Новые члены ЕС и политические аспекты «Проблема 2007»

Вето Варшавы на начало переговоров по будущему Базовому соглашению можно расценивать по-разному. Для Польши это и попытка самоутверждения в рамках ЕС. Это и стремление решать внутренние проблемы за счет других и оказывать давление на Россию путем интернационализации двухсторонних споров и противоречий.

Вместе с тем, нельзя не видеть, что Варшава, хотела она этого или нет, выступила рупором тех кругов, для которых стратегическое партнерство с Россией, подразумевающее равноправные отношения и отказ от нанесения ущерба другой стороне, не является такой уж очевидной ценностью. На это указывает и упорство Польши в блокировании переговоров, и беспомощность ЕС как в утверждении мандата на ведение переговоров, так и в выработке единой позиции.

Еще одним свидетельством неприятия стратегического партнерства между Россией и ЕС в странах, входящих в интеграционное объединение, служит кампания клеветы внешней и внутренней политики России, развернутая в европейских средствах массовой информации. Справедливости ради надо сказать, что политическая реальность в России и сложившийся политический режим дают много оснований для критики. Тем не менее, объективная критика, сопровождающаяся честной и правдивой оценкой имеющихся достижений, – это одно, а стремление рисовать все только черной краской – совершенно другое.

Политический истеблишмент ЕС и стран-членов упрекает режим Путина во многих смертных грехах. В перечень входят ликвидация демократических завоеваний предшествующего периода развития страны, огосударствление экономики, превращение ее в монокультурную, основанную на торговле энергоресурсами, и использование их в качестве орудия политического давления. В нем фигурируют также имперская политика в отношении соседних государств, чрезмерная жесткость по некоторым вопросам повестки дня отношений с интеграционным объединением, отход от единой позиции с западными странами в решении текущих международных проблем. Список можно продолжить. Но при ближайшем рассмотрении всех этих обвинений выясняется, что они относятся к числу оценочных суждений, а отнюдь не констатации фактов. К тому же, за ними просматриваются либо стремление к получению односторонних преимуществ, либо отголосок ничем не оправданного восприятия России как объекта политики ЕС, а не полноправного и влиятельного субъекта международных отношений.

Россия свой выбор сделала. Она внесла ни с чем несопоставимый вклад в утверждение демократии на континенте на переломе 1980 – 1990-х годов прошлого столетия. Об этом нечестно и некрасиво было бы забывать. Она развивается и будет идти по демократическому пути. На этом президент Российской Федерации вновь акцентировал внимание в своем «Обращении к нации» 25 апреля 2007 года. Но движение по этому пути подразумевает одновременно и решение широкого круга социально-экономических проблем, преодоление бедности, борьбу с обнищанием населения и обретение государством возможности предоставлять всем, а не только чиновникам и предпринимателям, некоторый базовый набор социальных гарантий. Для достижения этих целей в специфических условиях России требуются преемственность власти и консолидация общества. Кроме того, тот политический режим, который возник в стране вскоре после обретения ею самостоятельной государственности, скорее описывается в таких терминах, как правление олигархии, анархия, сепаратизм, разворовывание государственного достояния.

Да и никакого разрыва в ценностях между Россией и странами ЕС не существует. Доказательство тому однотипность Основных законов России и стран ЕС, их идентичное участие в большом пакете соответствующих международных конвенций и подчинение внутреннего правопорядка предусматриваемому ими жесткому международному контролю. Демократическая Россия никогда не выступала и не выступает против общих для всех цивилизованных народов гуманитарных ценностей. Эпоха холодной войны и идеологического противостояния, будем надеяться, осталась в прошлом. Москва настаивает, в том, что касается ценностей, на нескольких элементарных вещах.

1) Ни у кого нет монополии на истину. Баланс ценностей, существующих в обществе, постоянно меняется. Россия и ЕС должны вместе терпеливо и непредвзято обсуждать все эти вопросы.

2) Понятие ценностей намного шире, нежели это иногда пытаются представить. К ним относятся и нравственное состояние общества, и забота об обездоленных, и многое другое.

3) При обсуждении проблематики ценностей не может быть никаких табу. Ничто из того, что происходит в зоне ЕС и странах-членах, не должно быть вне критики или закрыто для внешнего наблюдения. Диалог должен вестись не о России и выполнении ею взятых на себя обязательств, а об общих проблемах и сближении позиций в их понимании.

4) Ни одна из сторон не может выступать в качестве единоличного судьи. Менторский тон и голословные упреки тоже должны быть отставлены. Совместное обсуждение сложных проблем предполагает также и совместную оценку отдельных фактов и событий и, в целом, всего происходящего.

5) Стороны не могут оставаться безучастными к тому информационному фону, зачастую откровенно недружественному, который сопровождает диалог. Поэтому было бы логичным смягчение конфронтационной риторики. Созданию атмосферы для лучшего взаимопонимания способствовали бы полная открытость диалога и подключение к обсуждению проблемы ценностей в их современной интерпретации широких слоев общественности.

6)  Своего рода предварительным условием любых договоренностей по обсуждению проблемы ценностей следовало бы провозгласить отказ от каких-либо односторонних санкций или иных действий недружественного характера, базирующихся на одностороннем осуждении тех или иных событий.

Различные оценки могут даваться и проводимой нынешним правительством России политике возвращения государству экономических высот в некоторых отдельных областях промышленного производства и предоставления услуг. В первые годы самостоятельной государственности правящая элита России попыталась вывести государство из сферы непосредственного управления экономикой, отведя ему роль «ночного сторожа», как она понималась классической экономической теорией XVIII - XIX вв. Попытка оказалась неудачной. Ее негативные последствия до конца еще не преодолены. Выяснилось, что современная практика очень далеко ушла от «классических теорий». Современное государство должно обладать мощными рычагами перераспределения доходов и поддержки национального производителя. В тех случаях, когда частный собственник не в состоянии решать общие задачи экономического развития, стоящие перед обществом, государство обязано приходить ему на помощь или даже подменять его. К тому же слияние компаний и формирование лидеров рынка является общей мировой тенденцией. Она характерна как для постиндустриальных государств, так и быстро развивающихся новых рынков.

Что касается превращения России в экономику, ориентирующуюся на добычу и экспорт сырья и, в первую очередь, энергоресурсов, то такая опасность всеми хорошо осознается. О ней постоянно говорят и пишут. Она находится в центре политических дебатов. Их прямым результатом становится поворот страны к решению задач диверсификации экономики, осуществлению промышленной политики, реализации национальных проектов, ставке на вложение в человеческий капитал. Но все это только благодаря тому, что несколько раньше удалось в какой-то степени решить проблему экономической стабилизации. Ресурсную же основу новой экономической политики пока, на данном этапе развития российской экономики, могут составить только доходы от экспорта энергоносителей и повышение покупной способности населения.

От продажи добываемых ею нефти и газа Россия зависит точно так же, как и страны ЕС от их импорта. Поэтому, если торговля энергоресурсами и может быть названа энергетическим оружием, то только обоюдоострым. Его использование чревато одинаковым ущербом как для тех, против кого оно используется, так и для тех, кто к нему прибегает. Красивая фраза об энергетическом оружии, напоминающая о нефтяном шоке 1973-1974 годов, уже дорого обошлась и России, и ЕС. Получается, что само использование такой фразеологии служит не менее разрушительным оружием, чем сами энергоресурсы.

К числу расхожих клише принадлежит и обвинение в проведении Россией имперской политики. К нему регулярно прибегают тогда, когда нужно создать дымовой занавес для продвижения своих собственных интересов в государствах, непосредственно граничащих с Россией. Но Россия связана с ними тысячами нитей. Исторических, культурных и экономических. Она имеет в них большие интересы, которые никогда не скрывала. И уходить из них, только потому, что это кому-то не нравится, или потому что ее могут обвинить в «имперских амбициях», не будет.

Как показывает приведенный анализ, набор клише и стереотипов о современной России, получивший хождение в странах ЕС, способен скорее ввести в заблуждение, нежели объяснить протекающие в стране процессы. Они неоднозначны. Развитие носит многовекторный характер. Продвижение вперед нередко сопровождается попятным движением. Многое делается гораздо медленнее и менее продуманно, чем хотелось бы. Одно бесспорно – предъявляемые России обвинения – не совсем корректны. Оправдывающие их оценки носят односторонний характер. Они лишь частично, однобоко, предвзято отражают как объективную реальность, так и потребности и интересы России, ЕС и его государств-членов.

Похоже, однако, что приведенный набор культивируемых в отношении России клише и трафаретов получает мультиплицирующий эффект из-за того, что он намеренно используется частью стран ЕС в политических целях. Последнее расширение сделало ЕС особенно неоднородным. Интеграционное объединение и в прошлом сталкивалось с проблемами определения собственной идентичности, формирования и осуществления общей внешней и оборонной политики. Применительно к России различные страны ЕС занимают сейчас чуть ли не диаметрально противоположные позиции. И использование указанного набора клише и стереотипов становится, к сожалению, разменной монетой в борьбе за влияние и перераспределение финансовых потоков внутри ЕС. Понятно, что конъюнктурные политические спекуляции ни в коей мере не могут отражать объективные потребности развития отношений между Россией и ЕС.

После окончания холодной войны сложились уникальные условия для тесного взаимодействия бывших противников на международной арене. Этому не препятствовали больше ни политика взаимного сдерживания, ни идеологические столкновения. То, что России и ЕС не удалось ими по-настоящему воспользоваться, является не их виной, а трагедией.

Но утверждать сейчас, что этих возможностей нет или их стало намного меньше, равносильно тому, чтобы пилить сук, на котором мы все сидим, равнозначно тому, чтобы подрывать международное сотрудничество. Очевидно, что это не в интересах ни России, ни ЕС, ни декларируемого ими стратегического партнерства.

Но и внутри России политические силы, выступающие против заключения масштабного Договора о стратегическом партнерстве с ЕС, весьма влиятельны. Используемые ими аргументы во многом зеркальны тому набору, который укоренился в общественном сознании стран ЕС. Только касаются они Европейского Союза. В их основе лежит на этот раз предвзятое отношение к ЕС, демонизация проводимого им внутриполитического и внешнеполитического курса.

Многие политики и эксперты в России, давая во многом личностную интерпретацию самым разным фактам, событиям и тенденциям, упрекают ЕС в двойных стандартах, проведении антироссийской или акцентировано жесткой политики в отношении России. Как будто для ЕС существуют только его собственные меркантильные интересы. Ради их продвижения Брюссель готов идти на все. Разговоры о ценностях являются лишь прикрытием для изоляции России, ослабления ее конкурентных позиций, отрыва от нее исторически связанных с ней государств и народов. ЕС ни в настоящем, ни в ближайшем будущем, по их мнению, не может служить для России надежным, предсказуемым партнером также и потому, что переживает острейший внутренний кризис. ЕС стал неуправляемым. Он состоит сейчас из слишком разных государств. У них различные интересы. Они придерживаются несовместимых подходов к коренному для ЕС вопросу об уступке наднациональным структурам части своего суверенитета. ЕС и страны региона сталкиваются со все более сложными социально-экономическими, культурологическими, демографическими проблемами. На это указывают негативные результаты референдумов по конституционному договору во Франции и Нидерландах. ЕС не до выстраивания отношений стратегического партнерства с Россией, если оно вообще возможно. Все ближайшие годы он будет погружен в себя, зациклен на решении внутренних проблем. К тому же ЕС проигрывает в конкурентной борьбе. По темпам экономического развития, динамичности, гибкости в осуществлении структурных реформ страны ЕС отстают и от Соединенных Штатов Америки, и от новых индустриальных держав, и совсем новых «тигров» Юго-Восточной Азии. То, что они проигрывают в конкурентной борьбе, означает ослабление самой модели социально-экономического развития Европы. В этих условиях весьма вероятным становится ее частичный демонтаж. В какой-то степени он уже начался. В этих условиях было бы нелогичным и неоправданным делать ставку на стратегическое партнерство именно с ЕС – лицемерным, ненадежным и дряхлеющим образованием, в то время как у России имеется другая, более притягательная альтернатива. Она заключается в том, чтобы сближаться опережающими темпами с другими регионами, осуществлять политику равной удаленности от всех сложившихся в мире блоков и объединений и/или придерживаться собственного, специфического именно для нее, пути развития.

Как и в случае с набором клише и трафаретов, получивших хождение в ЕС, эти соображения верны только в небольшой мере. То, что ЕС отстаивает свои интересы и интересы государств-членов, причем очень жестко и последовательно, вполне естественно. Было бы странно, если бы было иначе. Но упрекать ЕС в пренебрежении идеалами международного права, правового государства, плюралистической демократии, уважения к правам человека и культурному разнообразию нет оснований. ЕС исходит из того, что приверженность этим принципам обеспечивает мир и процветание всех стран интеграционного объединения. Она способна дать такой же эффект и в соседних с ЕС странах и регионах. Как представляется, упреки в двурушничестве можно было бы снять, если бы Россия и ЕС научились вместе получать отдачу от практической реализации этих высоких принципов, избегая манипулирования ими.

Весьма далекими от действительности кажутся и явно преувеличенные сетования по поводу внутреннего кризиса ЕС и утраты его государствами-членами экономической конкурентоспособности. Конечно, ЕС потребуется время для того, чтобы научиться эффективно работать в новых условиях, когда членство в интеграционном объединении вплотную приблизилось к тридцати государствам. Но трудности роста преходящи. У ЕС накоплен неплохой опыт преодоления кризисных явлений, имеются необходимые для этого механизмы, сформирована соответствующая политическая культура. ЕС остается крупнейшим в мире финансовым и экономическим центром. В ЕС сформировано постиндустриальное общество. Ускоренные темпы развития других регионов во многом связаны с деятельностью европейских транснациональных компаний, европейского капитала. Европа развивается намного гармоничнее, нежели другие регионы. Опасаться за ее судьбу нет оснований.

И, наконец, противопоставлять восточную политику России партнерству с ЕС было бы очевидной ошибкой. Утверждать, что оно будет для России более выгодным, перспективным и предсказуемым, было бы заблуждением. По состоянию на сегодняшний день объем торговли и экономического взаимодействия между Россией и партнерами из Средней и Юго-Восточной Азии не сопоставим с тем, который достигнут в отношениях с ЕС. Они носят однобокий характер. У них имеется целый ряд ограничений технического и политического характера. В том, что касается экспорта сырья, Россия и государства региона выступают конкурентами. Применительно к импорту наукоемких товаров, технологии и ноу-хау, поставки из государств региона вряд ли могут заменить те, которые идут из ЕС. Да и о взаимодополняемости народнохозяйственных комплексов России и этих государств можно говорить с большой натяжкой. К тому же, рынки стран ЮВА в значительной степени уже захвачены. Они распределены между разными игроками. Российским компаниям придется на них прорываться. В случае одновекторной ориентации это придется делать с большими издержками и за счет снижения рентабельности.

Да и в политическом, и культурологическом плане курс на сближение с государствами Средней и Юго-Восточной Азии вызывает большие сомнения. По своим традициям, менталитету и политическим предпочтениям Россия является, главным образом, европейской державой. Объективно, что бы ни заявлялось исходя из конъюнктурных соображений, интересам российского населения и политической элиты соответствует ориентация на европейскую социально-экономическую и политическую модель развития. От конвергенции со своими восточными и южными соседями Россия скорее проиграет, нежели выиграет. Ставка же на то, что эти соседи будут сотрудничать с Россией в ущерб Западу, вообще является фантазией.

Еще более пагубными являются самоизоляция или курс на некоторый исключительный, отличный от всех, путь развития. Приводимые в его пользу аргументы не убеждают. По большей степени они просто выдуманы или высосаны из пальца. Попытки Российской Империи свернуть с магистрального пути развития в начале XX века уже предпринимались. Новые попытки, тем более с гораздо менее выгодных стартовых позиций, также вряд ли будут успешными. Скорее даже наоборот, они способны окончательно завести страну в тупик. Ведь на самом деле третий путь не имеет ничего общего с гармоничным внутренним развитием, решением задач национального возрождения и самостоятельностью на международной арене. Различия здесь носят принципиальный и непреодолимый характер. В одном случае работа идет в союзе с другими по единой повестке дня на благо и своей страны, и партнеров. В другом – страна противопоставляет себя другим, утверждая свою исключительность и приоритет частных интересов над общими.

Стоит еще раз напомнить азбучную истину. Союзы многократно умножают силы государства. Военное строительство должно основываться на союзах. Экономическая стратегия – ориентироваться на них. Социальная мобильность, культура, наука – вбирать все лучшее, что создано всеми без исключения современными цивилизациями. Авторитет государств базируется на уважении, с которым к нему относятся союзники. В их отсутствие, а также тогда, когда они заменяются фантомами, существующими только в сознании политиков, страна вынуждена расходовать свои ограниченные ресурсы на решение всего спектра стоящих перед ней проблем с опорой только на свои собственные силы. В современных условиях это невозможно. И, главное, не нужно.

Как было показано выше, естественным, органическим союзником России может и должен быть Европейский Союз. Но к  ним следует идти шаг за шагом, вдумчиво и аккуратно, безусловно исключив из политического обихода риторику и действия конфронтационного порядка, оставив их навсегда в прошлом.

Вот для этого-то и нужен Договор о стратегическом партнерстве между Россией и ЕС и его государствами-членами. Причем именно такой, который отвечал бы изложенным выше характеристикам.