Развитие менеджмента в постреволюционный период

Что же происходило в России в 1917г.? Большевики отстранили класс капиталистов от контро­ля над производством и поставили управлять предприя­тиями рабочих, т. е. наемных работников. С формаль­ной точки зрения, в России произошло то же самое, что и в США — вытеснение класса собственников на пери­ферию общества. Однако на самом деле между амери­канской и русской революциями есть серьезные разли­чия. Американская революция была мирной, а русская — военной, которая закончилась гражданской войной и уничтожением нескольких миллионов человек; были уничтожены класс капиталистов и старая страта менед­жеров. Власть в обществе в России, как и в Америке, получили несобственники. Но это лишь формальное сходство. В России класс капиталистов уничтожили, а в США оставили в живых. В России после революции соб­ственность осталась в руках государства, а в США — в руках граждан.

Построение социалистического общества после Октябрьской революции потребовало формирования новой общественной организации управления. В первые годы Советской власти получают большую известность труды таких ученых, как А.А. Богда­нов, А.К. Гастев, О.А. Ерманский, П.М. Керженцев, Н.А. Амосов. Дискуссия вокруг тейлоризма развернулась еще ост­рее после Октябрьской революции. Она приобрела го­сударственный размах и политическую окраску. До революции мнения о системе Тейлора раздели­лись на два противоположных лагеря — ее сторонников и противников. После революции, а именно в 20-е годы, общественное мнение по-прежнему выражали два ла­геря — тейлористы и антитейлористы.

Критиков тейлоризма (В.Воронцов, П.Маслов, И.Поплавский, Г.Алексинский) можно назвать привер­женцами популистской ориентации. Они полагали, что в России при низком уровне организации производства и жизни населения, произволе предпринимателей и от­сутствии законодательных гарантий внедрение системы Тейлора принесет больше вреда, чем пользы. Вернее, она принесет выгоды только бизнесменам. Рестрикционизм, по мнению русских ученых, пред­ставлял нормальный способ защиты организма от переоб­ременения трудом, а не хитрость отдельных работников. Поэтому замена артельной работы индивидуально-сдельной лишь расширит возможности для злоупотреб­ления здоровьем рабочих. Российские предпринимате­ли, полагали антитейлористы, позаимствуют у Тейлора то, что выгодно им, а не рабочим — «форсированный труд». Наиболее ярко выражает подобные устремления статья В.И.Ленина «Система Тейлора — порабощение человека машиной», написанная до революции.

Отношение Ленина к Тейлору — беспрецедентный в истории случай. До 1917 г. он оценивал систему Тейло­ра крайне негативно, о чем свидетельствует заголовок упомянутой статьи. Но вот произошла Октябрьская ре­волюция, большевики пришли к власти. Главная их цель — доказать преимущества социализма над капитализ­мом во всех областях и прежде всего в производитель­ности труда. Но уже в 1918 г. Ленин на заседании Совнаркома во все­услышание заявляет, что построить социализм без вы­сокой культуры и производительности труда невозмож­но, а эти факторы, в свою очередь, невозможны без внедрения тейлоризма. Ленин призывает молодежь изу­чать, преподавать и распространять тейлоризм по всей России. Именно Ленин в 1921 г., вопреки ожесточенной критике недругов А. Гастева, прозванного «русским Тей­лором», поддержал его начинания и выделил миллионы рублей золотом на создание Центрального Института Труда.

Известный совет­ский ученыйА.К. Гастев занимался вопросами совершенствования теории и практики организации труда. Основное внимание в своих работах он уделял рациональной организации и культуре труда, заложил основу комплексного подхода к теории управления. Им сформулиро­вана и обоснованаконцепция, получившая название «тру­довые установки». Внедрением методики трудовых установок в практи­ческую деятельность занимался Центральный институт труда (ЦИТ), созданный осенью 1920 г. при ВЦСПС. Важнейшее место в осуществлении методики трудо­вых движений отводилось инструктажу. Недостатком концепции трудовых установок Гастева, является слабая разработка самой методики трудовых ус­тановок, выбор слишком узкой базы исследования, ори­ентация на индивидуальность рабочего.

Важная роль в развитии научной организации труда и управления в СССР принадлежит видному экономисту О.А. Ерманскому, который внес значитель­ный вклад всоздание теории социалистической рациона­лизации. Концепция Ерманского была подвергнута резкой критике, но несмотря на критику, вклад Ерманского в развитие теории и практики организации труда значителен. Правильно оценив прогрессивную роль механиза­ции и автоматизации производства, О.Ерманский при­ходит к несколько неожиданному выводу о том, что в скором времени все станут руководителями, посколь­ку работать будут не живые люди, а сложные машины-автоматы [18, с. 173]. Процесс вытеснения человека из сферы непосред­ственного производства О.Ерманский почему-то понял как ликвидацию живого труда, труда исполнителей. Но деятельность ру­ководителя — тоже элемент живого труда. Конечно, уп­равленцы в проекте Ерманского остаются. Более того, численность их резко возрастает, возникает разбухание административных штатов, разрастание бюрократии и превращение ее в господствующую страту обще­ства. «Индустриальная утопия» Ерманского строилась на одной очень незаметной методологической ошибке: аб­страктные теоретические рассуждения подкреплялись не менее надуманными количе­ственными расчетами. По форме все вроде бы правильно, но по существу создается лишь видимость науки. Тем не менее им обобщен большой практический материал хозяйствен­ного строительства в СССР.

Другой представитель отечественной школы - П. М. Керженцев понимал научную организацию труда как изучение организационных приемов и определение наиболее рациональных методов организационной работы. Вместе с тем он исследовал только управление людьми, коллективами независимо от сферы их деятельности.

Проблемами организации труда и профессионализа­ции также начал заниматься в начале XX века и Л.Крживицкий и независимо от Тейлора. Он разработал учение о профес­сиональных типах и даже пытался построить карту «раз­мещения в обществе способностей» [28].

В отечественной литературе немалое отводили место разработке принципов управления. Так, во многих работах выделяются 10 следующих принципов:

1. Принцип демократического централизма.

2. Принцип единства политического и хозяйственного руководства.

3. Принцип планового ведения хозяйства.

4. Принцип материального и морального стимулирования труда.

5. Принцип научности управления.

6. Принцип ответственности.

7. Принцип правильного подбора и расстановки кадров.

8. Принцип экономичности и эффективности.

9. Принцип оптимального сочетания отраслевого и территориального управления.

10. Принцип преемственности хозяйственных решений.

Из приведенных принципов видно, что объективно теория управления развивалась бы параллельно как в нашей стране, так и на Западе - с учетом специфических условий, а у нас - в условиях командно-административной системы.

На рубеже XX века усиливается интерес к социальным прогнозам, изу­чению различных форм профессиональной ориентации и социальной организации. Такой интерес во многом сти­мулировали экспериментальные исследования всемирно известного русского физиолога И.М.Сеченова, послужив­шие основой для созданного им позже теоретического учения о трудовых движениях человека.

Среди теоретиков управления, несомненно, выде­ляется фигура А.А.Богданова (1873—1928) (его настоя­щая фамилия Малиновский). Он известен как выдающийся экономист, философ, писатель. В своем романе «Красная звезда» (1908) предвосхитил элементы АСУ, предсказал ракетный дви­гатель на основе расщепления атома. Его описанием кос­мического корабля («этеронеф») заинтересо­вался К.Циолковский. В фундаментальной работе «Тектология. Всеобщая организационная наука», написан­ной в 1912 г. и неоднократно переиздававшейся, он пытался отыскать универсальные принципы организа­ции, присущие и живой, и неживой природе. До Богданова термин «тектология» при­менял к законам организации живых существ только Геккель.

Все проявления человеческой жизни, говорит Богда­нов, буквально пронизаны организационными принци­пами. Богданов тща­тельно прослеживает организующее начало, принципы тектологии в конкретных формах поведения и образа жизни людей, поведении живых существ, в неорганичес­кой природе, в человеческой истории, наконец, в соци­альной структуре общества и трудовой деятельности. Богданов сформулировал «закон наименьших», со­гласно которому прочность всей хозяйственной цепи определяется наиболее слабым ее звеном. Этот закон, как и все другие законы тектологии, универсален. Он действует во всех сферах общественной жизни. Если прави­тельство заинтересовано поднять производительность общественного труда, оно обязано увеличить эффектив­ность отстающих звеньев народного хозяйства.

Идея «закона наименьших» легла в основу метода сетевого планирования и управления. Ленин использовал эту идею в политических целях, когда привел Россию — сла­бое звено в цепи мирового капитализма — к победе со­циалистической революции. Язык, с помощью которого выражала себя управлен­ческая теория в 20-е годы, ярок, афористичен, неордина­рен и совершенно необычен для нашего уха. «Интегрессия», «дезинтегрессия» и «конъюгационныи процесс» А.Богданова мало чем уступают таким образам-поняти­ям А. Гастева, как «культурное ратничество», «принцип подвижной портативности». Язык зарождающейся науки управления стремился стать ближе к реальной жизни. Литературно одаренные Богданов и Гастев — идеологи и вдохновители Пролеткульта —вели массы за собой, предлагая но­вые образцы мышления, открывая новую перспективу культурного обновления. Их идеи реорганизовывали все организационные и культур­ные устои прежнего порядка.

Особого внимания заслуживает дискуссия, развер­нувшаяся по проблемам развития научной организации труда и управления в СССР в период подготовки ко II Всесоюзной конференции по НОТ, За несколько недель до конференции были опубликованы две платформы по НОТ. Одна — от группы «Семнадцати» во главе с Кер­женцевым, другая — от ЦИТ во главе с Гастевым. На конференции раз­давались голоса о том, что ЦИТ готовит «придатков к машине», другие обвиняли цитовцев в том, что они чрез­мерно интенсифицируют труд рабочих. Если антитейлористы умалчивали о достижениях за­падной теории рационализации, то сторонники технократической ориентации («тейлористы»), в их числе Р.Поляков, Н.Сарровский, В.Железнов и И.Озеров, видели в этой системе символ научно-технического прогресса: тейлоризм победит старую систему управления и бескультурье, как в свое время паровая машина победила ремесленный традициона­лизм.

Полемика между двумя течениями закончилась соз­данием центральной платформы, принятой на II Всесо­юзной конференции по НОТ, в которую вошли положи­тельные моменты обеих дискутировавших платформ. Многие в то время считали возможным достиже­ние высокой производительности труда без его интен­сификации, полагая, что у классового врага следует пе­ренимать лишь теоретические достижения; учиться же у буржуазии дисциплине труда, его рациональной орга­низации и культуре не только бесполезно, но и якобы вредно. Ленин назвал подобные убеждения предрас­судками, облеченными в научную форму. Но тот же Ленин решительно критиковал тектологию (русскую общесоциологическую теорию управления) Богданова за приверженность субъективному идеализму.

Отсутствие однозначного отношения к зарубежным теориям, критика системы Тейлора— это и многое другое свидетель­ствует о переходности данного периода.

Таким образом, теоретические основы учения о тру­довом действии появились в России раньше, чем в Аме­рике и Европе. Их практическим осуществлением занял­ся в начале XX века Велавенцев, идеи которого, согласно оценкам Гастева, «по методической стройности остав­ляют позади работы Джилбретта» .

К сожалению, методологические ошибки в теориях были общим местом на­уки управления постреволюционного периода, выражали типичное в ней — наивность теоретической мысли, лишенной преемствен­ности с наследием старой российской культуры, ориен­тацию на классовый принцип и пролеткультовскую иде­ологию.

Другая особенность постреволюционных социологических поисков — чрезмерное увлечение механистическими, физически­ми и биологическими аналогиями. Даже крупные тео­ретики типа А.Богданова, ратующие за конкретность знания, перегружали социальные концепции заимство­ваниями из естественных наук. Однако те, кто смог подняться над массовыми сте­реотипами и классовой позицией, внесли серьезный вклад в науку управления. А.Богданова по праву счи­тают одним из основоположников общей теории орга­низации. Изучая универсальные законы изменения организации, он развил систему взглядов, очень близ­кую той, которую спустя 30 лет высказывал французс­кий математик и философ Р.Том в теории катастроф. Сейчас в зарубежном менеджменте успешно разви­вается особое направление — «организационное изме­нение». Переход от жестких техно­логий к гибким производственным системам, замена бю­рократической пирамиды мобильными матричными структурами с «меняющейся геометрией», внедрение инновационных мероприятий и психологическая пере­ориентация сотрудников — все это, пусть в самой зача­точной форме, но уже содержалось и в теории органи­зационной динамики А. Богданова. Исследования Гастева в 1921г. ох­ватывали вопросы теории управленческих процессов, методики рационального обучения рабочих, биологии, психофизиологии, экономики, истории и педагогики, здесь содержались в заро­дыше основы кибернетики и инженерной психологии, эргономики и праксеологии, которые широко стали развиваться в последующие годы, но опять же не у нас, а за рубежом.

20-е годы — это самый интересный и пло­дотворный период развития менеджмента в России, когда отече­ственная наука управления создала теоретические концеп­ции и практические методы, сопоставимые с лучшими зарубежными образцами. Ни до, ни после этого она уже не знала столь высокого подъема. Короткий период в 10— 15 лет дал нам подлинные образцы социологии эффектив­ного управления, которые в последующие 50 лет не только не были развиты, но фактически полностью утрачены. В те годы существовало около 10 научно-исследова­тельских институтов НОТ и управления, тысячи бюро, секций и лабораторий НОТ — первичных ячеек массо­вого рационализаторского движения. Кадровый состав управленческой элиты обновился на 70—80%.

В 20-е годы теоретические основы науки управления, понимаемой широко — от управления всем народным хозяйством до руководства отдельным предприятием, государственным учреждением и деревенским хозяй­ством, — развивали такие крупные ученые, как А.Чаянов, Н.Кондратьев, С.Струмилин, А.Гастев, А.Богданов. Каж­дый из них представлял собой неповторимую индивиду­альность, яркий исследовательский и публицистический талант. Не менее яркими фигурами представлен и второй эшелон управленцев — Ф. Дунаевский, Н.Витке, П.Керженцев, А.Журавский, О.Ерманский. Они проводили серьезные научные исследо­вания, выступали пропагандистами нового сти­ля управления. Сюда можно причислить плеяду крупных психологов, занимавшихся психотехникой, профессио­нальным отбором, изучением человеческого фактора. Это В.Бехтерев, А.Кларк, А.Лурия. Практическими проблема­ми управления вплотную занимались видные политичес­кие деятели—В.Куйбышев, Н.Бухарин, Ф.Дзержинский.

Таким образом, можно говорить о том, что зарож­дение науки управления приобрело в 20-е годы широ­кий общественно-политический резонанс, хотя принципы и методы руководства экономикой и людьми остались старыми.