И антимонопольной политики.

В связи с вышеуказанными данными хотелось бы упомянуть последние события в России. Выступая на расширенной коллегии Министерства финансов, министр экономического развития Герман Греф в очередной раз грубо критиковал естественные монополии. Он даже назвал их действия «монопольным терроризмом». «Хочу обратиться к руководству наших естественных монополий – РАО ЕЭС, »Газпрома« и РЖД – с просьбой представить в установленные сроки материалы для анализа ваших издержек, – сказал министр. – Иначе не будет оснований пересматривать прогнозный уровень роста тарифов на следующую трехлетку». И напоследок пообещал: «Будем очень жестко относиться к анализу издержек». А закончил свою речь и вовсе несбыточным пожеланием: «Если естественные монополии не хотят регулироваться со стороны государства, то они должны быть демонополизированы»[15].

Увы, угрозы Германа Оскаровича в адрес естественных монополий в нынешних условиях являются пустым сотрясанием воздуха. Во-первых, в России нет единой системы контроля за бизнесом естественных монополий. Так, формально за ТЭК в правительстве отвечает министр промышленности и энергетики Виктор Христенко, куратором отрасли является Дмитрий Медведев, возглавляющий совет директоров «Газпрома». Но при этом, например, важнейшая часть активно формирующейся государственной монополии в нефтяном секторе – госкомпания «Роснефть» – совершенно не подконтрольна ни г-ну Медведеву, ни г-ну Христенко, являясь бизнесом определенной кремлевской группировки.

Во-вторых, и это еще более важно, сама бизнес-структура естественных монополий настолько непрозрачна, что предоставленные монополистами заявки на повышение тарифов не могут быть адекватно оценены правительством.

Правительство попросту не знает, сколько денег реально зарабатывает и тратит тот же «Газпром», обросший «дочерними», «внучатыми» и «правнучатыми» компаниями. Более того, нет уверенности, что полной информацией на этот счет обладает и само руководство «Газпрома».

В реальности трехлетнее планирование тарифов естественных монополий, переход на которое подавался как появление в стране механизма тарифной политики, выглядит примерно так. Естественная монополия говорит: хочу, чтобы в этом году тариф вырос на 15%, в следующем на 17, а еще через год на 20. Правительство, анализируя издержки по представленным монополистами документам, отвечает: «Нет, это слишком большая социальная нагрузка на население, поэтому в этом году повышайте на 12%, в следующем на 13, а еще через год на 15%.

При этом, на каких экономических основаниях базируются как заявленные цифры монополистов, так и «мягкий вариант» правительства, остается тайной.

В результате весь «контроль», как правило, сводится либо к вышеупомянутому снижению предлагаемого «Газпромом» повышения цен на несколько процентов, либо к переносу срока повышения на некоторое время позже запланированного. Эти два регулярных мероприятия и заменяют, собственно, тарифную политику. А вслед за «старшим братом» таким же путем идут и другие крупнейшие монополии – с той же степенью обоснованности новых тарифов и таким же способом государственного их регулирования.

Фактически государственное регулирование монополий в России заменено политическим и экономическим оброком.

На встрече с президентом глава «Газпрома» Миллер с удовольствием доложит об очередных пяти газифицированных населенных пунктах в далекой области (график 2) (притом, что без газа в стране, являющейся абсолютным мировым рекордсменом по его добыче, запасам и объему экспорта, до сих пор живет даже часть Подмосковья). А президент поручит господину Миллеру еще что-нибудь газифицировать. При этом, что происходит с реальным бизнесом принадлежащих государству компаний-гигантов, государство не знает и, похоже, не хочет знать.

График 2

Одним из самых хрестоматийных примеров неподконтрольности госкомпаний государству стала история с поглощением «Газпромом» компании «Роснефть». Такую сделку публично в прямом эфире всех государственных телеканалов анонсировал лично премьер-министр Путин, но «Роснефть», контролируемая конкретным чиновником президентской администрации, отказалась «сливаться», и сделка как бы сама собой отменилась.

Монополии, если продолжать пользоваться метафорой Германа Грефа, будут «терроризировать» отечественную экономику ровно до тех пор, пока не перестанут быть государством в государстве, пока не станут нормальными коммерческими компаниями с прозрачной финансовой отчетностью и равными перед с законом с частными корпорациями.

Пока же государство, возвращая формальный контроль над целыми отраслями экономики в ходе ползучей ренационализации, не в состоянии справиться с теми монополиями, которые всегда были государственными.

А ведь именно они формируют всю цепочку цен в экономике. Отсюда и получается, что уровень государственного контроля за крупнейшими монополиями определяет уровень государственного контроля за ценами. Уровень, увы, весьма и весьма невысокий. [16]

Текущая антимонопольная политика реализуется через ряд инструментов, включая Государственный реестр предприятий-монополистов. Под последними в соответствии с новой редакцией Закона РФ "О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках" понимаются предприятия, контролирующие 65% рынка и более. До недавнего времени регулирование осуществлялось через установление предельного уровня рентабельности, дифференцированного по отраслям. Антимонопольное регулирование в части формирования и ведения Государственного реестра предприятий-монополистов затронуло: большинство предприятий, выпускавших потребительские товары, стройматериалы; предприятия некоторых других обрабатывающих отраслей, включенных в региональные разделы Реестра; предприятия базовых и обрабатывающих отраслей, содержащиеся в федеральном разделе Реестра. Попытка ограничения рентабельности не принесла успехов, тем более что подобная идея не срабатывала даже тогда, когда существовал мощный аппарат Госкомцен СССР, способный отслеживать и контролировать динамику цен и рентабельности.

Предприятия-монополисты быстро адаптировались к новым формам контроля и нашли различные способы обходить данные ограничения. Это, в частности, достигалось путем создания мелких "дочерних" коммерческих структур, которые, естественно, не могли быть включены в Реестр. Монопольная продукция реализовывалась по свободным ценам через эти структуры.

Иными словами, антимонопольное регулирование в том виде, как оно было задумано, не достигло своих непосредственных целей - поставить монополистов под контроль.

Развитие рыночной экономики и честной конкуренции требует проведения целенаправленной и последовательной политики экономической свободы. Вся история малого предпринимательства последних лет свидетельствует, что для его развития нужны не столько льготы или, грубо говоря, поблажки, сколько нормальный предпринимательский климат.[17]

Заключение

Меры по борьбе с монополизмом в России монополизма определяются, главным образом, спецификой в монополистических отношений в нашей экономике.

Монополистическая структура экономики России, которая в научной литературе часто обозначается как государственный монополизм, складывалась под воздействием следующих основных факторов:

1. Наличие административно-командой системы управления, что проявлялось в директивном управлении, в централизации большой доли дохода, в назначении "сверху" хозяйственных руководителей.

2. Устойчивый и массовый дефицит, который многократно обостряет конкуренцию потребителей и превращает всех производителей в монополистов. Монополия, возникшая из дефицита, может сама его и воспроизводить, так как фирма-монополист не заинтересована в полном удовлетворении потребительского спроса.

3. Концентрация и специализация производства, дошедшие до своей противоположности. В конце 80-х гг. в руках государства было сосредоточено около 85 % массы основных средств производства. Более 90 % продукции машиностроения выпускали предприятия, на которых было занято свыше 1 тыс. рабочих (для сравнения: в США 60 % продукции машиностроения производится на предприятиях, насчитывающих менее 500 рабочих). Чрезвычайно высокая степень концентрации производства и сейчас наблюдается практически во всех отраслях экономики России.

Концентрация производства дополняется узкой предметной специализацией производства, которая просто несовместима с конкурентной борьбой и. более того, порождает жесткую зависимость потребителей от поставщиков-монополистов.

Серьезное изучение путей и методов борьбы с монополизмом в нашей стране началось относительно недавно. В теоретическом плане обсуждается два варианта антимонопольной политики. Первый из них предусматривает, что демонополизация производства должна в значительной мере предшествовать переходу к рынку, т. е. заблаговременно должны создаваться предпосылки конкурентного, а не монопольного рынка.

Второй вариант - это путь борьбы с монополизмом в процессе перехода к рыночным отношениям. Центральное место здесь занимают методы рыночного саморегулирования и косвенного регулирования: создание возможностей для протекания в экономике любых процессов, способствующих демонополизации.

На практике, проводимая ныне демонополизация, разгосударствление и приватизация, переход к рынку, функционирующему на основе конкуренции, уже сейчас потребовали выработки и принятия целого пакета законов, в том числе и антимонопольного.

Закон "О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках" был принят в марте 1991 г. Его цель - определение организационных и правовых основ предупреждения, ограничения и пресечения монополистической деятельности и недобросовестной конкуренции, для обеспечения условий создания и эффективного функционирования товарных рынков. Закон дает определение таких понятий, как "товар", "рынок", "хозяйствующий субъект", "конкуренция", "доминирующее положение", "монополистическая деятельность".

Однако приходится констатировать, что принятый закон использовался явно недостаточно. Практика его применения показала необходимость внесения в него существенных изменений и дополнений, что и наблюдается в настоящее время.[18]