Гражданское общество: общее, особенное, единичное

Гражданское общество — это совокупность отношений в сфере экономики, культуры и пр., развивающихся в рамках демократического общества независимо и автономно от государства. Субъектом гражданского общества выступает общественное объединение, гражданский союз.

Достижение гражданского консенсуса путем учета и координации множества интересов различных групп, смягчение противоречий между ними, поиск гражданского согласия являются первостепенной задачей современных демократических государств. Именно гражданское общество выполняет функции соединения частного и общественного интересов, посредничества между личностью и государством. Гражданское общество может оказывать действенное влияние общества на государственные дела, на подготовку решений и контроль за их реализацией.

Общественное объединение — добровольное, самоуправляемое, некоммерческое формирование, созданное по инициативе граждан, объединившихся на основе общности интересов для реализации общих целей, указанных в уставе общественного объединения.

Политическая практика показала, что механический перенос западных идей, теорий, а также институтов, механизмов, элементов европейской реальности, в том числе гражданского общества, на российскую почву эффективным быть не может. Следовательно, необходимо уяснить и учитывать хотя бы некоторые ключевые особенности российской действительности, придающие своеобразие процессу становления и развития гражданского общества в стране и его перспективам.

Классические представления о гражданском обществе нередко противоречат распространенному у нас и подчас упрощенному его пониманию. Нормой политического поведения в развитых демократиях является процедура согласования и учета различных позиций и интересов, восходящая к идее общественного договора.

Гражданское общество может и должно рассматриваться как «зрелый плод модернизационного процесса», развивающегося на трех началах - рыночной экономике, рациональном и эгалитарном правосознании, а также на признании безусловного внутреннего достоинства всех членов общества.[77]

Особенность российской ситуации состоит в том, что эта мозаичность взглядов и суждений, мозаичность социума становится труднопреодолимым барьером к институционализации либерального корпоративизма и развитию гражданского общества в целом. Закрытый, келейный характер взаимодействия бизнес-структур и государства является одним из основных препятствий к становлению цивилизованных форм корпоративистского взаимодействия. В российском случае перекрещивания коммерческой и политической активности завершаются образованием «финансово-политических клик». Последние, по мнению Э. Ожиганова, «образуют определенную сеть отношений, которая может быть определена как «теневое государство»[78]. К гражданскому обществу это не имеет никакого отношения, более того, является препятствием его развитию. [79]

С началом демократических преобразований институты гражданского общества начали активно развиваться и работать и в России. Общее количество некоммерческих организаций (НКО) в РФ — более 350 000. По оценкам экспертов, примерно 70 тысяч из них работают постоянно и активно[80].

В ноябре 2001 г. в Кремле прошел «Гражданский форум», собравший представителей значимых общественных объединений со всей России, а также представителей власти, включая самого Президента В.Путина. Главная идея «Гражданского форума» состояла в создании условий для диалога государства и гражданского общества, налаживании сотрудничества.  Прошедший в конце 2001 г. в Москве Гражданский форум показал, что, несмотря на обилие общественных объединений и движений разного толка, уровень самоорганизации россиян все еще остается низким. По-прежнему решающее значение в формировании гражданского общества имеет инициатива "сверху", а не потребность отдельных слоев общества в самостоятельной артикуляции и защите своих интересов.

Исследование, проведенное кафедрой политологии и политического управления Российской Академии Государственной Службы совместно с Социологическим центром Академии в 2003-2004 гг., дает следующую картину.[81] Как свидетельствуют данные, граждане рассматривают модель истинной демократии через призму российских реалий. Слабы у нас партии - отсюда и низкая оценка их роли в становлении демократии. Россияне не против демократии: демократические идеи пустили в сознание россиян гораздо более глубокие корни, чем принято думать. Они скорее против той модели общественного устройства, которое раньше связывалось с понятием «демократия». Возрастающие требования к работе аппарата государственной службы не в последнюю очередь связаны с требованием усиления демократических начал в его деятельности. Так, согласно полученным данным, около половины населения (45,5%) считает, что демократия способна укорениться не только в западных странах, но и в России; 27% не разделяют это мнение, 27,5% затруднились ответить на этот вопрос.

Характерны два обстоятельства, фиксируемые российским социологом Ю. Левадой. «Общественное мнение постоянно персонализирует власть, и на этой основе смешивает отношение к властным институтам и оценки деятельности конкретных лиц». В то же время «представления о взаимно-обязательных отношениях между гражданами и властью довольно слабы»[82]. Слабость таких представлений – признак дефицита норм общих взаимообязательств. Его и компенсирует сетевое взаимодействие по типу клик.[83]

Есть и другая сторона проблемы трудного становления гражданского общества в России, обнаруживающаяся в гражданской и политической культуре россиян. Речь идет, собственно, о базовом противоречии между российским социумом и государством. Суть его в том, что потребность в самостоятельно организованной среде повседневной жизни, регулируемой недвусмысленными, понятными гражданам нормами, находится в противоречии с односторонней зависимостью ее организации от власти, произвольно регламентирующей гражданские права. С этим сталкиваются не только члены, но и руководители добровольных организаций самого разного толка. Опрос последних выявляет довольно высокий отрицательный показатель двусмысленности ряда положений законов - 34,7%. Поскольку подавляющее большинство респондентов оказались вполне осведомлены о законодательстве, касающемся сферы их деятельности - 96%, многие из них (26%) склонны считать, что законодательство создает возможности для административного произвола.[84]

Устранение произвола возможно за счет контроля структур, институтов гражданского общества. Важно, что наряду с парламентским контролем (самый высокий показатель 65,5%), со стороны Счетной палаты (57,5%), большое значение граждане придают контролю за госслужбой со стороны профсоюзов – 56,5% (даже несколько больше, чем СМИ -51,0%) и общественных организаций -50,5%. Ниже стала оцениваться полезность контроля со стороны граждан, что объясняется, скорее всего, более трезвой оценкой возможностей контроля со стороны рядовых граждан, а также отсутствием желания вникать в работу госслужбы.

Базовым противоречием между российским социумом и государством обусловлена, отмечаемая С. Барсуковой, некомфортность институциональной среды различных сфер общества, особенно бизнеса, которая служит, по ее словам, «одновременно основой, стимулом и оправданием сетевого конструирования».

В становлении гражданского общества огромное значение имеет судебно-правовая система. Как показывают социологические исследования, роль суда в России в глазах населения медленно, но все же повышается. Суд стоит на первом месте с существенным отрывом от других институтов, к которым люди готовы обратиться, скорее всего, для защиты своих прав. Насколько эти ожидания соответствуют реальности? Готова ли судебная система оправдать их? Насколько утвердилась демократическая «философия» в самих судебно-правовых и законодательных механизмах?

Исследование, проведенное в октябре 2003 г., показало,[85] что относительно этой сферы мнения населения и экспертов довольно противоречивы. С одной стороны, усилия высшей власти привели к тому, что население видит «дрейф», смещение центров, определяющих содержание принимаемых законов, от крупного бизнеса и преступных группировок в сторону президента и законодательной власти. Соответственно легитимность этих законов постепенно возрастает в глазах общества. С другой стороны, и крупный бизнес, и преступные группировки лишь немного сдали свои позиции, и утверждать, что они утратили влияние на законодательный процесс, было бы опрометчиво, поскольку продолжают оставаться в лидирующей группе, что и показывают оценки населения и экспертов.

Первые шаги по укреплению государственности, созданию более жесткой «вертикали власти» граждане в целом приветствовали. И это был период, когда развитие гражданского общества казалось возможным. Но вскоре выяснилось, что и ближайшим, и более отдаленным следствием проводимых реформ стал новый передел собственности, без видимых намерений установить более справедливый, в самом широком смысле этого слова, режим, как-то приближенный к конституционным декларациям.

Сначала наиболее ущемленным себя ощутил вчерашний привилегированный слой, поэтому создаваемое им для себя «гражданское общество» получило еще более ярко выраженное антигражданское, антигосударственное, антиправительственное содержание. Прежнее «гражданское общество» утратило обоюдовыгодный контакт с властью. Другого же просто не существовало. Тогда и появился президентский запрос на него. Это был еще один период, благоприятный для создания гражданского общества, причем на значительно более солидной базе.

В аналитическом докладе Центра политических технологий[86] отмечается, что в конце лета 2004 г. наметилась готовность власти восстановить диалог с общественными силами. После обнародования планов новой политической реформы необходимость смягчить расширение административной системы стало еще более настоятельным. В то же время курс на возобновление общественного диалога с самого начала отличается двумя особенностями. Восстановление политического равновесия не предусматривается. Диалог ограничивается системой консультаций.

В отличие от первого периода правления действующего президента, основной акцент в новой «системе консультаций», похоже, делался не на организованном бизнесе, а на заведомо более слабом партнере - структурах гражданского общества. В конце сентября 2004 г. Президент подписал Указ о поддержке правозащитного движения, положивший начало «встраиванию» взаимоотношений с гражданским обществом в моноцентрическую систему власти. В октябре 2004 г. создан Совет по взаимодействию с гражданским обществом при Президенте РФ во главе с Э. Памфиловой. (По сравнению со своим предшественником, распущенной комиссией по правам человека, аппаратный вес Совета был заметно повышен, а сфера деятельности - расширена).

С осени 2004 г. перешел в практическую плоскость проект Общественной палаты, которой, похоже, отводится центральное место в новой системе консультаций. Установление полного контроля со стороны «Единой России» привело к исчезновению из Государственной Думы либеральных фракций, представляющих социально активные группы. Нижняя палата фактически лишилась способности инициировать новое законодательство и согласовывать различные интересы. Судя по всему, Кремль решил вернуть эти функции в систему власти, но в ослабленной форме, с консультативным статусом.

Была еще одна возможность реального формирования дееспособных структур гражданского общества, готовых сотрудничать с нынешней властью, - при условии, что президент страны решил-таки размежеваться с политикой и практикой ельцинизма. Л. Шевцова определяет ее как «неопопулизм». Речь идет о попытке лидера избавиться от зависимости институтов и партий и мобилизовать поддержку в обществе за счет прямого обращения к массам через политические технологии и телевидение.[87]

Так или иначе, большинство отечественных ученных отмечает, что в обществе уже набрали обороты процесса самоорганизации гражданского общества, которые являются необратимыми и развиваются вне зависимости от действий властей. Это совокупность профсоюзных движений и организаций нового толка, которые стали формироваться в России.

За последние пятнадцать лет профсоюзное движение на постсоветском пространстве прошло непростой путь преобразований. И, хотя в целом оно состоялось, в подавляющем большинстве организаций наблюдается устойчивая тенденция к снижению численности их членов. Так, на период проведения XIX съезда профсоюзов в октябре 1990 года она составляла 141 млн. Перед III конгрессом ВКП в сентябре 1997 года эта цифра сократилась до 85 млн. В январе 2002 года в профсоюзах состояли уже 61 млн. человек, сегодня - 53 миллиона. Во многом этот процесс явился следствием изменения структуры экономик стран, внедрения в них рыночных отношений. В ряде случаев сокращение профсоюзного членства было связано с кампаниями государственных властей и работодателей, направленными на развал профсоюзов.

Заметна и тенденция хозяев ряда зарубежных компаний: сотрудничая с профсоюзами в стране пребывания, они нередко возражают против профсоюзных организаций в своих дочерних предприятиях за ее пределами. Особенно ярко это проявилось со стороны широко известных западных компаний "Ашан" и "Макдоналдс".

Но в полной ли мере сегодняшняя структура и практическая деятельность профсоюзов соответствуют вызовам времени? С точки зрения организационной структуры, отраслевое профдвижение практически, осталось привязанным к профкарте бывшего СССР, схеме прежнего отраслевого управления. Практически, таким же осталось и количество отраслевых профсоюзов в странах СНГ. А между тем, в Россию постепенно трансформируются экономические отношения в сторону рыночных, конкурентная среда увеличивается по мере проникновения иностранного капитала, появляются совершенно иные хозяйственные и управленческие структуры, стершиеся прежние отраслевые границы, перепрофилированные предприятия...".

Становится очевидным, что все эти изменения в области экономики и уровня жизни жителей крупных городов будут влиять на политический процесс в России, изменяя его в сторону усиления демократической составляющей. В настоящее время в российском обществе, очевидно, прослеживается тенденция появления признаков нового общественного запроса, тяготеющего к модели капиталистического общества. Суть запроса заключается в том, что человек перестает быть просто наблюдателем процессов, происходящих в стране, он хочет иметь возможность влияния на принятие решений в области трудовых отношений, влияющих на улучшение качества жизни. В этой связи стремление государства соблюсти демократическую процедуру при жестком контроле политико-социальной сферы, будут способствовать росту протестных выступлений, что становится характерным уже с конца 2004 года, когда правительство пыталось провести монетизацию льгот и реформу ЖКХ. Конфликт усугубляется отсутствием механизма артикуляции и защиты интересов различных социальных групп, в условиях создания контролируемых политических партий, СМИ, профсоюзов и общественных движений.

Анализ развития профсоюзных движений в России отчетливо показал тенденцию подконтрольности данных структур государству и неспособности отстаивать интересы человека труда, что рождает запрос в обществе на появление новых независимых активных профсоюзных движений, отстаивающих свои права, в том числе, используя акции прямого действия. Такие движения стали образовываться. В 2005 году состоялось несколько акций протеста, организованных профсоюзами и благополучных предприятий, где регулярно платится сравнительно высокая зарплата. На ряде предприятий транснациональных корпораций, профкомам удалось добиться успехов: на Кока-Коле» зарплата была поднята на 3-5%, на фабрике «Нестле» на 20%. Стоит отметить, что, как правило, независимые профсоюзные движения появляются не предприятиях с иностранным капиталом. Смеем предположить, что подобная тенденция будет подхвачена и в масштабах страны.

В декабре 2005 года на новый виток вышло противостояние независимого профсоюза завода "Катерпиллер" - филиала американской корпорации, действующего в городе Тосно Ленинградской области, с руководством данного предприятия, где были установлены факты нарушения российского законодательства о труде.

Четыре-пять успешных выступлений новых независимых профсоюзов и возникновение таковых в массовом порядке будет уже невозможно остановить. К сожалению, работодатели привыкли к другому - к пассивности доставшихся им в наследство с советских времен профсоюзных организаций. Но тренд на становление сильных профсоюзных движения скоро будет невозможно остановить.

Наиболее ярким примером роста новых независимых профсоюзных движения можно проследить на примере победы российских рабочих, одержанную в борьбе с гигантом мировой автоиндустрии американской компанией «ФОРД». Данный кейс необходимо исследовать - он интересен своей беспрецедентностью.

Завод ФМК в городе Всеволожске близ Санкт-Петербурга стоимостью $230 млн. был запущен в июле 2002 года. Успех был ошеломляющим. Очереди за новым российским автомобилем американских кровей выстроились на полгода. В 2004 году компания продала в России около 30 тыс. автомашин марки "Фокус". В прошлом году производство выросло уже до 35 тыс. автомобилей, а в нынешнем планируется собрать уже около 60 тыс. Новый прыжок Форда в Россию состоялся. Не столь впечатляющими были достижения питерского отделения компании по части социального партнерства. Рабочие, обеспечившие российский прорыв ФМК с полным основанием сочли, что столь резкий рост производства должен отразиться и на их доходах. В конце сентября 2005 года профсоюз ФМК, базирующийся во Всеволожске, выдвинул ряд требований руководству завода. Главное - повышение заработной платы на 30%. Руководство ФМК согласилось изменить принципы начисления зарплаты и совместно с профсоюзами разработать систему премиальных. Но главное требование - единовременное повышение оплаты труда на 30% -администрация предприятия выполнить отказалась. Профсоюз стоял на своем, что серьезно обострило взаимоотношения. Профсоюз Всеволожского завода Форд одержал безусловную победу. Удалось заставить администрацию завода повысить заработную плату на 14 - 17 процентов в зависимости от квалификации работников. Победа далась нелегко. Переговоры с администрацией шли долго и трудно. Пришлось прибегать к забастовкам. К счастью, до полного отказа от работы дело не дошло, хотя профсоюз готов был и на такой шаг.

Кстати, Всеволожская профсоюзная организация в процессе борьбы за интересы трудящихся 29 января приняла решение о выходе из лояльно власти Федерации независимых профсоюзов и вступила в СОЦПРОФ. На каком-то этапе борьбы, когда рабочие завода "Форд" объявили, что пойдут до конца, ФНПР стали пугать Всеволожский профсоюз закрытием завода и увольнением всех рабочих. В обществе пока нет правильного отношения к забастовке. А ведь это нормальное конституционное средство борьбы.

Подводя определенный вывод, можно сказать, что Санкт-Петербург теперь может считаться не только колыбелью революции, но и городом, давшим начало зарождению нового профсоюзного движения в России. Бурное развитие отношений между работниками и работодателями стало побочным эффектом появления в стране иностранных производств.

 Примечательно, что в начале года состоялась встреча менеджмента петербургского пивного завода компании Heineken и руководства недавно созданного на этом предприятии профсоюза. Профсоюз требует в два раза повысить зарплату и заключить бессрочные трудовые договоры — сегодня до 30% работников предприятия работают по срочным трудовым договорам, которые позволяют легко уволить сотрудников по истечении срока договора. Возможно, примером для рабочих Heineken стала борьба профсоюза за повышение зарплаты на заводе другой иностранной компании — "Форд Мотор Компани" во Всеволожске. Дополнить картину можно забастовкой докеров трех стивидорных компаний в морском порту Санкт-Петербурга в июле — сентябре 2005 г. и, например, противостоянием профсоюза и администрации Новошахтинского угольного разреза (принадлежит СУЭК) в январе 2006 г., где также была угроза забастовки, пока трудовой арбитраж не решил три из пяти спорных вопросов в пользу профсоюза.

Тон в профсоюзном движении сегодня задают рабочие иностранных заводов. Западные компании — это не только передовые технологии и хорошая организация труда, но и законопослушное поведение и богатые традиции общения с профсоюзами. В практике работы западных компаний, в том числе и транснациональных, взаимодействие с профсоюзами — одна из составляющих бизнес-стратегии. От способности договориться с профсоюзными лидерами нередко зависят многомиллионные прибыли или убытки компаний. Немаловажно и то, что работа иностранных компаний, пришедших в Россию, вызывает повышенный интерес прессы, поэтому рабочим легче получить доступ к СМИ.

По социологическому опросу ВЦИОМ, проведенному в октябре 2005 г., профсоюзам доверяют не более 20-25% россиян, а не доверяют — 45-50% и лишь 13% опрошенных хотели бы, чтобы основные условия занятости работников определялись на переговорах профсоюзов и работодателей.

Работники иностранных предприятий в России первыми узнают, как поставлено дело на Западе, и начинают требовать того же для себя. В последнее время в различных регионах РФ начинают набирать оборот новые профсоюзные движения. Построить развитое общество с высоким уровнем благосостояния едва ли возможно без гарантий прав работников и развития профсоюзной культуры, поэтому становление профсоюзов можно только приветствовать. Профсоюзы становятся в России неотъемлемой частью гражданского общества.

В последнее время в российском обществе очевидно прослеживается появление признаков, которые дают основания предполагать о начале процесса формирования нового общественного запроса, тяготеющего к модели современного западного общества. В России начинает расширяться слой политически активных граждан, которые защищают свои права в тех сферах, которые касаются улучшения качества жизни.

Адаптированный к рыночным реформам субъект перестал думать о выживании, уровень его благосостояния за последние несколько лет вырос. Характерная черта формирующегося запроса – его «гражданственность», он возникает снизу и исходит из конкретных проблем. Наше исследование информационного поля региональных СМИ за 2006 год показали, что в России стали стихийно возникать новые активные группы граждан – объединение происходит вокруг конкретной локальной проблемы, вокруг специфических интересов, которые граждане вынуждены защищать. Стоит отметить, что эти организации, появляясь в конкретном регионе, за короткое время приобретают колоссальный размах и обладают высокой степенью солидаризации. К примеру, движение «Свобода выбора» было создано в мае 2005 года инициативной группой автомобилистов приграничного с Японией Приморского края после акции протеста против запрета автомобилей с правым рулем. Организовываясь вокруг проблемы запрета ввоза в Россию автомобилей с правым рулем, сетевая структура движения охватила всю страну и способна за небольшой промежуток времени самоорганизоваться и противодействовать решению властей. Наиболее крупные уже ячейки появились в Москве, Санкт-Петербурге, Улан-Удэ, Новосибирске, Кемерово и тд.

 Также точно стали появляться по всей стране различные организации жильцов и обманутых соинвесторов жилья, которые стали выступать как резко против градостроительной политики, монополии государства в сфере реформ ЖКХ, конкретных точечных застроек, принудительного переселения и махинаций с недвижимостью. Эти организации крайне эффективно, а иногда бескомпромиссно вступают в борьбу с государством за свои права. К примеру, движение «Мое жилье», выступающее против реформы ЖКХ, действует в Москве, Санкт-Петербурге, Архангельске. Представители движения проводят акции протеста во всей стране и принимают участие в депутатских слушаниях в региональных парламентах.

Также обращают на себя внимание новые экологические организации – все они появляются на местах и фокусируются на одной локальной проблеме, а потом, добившись результатов, начинают быстро расти. К примеру, движение Байкальская экологическая волна появилось в 2006 году в связи с протестом жителей озера Байкал против прокладки нефтепровода кампанией «Транснефть». Акции носили такой массовый характер, что в нее стали постепенно включаться политики регионального и федерального уровней. Движению удалось добиться решения о прокладке нефтепровода в обход озера Байкал.

В этой связи деятельность политизированных правозащитных организаций старого формата на глазах утрачивают легитимность и превращаются в рудимент общественно-политической жизни. Старые организации еще с советских времен были монополистами и присваивали себе право говорить от имени всего общества. Однако действовавший правозащитники часто выступали в роли моральной оппозиции власти, что в по большому счету устраивало государство, так как уровень легитимности этих организаций был достаточно низким. Невозможность диалога стало истинной причиной того, что правозащитное движение превратилось в диссидентское. Когда политический режим стал приглашать участников правозащитного движения к переговорам, оказалось, что им практически нечего было предложить[88].

Вот почему, новые организации, объединенные по сетевому признаку вокруг конкретных проблем граждан, больше пользуются понимание и поддержкой у населения, чем организации, которые занимаются правозащитной деятельностью на деньги репрессированных олигархов и различных западных фондов. Стоит отметить, что новые организации не отказываются от сотрудничества с государством в тех сферах, которые входят непосредственно в их компетенцию.

Во многом, осознавая именно угрозу роста новых активных участников, государство в 2005 г. пошло на создание Общественной палаты — главной площадки для взаимодействия гражданского общества и государства. Цель создания Общественной палаты (ОП) недвусмысленно указана в законе: это форма «взаимодействия граждан и органов государственной власти», «учет потребностей и интересов граждан: защита прав общественных объединений: общественный контроль над деятельностью органов» государственной власти.

Общественная палата является новым политическим институтом. Хотя и не полностью уникальным. К примеру, во Франции существует Социально-экономический совет, который был образован в обстановке острого политического и социального кризиса для формирования общественного консенсуса в стране по поводу направлений ее социального и политического развития. Похожие цели, в общем, и у ОП в России - учет многообразных общественных интересов, формирование консенсуса общества и государства по поводу проектов, имеющих важное общественное значение.

ОП не подменяет парламент, а дополняет его. Парламент представляет всех граждан страны. ОП как институт представляет не всех граждан, а только активную их часть. Самые активные - власть и бизнес. Они тоже представлены в палате, но незначительно, так как власть и большой бизнес и так сильны, а задача ОП - уравновесить их влияние на принятие государственных решений. Больше всего в ОП экспертов в широком смысле слова и менеджеров общественных проектов. Поэтому можно назвать ОП палатой экспертов и менеджеров общественных проектов.

Современная демократия работает только тогда, когда она связана с гражданским обществом, которое представляет из себя систему самостоятельных организаций, созданных гражданами для реализации своих целей. Проблема с демократией в России не в том, что у демократии есть влиятельные враги, а в том, что демократические институты пока не сильны и не эффективны. Одна из причин слабости - то, что они повисают в воздухе, не связаны с сильным гражданским обществом, ибо само это общество слабое. Для усиления гражданского общества группа ориентированных на модернизацию страны государственных деятелей во главе с Владимиром Путиным предложили создать сверхсильную неправительственную организацию, то есть ОП, придав этой общественной организации часть силы государства. Таким образом, ОП - не только фактор общего прогресса, но и фактически союзник Владимира Путина в его политике стабильности и модернизации.

Известно, что при формировании ОП немного перестарались и ввели туда довольно большое число слишком лояльных людей. Поэтому угрозы конфликта ОП с властью не существует. Но существует такая опасность, как «неконструктивность».

В то же самое время главной причиной создания общественной палаты, на наш взгляд, стало стремление государства решать возникшие проблемы усилиями общества и в тесном сотрудничестве с лояльными и деполитизированными общественными организациями и их активистами.

Что касается демократичности формирования ОП, то, скажем, во Франции организации, имеющие право выдвижения членов Экономического и социального совета (близкого по функциям к нашей Палате), прямо перечислены в законе, а часть Совета назначается президентом. Схожая ситуация и в Испании. Российский закон, напротив, не ограничивает круг общественных организаций, выдвигающих кандидатов в члены Палаты.

Еще одним важным этапов в процессе формирования в России гражданского общества, стал законодательный запрет на деятельность зарубежных фондов. В 2003 году были установлены новые правила взимания налогов с грантов, получаемых НКО от зарубежных фондов. Согласно этим новым правилам, практическая возможность получения грантов осталась лишь у НКО, работающих в области науки, искусства и образования. Остальные НКО, в том числе правозащитные, экологические и социальные, т. е. те, которые более всего неудобны для федеральной и региональной бюрократии, должны отдавать 27% полученных от зарубежных фондов средств государству, как если бы это была их прибыль. Для оценки целесообразности подобного решения можно обратиться к мировому опыту.

В США есть закон, который определяет порядок работы иностранных представительств неправительственных организаций. Там иностранным представительствам запрещено осуществлять лоббирование своих интересов при принятии тех или иных законодательных актов

Во Франции деятельность НПО регулируется Законом «Об ассоциативном контракте» от 1 июля 1901 года, в соответствии с которым неправительственные организации проходят обязательную регистрацию в префектурах. Получение ими какой-либо материальной и финансовой помощи, пожертвований в крупных размерах также требует обязательного официального разрешения префектуры или Государственного совета, а незначительные суммы подлежат декларированию. В реальности французские некоммерческие организации подконтрольны местной префектуре, министерству внутренних дел, государственному совету, налоговым и контрольно-финансовым органам. Является ли это нарушением демократических принципов и выступают ли французские неправительственные организации против таких ограничений? Нет. Но почему-то при внедрении схожих положений в наше законодательство неправительственные организации расценивают их как ограничение собственной деятельности.

Разногласия вызывает и процедура аккредитации НПО. Критики утверждают, что перспектива получения таковой от уполномоченных должностных лиц усугубит коррупцию в государственных органах. Но, напомним, что такие страны, как Франция, Великобритания, Австрия, Бельгия, Португалия, поддерживают возможность получения иностранными НПО разрешений от государственных органов в стране осуществления деятельности (пункт 37 Основополагающих принципов статуса неправительственных организаций в Европе, утвержденных решением комитета министров Совета Европы на 87-м заседании 16 апреля 2003 года).

В Японии государство сильно ограничивает деятельность НКО как на уровне регистрации деятельности организаций и получения статуса юридического лица, так и в ходе контроля соответствия работы общественных организаций заявленным уставным целям и создания благоприятных условия для коммерческой деятельности общественных организаций. Законодательная база, регулирующая детальность НКО в Японии выглядит достаточно сложной – существуют 8 отдельных типов общественных организаций, большинству из которых для регистрации предписано получить лицензию государственного образца («Киока») или официальное согласие разрешительных инстанций («Нинка»). Только с принятием в 1998 году специального «Закона о законодательном регулировании деятельности некоммерческих организаций» государство ликвидировало лишь небольшую часть запретительных мер для организаций, лишь только вовлеченных в сферу образования, здоровья, спорта, культуры.

Таким образом, запретительные механизмы для деятельности зарубежных неправительственных организаций существуют во всех государствах и являются способом обеспечения национальной безопасности и механизмом предотвращения лоббистской деятельности.

Подводя итог изучению гражданского общества в России, можно констатировать тот факт, что по состоянию на 2006 год в стране зарегистрировано 350 тысяч некоммерческих организаций (НКО).

Значительная часть НКО составляет объединения для проведения досуга: спортивные объединения, общества коллекционеров и тд. Гораздо больше организаций и активистов задействовано в объединениях социальной взаимопомощи, благотворительных организаций: обществах инвалидах, ветеранов, обществ защиты прав потребителей и тд. Несколько меньше, но также немало НКО защищает права и интересы отдельных групп населения. Например, комитеты солдатских матерей. Многочисленны и весьма разнообразны просветительские, экологические и правозащитные организации.

Тем не менее, гражданское общество в России как автономная от государству сила, в настоящее время не развито, присутствуют только его отдельные элементы. Несмотря на трудности, которые испытывают элементы гражданского общества, непреодолимых препятствий, запретительных условий для развития институтов гражданского общества в России нет.

Современные обстоятельства российской общественной жизни с очевидностью фиксируют некую развилку в процессе формирования (развития) «структур гражданского общества». Постсоветский, переходный этап «гражданского становления», по всей видимости, пройден. Характерное для этого этапа параллельное, почти не соприкасающееся сосуществование опыта «советской общественности» и привнесенных традиций западной гражданской культуры – себя исчерпало. «Исчерпало» с точки зрения неспособности обеих моделей «общественного участия» обеспечить дальнейший рост эффективности гражданских организаций в деле формулирования, продвижения и защиты общественных интересов. Оба «направления» в своем рафинированном виде явно бесперспективны.

Таким образом, несмотря на то, что действующая в России власть всегда заявляла о приоритетности развития гражданского общества, всегда предпринимала усилия по созданию структуры для осуществления гражданской деятельности, что в 2001 году привело к созданию «Гражданского форума», а в 2004 – Совета по содействию развитию институтов гражданского общества и прав человека, а в 2006– Общественной палаты. Перспектива дальнейшего развития институтов гражданского общества заключается в возможности построения диалога с новыми автономными субъектами, который активно начинаю заявлять о себе.