Военнопленные в Алтайском крае, как «трудовой фонд».

В период с 1943 по 1948 гг. на территории Алтайского края действовали 5 лагерей, состоявших из 19 лагерных отделений (на момент организации лагерей), и один спецгоспиталь для военнопленных № 1512, дислоцировавшихся в городе Славгороде. Пребывание и трудовое использование иностранных военнопленных на территории Алтая можно условно разделить на два периода:

а) май 1943 года – август 1944 года;

б) сентябрь 1945 года – февраль 1948 года.

Каждому этапу присущи свои особенности размещения, режима содержания, охраны, трудоиспользования, связанные с конкретной политической и экономической ситуацией, как в стране, так и в регионе. [8]

Славгород.

Первые партии военнопленных прибыли в Алтайский край для лечения в мае 1943 года и были размещены в спецгоспитале № 1512, расположенном на территории города Славгород. К этому времени относятся подекадные отчеты численности больных, видах заболеваний, количестве смертных исходов. Первый эшелон за № 5198, доставивший 338 военнопленных итальянцев, немцев, румын, венгров на лечение в Алтайский край, прибыл со станции Алексиино из спецлагеря НКВД СССР № 53. Второй эшелон № 5183 с бывшими 483 солдатами вермахта пришел в город Славгород из спецлагеря НКВД № 188 (станция Рада) 22 мая 1943 года. К 31 мая 1943 года военнопленных германской армии здесь насчитывалось 821 человек, в основном немцев, румын, итальянцев, венгров, австрийцев, евреев, словаков, русинов. В пути следования эшелонов до города Славгорода 157 военнопленных, судя по этапным спискам, погибли в пути и были похоронены на городском кладбище.

Так, в конце 1943 года, в период поступления в славгородский спецгоспиталь №1512 большой партии военнопленных немцев, итальянцев и румын из тюменского лагеря НКВД СССР № 93, последовала незамедлительная директива из Москвы о необходимости раздельного содержания военнопленных, особенно немцев и итальянцев "ввиду ярко выраженной агрессивности последних и предотвращения возможных эксцессов между итальянцами и немцами". Судя по оперативным данным, довольно часто можно было услышать следующие высказывания итальянских военнопленных: "Разрешили бы русские перебить всех немцев в лагере, я бы это сделал". С декабря 1943 года итальянским военнопленным предоставлялись лучшие условия содержания и более высокие нормы питания. Запрещалось выводить совместно военнопленных различных национальностей на работы. После выздоровления по инициативе итальянцев были организованы несколько "гарибальдийских подразделений", которые отправлялись на фронт для борьбы против Германии. В декабре 1943 года заявления в подобные части подали 65 итальянских офицеров и рядовых солдат.

Распоряжением Круглова начальникам УНКВД краев и областей рекомендовалось изготовить фотоальбомы, в которых необходимо было разместить, кроме фотографий немцев до и после их пленения, положительные отзывы о пребывании иностранцев в госпиталях. На основании этого в августе 1943 года и был создан славгородский фотоальбом, в котором на 78 листах собраны положительные отзывы проходивших лечение 21 военнопленного.

Все выздоравливавшие военнопленные славгородского спецгоспиталя № 1512 в первых числах сентября 1944 года были переданы на содержание в лагерь МВД СССР № 99, дислоцировавшихся на станции Караганда - Угольная, больные – в спецгоспиталь № 3757 на станции Шумиха Южно- Уральской железной дороги, а сам он переведен в города Ворошиловград.

Через несколько лет после ликвидации данного спецобъекта сведения о его пребывании в городе Славгороде найти было достаточно проблематично. Так, в служебной записке начальника Славгородского ГО МВД капитана Камвалина на имя начальника Управления МВД по Алтайскому краю Антонова от 08.10.1947 года указывалось, что в Славгородском ГО МВД никаких архивных документов о месте нахождения спецгоспиталя № 1512 и о наличии в нем смертности военнопленных не сохранилось. Из бесед с бывшими оперативными работниками спецгоспиталя № 1512 установлено, что специальных кладбищ для захоронения умерших отведено не было. Всех погибших вывозили в различные места, "где были готовы рвы или ямы и там сбрасывали". По свидетельствам же местных жителей, в районе Селекционной станции, расположенной на расстоянии 4– 5 км от госпиталя, имелись погребения иностранцев. Однако уже к концу 1947 года не только каких-либо опознавательных знаков, но и надмогильных холмиков там не сохранилось, так как "все привозимые сюда трупы иностранных военнопленных слегка присыпались землей, а затем зачастую извлекались собаками или зверями. Трупы либо перезахоранивали горожане, либо кости растаскивали по полю животные". Поэтому, по мнению начальника славгородского ГО МВД, на этом месте "кладбище с оперативной точки зрения и политически сохранять и восстанавливать не целесообразно, так как оно может создавать неприятное впечатление". Точных же данных о количестве захороненных в Славгороде военнопленных, как и места их погребения, установить до настоящего времени не удалось. [8]

Барнаул.

Другой, не менее крупный лагерь за № 128 МВД СССР с лимитной численностью военнопленных 6000 человек сформировали в IV квартале 1945 года в городе Барнауле. В 5 лагерных отделений, расположенных непосредственно на территории города Барнаула и лаготделении в селе Троицкое, военнопленные японцы и немцы поступали большими партиями на протяжении октября – ноября 1945 года. К началу 1946 года их численность составила 5981 человек.

Управление лагеря заключило ряд хозяйственных договоров с промышленными предприятиями региона на обслуживание и поставку рабочей силы из контингента военнопленных бывших японской и немецких армий:

· Трест "Стройгаз" (881 японских военнопленных);

· Кожзавод (171 японских военнопленных);

· Обозоремонтный завод (40 японцев);

· Барнаульский овчинношубный завод (73 военнопленных немцев),

· УМГБ Алтайского края (28 японцев);

· Сельхозработы в совхозе УМВД Алтайского края (50японцев);

· УВС – 2 (400 японских военнопленных) Главвоенстроя;

· Завод № 77 (552 японцев и корейцев);

· Барнаульский вагоноремонтный завод (555 японцев);

· САРМ – 85 (20 японцев);

· Сельскохозяйственные работы подсобного хозяйства управления лагеря № 128 (61 человек);

· В качестве лагерной обслуги и на внутрилагерных производственных работах использовались 380 военнопленных японцев.

Администрация лагеря в первое время не смогла должным образом использовать данный спецконтингент. Например, из-за отсутствия конвоя на мехлесопункте не выводились на работы 498 человек; в декабре 1945 года практически полностью разутыми в лаготделении № 1 лагеря №128 оставались 450 пленных немцев и японцев; по иным причинам (не предоставленные во время объекты работ, низкие температурные условия) незадействованными оказались 200 немецких военнопленных.

Новоалтайск

В конце 1945 года на Алтае был сформирован лишь один новый "японский" лагерь МВД СССР – № 36. Его управление располагалось в городе Чесноковке (Новоалтайск). Пять отделений дислоцировались вдоль строящейся железной дороги и были переданы тресту "Сибстройпуть". В лагере МВД СССР № 36 содержались 3500 военнопленных Квантунской армии. В сентябре 1946 года в связи с переводом первого лагерного отделения на 87 км трассы железной дороги отделение решено было разместить в зоне второго лагерного отделения. За период существования лагерных отделений лагеря № 36 его контингент задействовали следующие предприятия:

· второй участок строительного треста "Сибстройпуть" (785 японцев);

· Алтайский вагоностроительный завод им. газеты "Правда" (744 человек);

· Строительно-монтажный трест № 5 (1052 чел.);

· Сельскохозяйственные работы подсобного хозяйства лагеря и подсобные мастерские по производству ширпотреба (140 японцев).

Таким образом, труд более 50% от общего количества иностранных военнопленных, содержавшимся в лагерях Алтайского края, использовался на промышленных предприятиях. [8]

Воспоминания респондента газеты «Молодежь Алтая» В. Ясакова. Летом 1946 года, будучи шестнадцатилетним, он работал в одной из портновских мастерских. В той же мастерской работали 8-10 человек военнопленных японцев. В. Ясаков подробно рассказывает о их быте в плену, об отношении к ним наших соотечественников: «Большинство из них было, по-видимому, из сельской местности. Как о специалистах, о них тогда трудно было судить, очевидно, сказывалась неволя. Люди были подавлены своим положением. Хотя были и светлые минуты. И тогда они пели задушевные песни на родном языке.

Есиока немного говорил по-русски. Был всегда подтянут, опрятен и чисто выбрит и всегда чем-то интересовался, пытался учить меня японскому языку. Сома приходил редко. Он был переводчиком и говорил по-русски без акцента. Мне он казался человеком образованным. Сома интересовался нашими обычаями, культурой.

Недолго мне пришлось общаться с японцами, но воспоминания о них остались самые теплые». [2]

Мария Георгиевна Степанова, респондент газеты «Свободный курс», работала медсестрой в одном из японских лагерей: «Немцы и румыны были тише воды, ниже травы, но были они не долго, так как японцы с немцами находиться не могли, издевались. Немцев перевели в Рубцовск, а японцев оставили у нас. В нашем лагере на заводе ВРЗ содержалось 2000 японцев. Они строили вагоны. А вообще в Барнауле их было много: на Станкостроительном заводе, на Осипенко.… Были они в Барнауле до 1948 года, потом одних отправили в Японию, а других куда-то еще, на поселение, тоже в Сибирь. Вы не поверите, но некоторые даже не хотели уезжать». [4]

Рубцовск.

Первые специальные лагеря МВД СССР для военнопленных стали организовывать на территории Алтайского края в начале 1945 года. Однако из-за малочисленности контингента два из них вскоре расформировали, а военнопленных передали в другие вновь создававшиеся на территории края лагеря. Так, в марте 1945 года закрыли Рубцовский лагерь для военнопленных МВД СССР №131, в августе того же года был ликвидирован лагерь МВД СССР № 431, дислоцированный в городе Барнауле.

В июне 1945 года в город Рубцовск Алтайского края прибыл эшелон, в котором находились 1992 военнопленных, в основном немцев. Пройдя 21-дневный карантин и обустроив лагерь, они стали трудиться на Алтайском тракторном заводе. С 13 октября по 25 ноября 1945 года в Рубцовский лагерь № 511 доставили 5965 бывших военнослужащих японской армии. Лагерь объединял 4 лагерных отделения. Из них: 3 с японским контингентом и одно с немецким. Контингент военнопленных на основании заключенных договоров с лагерем использовали следующие предприятия:

· Трест № 15 (военнопленные японцы);

· Завод "Алтайсельмаш"; УВСР – 380 (военнопленные японцы);

· Управление Золотушинского рудника Локтевского района (военнопленные японцы);

· Алтайский тракторный завод им. М.И.Калинина и частично трест № 15 (военнопленные немцы).

Четыре лагерных отделения действовали до февраля 1948 года. Последние 34 немецких военнопленных в связи с закрытием лагеря № 511 были переведены в лагерь МВД № 128 города Барнаула.

В период организации руководство лагерей для военнопленных, как и администрация хозорганов, столкнулись с рядом трудностей. При спешном развертывании лагерных отделений не имелось возможности строительства необходимого количества жилых помещений. Вновь прибывавший спецконтингент превышал лимитную, предельно допустимую численность лагерных зон. Особенно остро вопрос с жильем встал в так называемых немецких лагерных отделениях, где скученность военнопленных была просто катастрофической. Например, в лагерном отделении № 1 лагеря № 511 в бараке, рассчитанном на 600 человек, были размещены 999 военнопленных. Жилищные и санитарно-бытовые условия военнопленных удалось улучшить с началом массовой репатриации военнопленных на родину. Например, весной 1947 года из лагерей № 128 и 511 вывезли 8237 человек, что дало возможность руководству Алтайского тракторного завода расселить около тысячи немцев в трех одноэтажных каменных зданиях на двухъярусных нарах. В лаготделении № 6 данного лагеря Золотушинское рудоуправление поселило военнопленных японцев в непригодных для жилья сырых полуземляных бараках. До середины декабря 1945 года 600 военнопленных немцев жили в палатках при практическом отсутствии топлива.

В августе 1945 года на Алтайский тракторный завод прибыли 1223 немецких военнопленных, содержавшихся в лаготделениях лагеря № 511 МВД СССР. В соответствии с условиями режима их основную массу направили в заготцеха завода. Однако уже в декабре 1945 года их труд стал использоваться в основных цехах завода – механическом, чугунолитейном, автоматном, сталелитейном и транспортном. Но данная политика своих результатов не принесла. Если в начале декабря 1945 года руководство предприятия возлагало большие надежды на дополнительный спецконтингент, ожидая решения проблемы выполнения плановых заданий, то уже к концу месяца вынуждено было констатировать нецелесообразность использования неквалифицированного, ослабленного контингента лагерей на основном производстве. Администрация предприятия требовала от управления лагеря выполнения своих обязательств по выводу военнопленных на работы не менее 80 – 85 % к списочному составу, считая виновными в срыве плановых заданий и простоях производства начальников лаготделений. Руководство лагеря обвиняло директора завода в превышении полномочий, нарушении своих обещаний по обеспечению военнопленных в лагере продуктами питания и топливом. Заболеваемость и смертность военнопленных, по мнению лагерной администрации, возросли именно в результате халатности руководителей производства. В свою очередь, директор Алтайского тракторного завода, протестуя против наложения в лагере № 511 карантина, призывал к скорейшему выводу военнопленных на работы. Но, в то же время, обеспечить изолированность гражданского населения от подневольного контингента и создание специализированных участков для их труда отказался. Только после вмешательства краевого облисполкома данный конфликт удалось более или менее благополучно разрешить. [8]

Бийск.

Время появления японцев в Бийске – конец 1945 – начало 1946 годов, а покинули они город не позднее февраля 1947 года. Из Барнаула отправились на родину в следующем году. По воспоминаниям очевидцев: «Разместили их в лагере около фанерно-спичечной фабрики. Пребывали в ужасных условиях: страшный голод, тяжелые болезни. Случалось, добрые русские женщины кормили подошедших японцев – тех же, скажем кузнеца и молотобойца, работавших на сахарном заводе. Специально для них ловили ящериц, потому что японцы – большие любители деликатесов из них.

 Голодные, грязные, оборванные, вшивые, они, пленные японцы, были не живы, ни мертвы, как призраки. Бывало, под конвоем вели их по городу в баню – и тут же, у всех на глазах, падали замертво по два-три человека. Не успели отмыть тело, а душа уже простилась с ними. Затем, когда скапливались трупы, увозили их в большом коробе, словно дрова и хоронили в общих могилах, то ли на городском кладбище, то ли где-то за городом». [3]

В Бийск японцев перевели из Боровлянского лагеря. По воспоминаниям респондентов, опрошенных газетой «Алтайская правда»: «Японцы шли пешим порядком в сопровождении конвоя, на подводы садили тяжелобольных. Путь проходил вдоль разобранной железной дороги, поэтому из шпал японцам удавалось жечь костры. Интересно, что вместе с мужчинами была и японская женщина (врач) с ребенком лет пяти. Путь от Новокузнецка к Алтайскому, а затем и к Бийску завершился на 64-м км. Кругом стоял непроходимый лес, а посреди него лагерь с японцами». [3]

Лагерь японцев находился неподалеку от спичечной фабрики. Дорога к лагерю шла от вокзала по переулку Спичечному, на левой стороне которого расположен авторемонтный завод. Работали они на лесоповале, строили под конвоем. Их сила нужна была на многих заводах:

· Мясокомбинат;

· Лесозавод (более 100 человек);

· Котельный завод.

Сегодня известно несколько захоронений японских военнопленных, 2 из них неподалеку от села Боровлянка в Троицком районе, где они работали на лесоповале, рядом с селом Сорокино и на 64 км железной дороги Барнаул – Артышта, в Бийске на Мочищенском и Народных кладбищах, в Барнауле на территории больницы ОАО «Стройгаз». Также в Барнауле захоронения пленных японцев есть на территории меланжевого парка, на Булыгинском кладбище, в районе дворца культуры Шинного завода, на месте 35 училища.

В каждом лагере велись "Кладбищенские книги", в которые вносились сведения об умершем, номер могилы и номер квадрата захоронения, но, не смотря на это, их могилы практически невозможно обнаружить.

Глава 3.