Группа лиц без предварительного сговора

В ч. 1 ст. 35 УК регламентируется совершение преступлений группой лиц: «преступление признается совершенным группой лиц, если в его совершении совместно участвовали два или более испол­нителя без предварительного сговора». Данный термин был и ранее принят в теории уголовного права и законодательной практикой, поскольку УК 1960 г. в качестве квалифицирующего признака в преступлениях, предусмотренных ст. 117, 228, 240 УК, его выделял. Однако толкование термина «группа лиц» долгое время оставалось весьма специфичным. Так, Р. Р. Галиакбаров один из разделов рабо­ты озаглавил: «Совершение преступления группой лиц при отсутст­вии предварительного сговора»[11], имея в виду квалифицирующий признак, указанный в ст. 117, 238, 240 УК РСФСР. Истины ради нужно признать, что Р. Р. Галиакбаров не был одинок в анализируемом плане. Так, П. Ф. Тельнов выделял три разновидности преступных групп и среди них группу, «для создания которой предварительный сговор не обязателен (ст. 117, 238, 240 УК)»[12]. Но есть и противо­положная точка зрения: по мнению С. Ю. Афиногенова, при изнаси­ловании бывает только соучастие с предварительным сговором[13].

Термин «группа лиц» применительно к УК 1960 г. был довольно неопределен. Любое соучастие— группа лиц, и поэтому данный термин с необходимостью включал в себя наряду с групповыми преступлениями еще и элементарное соуча­стие. Разумеется, можно говорить о группе лиц в широком и узком смыслах, подразумевая под первым соучастие вообще, а под вто­рым — групповое преступление. Но это порочный подход, опять-таки размывающий понятийный аппарат. Поэтому нужно было идти другим путем, четко уяснив неприемлемость охвата группой лиц элементарного соучастия. Исходя из двойственного понимания группы лиц, необходимо было в законе заменить его другим терми­ном, более точно отражающим суть анализируемого квалифици­рующего признака. Ведь закон, выделяя его, пытался обособить вто­рой уровень совместности преступной деятельности, его повышенную опасность. Отсюда вполне приемлем для закона был термин «преступная группа» [14], за которым скрывалась бы форма соучастия, противостоящая элементарному соучастию.

Новый Уголовный кодекс предусмот­рел в норме об изнасиловании в качестве отягчающего обстоя­тельства три формы соучастия: группу лиц, группу лиц с предвари­тельным сговором и организованную группу, т. е. он не пошел по предлагаемому пути использования обобщающего термина «пре­ступная группа», а избрал путь перечисления отдельных форм, что имеет свои достоинства — исчезает необходимость толкования «лишнего» законодательного термина. Однако в таком случае тер­мин «группа лиц» по сравнению с УК 1960 г. приобрел совершенно иной смысл, он уже не охватывает все формы соучастия, а ограни­чен лишь соучастием без предварительного сговора, о чем и гово­рится в ч. 1 ст. 35 УК 1996 г. Разумеется, подобное разночтение од­ного и того же термина едва ли украшает УК, вновь ощущается, что законодатель не знает, что ему делать с указанным термином. В чистом виде анализируемый термин лучше не употреблять, чтобы не создавать оснований для ненужных терминологи­ческих споров, а говорить в законе о группе лиц без предварительно­го сговора, вводя его не только в ч. 1 ст. 35 УК, но и в другие нормы уголовного закона, в том числе — и в нормы Особенной части, хотя это при наличии в уголовном законе определения группы лиц (ч. 1 ст. 35 УК), где фигурирует термин «без предварительного сговора», особо принципиальным не является, поскольку правоприменитель, обращаясь к норме Особенной части, в которой упоминается группа лиц, с необходимостью должен опираться при толковании послед­ней на ч. 1 ст. 35 УК.

 По сути, группа лиц без предварительного сговора не должна вызывать особых дискуссий при толковании, так как отсутствие предварительного сговора понимается достаточно однозначно. А. Н. Трайнин, говоря о простом соучастии и имея ввиду именно соучастие без предварительного сговора, приводит несколько при­меров подобного, в которых речь идет о присоединившейся дея­тельности другого соучастника уже в период совершения преступ­ления первым из них[15]. По мнению П. Ф. Тельнова, групповое деяние, совершенное без предварительного сговора, представляет собой «заранее не обусловленное присоединение виновных к акту изнасилования, начатого другим лицом». Об этом же пишут и другие источники.

В то же время в литературе имеется и несколько иное понима­ние соучастия без предварительного сговора. Так, по мнению А. А. Пионтковского «соучастие без предварительного соглашения возможно и при наличии незначительного числа участников (напри­мер, один подстрекает другого к повреждению чужого имущества, что последний и совершает) . Однако в выделенном фрагменте мы сталкиваемся именно с соучастием с предварительным сговором, поскольку прежде осуществляются до начала исполнения преступления (повреждения чужого имущества) подстрекательские действия, а уж затем под воздействием их следу­ет само исполнение преступления (собственно повреждение имущества). Вроде бы ошибка очевидна, но, к сожалению, не для всех. В новейшей литературе оригинальная точка зрения по анализируемо­му вопросу высказана В. Быковым, по мнению которого, из законо­дательного определения группы лиц без предварительного сговора и из Постановления Пленума Верховного Суда РФ «О судебной прак­тике по делам об убийстве (ст. 105 УК)» следуют признаки данной формы соучастия:

«— в совершении преступления участвуют два или более ис­полнителей;

— до начала совершения преступления между его участниками достигается соглашение о его совместном совершении, которое, од­нако, не носит характера предварительного сговора;

— каждый участник преступления осознает, что совершает пре­ступление в составе группы;

— при совершении преступления имеет место соисполнительство, т. е. каждый участник преступления выполняет действия, состав­ляющие часть объективной стороны преступления»[16].

Позиция В. Быкова в основе своей неверна.

Во-первых, здесь дублируются первый и четвертый признаки, по­скольку наличие двух или более исполнителей будет только тогда, ко­гда каждый из них выполнит хотя бы часть объективной стороны; пер­вый признак как раз и показывает, что группа характеризуется только соисполнительством. Это один признак, а не два самостоятельных.

Во-вторых, напрасно автор ограничивает действия соучастников в анализируемой группе только выполнением части объективной стороны; довольно часто каждый из соучастников выполняет полно­стью действия, составляющие объективную сторону того или иного вида преступления; особенно наглядно прослеживается подобное при физическом насилии (например, при убийстве каждый из соуча­стников может наносить смертельные раны).

В-третьих, не совсем точно пишет автор о том, что «участник преступления осознает, что совершает преступление в составе груп­пы»; до сих пор еще сами специалисты в области уголовного права не до конца разобрались в групповом преступлении (преступной группе); на этом фоне требовать от преступника осознания его причастности к таковой, по меньшей мере, наивно. Ведь чем отличается субъективная сторона элементарного соучастия от субъективной стороны группового преступления? Только тем, что при элементар­ном соучастии все иные соучастники (кроме исполнителя) довольно абстрактно представляют себе сам процесс совершения преступле­ния, способы причинения вреда, сам вред; они всего этого не видят и зачастую выполняют свои действия по принципу «моя хата с краю», вроде бы они к причинению вреда не имеют никакого отно­шения; отсюда осознание совершения преступления у них не носит конкретизированного характера, довольно размыто и неопределен­но. В групповом преступлении (кроме организованной группы и преступного сообщества) при действии соучастников на месте и во время совершения преступления процесс совершения преступления, способ причинения вреда и сам вред представлены для иных соуча­стников максимально наглядно и, тем не менее, не ужасают их. Осо­бенность осознания происходящего у них заключается в том, что они в достаточно высокой степени конкретизируют свой вклад в причинение вреда, понимают, что они совместно с исполнителем совершают преступление.

 Но главным недостатком анализируемой позиции является, в-четвертых, то, что В. Быков признает соучастием без предваритель­ного сговора соглашение «до начала совершения преступления между его участниками».Здесь возникает мно­го неудобных для автора вопросов:

1. С какой стати он опирается на закон, делая такой вывод, ведь в ч. 1 ст. 35 УК речь идет только об отсутствии предварительного сговора, но что скрывается за термином «без предварительного сговора», в уголовном законе ничего не гово­рится. 2. Почему в основу своего вывода автор кладет постановление Пленума? Обратимся к высказанному Верховным Судом положению: «Убийство признается совершенным группой лиц, когда два или более лица, действуя совместно с умыслом, направленным на совершение убийства, непосредственно участвовали в процессе лишения жизни потерпевшего, применяя к нему насилие, причем необязательно, что­бы повреждения, повлекшие смерть, были причинены каждым из них». Именно это цитирует и автор, однако здесь нет ни слова о том, что сговор возникает до начала совершения преступления, и он признан Верховным Судом соучастием без предварительного сгово­ра. Тем не менее В. Быков прав, поскольку аргументация в его поль­зу заложена в продолжение того, что уже было указано. Далее Пле­нум утверждает: «Убийство следует признавать совершенным группой лиц и в том случае, когда в процессе совершения одним лицом действий, направленных на умышленное причинение смерти, к нему с той же целью присоединилось другое лицо...»[17], т. е. он выделяет в последнем варианте именно ситуацию присоединения иных соучастников к уже начатому преступлению.

В Уголовном кодексе указаны особенности ана­лизируемой формы соучастия, которые заключаются в следующем.

I . Все участники— исполнители, что небесспорно. Похоже на то, что на данную регламентацию оказали влияние традиции. Так, еще А. Жиряев признавал соучастие без предварительного сговора скопом, при котором «каковы бы ни были действия, совершаемые при этом стечении каждым из соучастников в отдельности, даже хо­тя бы который-либо из них взял на себя лишь роль стража..., все они должны быть признаны главными виновниками происшедшего вследствие совокупной их деятельности». Но здесь мы имеем случай, когда традиции играют негативную роль, поскольку на наличие или отсутствие вида соучастия (соисполнительства или с распределением ролей) законодатель не указывает более при характеристике других форм соучастия, хотя это можно понять и иначе: соисполнительство для данной формы соучастия является обязательным признаком преступления, тогда как в других формах — альтернативным. Представляется, более точным было бы отражение в определении (анализируемой группы лиц того факта, что все участники действуют во время и на месте совершения пре­ступления[18]. Данный признак снимал бы многие проблемы.

II. Отсутствие предварительного сговора, т. е. участники не договариваются друг с другом о совершении преступления до нача­ла его совершения; если сговор возникает, то только при соверше­нии преступления. И здесь возможны две ситуации: 1) сговор не возникает вообще и о наличии соглашения свидетельствуют лишь конклюдентные (такие же или соответствующие поведению другого лица) действия (помог избить, изнасиловать, отнять деньги); подоб­ное можно назвать конклюдентно действующей группой; 2) сговор возникает после начала совершения преступления — группа с со­глашением на стадии исполнения.

Из указанных форм преступной группы самая низкая степень сорганизованности соучастников наблюдается в конклюдентно образованной группе, под которой понимается такое групповое объ­единение преступников, когда отсутствует какое-либо внешне выраженное (словами, письменно, жестами) соглашение и согласован­ность поведения достигается путем совершения действий, адек­ватных ситуации (обстановке, поведению других участников). Подобные групповые объединения довольно распространены в на­сильственных преступлениях: умышленных убийствах, умышлен­ных телесных повреждениях, разбоях, изнасилованиях и т. д. На­пример, Н. увидел, что его знакомый А. избивает мужчину, подошел, помог избивать. Не исключается наличие подобной груп­пы и в иных преступлениях.

Сложнее обстоит дело с распределением ролей в анализируемой группе. Возможно ли оно в принципе? Традиционно подобное отри­цается. В новейшей литературе группа лиц без предварительного сговора ассоциируется в основном с соисполнительством[19]. Ответ на поставленный выше вопрос должен быть утверди­тельным. Ведь адекватность поведения примкнувшего участника за­ключается не только в «слепом» повторении действий за исполните­лем, но и в инициативном развитии адекватно требуемых действий. На такое решение наталкивает пример с изнасилованием, когда ви­новный, увидев, что его приятель не справляется с потерпевшей, по­дошел и помог ему, придержав потерпевшую за руки. Здесь примк­нувший участник частично исполняет преступление, и потому мы имеем дело с соисполнительством.

На чем базируется конклюдентно образованная груп­па? Таких оснований несколько: 1) отсутствие пред­варительного сговора; 2) отсутствие внешне выраженного соглаше­ния и достижение согласованности путем адекватных действий; 3) возможность осуществления и путем соисполнительства, и путем распределения ролей (кроме подстрекательства); 4) присутствие всех участников на месте и во время совершения преступления; 5) низкая степень сорганизованности. Если кто-либо из участников отсутствует на месте и во время совершения преступления, то его действия создают элементарное соучастие. Таким образом, анализи­руемая форма соучастия отличается от элементарного соучастия по первому и четвертому основаниям.

Преступная группа с соглашением на стадии исполнения преступления представляет собой  групповое объединение преступников, в котором соглашение внешне выражено словами, письменно, жес­тами и осуществляется на стадии исполнения преступления хотя бы одним лицом. Правы будут те, кто увидит сходство между данной формой соучастия и конклюдентно образованной группой в том, что и то и другое групповое объединение реализуется на стадии испол­нения. Это действительно так. Однако на этом сходство и заканчи­вается. Степень объединенности, сорганизованности действий в анализируемой группе более высокая, чем в предыдущей форме преступной группы, поскольку здесь отчетливо выражено уже орга­низующее начало. И хотя в данном случае остальные соучастники присоединяются к исполнителю и образуют группу после начала выполнения, но до момента окончания преступления (например, ли­цо, совершающее кражу в магазине, приглашает случайно увиденно­го знакомого довести преступление до конца), появление явно вы­раженного организующего начала отрицать нельзя. Ведь группа образуется не стихийно, а под влиянием одного из соучастников.

Преступная группа с соглашением на стадии исполнения пре­ступления осуществляет свою деятельность и путем соисполнитель­ства, и с распределением ролей, скорее всего, с участием пособни­ков и организаторов, потому что подключение подстрекателей, не участвовавших на стадии одиночного исполнения, превращает соде­янное в групповое преступление, совершаемое по предварительному сговору.

И данная форма соучастия выделена по нескольким основаниям: 1) отсутствию предварительного сговора; 2) наличию внешне выра­женного соглашения; 3) присутствию всех участников на месте и во время исполнения преступления; 4) осуществлению и путем соисполнительства, и путем распределения ролей; 5) низкой степенью сорганизованности. По первому и второму она отличается от конклюдентно образованной группы, по третьему — от элементарного соучастия.

Объединяя все признаки конклюдентной и с соглашением на ста­дии исполнения преступления групп, получаем признаки группы лиц без предварительного сговора: 1) присоединение других соучастников после начала исполнения преступления хотя бы одним лицом; 2) отсутствие предварительного сговора, что определяет низкую сте­пень сорганизованности; 3) отсутствие или наличие внешне выражен­ного соглашения между соучастниками; 4) присутствие всех участни­ков на месте и во время исполнения преступления; 5) осуществление деятельности и путем соисполнительства, и путем распределения ро­лей; 6) умысел всех соучастников направлен на совершение одного преступления, что сразу относит анализируемые группы к стихийно образованным и требует отдельной квалификации наряду с соучасти­ем возможной множественности преступлений. Данная форма соуча­стия отличается от элементарного соучастия тем, что в ней все участ­ники находятся на месте и во время совершения преступления и осуществляют действия, согласованные с другими участниками и направленные на общий для них результат.