Идеальный герой возрождения

В пьесах Шекспира есть такая особенность: каков бы ни был отрезок времени, когда происходит дейст­вие; в течение его человек проходит свой жизненный путь. Жизнь героев шекспировских трагедий начинает­ся с того момента, когда они оказываются вовлеченными в драматический конфликт. И действительно, человече­ская личность раскрывает себя полностью, когда вольно или невольно вовлекается в борьбу, исход которой ока­зывается иногда для нее трагическим (1; С. 124).

Перед нами прошла вся жизнь Гамлета. Да, именно так. Хотя действие трагедии охватывает всего несколько месяцев, но они и были периодом подлинной жизни героя. Правда, Шекспир не оставляет нас в неведении, каким был герой до того, как возникли роковые обстоятельства. Несколькими штрихами автор дает по­нять, какою была жизнь Гамлета до гибели его отца. Но всё предшествующее трагедии имеет мало значе­ния, потому что нравственные качества и характер ге­роя выявляются в процессе жизненной борьбы.

Двумя средствами знакомит нас Шекспир с прош­лым Гамлета: его собственными речами и мнением о нем других.

Из слов Гамлета «я утратил свою веселость, забро­сил все привычные занятия» легко сделать вывод о душевном состоянии Гамлета-студента. Он жил в мире интеллектуальных интересов. Не слу­чайно Шекспир-художник избрал именно Виттенбергский университет для своего героя. Слава этого города основывалась на том, что именно здесь Мартин Лютер 31 октября 1517 года прибил к дверям собора свои 95 тезисов, направленных против римско-католической церкви. Виттенберг стал, благодаря этому, синонимом духовной ре­формации XVI века, символом свободной мысли. Круг, в котором вра­щался Гамлет, составляли его товарищи по университету. При всей экономии, необходимой для драмы, Шекспир ввел в число действующих лиц трех однокашников Гамлета по университету — Горацио, Розенкранца и Гильденстерна. От этих последних мы узнаем, что Гамлет был любителем театра. Нам известно также, что Гамлет не толь­ко читал книги, но и сам писал стихи. Этому обучали в тогдашних университетах. В трагедии есть даже два образца литературного письма Гамлета: любовный сти­шок, адресованный Офелии, и шестнадцать стихотвор­ных строк, вставленных им в текст трагедии «Убийство Гонзаго».

Автором подчеркнута интеллектуальность Гамлета, его широкий интерес к культуре и особенно к искусству (литература, театр). Но это далеко не весь Гамлет(1;С. 125)

Шекспир представил его типичным «универсальным че­ловеком» эпохи Возрождения. Именно таким рисует его Офелия, жалея, что, ли­шившись рассудка, Гамлет утратил свои прежние ка­чества.

Она называет его также придворным, воином (soldier). Как ис­тинный «придворный», Гамлет владеет и мечом. Он опытный фехтовальщик, постоянно упражняется в этом искусстве и демонстрирует его в роковом поединке, за­вершающем трагедию.

Слово «ученый» (scholar) здесь означает высокооб­разованного человека, а не научного деятеля.

В Гамлете также видели человека, способного уп­равлять государством, недаром он — «цвет и надежда радостной державы». Благодаря его высокой культуре, от него многого ожидали, когда он унаследует престол-. Все внутренние совершенства Гамлета отражались и в его внешнем облике, обхождении, изяществе пове­дения (1;С.126)

Таким виделся Гамлет Офелии до того, как в нем произошла разительная перемена. Речь любящей жен­щины является вместе с тем и объективной характерис­тикой Гамлета.

Шутливые беседы с Розенкранцем и Гильденстерном дают понятие о присущей Гамлету светскости.  Рос­сыпи мысли, наполняющие речи принца, говорят о его уме, наблюдательности, умении остро сформулировать мысль. Боевой дух он проявляет в столкновении с пи­ратами.

А как можем мы судить, насколько права Офелия, утверждая, что в нем видели надежду для всей Дании получить мудрого и справедливого монарха? Для этого достаточно вспомнить ту часть монолога «Быть иль не быть», где Гамлет осуждает «судей медливость, занос­чивость властей и оскорбленья, чинимые безропотной заслуге» . В числе бедствий жизни он называет не просто «гнев сильного», а несправедливость угнетателя (oppressor's wrong), под «насмешкой горде­ца» подразумевается высокомерие знати по отношению к простым людям.

Гамлет изображен последователем принципов гума­низма. Как сын своего отца, он должен отомстить его убийце и полон ненависти к Клавдию.

 Будь зло воплощено в одном Клавдии, решение задачи было бы прос­то. Но Гамлет видит, что злу подвержены и другие лю­ди. Ради кого очищать мир от зла? Ради Гертруды, По­лония, Розенкранца, Гильденстерна, Озрика?

Вот противоречия, гнетущие сознание Гамлета.(1;С127)

Мы видели, он ведет борьбу, морально уничтожает тех, кто предает человеческое достоинство, наконец, пу­скает в ход и оружие. Гамлет хотел бы исправить мир, но не знает как! Он сознает, что простым кинжалом, убив себя, не уничтожишь зла. А можно ли его уничто­жить, убив другого?

Известно, что одним из кардинальных вопросов гам­летовской критики является медлительность принца. Из произведенного нами анализа поведения Гамлета нель­зя вывести, что он медлит, ибо, так или иначе, он дей­ствует все время. Подлинная проблема состоит не в том, почему медлит Гамлет, а в том, чего он может добить­ся, действуя. Не просто осуществить задачу личной мес­ти, а вправить вывихнувшийся сустав Времени (I, 5, 189—190).

                  Он смел, без страха бросается на призыв Призрака и следует за ним, вопреки опасливым предупреждениям Горацио.

Гамлет способен быстро принимать решения и дей­ствовать, как тогда, когда он услышал за занавесом крик Полония.

Хотя мысли о смерти часто волнуют Гамлета, он ее не боится: «Мне жизнь моя дешевле, чем булавка…» Это сказано в начале трагедии и повторено незадол­го до ее конца: «Жизнь человека —это молвить: «Раз» . Вывод подсказан всем предшествующим опытом героя…

Для правильного понимания героя необходимо учи­тывать еще два важных обстоятельства.

Первое из них — рыцарственность Гамлета и его высокое понятие о чести. Шекспир не случайно выбрал  в герои принца. Отвергая мракобесие средних веков, гуманисты отнюдь не зачеркивали того ценного, что ви­дели в наследии этой эпохи. Уже в средние века идеал рыцарственности был воплощением высоких нрав­ственных качеств. Не случайно именно в ры­царские времена возникли прекрасные предания о вер­ной любви, как, например, история Тристана и Изоль­ды. В этом предании воспевалась любовь не только до смерти, но и за гробом. Гамлет переживает измену ма­тери и как личное горе, и как измену идеалу вернос­ти. Всякая измена — любви, дружбе, долгу — расценива­ется Гамлетом как нарушение нравственных правил ры­царства.

Рыцарская честь не терпела никакого, даже малей­шего ущерба. Себе Гамлет ставит в упрек именно то, что он мед­лит, когда его честь задета не пустяковыми причинами, тогда как воины Фортинбраса «ради прихоти и вздор­ной славы//Идут в могилу…».

Однако здесь необходимо отметить явное противо­речие. Одним из правил рыцарской чести является правдивость. Между тем для осуществления первой час­ти своего плана и чтобы удостовериться в вине Клав­дия, Гамлет прикидывается не тем, каков он на самом деле. Как это ни покажется парадоксальным, Гамлет решает прикинуться сумасшедшим, и это именно то, что наименее задевает его честь.

Гамлет ставит рядом «природу, честь», и, может быть, не случайно «природа» стоит на первом месте, ибо в его трагедии прежде всего оказывается задетой именно природа человека. Третья причина, называемая Гамлетом, не «чувство» вообще,— чувство обиды, оскорбления. Сказал же принц о Лаэрте: «В моей судьбе я вижу отраженье Его судьбы!». И действитель­но, у Гамлета убийством его отца тоже задета природа, то есть его сыновнее чувство, и честь.

Очень важным является отношение Гамлета к царе­убийству. За исключением «Ричарда III», Шекспир всюду по­казывает, что убийство монарха чревато бедами для государства. Эта идея получает ясное и недвусмысленн­ое выражение и в «Гамлете»:

Искони времен

 Монаршей скорби вторит общий стон.

Иных читателей, вероятно, смутит то, что эти слова произносит не герой трагедии, а всего-навсего Розенкранц.

Розенкранц, не зная главного обстоятель­ства, думает, будто все в Дании рухнет, если убьют Клавдия. На самом деле трагедия страны вызвана тем, что Клавдий убил ее законного короля. А дальше про­изошло то, что так образно описал Розенкранц: все сме­шалось, возник хаос, закончившийся всеобщей ката­строфой. Принц датский отнюдь не бунтарь. Он, можно ска­зать, «государственник». Его задача мести усложнена также и тем, что, борясь против тирана и узурпатора, он должен совершить то же, что сделал Клавдий, — убить короля. Гамлет имеет на это моральное право, но…

Здесь необходимо еще раз обратиться к фигуре Ла­эрта (1; С.132)

Узнав об убийстве отца и подозревая в этом Клавдия, Лаэрт поднимает народ на восстание и врывается в ко­ролевский замок. В гневе и возмущении он восклицает:

В геенну верность! Клятвы к черным бесам!

Боязнь и благочестье в бездну бездн!

 Лаэрт ведет себя как непокорный феодал, который во имя личных интересов отказывается от верности го­сударю и восстает против него.

Уместно задаться вопросом: почему Гамлет не посту­пил так же, как Лаэрт, тем более уместно, что народ любил Гамлета. В этом с сожалением признается не кто иной, как сам Клавдий. Узнав, что Гамлет убил Поло­ния, король говорит:

Как пагубно, что он на воле ходит!

Однако же быть строгим с ним нельзя;

К нему пристрастна буйная толпа…

Вернувшийся из Франции Лаэрт спрашивает коро­ля, почему он не принял мер против Гамлета. Клавдий отвечает: «основанье//Не прибегать к открытому разбо­ру— //Любовь к нему простой толпы».

Почему же Гамлет не поднимает восстания против Клавдия?

Да потому, что при всем сочувствии бедствиям прос­тых людей Гамлету совершенно чужда мысль о прив­лечении народа к участию в делах

государства (1; С.133)

 Свою цель — «вправить вывихнувший­ся сустав Времени» — Гамлет не может осуществить, сам нарушая законность, поднимая низшее сословие против высшего. Личная обида и попранная честь дают ему моральное обоснование, а политический принцип, признающий тираноубийство за­конной формой восстановления государственного поряд­ка, дает ему право на убийство Клавдия. Этих двух санкций Гамлету достаточно для осуществления мести.

Как смотрит принц на свое положение, когда Клав­дий, захватив трон, отстранил его от власти? Мы пом­ним, что он считал честолюбие Фортинбраса естествен­ной рыцарской чертой. Присуще ли честолюбие ему самому? Одно дело — честь, высшее моральное достоинство, другое — честолюбие, стремление возвыситься любой це­ной, включая преступление и убийство. Насколько вы­соко понятие Гамлета о чести, настолько же презирает он честолюбие. Поэтому он отвергает предположение королевских соглядатаев, будто его гложет честолюбие. Шекспир много раз изображал честолюбцев. В этой трагедии — это Клавдий. Гамлет не лжет, когда отрицает в себе этот порок. Гамлет от­нюдь не властолюбив. Но, будучи королевским сыном, он естественно считал себя наследником престола. Зная гуманность Гамлета, его осуждение социальной неспра­ведливости, не будет преувеличением предположить, что, став королем, он стремился бы облегчить судьбу народа. Со слов Офелии мы знаем, что на него смотрели, как на «надежду» государства. Сознание того, что власть оказалась в руках узурпатора и элодея и что не он стоит во главе государства, усиливает горечь Гамлета. Он однажды признается Горацио в том, что Клавдий «стал меж избраньем и моей надеждой», то есть надеждой принца стать королем.

Борясь против Клавдия, Гамлет стре­мится не только осуществить свою месть, но и восста­новить свое наследственное право на трон.

Заключение

Образ Гамлета дан в трагедии крупным планом. Масштаб личности Гамлета возрастает оттого, что не одно созерцание всеобъемлющего зла характеризует героя, но также единоборство с порочным миром. Если ему и не под силу было излечить «расшатавшийся» век, дать новое направление времени, то из своего духовного кризиса он вышел победителем. Эволюция Гамлета запечатлена в трагедии суровыми красками и предстает во всей своей сложности. Это одна из самых кровавых трагедий Шекспира. Расстались с жизнью Полоний и Офелия, отравилась Гертруда, убиты Лаэрт и Клавдий, умирает от раны Гамлет. Смертью смерть поправ, моральную победу одерживает один Гамлет.

В трагедии Шекспира две развязки. Одна непосредственно завершает исход борьбы и выражается в гибели главного героя. А другая вынесена в будущее, которое окажется единственно способным воспринять и обогатить несбывшиеся идеалы возрождения и утвердить их на земле. Автор указывает, что борьба не завершена, что разрешение конфликта – в будущем. За несколько минут до смерти Гамлет завещает Горацио поведать людям о случившемся. Они должны знать о Гамлете, чтобы следовать его примеру, чтобы «сразить противоборством» зло на земле и мир-  тюрьму превратить в мир свободы.   

Несмотря на мрачный финал в трагедии Шекспира нет безысходного пессимизма. Идеалы трагического героя неистребимы, величественны

и его борьба с порочным, несправедливым миром должна послужить примером для других людей (3; С. 76). Это придает трагедии «Гамлет» значение произведения, актуального во все времена

 

Список литературы

1. Аникст А. Трагедия Шекспира «Гамлет».- М: Просвещение,1986.-124с.

2. Аникст А. Шекспир.- М: Молодая гвардия, 1964.- 366с.

3. Дубашинский И.А. Вильям Шекспир.- М: Просвещение, 1978.-143 с.

4. Холлидей Ф.Е. Шекспир е его мир.- М: Радуга,1986.- 77с.

5. Шведов Эволюция шекспировской трагедии.- М: Искусство, 1975.- 464с.

6. Шекспир У. Гамлет, принц датский.- Ижевск, 1981.- 175с.