Мессианизм как форма русского самосознания

Для российской общественной мысли вопрос о национальной идентичности на разных этапах отечественной истории принимал различное звучание и смысл, но всегда оставался традиционно постоянным в своей актуальности. А если говорить о его философском осмыслении, то без преувеличения можно сказать, что русская философская мысль пробудилась именно на проблеме «Что есть Россия и какова ее судьба?» Она всегда, как отмечал В.В. Зеньковский, больше всего была «занята темой о человеке, о его судьбе и путях, о смысле и целях истории… Русская мысль сплошь историософична…». Это исключительное внимание к тематике историософии во многом объясняет, почему поиски национальной идентичности на долгое время стали вектором развития общественной мысли, а мессианские идеи вошли в плоть национального самосознания и культуры.

Зарождение и становление национального самосознания всегда происходит под влиянием встречи одного народа с другим – в какой бы форме она ни происходила, начиная от прямого военного столкновения, кончая торговыми, культурными, религиозными контактами. Для русского народа такой первой значимой встречей явилось знакомство в IV – V вв. с Византией. Контакты с этим государством вплоть до XI в. были наиболее стабильными и основоположными. Генезис, формирование русского самосознания происходили именно под ее влиянием. «Византийские идеи и чувства, – писал К.Н. Леонтьев, – сплотили в одно тело полудикую Русь».

Результатом этого влияния стало принятие в Х веке Русью христианства, что наложило значительный отпечаток на все последующее культурное развитие русского народа. «Христианство, – отмечал Н.С. Трубецкой, – не есть элемент какой-нибудь определенной национальной культуры, но есть фермент, могущий войти в разные культуры и стимулировать их развитие в определенном направлении, не упраздняя их самобытности и своеобразия». Так произошло и с российской культурой с той лишь особенностью, что-то определенное направление, о котором писал Трубецкой, для нее изначально было окрашено заложенной в христианстве мессианской идеей, в соответствии с которой собственное своеобразие стало осознаваться как специфическая православная миссия. Поиски национальной идентичности осуществлялись под знаком осмысления исторического предназначения русского народа, которое виделось в сохранении чистоты православной веры. Эта идея на долгие годы вошла в структуру национального самосознания, определив его дуальность в форме антитез – вселенское-национальное, православное-христианское, российское-европейское, имперское-народное, став причиной последовавшего позже раскола в русской культуре и в обществе, что тоже наложило свой отпечаток на содержание и формы российской ментальности.

Своими истоками русский мессианизм уходит к известной мифологеме, сформулированной старцем псковского Елизарова монастыря Филофеем в его посланиях князю Московскому Василию Ивановичу и царю Ивану Васильевичу, в которых он писал: «Храни и внимай благочестивый царь тому, что все христианские царства сошлись в одно твое, что два Рима пали, а третий стоит, четвертому же не бывать». Концепция «Москва – Третий Рим» на долгое время определила представления русского народа о его настоящем и будущем, о характере отношений с Европой, о собственном историческом предназначение.

Русское мессианство имело важные черты.

Первая связана с устремлением на единение вселенского с исторически-конкретным, т.е. судьбы мира, в данном случае христианского мира, с судьбой русского народа, что таит ловушку, в которую Россия довольно скоро попал – Россия стала смотреть на себя как на единственное православное царство, в результате чего произошла национализация идеи. Константой для русского народа стало убеждение, что истинная вера там, где Русь.

Вторая черта национального мессианизма связана с опасностью перерождения его в ложный национализм, т.к. идея избрания слишком легко вырождается в сознание собственной привилегированности, вызывая желание навязать другому народу свою культуру, свой язык, свой образ жизни, свои исторические традиции.

Третья черта мессианского сознания связана с заложенным в нем ожиданием Царства Божия и соответственно идеей праведного общественного устройства, которое, дабы быть способным защитить свои религиозные идеалы, возможно лишь как сильное Царство. Государственная власть стала вполне самостоятельной автономией, покоящейся на признании ее богоустановленности и предопределенности Божественным Промыслом, и поэтому ответственной только перед Богом, на признании, что блюстителем правоверия является царь. Поэтому провиденциалистское содержание мессианской идеи довольно скоро было затуманено обоснованием воли к могуществу, мыслью, что утверждение православной веры требует не только силы духа, но и силы оружия.

Названные черты русского мессианизма, обнаруживающие его внутреннюю противоречивость (ложь) во многом объясняют, почему идея Филофея со временем должна была либо изжить себя, либо трансформироваться в иную, либо кончить «бесовскими танцами», что и произошло в петровское и послепетровское время.

Русская идея

Русская идея есть нечто живое, простое и творческое. Россия жила ею во все свои вдохновенные часы, во все свои благие дни, во всех своих великих людях. Об этой идее можно сказать: так было, и когда так бывало, то осуществлялось прекрасное; и так будет, и чем полнее и сильнее это будет осуществляться, тем будет лучше…

В чем же суть этой идеи?

Русская идея есть идея сердца. Идея созерцающего сердца. Сердца, созерцающего свободно и предметно и передающего свое видение воле для действия и мысли для осознания и слова. Вот главный источник русской веры и русской культуры. Вот главная сила России и русской самобытности. Вот путь нашего возрождения и обновления. Вот то, что другие народы смутно чувствуют в русском духе, и когда верно узнают это, то преклоняются и начинают любить и чтить Россию.

Русская идея утверждает, что главное в жизни есть любовь и что именно любовью строится совместная жизнь на земле, ибо из любви родится вера и вся культура духа. Эту идею русско-славянская душа, издревле и органически предрасположенная к чувству, сочувствию и доброте, восприняла исторически от христианства. Русский народ принял христианство чувством, добротою, совестью, сердечным созерцанием. Когда русский человек верует, то он верует не волею и умом, а огнем сердца. Когда его вера созерцает, то она не предается соблазнительным галлюцинациям, а стремится увидеть подлинное совершенство. Когда его вера желает, то она желает не власти над вселенной, а совершенного качества. В этом корень русской идеи.

И все это не идеализация и не миф, а живая сила русской души и русской истории. О доброте, ласковости и гостеприимстве, а также и о свободолюбии русских славян свидетельствуют единогласно древние источники, и византийские, и арабские. Русская народная сказка вся проникнута певучим добродушием. Русская песня есть прямое излияние сердечного чувства во всех его видоизменениях. Русский танец есть импровизация, проистекающая от переполненного чувства.

И при всем том первое проявление русской любви и русской веры есть живое созерцание.

Созерцанию нас учило, прежде всего, наше равнинное пространство, наша природа, с ее далями и облаками, с ее лесам, реками. Отсюда наше неутолимое взирание, наша мечтательность, наша созерцающая «лень», за которой скрывается сила творческого воображения.

Но сердце и созерцание дышат свободно. Они требуют свободы. Отсюда исконное славянское свободолюбие и русско-славянская приверженность к национально-религиозному своеобразию. Отсюда и древняя русская терпимость ко всякому иноверию и ко всякой иноплеменности, открывшая России пути к имперскому (не «империалистическому») пониманию своих задач.

Русскому человеку свобода присуща как бы от природы. Она выражается в той органической естественности и простоте, в той импровизаторской легкости и непринужденности, которая отличает восточного славянина от западных народов.

Но вместе с этим, русская идея – это еще и предчувствие общей беды, и мысль о всеобщем спасении. Русская идея имела целью объединить человечество в высокую общность. Есть еще нечто существенное, на что обратил внимание В.В. Розанов в своей статье «Возле “русской идеи”…». Это – общая тягостная ситуация русской жизни. Народ, живущий в смирении и терпении, не может не тянуться к мечте о всеобщем братстве. В целом русская идея звучит как призыв к национальному возрождению и сохранению материального и духовного возрождения России.

Таков основной смысл русской идеи. Ее возраст есть возраст самой России. А если обратиться к ее религиозному источнику, то можно увидеть, что это есть идея православного христианства. Она является составной общечеловеческой христианской идеи, изложенной в терминах современной диалектики. Россия восприняла свое национально задание тысячу лет тому назад от христианства: осуществить свою национальную земную культуру, проникнутую христианским духом любви и созерцания, свободы и предметности. Этой идее будет верна и грядущая Россия.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Подытожить все, что изложено в данной контрольной работе я хотела бы словами все того же великого философа П.Я. Чаадаева, которые, на мой взгляд, наиболее метко отражают конкретные черты современного ему русского общества: «Посмотрите вокруг себя. Все как будто на ходу. Мы все как будто странники. Нет ни у кого сферы определенного существования, нет ни на что добрых обычаев, не только правил, нет даже семейного средоточения; нет ничего постоянного, непременного: все проходит, не оставляя следов ни на внешности, ни в вас самих. Дома как будто на постое, в семействах как чужие, в городах как будто кочуем…».

И сейчас, по прошествии более чем полутора столетий, Россия, и русский человек, по-прежнему в поиске своего, особенного, пути развития, способного гарантировать стабильность и процветание на долгие годы.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

1. Краткий философский словарь. Москва, 1997.

2. Гулыга А.В. «Русская идея и ее творцы». Москва, 1995.

3. Гуревич П.С. «Философия культуры». Москва, 2001.

4. Зеньковский В.В. «Русские мыслители и Европа». Москва, 2005.

5. Масарик Т.Г. «Россия и Европа». Санкт-Петербург, 2000.

6. Олейников Д.И. «Классическое русское западничество». Москва, 1996.

7. Спиркин А.Г. «Философия». Москва, 1999.

8. «Философия» под ред. Кононович Л.Г., Медведевой Г.И. Ростов-на-Дону, 1996.

9. Ильин И.А. «О русской идее» // «Русская идея» сост. Маслин М.А. Москва, 1992 с. 436 – 443.

10. Сиземская И.Н. «Мессианизм как форма русского самосознания» // «Философские науки», 2008 №7 с. 39 – 52.