)

Д). В трактовке фортепианной партии сказывается опыт фортепианного мастера. Важное значение фортепианной партии проявляется и в развернутых постлюдиях. Именно фортепиано Шуман доверяет «договаривание» песенного образа. Постлюдией-ноктюрном завершается и весь цикл. Она выполняет функцию эпилога или «послесловия», сообщающего этой драме философский общезначимый смысл.